Жало обезьяны - часть 7

Когда проснулся, солнце уже спряталось за горы. В ущелье опустился сумрак. От воды веяло холодом. На другой стороне реки культурный отдых перешел в гудёж. Зажглись фонарики и цветные гирлянды. Сновали официанты. Я не ощущал ни малейшего желания влиться в массы пирующих. Позвонил на кухню и заказал порцию запеченного барашка и бутылку грузинского "саперави". Официант примчался на всех парах через пятнадцать минут. Моментально сервировал столик на веранде. Мясо оказалось ароматным и сочным, вино не слишком кислым. По мере наполнения желудка градус настроения начал повышаться. Мне захотелось общения. В самом деле, чего это я тут один как сыч кукую? Какая-никакая, но компания имеется. А что мало знакомая, так это дело поправимое. Не чужие ведь. Да и зама пора проведать. От ночной свежести накинул свитерок и около восьми вечера пошёл в народ.

В боксе у Эрталбека догорал камин. Веселье, судя по застывшим взглядам, тоже требовало свежих поленьев. Моё появление не вызвало эмоций. Один Эрталбек поднял на меня глаза, напрягся. Его лицо озарилось вспышкой узнавания:

- Алексей Борисович, какой сюрприз! А Вы здесь откуда?

Сперва я подумал, что он издевается. Оказалось, искренне пьян. Я подозвал официанта, попросил его убрать гастрономические руины и принести фрукты, местный коньяк и местное игристое. Тут я вас всех и прикончу, подумал с неожиданным азартом. Мною руководило исключительно чувство милосердия. Мужики явно мучались. Пытались отключиться, но по какой-то причине у них это не получалось. Девушки держались молодцом и заслуживали уважения. Поэтому сначала я налил всем игристого за встречу. А потом сразу мужчинам коньяка, за дам. В фужеры. Веселье вспыхнуло фейерверком матерных шуток и конкретных предложений, и минут через десять потухло. Мгновенно. Как будто сработал предохранитель. Я удовлетворенно окинул взглядом поле битвы. Сражение завершилось безоговорочной победой спиртного. В сознании остался только Эрталбек, потрясенный зрелищем бездыханных бойцов. Да мой давешний сосед, коллега по разведке. Он разглядывал меня с интересом.

- Здорово ты их, - одобрил он мой мужской поступок: - Девчонки, по домам!

На его условный свист из темноты появилось четверо крепких молодых людей. Совершенно трезвых. Они ловко подхватили бездыханные тела и поволокли их в направлении парковки. За ними, шаркая шпильками по неровным камням, потянулись девушки. Эрталбек ухватил одну из них за талию, что-то пошептал в ухо. Та хихикнула. Другой рукой зам прихватил со стола бутылку игристого, и они исчезли за порогом тьмы. Беседка опустела. От каминных камней ещё шло тепло.

- Бакирдин, - протянул мне руку последний из могикан.

- Алексей, - рукопожатие оказалось мягким, но за ним ощущалась немалая сила.

- Не торопишься? - спросил Бакирдин и откусил арбуза.
 
- Да нет, - я  последовал его примеру. Ничего нет лучше спелого арбуза.

Мы молча уплетали розовую мякоть, поплевывая косточками под стол. Блюдо быстро пустело. Порыв холодного ветра качнул гирлянды разноцветных фонариков. Другие посетители потихоньку расползлись кто в коттеджи, кто по машинам, боксы опустели. Мы остались одни. Я взял с лавки тонкое шерстяное одеяло, в которое кутали голые коленки девчонки и накинул его на плечи. Разговор обещал быть долгим. Бакирдин вытер салфеткой рот, полил на нее минералки и тщательно протер пальцы:

- Не люблю, когда липкие...  Ты давно приехал?

- Две недели назад.

- Начальник Эрталбека?

- Он мой зам...

- То что он твой заместитель ещё не значит, что ты его начальник, - легко разгадал мой тонкий намек Бакирдин. - Это верно. У него один начальник - его род. Он всегда таким был.

- А вы давно дружите?

- С июня 1990-го. Во время Ошских событий познакомились. Мы тогда только год как "вышку" закончили, зелёные, необстрелянные. Но комитетского гонору хватало. Эрталбека направили во внешнюю разведку, в управление РТ Первого главка. Меня распределили в четвертый отдел "пятки", пятого управления. Когда началась резня, в Ош отправили всех киргизов-комитетчиков.
 
Выходило, Бакирдин с Эрталбеком лет на десять младше меня. Другое поколение. Бакирдин наполнил стопки коньяком:

- За ушедших друзей...

Выпили не чокаясь. Каждый за своё. И все-таки, этот тост нас как-то сблизил.

- Мы в одну опергруппу попали, - продолжил Бакирдин, стряхнув грусть: - Задачу нам поставили нейтрализовать агитаторов. Нейтрализовать можно по-разному. А Эртал озверел. Сам он из рода тынай, в южных областях родни у него не было. Но всё равно, он чужих за свой народ зубами на куски рвал. Очень жестоко себя вел. В то время "контора" крови не боялась. Один раз въехали в какое-то село, а там троих киргизов палками и камнями забивают. Толпа голов триста, не меньше. Нас четверо, и на каждый "калаш" по пять рожков. Мы от ярости ослепли. Стреляли, пока патроны не кончились. С тех пор мы с Эрталом друзья.

- Так вместе и служили?

