Приключения студента Шурика в Зоне

       Немного пояснений: сие есть собственные "ходы" автора в ФРПГ на известном форуме "ЛитСталкер.ру". Действующие лица - реальные ники участников этого форума (к сожалению, "усопшего"), принимавшие участие в этой литературной "игре".



       Приключения студента Шурика в Зоне
      
       Пьеса для «Радио Зоны», в 4-х частях с Бонусом.
       Издание 3-е, доработанное и дополненное.
       Возрастной ценз = 18+
      
       В ролях:
       Дон Ренсон - вампир Зоны
       Мужик Лёха - агент зональной безопастности Зоны
       Роман Абрамович (известны только имя и отчество) - местный торговец Зоны, скупщик литературных артефактов
       Элизабет Лебедева - барменша бара Зоны
       Грозный Арт - циничный, злобный критик Зоны
       Шурик - студент, прибывший в Зону собирать фольклор Зоны. Совершенно не умеет пить. Ударяет за Элизабет.
       Изя -  великий казачий поэт Зоны
       Дед Макар - эскулап Зоны
       Имхотеп - зомби Зоны
      
       Все совпадения имен и событий абсолютно случайны...
      
      
      
       ...Шурик лежал на спине, ему было хорошо. Открывать глаза не хотелось.
       Он чувствовал рядом тепло Монолита, согревающее его тело. Сквозь закрытые веки в череп проникал теплый оранжевый свет. Лицо студента гладила прохладная рука. Чей-то голос, по-женски маняще, шептал: «Иди ко мне... Я исполню твое желание...».
      
