по Гиндукушу

Когда мы шли через отроги Памира, через Гиндукуш, так любимый моим отцом, я не представляла, во что мы вляпались. Точнее, во что я втянула своего Сережу. На карте одно, в реалии - другое. Суровее. Я была уже в Фанских горах. А теперь со мной мой муж - Сережа, и он немолод. Впрочем, как и я.
Холод собачий, уши замерзли, пальцы не гнутся. По нужде идешь... по нужде. Палатку ставишь через силу. Вода не закипает - высокогорье, бля -  чая не дождаться. Мама...
Эти ребята, таджики, наши провожатые,  видимо, двужильные. Их ничто не берет. Мы с Сережей не ноем, конечно, но на исходе.
На фига... На фига всё это! Авантюра! Моя. Господи, хоть бы с Сережей ничего не случилось! Кислорода нет, медиков - на 500 км - ни мяу...
Через каждые 100 м с ужасом смотрю на него. Спуск, спуск!
Спустились к водопаду. Легче.
Мы на высоте 4700. Кислорода мало, всё время зеваешь. Но красота необыкновенная. Фотографий нет: нет сил доставать аппарат. И желания.
Наши таджики куда-то сгоняли, притащили ишаков. Нилов сопротивляется: не сяду. Боится раздавить. И вообще не привык на ком-то ехать. Живом. И вообще страшно: вдруг упаду. А лететь долго. Убедили. На примере.
Спускаемся на них. Мне тоже неловко: как-то я на ком-то еду. Не по- пролетарски. Успокоили.
Ишак везет терпеливо. Привык, бедолага. Побаиваюсь на кручах. Когда слева стена, а справа - пропасть - не по себе.
Приехали в кишлак. Мигом всё они организовали: еду, ночлег. Накормили мясом, напоили... , я, я..
Не могу представить такого в Питере, когда тебе из-за закрытых дверей паспорт требуют.
У меня были в Питере бригады таджиков. На моих объектах. Относилась к ним по-человечески. А как? В Питере их за людей не считали, пинали как могли. А они остались к нам человеками. Таджикистан с его простодушием...
Ну, и как? Как? Не стыдно? Всечеловеки.
И меня пинают за национализм?