- Нет. Когда независимость объявили, он остался во внешней разведке. Работал советником в нашем посольстве в Париже, потом ещё где-то в Европе. Когда вернулся года три назад, его отправили в кадровый резерв. А меня в 92-ом перевели во второй главк, в контрразведку. Шел потихоньку по ступенькам, сейчас начальник оперативно-технического управления. С нынешним руководством у меня есть расхождения во взглядах, но пока служу. Могу на пенсию в любой момент уйти, но уж больно работа нравится.

Помолчали. Выпили. Вокруг стояла уютная тишина, нарушаемая только ровным шумом реки. Бакирдин отщипывал по одной виноградине. Я взял персик. Мякоть сладкая, но шкурка горчит.

- И как мне Эрталбеком руководить? - поинтересовался я, когда блюдо с фруктами опустело.

- Никак, - пожал плечами Бакирдин. Люстра в боксе качнулась под дуновением ветра, черты Бакирдина то становились резкими на свету, то расплывались в полутьме: - Если подружитесь, он, возможно, станет тебя слушать. Мнение друга у нас принято уважать. Всё дело именно в уважении. Научитесь друг друга уважать, сможете вместе работать. А начальник, заместитель, только слова. Ничего не значат. Тем более, ты не местный. Кто за тобой стоит? Никого. Кто тебе, когда прижмет, придет на помощь? Никто. Только Эртал. Зато если все будут знать, что вы друзья, можешь никого не бояться. Тебя бояться станут. Никто не то что пальцем не тронет, косо не глянет.  Мы тут живем не по уголовному кодексу, а по законам наших родов. Если ты эти законы не будешь уважать и соблюдать, Эртал тебя первый зарежет. Если повезет, для начала фигурально. По сути, никакой разницы. Для твоего дела ты, хоть и живой, станешь бесполезным. А что такое мужчина без дела? Пустое место.
 
Бакирдин разлил по рюмкам остатки коньяка. Из третьей бутылки. Я не чувствовал хмеля. Бакирдин взглянул на меня добрым и совершенно трезвым взглядом:

- Удачи, тебе, Алексей... Думаю, найдешь общий язык с Эрталом. Но в двух случаях держись от него подальше. Если он больше пяти дней не просыхает. Или когда у него на уме бабы. Часто это совпадает.
 
Я кивнул. Мы выпили. Словно по сценарию, без паузы, из темноты раздался смех и появился Эрталбек с девушкой. На вид совершенно трезвый.

- А-а-а, вы всё ещё тут, - обрадовался он: - Бакирдин, наливай!..

- Всё выпили, пока тебя дожидались.

- Пусть ещё принесет... Эй, кто там есть!

- Никого нет, Эртал, уже два часа ночи. Поехали. Пора уже. Садись ко мне. Твою машину мой человек поведет.

- Ладно, Бакирдин байке. Я тебе по дороге покажу, куда нам.

Мы вышли к парковке. На ней, помимо машины моего зама, стояли два одинаковых темно-серых внедорожника. Из первой вышел охранник с короткоствольным автоматом на плече. Эрталбек бросил ему ключи от своей машины, которые тот без труда поймал. В кромешной темноте. На лету. Левой рукой. Сев в переднее кресло, Бакирдин помахал мне на прощание рукой. Эрталбек был полностью занят своей спутницей. Хлопнули дверцы. Заурчав мощными двигателями, машины взяли с места. Восемь горшков, не меньше. Я пересек реку по пустынному, но все ещё ярко освещенному мосту. Коттеджи стояли темные. Только в том, где поселили меня, на веранде и внутри горел свет. Поднявшись на крыльцо, я обернулся.
 
Иллюминация на другом берегу и на мосту погасла. Ущелье и пустынное шоссе погрузились во тьму. Бурлящая о камни река пенилась под светом еще не взошедшей из-за гор луны. Силуэт моста едва угадывался. Дикая всё-таки страна. Но симпатичная.  Спать не хотелось. Слишком много впечатлений. Сначала от прогулки. Теперь от разговора с Бакирдином. Он показал мне зама в новом свете. До сих пор я воспринимал его фигурой колоритной, но плоской. Вырезанной из фанеры. Обман зрения. Случайный или тщательно наведенный? Эрталбек имел гораздо больше измерений, чем я сумел до этого вечера разглядеть. И тень на окружающий его - нас - мир отбрасывал более темную и непроницаемую, чем я захотел увидеть. Недооценил я его. Понимание своей ошибки меня расстроило. Если настолько многомерен оказался мой простоватый и бесхитростный на вид зам, что говорить о Джанибеке? Если увод денег действительно имел место, то занимались им совсем не простаки. Думал, пройдусь по мелководью. Наловлю марлевым сачком мальков. У меня возникло нехорошее ощущение, что на самом деле я хожу по краю скрытой от меня бездны. Один неверный шаг, и с ручками. Там, в глубине, совсем не мальки. Сожрут вместе с сачком.

Я почувствовал на себе чужой взгляд. По телу волной пробежали колючие мурашки. Оттолкнувшись от гор, луна прыгнула в небо. Стало чуть светлей. И одновременно ещё больше сгустились окружавшие со всех сторон дом тени. Б-р-р-р... Нельзя быть таким впечатлительным. Зашел в коттедж. Внутри царил беспорядок. Смятые простыни. Мокрые полотенца в душе. На столике пустая бутылка игристого. У Эрталбека, не иначе, водка совершенно выбила из головы, что он же меня сюда поселил. Я направился во вторую спальню и, приказав луне не спать на посту, мгновенно отрубился.

Продолжение - http://www.proza.ru/2015/07/24/748