       Шурик ощутил, как расползается в улыбке его лицо: «Элизабет, счастье мое!»…
       Но стоило ему подумать о симпатичной барменше, как самочувствие моментально сменилось на противоположное. Лоб и спина покрылись липким потом. Во рту возникло жжение и ощущение гадости. Голова стала кружиться не смотря на закрытые глаза. Лежащее тело стало покачивать, даже с раскинутыми в стороны руками. Пальцы рук стали сильно болеть и на ощупь казались мокрыми.
       Сделав над собой усилие, Шурик открыл глаза. Он лежал на полу, упираясь головой в металлическую клетку. Безглазая собачья морда сквозь щель между толстых прутьев тянулась к нему. Розовый прохладный язык слизывал с глаз капельки пота.
       - Ты кто? - с усилием выдавил Шурик, пытаясь сообразить, где он находится.
       Послышался электронный щелчок замка, открылась мощная дверь и к Шурику подошли двое в белом.
       - Молодой человек, как вы тут очутились? - голос принадлежал сухому пожилому мужчине в медицинском халате, явно профессорской наружности. Лицо говорившего украшала белая шкиперская бородка и очки-пенсне, руки были глубоко засунуты в карманы брюк. Рядом с профессором стояла его копия, тоже в халате, но моложе лет на двадцать. В руках у копии был странный жезл.
       - Уважаемый коллега, потрудитесь, дорогой, оттащите нашего уставшего гостя от клетки, - старичок, глядя на Шурика, понимающе кивал. - Он совершенно не умеет пить спирт.
       Спутник профессора угрожающе направил на слепыша в клетке свой жезл. На его металлическом раздвоенном конце заплясали маленькие голубые молнии. Но собака совершенно не испугалась. Мутант весело вилял хвостом и подпрыгивал всеми четырьмя лапами. Безглазая морда его светилась подобием улыбки. Псина как бы выказывала полное удовлетворение кормежкой и отсутствие претензий к содержанию ее в клетке, а также отсутствие вопросов к вооруженной охране на вышках вокруг лаборатории.
       - Кто я? Где я? - Шурик попытался прояснить ситуацию.
       - Вы студент. Вас зовут Шурик, - сообщил ему спутник профессора, оттаскивая его подальше от прутьев. - Вчера Вы прибыли в Зону для целей собирания фольклора в среде сталкеров, ученых и военного контингента. К сожалению, Ваше здоровье не позволило Вам пройти тест на «выносливость»… Ну, Вы понимаете, о чем я?
       - Интересно, откуда кровь на клетках с животными? - профессор тем временем осматривался в помещении и приходил в очень нервное состояние. - Почему пси-пес лежит бездыханный? Почему оба зомби ходят в камере по кругу, заложив руки за спину? Почему от них несет мочой? И что случилось с кровососом? Кто его так напугал?
       Ассистент профессора, быстро достав из кармана халата маленькую бутылочку с мутным зеленым содержимым, предложил ее Шурику.
       - Выпейте это немедленно. Это артефакт «Могучий Рассол». Он вернет Вам нормальное самочувствие, и Вы поможете нам прояснить ситуацию в виварии.
       - Он не опасен? - пить что-либо Шурику не хотелось. Он еле сдерживал тошноту.
       - Ну, что Вы, молодой человек, мы сами им регулярно пользуемся.
       Шурик, взяв сосуд трясущимися руками, вымазанными чьей-то кровью, протолкнул жидкость в желудок. Сразу стало легче прямо держать голову, глаза смогли сфокусироваться на людях и клетках.
       - Итак, - подошедший к ним профессор теребил бородку, - что тут произошло? На клетках, похоже, кровь с ваших рук, все мутанты не имеют внешних повреждений.
       - Я не помню, - Шурик честно пытался нарыть в памяти что-нибудь. - Может поискать мой блокнот? Я вчера в баре пытался что-то записывать...
       Студент попытался встать, что ему не удалось.
       - Вчера в баре Вы клеились к нашей Элизабет. Она бармен от Зоны, мы все любим ее ватрушки. Но Вы, изображая из себя столичного богемного журналиста, сильно накушались спирта и потом куда-то пропали, - голос профессора был наставительно-сочувствующим. - Я Вас не осуждаю, но ведь надо и меру знать, батенька...
       - Однако, не смотря на ваше самочувствие, Вы подали нам хорошую мысль. Я начинаю уважать Вас: с такого бодуна и трезвая мысль, - хмыкнув, профессор повернулся к своему ассистенту. - Надо просмотреть данные с камер наблюдения.
       Шурику помогли подняться и перейти в соседнее помещение. Там стояло несколько кресел на колесиках. В одно из них ученые усадили Шурика, а сами стали прокручивать записи охраны за прошедшую ночь...
       Шурик смотрел на экраны через спины ученых, и его бросало то в жар, то в холод. На мониторах слежения он, собственной персоной, метался от клетки к клетке, бил прутья руками, тряс и пинал решетки, кричал. Динамики передавали всю полноту какофонии и матерного абсурда, творившегося около клеток.
       Первым сдался кровосос. Он упал в дальнем углу своего вольера, сжался в комок и обнял свои согнутые колени длинными руками. Его тело сотрясали судороги страха. Взгляд монстра бегал из стороны в сторону, явно показывая - как сильно он испуган.
       Потом нападки и мат Шурика не выдержали оба зомби. Прижавшись друг к другу, они сначала размазывали подобие слез на грязных сгнивших лицах. Потом с остатков одежды у них стало что-то капать на пол, они стали ходить друг за другом по кругу внутри клетки, оставляя за собой мокрую тропинку.
       Последним, самым выносливым, объектом бесчинств пьяного студента стал пси-пес. Он многое повидал: его шкура была покрыта шрамами и седой клочковатой шерстью. Некоторое время от страха он метался по вольеру, пытаясь выпустить в московского филолога свои и его призрачные копии. Но те моментально пропадали, не сделав и пары шагов, словно их что-то гасило.
       Окончательно добил пса мощный крик Шурика: «Отдай рог, Лиза!». Мутант упал бездыханным прямо у прутьев...
       Самая дальняя клетка со слепой собакой почему-то не привлекла внимание поддавшего столичного буяна...
       ***
       Оба ученых обернулись от мониторов: за их спинами тело Шурика шумно сползло с кресла. Наличие сознания тело явно не выказывало.
       - Интересное кино, коллега, - профессор с удовлетворением потер сухие тонкие руки. - Вы когда докторскую планируете защищать?
       - Через 2 месяца, профессор.
       - А напишите-ка, уважаемый коллега, Вы попутно еще одну диссертацию. Вместе их и защитите... Вот и тема на полу лежит.
       Профессор, нагнувшись, несколько раз похлопал по щекам бледного Шурика: - Назовите работу «Мотивация поведения посредством этилового спирта». Я буду вашим научным руководителем.
       - Спасибо, профессор, за доверие. А как же Вы? Я не могу все открывшиеся сегодня данные взять себе - это не украсит меня как ученого.
       - Вы очень честны, коллега. Я не зря взял Вас к себе в лабораторию, - профессор стряхнул набежавшую скупую мужскую слезу. - Но научное звание выше доктора наук еще не придумали. А у меня их уже три… Пожалуй, я набросаю очередную монографию по аномальной Зоне. Беру Вас в соавторы, уважаемый коллега. Лаборатория в вашем полном распоряжении. И не забудьте, я вас очень прошу, при обработке материалов для диссертации уменьшить количество идиоматических оборотов нашего «подопытного». Иначе Вашу работу не пропустит научный совет.
       - Почему?
       - Академия наук не одобрит докторскую, содержащую 80 % нецензурной лексики. Вот если Вы сможете снизить процент мата хотя бы до 60 %, я смогу Вам посодействовать.
       Тем временем ассистент профессора нагнулся, собираясь также похлопать бессознательного Шурика по щекам.
       - Мнэ-э, уважаемый коллега, - профессор набирал на пульте номер охраны лабораторного комплекса. - Как Вы считаете, наш гость уже вполне вышел из того состояния, в котором он был ночью? Может быть, стоит немного ограничить его дееспособность. Временно, естественно. Так сказать, до окончания Delirium tremens.
       - Вы как всегда правы, уважаемый профессор. Не буди лихо, пока оно тихо...
      
       Продолжение следует...
      
