Шкатулка

И вот я в четвертый раз выхожу из тюрьмы. Копы так же, как и обычно потягивают коричневую жидкость, называемую кофе, поглощают несметное множество пончиков, и сами они, кстати, тоже похожи на жалкие пончики, только без дырок, и смеются надо мной с фразой:
- Может, хватит уже, малыш. Не по зубам тебе это дело!
- Ха-ха-ха, очень смешно! – Передразниваю их я и каждый раз спешу быстрее выбраться из этого порядком осточертевшего места.
Ну и что, что мне всего лишь двенадцать лет, и что рост у меня «метр с кепкой» - это еще ничего не решает! Я все равно буду пытаться украсть эту шкатулку снова и снова, пока она не будет стоять в моей комнате рядом с кроватью. В доме, где я сейчас живу, в чулане осталось еще несколько неиспользованных чертежей с планом похищения. Не понимают эти бестолковые копы, насколько важна мне эта шкатулка. Она – последнее упоминание о моей маме, погибшей в авиакатастрофе три года назад. А потом кто-то позвонил в музей и они забрали шкатулку, сказав, что этот предмет представляет огромную ценность, как в художественном, так и ювелирном плане. Я был крайне удивлен тому, что мой отец отдал ее. Хотя он плакал, скорбел о матери, когда пришли эти люди, но потом ему дали кругленькую сумму и он забыл о ней так, как забывают обо всем на земле, без сожаления, без чувств, без эмоций. Несколько раз я умолял отца вернуть шкатулку, я плакал, вставал на колени - все было безуспешно. Он только, клал свою руку мне на плечо, качал головой и говорил, сделав грустное выражение лица:
- Прости сынок, так нужно. Маму и шкатулку уже не вернешь.
- Ненавижу! – вырывался я с криком, бежал к себе в комнату и запирался, долго плача и вспоминая о счастливых минутах, проведенных с мамой. И после этого я решил, во что бы то ни стало вернуть дорогую мне вещь. Днями и ночами напролет я обдумывал каждую деталь своего первого плана. Но, когда я ночью пробрался в здание, все пошло не так с самого начала. Расположение комнат оказалось другим, и шкатулка была под лазерным прицелом камер. Меня поймали и отправили в полицейский участок. Отец заплатил штраф и посадил меня на три месяца под домашний арест. За это время я придумал еще два плана. И когда мое наказание закончилось, я вновь пробрался в музей. В этот раз я попал прямиком в руки охраны. Мои планы прогорели, даже не успев начаться. Во второй раз отец отказался платить штраф, и я десять суток просидел в клетке для обезьян, иначе это просто назвать нельзя. Вернувшись домой, отец закатил жуткий скандал и долго орал на меня. Он говорил, что такой сын-вор, как я, не достоин его, самого Джейка Патерсона – успешного менеджера крупной компании по производству очередного, важного и облегчающего жизнь мусора. А потом я был лишен своих грошей, называемых карманными деньгами. Но мне было наплевать на все. Я желал вернуть мамину шкатулку. Без нее моя жизнь потеряет всякий смысл.
Третий и четвертый раз я был пойман так же глупо, как и первые два. Отец уже не знал, что со мной делать. Он говорил: «Пусть посидит здесь и подумает над своими поступками.» Но в этих словах я не чувствовал безысходности, сожаления или усталости. Там было только одно единственное равнодушие. Я оба раза сидел в тюрьме. С каждым моим попаданием в участок, наказание увеличивалось: третий раз – двадцать суток, а четвертый – три месяца. За это время мистер Патерс ни разу не навестил меня. Я не нужен ему и никогда не был нужен. Только она, Эмилия, моя мама любила меня и заботилась. Наша семья не разваливалась только благодаря ее усилиям и стараниям. Она отдала свою молодость, чтобы поднять меня и создать уютный дом, который был бы раем на земле. А от отца не было никакой благодарности. Какое ему дело до нас, он же устает и зарабатывает деньги! Это он во всем виноват! Из-за него погибла мама!
И вот я вновь на свободе. Придя домой, я выкинул все старые чертежи, которые были мной придуманы. Я знаю – ни один не сработает! Я решил все сделать по-новому, опираясь на опыт из прошлых попыток. В полдень я пошел на экскурсию. На этот раз, я обошел весь музей и узнал точное расположение всех залов и комнат в этом здании. А еще заметил как работают камеры в этих залах. И тут до меня дошло, в каждой комнате, есть слепая зона, куда не смотрят объективы камер. Пройдя весь музей несколько раз, я нашел мое сокровище, за которое я готов отдать жизнь. Теперь шкатулка перестала быть таким важным экспонатом и ее отодвинули к стене, накрыв стеклянным куполом. Я осмотрел его и ничего интересного не нашел. Купол абсолютно ничем не закреплен и его можно спокойно снять. Теперь все детали моего плана сложились воедино.
Ночью я подошел к музею. Моего отца не оказалось дома, поэтому мне не стоило никакого труда выбраться на улицу. Я приблизился к черному входу. Один из охранников вышел покурить и оставил дверь не запертой, я проник внутрь. Передвигаясь тихо по слепым зонам камер, я добрался до своего сокровища. Осталась последняя проблема – как мне забрать шкатулку? Одна из камер постоянно наблюдала за моим сокровищем. Она была достаточно высоко, так что я никак не мог до нее достать. Вдруг за углом послышался шум. Уборщик насвистывал какую-то мелодию. Я запаниковал, мест куда бы я мог спрятаться почти не было. Отбросив всякий страх, я забрался под кушетку. Пронесло, уборщик прошел мимо и не заметил моего присутствия. И тут у меня появился шанс. Камера повернулась в сторону уборщика. Я выскочил из-под кушетки и побежал к свое шкатулке. Вот оно, мое сокровище, совсем рядом, только руку протяни. Я приблизился к экспонату. Холодок пробежал по моей спине. Все тело бросало в дрож. Я медленно снял стеклянный купол и поставил его на пол. Тихо этого сделать не получилось, стекло звякнуло о мраморный пол, но, кажется, этого никто не заметил. Я медленно протянул руки к шкатулке. Стоило только мне ее поднять, как по всему музею загремела сирена. Я ринулся к выходу. Мне уже было не важно, видят ли меня камеры или нет. Стоило только оказаться в коридоре, как со спины меня схватил охранник и сжал руки. Я закричал что есть силы. Нас окружило еще несколько служащих. Они попытались забрать у меня шкатулку, но я всячески старался защитить свое сокровище: брыкался, пытаясь освободиться, пинал ногами, несколько раз ударив охранника в груди, кого-то даже стукнул головой. Вскоре я вымотался. Самый толстый и усатый попытался с силой вырвать из рук шкатулку, но я еще крепче сжал ее и свернулся калачиком. Охранник потащил меня в комнату для персонала и оставил там вместе с моим сокровищем, закрыв на ключ. Немного успокоившись, я заснул на диване, обнимая самую дорогую для меня вещь.
Проснулся я рано утром в своей комнате. Повернув голову, я увидел на комоде шкатулку. Чувство радости одолело меня так сильно, что я не мог выговорить ни одного слова. Оказывается, моему отцу позвонили из музея, и он приехал за мной. Управляющий узнал меня и предложил выкупить шкатулку обратно, мистер Патерсон согласился. Теперь, когда мамина частичка оказалась в доме, наша семья наладится и все будет иначе.