Лесной старик. Часть 3, глава 8

8

     После контрастного душа обнажённая Алёна, сидя на мягком пуфе возле будуарного зеркала, высушила свои длинные волосы причудливым золотистым феном с овальными стразами; чёрные и густые пряди она оставила падать на свои плечи и спину. Затем впервые – и неожиданно для самой себя – взбодрённая душем Алёна облачилась в любимый брючный костюм своей покойной хозяйки. Серые туфли на плоских, но высоких каблуках были тщательно выбраны под цвет этого домашнего костюма. А вскоре Алёна по укромной и узкой лестнице стремительно поднялась в отдалённую зеркальную галерею, где очень любила уединяться для раздумий ныне мёртвая основательница усадьбы. Прежде Алёна чрезвычайно неохотно и крайне редко появлялась здесь… и она доселе не понимала, по каким именно причинам ей претило это место. Но сегодня галерея томительно понравилась ей…
     Прогулочная галерея была искусно и обильно увешана разнообразными настенными зеркалами и с нарочитой небрежностью заставлена резными узкими лавками из тёмного дуба. Лакированный паркетный пол был покрыт бирюзовым ворсистым паласом. Хотя галерея теперь посещалась господами исключительно редко, но в ней всегда было чисто прибрано, поскольку дворецкий был неумолимо строг и умел струнить свой персонал. В галерее талантливый зодчий создал безупречную звукоизоляцию; в этом отдалённом помещении постоянно пахло свежей хвоей, ибо поблизости от причудливых окон высились корабельные сосны…   
     Заграничные зеркала в галерее были мастерски развешены так, чтобы один человек, многократно отражаясь в них, создавал болезненную иллюзию скопища единокровных близнецов. Алёна хорошо запомнила беглое замечанье своей ныне покойной хозяйки, что подобный эффект предельно обостряет чувство одиночества и отщепенства…
     Средь галерейных зеркал Алёна горделиво наслаждалась своей интуитивной и возрастающей верой в собственную способность довести внушеньями любого человека до самоуничтоженья. Но вскоре подумалось о мелких, но многочисленных помехах, неизбежных в любом серьёзном деле, и сразу нынешняя цель перестала ей мерещиться легкодостижимой. Однако мистически сладострастная уверенность Алёны в своих губительных дарованьях ничуть не слабела, хотя будущие трудности осознавались теперь всё яснее…
     Довести внушеньями до самоубийства ей надлежало отнюдь не слабонервного нытика-интеллигента, но матёрого и храброго бойца, который ныне богат, уважаем и благополучен. И этот легендарный ветеран теперь находится в преддверии заслуженной литературный славы. Зачем же такому удачливому человеку добровольно уничтожать самого себя? 
     Рассудок Алёны ясно понимал всё это… Но почему же тогда возникла у неё странная уверенность в будущем успехе?
     Однако именно необъяснимая вера в грядущую победу заставила чётко работать сознанье… С чего ей нужно теперь начать?.. И вдруг Алёна благоговейно замерла возле снежного окна в нетерпеливом ожидании мистического озаренья… И быстро её разум – словно извне – наполнили удивительно дельные мысли…
     Ей обязательно нужно внушить Серову чувство неискупимо тяжкой вины перед нею. Разве не супруг – ради своих извращённых фантазий – совершенно изменил её личность? В сущности, безмерно любящая жена стала совсем другим человеком. Её искренней и самоотверженной любовью корыстно злоупотребили… Но только Всевышний вправе навязывать людям подобные метаморфозы. Значит, Серов, обуянный кощунственной гордыней, присвоил себе прерогативы Бога!..
     Фактически муж глумливо и подло уничтожил прежнюю Алёну. И если плоть её доселе жива, то нынешнее бытие хуже смерти. Такое кромешное существованье гораздо страшнее, нежели обычная физическая гибель. И за это супруг должен сурово покарать самого себя. А верная и любящая жена просто внушит ему необходимые намеренья и мысли…
     Но внезапно Алёна смущенно сообразила, что только единокровная сестра Серова смогла бы придумать столь изощрённую и квалифицированную казнь. И без шероховатостей сумела бы довести смертельную затею до намеченного результата. Прежняя Алёна на подобные действия была совершенно неспособна. Неужели перемены в её сущности стали  необратимы?.. 
     Вскоре озадаченной Алёне подумалось о том, что прежде она ненавидела эту зеркальную галерею, а теперь пребыванье здесь чрезвычайно приятно. И очень нравится нелюбимая прежде одежда…
     Алёна медленно прошлась вдоль высоких и заснеженных окон, упорно уверяя себя в том, что она ещё не окончательно стала покойной сестрой своего мужа. Просто с такой сущностью гораздо легче совершить задуманное дело. А затем прежняя Алёна снова обретёт доброту, самоотверженность и безупречную честность…   
     И сладострастная уверенность в неукротимое и сокрушительное могущество собственных способностей всё более возрастала…   

9