       Элизабет уныло протирала пластиковые стаканчики старыми портянками. Обеденное время проходило, а посетителей не было. Остывали, исходя паром, вареники «з вышней», сделанные два дня назад. Многократное разогревание в СВЧ-шке превратило их и кастрюльку в алюминиевый поднос с «пудингом». В пудинг ведь кладут вишню? Ну, вот и барменша расстаралась. А все зря, оценивать некому…
       Глухо стукнула дверь. Не было понятно - входная или в туалете. Обе были снаружи бара, и находились рядом. Правда одна была постоянно открыта, а другая периодически запиралась. Угадайте, какая из двух?
       Оторвав руки и глаза от любимого занятия, Элизабет обнаружила в помещении двоих страждущих. «Мимо туалета проскочили, - подумала она, присматриваясь. - Значит с похмела».
       Облокотясь на стойку, на нее смотрел Мужик Леха. В баре сталкеры поговаривали, что он из сексотов СБ, т.к. вечно страдал от похмелья, и мог даже во сне пить свое любимое пиво «Оболонь».
       Леху Элизабет знала как мастера на все руки: один раз он починил ей импортные «Нано-Бигуди на артефактах». Мужиком он был общительным, но суровым. И ей это очень нравилось.
       Вторым страдающим был студент Шурик. Вчера этот тип, заплетающимся от спирта языком, пытался выведать у нее секрет местного фирменного коктейля «Пина-Коляда». Все свои распросы он аргументировал тем, что состав коктейля подпадает под определение фольклора среди ограниченного контингента аномальной Зоны.
       Сейчас Шурик подслеповатыми глазами (очки его были сломаны) смотрел на Элизабет и шумно икал.
       - Доброе утро, хозяюшка. Спроворь нам, милая, пару пенных емкостей, - Леха чесал одной рукой небритый подбородок, а другой поддерживал за талию своего шатающегося попутчика.
       - Есть будете? Есть свежие вареники, только подогрела. С вишней, - барменша засуетилась, улыбаясь Лехе.
       - Буду только за рецепт вашего фирменного коктейля, - похмельный Шурик едва удержался от икоты, произнося такую длинную фразу.
       Наливая пиво в кружки, Элизабет отвечала ему: - Состав простой. Берем иглы с верхушек сосен из Рыжего леса и настаиваем на моче бюрера, забитого в ночь перед Рождеством под распевание колядок…
       Снова послышался стук дверей, уже двух поочередно. С улицы со стороны туалета раздались специфические ухающие звуки.
       «Кто это там унитаз пугает?» - подумала Элизабет, поднимая глаза к посетителям.
       Перед стойкой находился только один удивленный Мужик Леха. Шурика видно не было.
       - Вот, блин. Сиганул как бешеный снорк, - Леха тряс рукой. - Даже пальцы мне обжег, так быстро.
       - Зря Вы так, Элизабет, - секретный сотрудник СБ принял пиво и загадочно ей улыбнулся. - Этой ночью он такое устроил в профессорском зверинце. Мне по секрету рассказали, ужас да и только...
       - Расскажите, Леша, а то скучно в баре без мужской компании одинокой барменше, - Элизабет незаметно одернула фартук и кокетливо поправила прическу.
       - В общем, студент этот типа пси-контролера. Только «талант» его проявляется в состоянии сильного подпития. Он всех мутантов у профессора и его адьютан... простите, ассистента, ушатал напрочь. Вот с утра меня к нему и прикрепили. Вроде охраны. Только не объяснили, кого от кого оборонять: или народ от Шурика, или его от суицида. Он ведь на клетки бесстрашно бросался, с голыми руками. А там кровосос и прочие бестии сидели… Теперь придется из свежими заменять, снова ловить в Зоне.
       Леха медленно цедил любимое пиво. Барменша подала ему тарелочку с коврижками и льняными семечками и, с удивленно поднятыми бровями, ждала продолжения.
       - В общем, академики наши его на опыты готовят.
       - Вай мэ, - Элизабет чисто по-женски прижала к лицу свои ладошки.
       - Ну, что Вы, право слово, испугались. - Леха отрицательно замотал кудлатой головой. - Ничего страшного не будет. Успокойтесь. Просто будут его изучать. Это же неизвестный науке феномен - влияние аномальной Зоны на приезжего из Москвы. Прославятся наши ученые в очередной раз.
       Лицо Элизабет слегка порозовело, испуг проходил, и она стала снова разогревать вареники.
       Из туалета возвратился бледно-зеленый студент.
       - Простите за вчерашнее, Элизабет. - Шурик присосался к своей кружке, утопая с носом в ароматной пене. - Вы не находили мой записной блокнот?
       - А вправду, Леша, в Зоне говорят, что не вовремя проведенный опохмел превращает человека в Зомби? Поищу, конечно же, - барменша благосклонно посмотрела на студента. Так энергично похмелялись в ее баре только очень опытные бродяги-сталкеры и самая маститая верхушка академической профессуры.
       В ее голове метались мысли о сложных и тяжелых исследованиях, которые предстояли Шурику. Ей было немного жалко студента.
       «Вот исследуют его. Станет он знаменитым Пси-Шуриком. И не вспомнит простую барменшу, которая помогла открыть его талант», - Элизабет снова автоматически протирала пластиковые стаканчики старыми портянками...
      
       Продолжение следует...
      
       - Я требую тишины, - стучал стукалкой по стулешнице «крестный отец Зоны» Дон Ренсон. С его сосательных клыков брызгала подозрительная розовая пена. От этого табачные клубы дико метались по помещению бара, изображая в HD-режиме все подробности брачных игр китайских драконов.
       - Я оторвал Вас, уважаемые члены мафии, от предпраздничных хлопот, чтобы сообщить страшные секретные, так сказать, сведения. Спать сегодня не придется!!!
       Собравшиеся в баре моментально замерли в испуге, в интересном положении, и даже в туалете.
       - К нам едет... проверяющий из Центра! Да, да... У «О-сознания» к нам претензии! Мы, якобы, сдаем им не все отстрелянные автоматные гильзы… Они считают, что часть мы утаиваем и сдаем в «ЦветМет», получая сверхприбыль, которой не делимся с ними в научных целях.
       Ночное тайное собрание заохало, заухало, забухало и закусило.
       - Я послал нашего, так сказать, спеца по ОБЖ в ЧЗО Мужика Леху в дальний рейд с разведывательной миссией. Узнать подробности. Вот что он сообщает.
       Дон Ренсон достал из-под стола старый потертый граммофон, завел пружину, плюнул на иглу и запустил запись голоса агента Лехи.
       - Докладываю... Шеф комиссии родом из северо-восточной Африки. Его зовут Имхотеп. У него наследственное заболевание вен на руках, ногах, теле и голове - поэтому он их бинтует и красит гигиенической помадой в телесный цвет, - хриплый искаженный голос Мужика Лехи наводил ледяной холод на души предков.
       - Его сопровождает «осознанец», журналист и литературный критик Грозный Арт. Этот не верит ни во что, подвергает критике даже факт существования самой Зоны, а его отзывы на миниатюры «не более 5000 знаков» и рецензии на ЛитБаттлы и ЛитРПГ приведут в ужас даже умницу Элизабет, - в этот момент голос Лехи из раструба прервали выстрелы и крики.
       Далее в течение минуты шел саундтрек из "Миссия невыполнима-2012", после чего снова пробился голос мужественного адепта Зонной Безопасности.
       - Третьим в комиссии некто Изя - штатный поэт и летописец «О-Сознания». Темная лошадка: про него нет ни одного файла даже в Библиотеке Конгресса США, - послышался выстрел нервно-парализующего пиро-патрона, и запись окончательно прервалась...
       Ужасные новости привели всех в ужас. Даже дымно-табачные драконы приостановили свой секс под потолком.
       Дон Ренсон, втянув кровавую слюну, успокаивающе замахал руками, а также полами черного плаща и подшивкой журнала комиксов «Лунев против Меченого».
       - Не все так ужасно, уважаемые... Я уже, так сказать, продумал наши действия. Мы сделаем проверяющим предложение, от которого они не смогут отказаться...
       Вампир, путаясь в полах плаща и поминая всуе какого-то Дракулу, стал раздавать присутствующим листки с Инструкциями.
       - Уважаемый Роман Абрамович подготовит несколько рукописных раритетов, - из президиума собрания поднялся для приветствия мрачный небритый торговец, всем телом изображавший почтение Дону и активно подмигивавший: мол, все будет тип-топ.
       - Это, так сказать, в подарок, - продолжал босс, прерывая его реверансы. - Надеюсь, на вашем складе есть не зарегистрированные в гросс-бухе материальные ценности? Я слышал, у проверяющего обширная библиотека редких литературных артефактов. Вот и попробуем, так сказать, изобразить уважение в виде отката.
       - Шурик, - вампир скосил взгляд на студента, - как самый молодой и способный, использует свои, так сказать, способности для влияния на проверяющего в нужном нам диапазоне частот.
       - Только спирт мне не наливать, достаточно водочки, - отозвался из угла пси-студент. Его уже предварительно, по указанию босса, увязали в смирительную рубашку и принайтовали к тяжелой табуретке, привинченной к полу.
       - Дорогая Элизабет. Проверяющий ничего не петрит в кулинарии, поэтому достаточно его угостить вашими знаменитыми косточками на мясе. На закусь немного маринованных аномальных грибов с северных сторон пирамидальных тополей из Лиманска: тех самых, что попали под радиоактивный Выброс из Припяти. Ну и выпивка на ваше усмотрение. Лучше конечно местного, так сказать, изготовления. И из местных ингредиентов, - одновременно с речью Дон Ренсон, крякнув, опрокинул в себя стаканчик чего-то густо-красного, быстро поданного ему ловкой барменшей.
       - Дед Макар - наш эскулап - бесплатно проконсультирует комиссию по вопросам лечебного применения вороньих перьев от всех болезней… С вами всеми потом рассчитаются хабаром за услуги, я прослежу...
       В то время, пока приглашенные на корпоратив знакомились, шурша бумагами, со своими будущими действиями, снаружи раздался грохот.
       В помещение ввалился вооруженный до зубов Мужик Леха. Из оттопыренных карманов его красных революционных штанов выпадали патроны, гранаты, купаты, печеньки, вареньки, пышки и коротышки бюреры. В левой руке его был, снаряженный бесконечными патронами, «Миниган», в правой - злобный суслик-тарбаган, а на поясе в позолоченных ножнах - Мечеган.
       Голову и грудь агента защищал трехведерный самовар, а спину броне-ковер-самолет с самобытной картиной местного художника, изображавшей странного опоссума, играющего на банджо.
       - Шеф, все пропало... Они уже у дверей! – Мужик Леха бросился ковшами пить халявную брагу из ведра у стойки.
       В эту минуту часы на стойке барменши Элизабет стали бить полночь. Та совсем не сопротивлялась насилию, а только тихо ойкала.
       Послышалась тяжелая строевая поступь Комиссии.
       Со скрипом петель и лязганьем старых цепочек открылись двери в бар.
       На пороге появился суровый руководитель комиссии - зомби Имхотеп. Он был в странном красном тулупе, в накладной бороде из ваты и в валенках на босую ногу. Его бинты пахли амброй, корицей, аброй, кадаброй и прочим Востоком во множественном числе.
       Имхотеп гордо стоял, держа в руке канделябр с пятью свечками. Средняя, самая толстая, торчала вверх, а по две крайних были загнуты вниз. Все в баре легко узнали в композиции международный знак переговорщиков, на разных наречиях означавший: Fuck.., Идите в баню.., Поцелуй меня с разбега.., Не учите меня жить… и другие широкоупотребительные в сталкерской среде значения.
       За спиной Имхотепа виднелся Изя, посиневший от холода и похожий на Снегурку. Последним стоял, позеленевший от вчерашних несвежих огурцов, Грозный Арт, старательно изображавший зеленую елочку…
       ***
       Немая сцена продолжалась до двенадцатого удара часов. После чего все члены комиссии дружно и весело закричали: "Сюрпрайс! С Новым годом!"
       И в баре началась веселая оргия, продолжавшаяся до 14 января.
       Пожелаем им крепкого здоровья и легкого похмелья, мои дорогие слушатели!
      
       Продолжение следует...
      
       У основания Монолита в мягких кожаных креслах сидела уже изрядно хмельная троица: бюрер Борька, контролер Колька и человек Шурка. На широком бильярдном столе, обтянутом зеленым сукном, с самого утра шла азартная картежная баталия.
       На уголке, не занятом под игру, на льняной скатерке стояли баночки с энергетиком «Эх, ма…!» – их, одну за другой, употреблял бюрер. Рядом стоявшую водку «Монолит» пил студент. Она по крепости лишь немного уступала чистому спирту, поэтому Шурик частенько «пропускал тост». Контролер пил только «Содовую» со льдом, но при этом закусывал старой «рыжей» селедкой из большой ржавой банки, и от этого хмелел…
       ***
       … Когда с того, известного Вам, уважаемый слушатель, приснопамятного новогоднего 31 декабря, прошло 14 дней, и комиссии понадобилось возвращаться «к исполнению своих…» в четвертый энергоблок, Имхотеп пригласил Шурика погостить на ЧАЭС. Естественно, за счет приглашающей стороны.
       «О-сознание» заинтересовали интересные способности московского студента-филолога, и оно через зомби предложило студенту своеобразный «interchange». В обмен на собственные фольклорные находки и редкие артефакты, Шурика попросили пройти «профосморт» на аппаратуре принимающей стороны. Студент, само собой, согласился.
       Собирали его всем баром. Нашли у Абрамыча толстенный освинцованный плащ от радиации, насыпали в его карманы антирада и шоколада. Элизабет напекла чебуреков, и даже прослезилась на прощание.
Дон Ренсон взял с Имхотепа расписку кровью, что Шурику не нанесут «критических» повреждений:
       - Наши ученые еще не полностью исследовали его способности, - провожая гостей и Шурика до самого порога бара, бубнил он на ухо зомби…
       ***
       С утра, еще вчетвером с Имхотепом, игроки расписывали пулю – мелом на зеленом сукне вели счет и списывали долги. Играли, естественно, на патроны, хотя никто из них никогда в руках не держал оружия. Но без интереса какая игра?
       Очень скоро Имхотепа вызвали к руководству на доклад, и оставшаяся троица перешла на подкидного дурачка. Играли по бразильской системе, придуманной прямо тут же, у стола. Постоянно путались, но турнир не прекращали.
       Борьке очень понравилось тасовать карты, и он специально проигрывал. Телекинетик приходил в восторг от возможности управлять колодой силой своей мысли. Новенькие пластиковые карты порхали, как листья в опавшем лесу, издавая при этом похожее шелестение. На их рубашках были изображены редкие артефакты Зоны: ни одного повтора в картинках не наблюдалось.
       Карты выделывали в воздухе немыслимые разноцветные пируэты; летали друг за другом над столом, сливаясь в ленты. Бюрер, не отрывая глаз от колоды, открывал очередную банку с тоником и высасывал ее одним глотком. Потом, почти не прикладывая мысленных усилий, сплющивал ее в «блинчик» и складывал на стопочку рядом со столом. Стопка сдавленных банок уже достаточно сильно возвышалась над столешницей, но при этом не рассыпалась.
       Контролер отчаянно пытался проникнуть в мысли Шурика, выведать его карты. Но после седьмой «полторушки» газировки бросил это бесполезное занятие. Мозг студента после «принятого им на грудь» алкоголя показывал Кольке только одну картинку. Вернее, не одну. Картинок было много, картинки были разные, но изображали только Элизабет с разных ракурсов.
       Вот крупный вид сверху – руки барменши нежно нарезают помидорку, раскладывают на тарелочке и посыпают укропчиком, базиликом и портулаком с хреном.
       Вот барная стойка сбоку – Элизабет наливает пиво, и пена, влажно переваливаясь через край кружки, медленно стекает на стойку, вызывая такую жажду, что Шурик натурально давился слюной, отвлекаясь от игры.
       Вот вид от входа в бар – хозяйка жарит на плите мясо того самого суслика-тарбагана, которого в состоянии аффекта все же задавил Мужик Леха, когда вернулся из разведки перед Новым годом…
       Контролер совершенно запутался в этих гастрономических мыслях студента. А ему важно было знать - есть ли у Шурика пиковая дама. Если Колька выиграет эту партию – он выйдет вперед, а проигравшим придется исполнить дуэтом «Ах, мой милый Августин…», аккомпанируя себе алюминиевыми кружками и ложками. Таков был уговор на игру.
       Но Борька петь не умел, Шурик не любил, а Контролер был вообще немой (зачем псионику голос?). Но про священный карточный долг все знали. И «честно» старались доиграть турнир.
       Бюрера, в принципе, проигрыш не волновал. Он с нетерпением хотел попробовать еще один способ тасовки колоды, придуманный только что.
       Шурик старался вникнуть в ход последней раздачи. Счет у него и контролера был равный: 29 на 29, а играть уговаривались до 30 побед. Но почему-то именно сейчас студента больше беспокоили мысли: как Элизабет переносит крещенские морозы, которые, по сообщениям местного радио, превысили в Якутске 30 градусов ниже нуля по Цельсию.
       Он вяло подкидывал свои лишние непарные карты Борьке. То же делал и Колька. Бюрер силой мысли скучивал снятые карты и развешивал в воздухе перед собой - согласно масти и «старшинства». И так как почти вся колода была у него «на руках», перед Бюрером парила внушительная «стенка». В ней не хватало только пяти карт.
       Оставался последний круг игры. Напряжение в мыслях игроков достигло 20 килоВольт по шкале Вольта, а сила мыслей превысила 500 Ампер по шкале Ампера. Общая мощность, как показывал калькулятор-измеритель мозговых волн, встроенный в тело Монолита, превышала 10 килоВатт по шкале, соответственно, того же Ватта. Игрокам требовалась срочная разрядка.
       Контролер, бросив бесполезные попытки проникновения в мозг студента, многозначительно посмотрел на бюрера. Тот прекрасно его понял, и к игрокам от черного антрацитового кристалла «сами собой» зазмеились толстые бронированные кабели заземления. Они «самостоятельно» присоединились к металлическим частям кресел, в которых сидели игроки.
       Колька, бросив в свой ход одну из двух карт перед Шуриком, замер в напряжении. Это была козырная десятка пик.
       Шурик легко побил ее своей дамой – той самой – Дамой Пик. И скинул коротышке-телекинетику обе свои последние, оставшиеся у него, шестерки. Те тут же поднялись над столом и перелетели на плечи бюрерского балахона. Справа червоная, слева треф. Борька обрадованно захлопал в ладоши – шестерки «на погоны» ему нравились.
       У Контролера Кольки еще оставалась не игравшая последняя карта – козырный туз пик. Но это ничего не решало. Дурак закончился - выиграл студент…
       В тот же момент мозговая мощность, накопленная за игру, стала уходить через заземленные кресла в Монолит, а в зал снова вернулся Имхотеп:
       - Уважаемые гости, поскольку снаружи в Зоне начался внеплановый Выброс, - зомби подозрительно покосился на мощно искрившее заземление, - предлагаю отдохнуть за коньяком и лимоном в соседнем машинном зале.
       Проигравшие – бюрер Борька и контролер Колька – с удовольствием поспешили принять это предложение. По дороге они хитро переглянулись…
       Карточный долг – он, конечно, долг чести... Но петь им вовсе не хотелось. «Может быть, - одновременно подумали они, - после коньячка студент Шурик и не вспомнит об этом…».
      

       Бонус

       Пояснение-2.
       Собственно Бонус не является "ходом" из ФРПГ. Это отдельная самостоятельная вещица, написанная для Пристрелки на форуме Ежи Тумановского "Чернильница".
       Хочу выразить особое уважение и почитание К.Тарантино, Л. Гайдаю и Д.Лукасу, знаменитым сценаристам и режиссерам, фильмы коих я очень люблю. Написанное ниже - дань подражания их творчеству, и я осмелился упомянуть эти фамилии в тексте.

      
       Кинодетектив-опера в антураже праздника Масленицы, в антураже Зоны.
       (Литературный сценарий)
       Почему литературный? Ну, чтобы не утруждать читателя в каждой строчке именованием актера, произносящего свои слова.
       Сериал. Эпизод 333, 7-го сезона.
      
       «333Я (З-з-зя или тристатридцатьтретья)»
      
       Режиссер Л. Гайдай держал в руках толстую картонную папку, завязанную веревочными тесемками. Ее только что привезли из США специальным рейсовым автобусом известной мировой фирмы «Неспешная доставка».
       На обложке коряво, рукой К. Тарантино, было написано: «For LeonID Gidi»
       Внутри находился, уже переведенный на русский язык, сценарий очередной серии 7 сезона сериала «Хроники разбитых фонариков». Это сериал Гайдай и Тарантино снимали уже 10 лет, ни на что другое не отвлекаясь. Денежки от мировых премьер сериала текли могучей рекой. Всему населению планеты были интересны приключения сталкеров в аномальной зоне вокруг Чернобыльской АЭС. Сериал за бешеные деньги закупили даже некие Малые Антильские острова и остров Пасхи.
       Пояснительная надпись внутри папки гласила:
        «Серия 333. Преступление под Масленицей.
       Литературный киносценарий».
       Гайдай погрузился в чтение…
       ***
      
       В кадре - знакомый каждому зрителю по предыдущим сериям - Бар. Зритель видит просторный зал для приема пищи «общим контингентом», т.е. простыми сталкерами. Раннее утро и в помещении сейчас пусто. Откуда-то из глубины кухни доносятся собачий лай и визг вперемешку со свиным хрюканьем - это привезли и самоходом выгружают свежие продукты.
       Камера медленно двигается мимо чисто вытертой стойки и автомата «АК-47 Капучино» для приготовления кофе из цикория. За стойкой нет никого. Камера останавливается ненадолго у кассового аппарата. Рядом с ним на металлической подставке небольшая табличка, написанная печатными буквами:
        «Масленичные скидки на Блины…
       Скидываться всю неделю минимум на троих…
       и Прочая выпивка!».
       Снизу синим карандашом для век от известной косметической фирмы от руки приписано: «На целую порцию у Вас денег не хватит, обормоты!».
       Рядом с кассой и табличкой, на стойке зритель видит старинный батарейный радиоприемник «Альпинист». Из него по залу разносится негромкая мелодия – это музыкальная тема всех времен и народов из супер-ретро-культового кинофильма «Генералы песчаных карьеров».
       Камера приближается к хорошо освещенному «дальнему» углу бара и выхватывает открытую дверцу «VIP-кабинета», отгороженного от общего помещения специальным заборчиком «а-ля плетень». Внутри виден стол, покрытый скатертью, расписанной «под хохлому». За столом, спиной к камере, сидит человек в черном длиннополом плаще с капюшоном, надвинутом на самые брови. Подкладка у плаща - ярко алая...
       На экране идут пояснительные титры, которые читает голос известного актера: «Дон Ренсон - глава местной ячейки мафии, уполномоченный на все дела в Зоне и ее ближайших аномальных окрестностях».
       Дон Ренсон сидит за личным столиком и пытается есть масленичные блины, но почему-то без масла и без сметаны. Порция у него «увеличенная, ароматизированная, для особо важных персон» - так написано в открытом меню, лежащем поодаль.
       Сухие, ничем не смазанные, блины упираются чем могут и не лезут ему в горло. Это прекрасно видно по мимике его лица и слышно по вздохам его дыхания…
      
       В помещение бара входит Мужик Леха.
       Титры, голосом Ефима Копеляна, сообщают: «Мужик Леха – агент ЗБ (зонной безопасности). По совместительству: пункт охраны порядка от МВД, следователь особого отдела УВД, любитель пошмалять из СВД».
       Заметив мучения босса, Леха нараспев поет арию «Гостя из тумана»:
       - Вы почто так блины ненавидите?
       И не смажете маслицем их?
       Нет масленки у вас? Так сметанкою.
       Нет и этого?
       Так твою... в дых...
      
        (Ниже в сценарии пометка рукой К. Тарантино) - Последние слова произносятся Мужиком Лехой с явно видимой «русской досадой».
      
       Дон Ренсон, оторвавшись от своего мучительного занятия, в свойственной ему культурной манере нецензурно выражаться как английский сэр, отсылает удивленного сверх всякой меры Мужика Леху со всеми вопросами к хозяйке-барменше.
       Тот мирно уходит в предложенном ему направлении.
       В кадре зритель видит мужественную спину, укрытую курткой из дубленой кожи бюрера-балагура. Камера сопровождает передвижение Мужика Лехи. Ему вслед доносятся звуки от столика босса: - частое бульканье об стакан какой-то густой текучей субстанции; - потом шумные движения кадыка при глотании; - потом умиротворенный вздох Дона Ренсона от удачно проскочившего в желудок блинчика, который смазала жидкая начинка стакана. Заканчивает это звуковой ряд тихий стук пустой стеклопосуды о столешницу…
      
       Внутри забарного помещения сидит заплаканная Элизабет.
       Титры и голос на экране: «Элизабет – многолетняя бессменная барменша бара. Симпатизирует всем (кто хорошо платит) сталкерам, но «присматривается» к приезжему из Москвы собирателю фольклора – некоему Шурику».
       На барменше симпатичный кокошник «под хохлому» и фартук с изображением бюрера, танцующего эротический стриптиз. Облегающий фартук вызывающе подчеркивает точеную фигурку хозяйки…
       Мужик Леха, обращаясь к ней, поет мощным баритоном:
       - Отчего Ваши глазоньки мокрые?
       Отчего не нажарен шашлык?
       Назовите сейчас же виновного,
       Я устрою ему блиц-кирдык...
      
       Элизабет, вытирая руки фартуком, на своем меццо-сопрано ведает ему свои кручины:
       - Кто-то ночью залез в помещение.
       В холодильнике шарился… Гад!
       Утащил и сметану, и маслице.
       <<Дальше стерто цензурой за мат>>
      
       Окончательно разревевшись, и уткнувшись в плечо мужика, Элизабет жалуется Лехе на отсутствие основных ингредиентов праздника «Масленица в Зоне» – трехлитровой банки со сметаной «Зоновская» и килограммового куска сливочного масла «Осознанское», специально заказанные из-за Периметра, чтобы побаловать завсегдатаев бара.
       Мужик Леха, сочувственно утешая барменшу, выслушивает ее причитания. Чем больше намокает его плечо, тем больше хмурится его лицо. На экране крупно видны его мощные татуированные бицепсы, напряженно обнимающие хрупкие плечи Элизабет.
       За кадром слышен голос мыслей Мужика Лехи: «Кража! В особо крупном… Найду гада - орден дадут! Или отпуск на Гавайи? Красота-а-а…»
      
       Попросив у хозяйки бара бумагу и перо с чернильницей – для ведения оперативных мероприятий - Мужик Леха начинает расследование.
       Из больших широких штанин красного цвета его большая рука достает большой прицел для снайперской винтовки СВД. Используя его вместо лупы, следователь-совместитель внимательно осматривает окрестности холодильника. В кадре на ручке холодильника зрителю виден небольшой кусочек собачьей шерсти.
        «Есть след», - работают мысли Мужика Лехи…
      
        (Пометка К. Тарантино) Игра мыслей должна быть очень крупной.
      
       Внутри самого холодильника лежит небольшой подозрительный листок. Повернув записку шашлычным шампуром, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, Мужик Леха читает вслух: «Не ищите сметану и масло. Требую выкуп в размере 5 порций блинов и 5 бутылок водки. Передать через дупло пластикового дуба из 257 серии сегодня ночью. Иначе «Масленица в Зоне» никогда не начнется. Фанта Мас».
       В кадре компьютерная графика «а-ля Терминатор» показывает сканирование на наличие отпечатков пальцев на листке бумаги. Бегут цифры обработки полученных данных. Итоговое сообщение на экране сообщает женским голосом: «Молекулярный анализ обнаружил на сообщении зеленые чернила, изготовленные из ингредиентов аномалии «Кисель». Анализ следов от закуски на бумаге позволяет с долей вероятности в 89% определить, что этот листок из записной книжки Шурика-филолога».
      
        (Пометка К. Тарантино) Не скупитесь на спецэффекты. Обратитесь в «Lucasfilm Ltd». Я звонил Джорджу – он поможет.
      
        «Вот ты и попался!» - многозначительная широкая довольная улыбка Мужика Лехи сообщает зрителю, что следствие закончено… Впереди задержание вора.
      
        (Пометка К. Тарантино) Экшн-сцену погони и задержания преступника снимать «в рапиде». Группа каскадеров-каратистов из Шаолиня в вашем полном распоряжении.
      
       На экране, в финальном кадре после долгой погони со стрельбой, засада на преступника в помещении бара…
       Дон Ренсон и Мужик Леха, согнувшись, прячутся за стойкой, держа в руках рыбацкую сеть для пленения вора. Рядом с ними стоит Элизабет. Ее задача - отвлечение внимания. Ей очень страшно. Это крупно видно по трясущимся коленкам барменши, которые стучат по носу Дона Ренсона и по уху Мужика Лехи. Оба мужественно сносят под стойкой «тяготы и лишения».
       В открывшуюся дверь бара неспешно входит мужчина в бейсболке с эмблемой фирмы «Неспешная доставка» и в ее же фирменной одежде. Он, также неспешно, подходит к холодильнику, и его тут же, не рассмотрев в полумраке, скручивают в «паучиный» кокон мужественные коленкотерпельцы, выскочившие из-за стойки.
       Начинается первичное дознание.
       - Что ты делал у нашего холодильника? – задает первый вопрос Мужик Леха, играя мощными бицепсами и огромной кочергой перед лицом задержанного.
       - Я приехал забрать его на утилизацию по вашей же заявке, - человек из фирмы очень напуган. И он явно говорит правду – перед такой кочергой у самого носа никто не будет лгать.
       Вся компания задержателей в растерянности…
      
       В это время в бар входит Шурик. Он подслеповато щурится - как крот, выбравшийся на солнечный свет – его треснувшие очки некому починить в Зоне. Шурик ожидает окончания творческой командировки и возвращения в Москву для ремонта очков.
       Его также задерживают и подвергают перекрестному допросу: задают вопросы, расположившись вокруг него крест-накрест.
       - Почему в холодильнике записка, написанная на листке из вашего блокнота? – право первого вопроса принадлежит естественно Дону Ренсону.
       - Почему на ручке холодильника шерсть от вашего собачьего свитера? - вторым спрашивает Мужик Леха.
       - Вы брали из холодильника сметану и масло для праздника Масленицы? – очередь спрашивать подходит и к Элизабет.
       - Почему мне не сказали, что тут будут бить? – в последнюю очередь спрашивает всех присутствующих служащий доставки, все еще связанный по рукам и ногам.
      
       - Вы же сами, Дон, - отвечает им Шурик, - попросили меня вчера поздним вечером помочь Элизабет убрать продукты из старого холодильника в новый. Этот свое отслужил - сказали Вы – его завтра заберут в утиль. Бар был пуст, и я не стал беспокоить хозяйку такими мелочами, а просто перенес сметану и масло в новый холодильник. А поскольку руки мои были заняты, я закрывал дверцу спиной. Вот кусочек шерсти и прилип к ручке.
       Шурик смотрит на присутствующих так проникновенно, что все начинают ему улыбаться.
       - А потом, - продолжает каяться выявленный виновник переполоха, - я подумал. Почему у нас в баре скучно всю масленичную неделю? И решил написать записку, чтобы потом всем вместе посмеяться. Якобы от возможного преступника, укравшего продукты. Я и не подумал, что это будет так серьезно воспринято.
       Крякнув от смущений и подозрений, Дон Ренсон просит Элизабет проверить «показания» Шурика, а Мужику Лехе предлагает развязать курьера и выпроводить его, предварительно выдав ему старый холодильный аппарат.
       Естественно, пропажа находится там, где ей и положено было находиться… В новом холодильнике!
       Курьер «Неспешной доставки» уезжает, довольно поглаживая в кармане штанов щедрую компенсацию «за причиненные неудобства».
       А поскольку масленичная неделя заканчивается «прощеным воскресеньем» - Шурику все прощают.
      
        (Пометка К. Тарантино) Финальная сцена серии должна происходить вечером, чтобы свет от сжигаемого соломенного чучела Масленицы отражался на улыбающихся действующих лицах.
      
       Поскольку преступления вроде бы и не было, все действующие герои этой серии выходят на улицу покурить-подышать весенним аномальным ветром из Зоны и видят, что на крыше бара установлено огромное соломенное чучело. Чтобы у зрителя в зале не возникало лишней работы ума, на груди его висит пояснительная табличка с именем куклы – Масленица.
       - А такое могло бы быть дело… Преступление под Масленицей, - с некоторой жалостью произносит Мужик Леха, одновременно поднося огонек зажигалки к фитилю у соломенного символа Весны, очищения и радости.
       В кадре счастливые лица всех героев серии. На них отражаются огненные блики от сгорающей Масленицы.
      
       Финальные титры сопровождаются все той же знаменитой музыкальной темой из «Генералов песчаных карьеров». Хрипловатый английский голос поет с акцентом, но точно попадая в ноты:
       Прошли по Зоне мы с тобой не зря.
       Нашли с тобой мы артефакт!
       Теперь осталось лишь продать его.
       Дойдем ли мы – совсем не факт…
      
       Конец 333 серии…
       ***
      
       Режиссер Гайдай с удовлетворением захлопывает папку с листками:
       - У Квентина всегда отличный сценарий! Будем снимать…