4. Перемена фронта

I

Выстрел Гаврилы Принципа в Сараево сыграл роль пресловутого камешка, вызвавшего сход огромной лавины. 19-летний мальчишка выпалил в австрийского эрцгерцога 28 июня 1914 года - а ровно через месяц, 28 июля, Австро-Венгрия обьявила войну Сербии, 1-го августа Германия обьявила войну России, заступившейся за Сербию, 3-го августа Франция заявила, что выполнит свои союзнические обязательства по отношению к России и обьявила войну Германии, 4-го августа ее примеру последовала Великобритания - и страны Европы посыпались одна за одной, как костяшки домино.

В войну оказалась втянутa даже Турция.

И одна только Италия вдруг заявила, что остается нейтральной.

Заявление было сделано 3-го августа 1914 года, и в принципе было нарушением договора Тройственного Союза[1]. В тексте договора имелась оговорка, гласящая, что"... если одной из держав, напавших на партнёров Италии по договору, будет Великобритания, то Италия военную помощь союзникам не окажет ..." – но итальянцы отказались от своих обязательств даже раньше того, как Англия вступила в войну.

Ссылались они на то, что соглашение имело оборонительный характер, а война началась с того, что ее союзники сами обьявили войны своим противникам, не дожидаясь нападения - но истинные причины такого миролюбия, конечно, были поглубже.

Италия не была готова в большой войне.

Войны не хотели ни король, ни либеральная партия, составлявшая большинство в парламенте, ни церковь, в Италии традиционно влиятельная, ни крупные промышленные корпорации севера страны, зависевшие от английского импорта стали и угля - короче говоря, решение не воевать на стороне "центральных держав" было почти автоматическим.

И может быть, Италия так и осталась бы нейтральной, если бы не Сидней Соннино.

Он был видным дипломатом и государственным деятелем, дважды возглавлял кабинет министров[2], и вошел в историю как первый еврей, когда бы то ни было занимавший эту должность.

А впридачу ко всему вышеперечисленному, он был горячим патриотом-государственником.

Влияние его было велико, в среде дипломатов и правительственных чиновников чувствовалось еще летом 1914, а в ноябре Соннино занял пост министра иностранных дел в правительстве Антонио Саландры.

Oн к этому времени уже убедил премьера, что если вступление Италии в войну на стороне "центральных держав" действительно совершенно немыслимо, то ситуация будет выглядеть совершенно по-другому, если она вступит в войну на стороне Антанты.

Английский флот в этом случае будет не угрозой побережью, а защитой от всех и всяческих нападений, союзная Франция поможет военными материалами, а в результате неизбежной победы союзников Италия получит все, чего она тщетно добивалась со времен Кавура, все ее "неискупленные территории" - и в Тренте, и в Триесте, и так далее. Может быть, даже удастся прихватить и еще что-нибудь из австрийcких владений на Адриатике. Доводы, что и говорить, выглядели убедительно.

Италия начала широкие консультации со странами Антанты.

II

Уже значительно позднее были в итальянской исторической литературе мнения, согласно которым Муссолини первым понял, что из всего этого получится - и немедленно ухватил быка за рога.

Это очень сомнительно.

Поначалу, еще в ходе июльского кризиса 1914, когда Австрия еще не обьявила Сербии войны, он много писал о неизбежном столкновения славянского и германского миров, что взрыв на Балканах неотвратим, и что австрийская администрация внушает своим национальным меньшинствам только ненависть. При этом он ссылался на личный опыт, накопленным им в Тренте - но, конечно, никакого предсказания о повороте Италии в сторону союзников тут нет.

Про "... столкновение миров ..." в ту пору не писал только ленивый, на Балканах совсем недавно окончилась война христианских стран полуострова против турок, после чего они, одержав победу, немедленно передрались между собой, напав на Болгарию.

Так что на то, чтобы предсказать взрыв на Балканах, ума не требовалось ...

А уж в искренность заявлений о ненавистной всем австрийской администрации и вообще трудно поверить - во-первых, сам Муссолини находил австрийский суд честным и непредвзятым, во- вторых, половина населения Ломбардии и Венето сравнивала чиновников Австрийской Империи со сменившими их бюрократами Королевства Италия - и находила, что “... Вена правила справедливее, чем Турин ...”.

Нет, Бенито Муссолини ничего, конечно, не предвидел - а ссылки на то, что он поносил Германию за нарушение нейтралитета Бельгии, и говорил, что “... немцы ведут себя, как разбойники на дороге европейской цивилизации ...” - то надо иметь в виду, что все сказанное он относил к числу аргументов в пользу итальянского нейтралитета.

Что до возножности приобретения Триеста, то Муссолини писал, что этот итальянский город окружен славянскими поселениями, и Италии, в общем, ни к чему.

Первый видимый сдвиг в его позиции начался где-то в середине сентября 1914 - Муссолини опубликовал в своей газете статью некоего Сержио Панунцио, в которой доказывались выгоды перемены Италией своей системы союзов. Что интересно - статья публиковалась в порядке обсуждения, с примечанием главного редактора, что смешно было бы закрывать рот оппонентам - напротив, в соответствии с принципами истинной пролетарской демократии им следует предоставить трибуну.

После чего Бенито Муссолини пункт за пунктом опроверг все, что в статьe Панунцио было сказано.

Через две недели после публикации, в выпуске от 30-го сентября 1914 года, "Аванти !" опубликовала редакционную статью, написанную, конечно же, Бенито Муссолини. В ней говорилось, что рабочие Италии свои чувства симпатии направляют в сторону Франции и Англии - как, собственно, это делает и главный редактор их главной газеты - но это “... отнюдь не означает солидарности с поджигателями войны ...”.

Наконец, в статье от 18 октября 1914 Муссолини призвал к “.... изменению итальянского нейтралитета с пассивно-выжидательного на активно-наступательный ...”. Что тут имелось в виду, понять трудновато, но Бенито Муссолини к этому времени уже хорошо поднатаскался в марксисткой фразеологии, и он знал, что войны могут служить локомотивами Истории, и что насилие - повивальная бабка революций.

И он обратился ко всей партии социалистов Италии - почему бы не последовать примеру своих соратников-социалистoв из других стран Европы, поставивших служение отечеству выше догм ?

А в качестве аргумента сослался на Карла Маркса - да, конечно, у пролетариев нет родины - но разве не сказано Марксом, что всякий, кто принимает застывшую и неизменную позицию для будущего, уже тем самым становится реакционером ?

Следовать политике нейтралитета в создавшихся условиях означает “... добровольный паралич в трагический час европейской истории ...”.

Вообще говоря, статья вызвала сенсацию.

Муссолини выразил то, что к этому времени думали многие - и даже Джузеппе Преццолини, издатель влиятельного журнала “La Voce" – “Голос", прислал ему душевные поздравления.

Вот только социалисты Италии отнеслись к выступлению главного редактора своей газеты "Аванти !" без всякого снисхождения. На сьезде партии в конце октября 1914 года они решили, что он выступил самовольно и без согласования с товарищими, и тем нарушил партийную дисциплину.

После яростной дискуссии на сьезде Бенито Муссолини был не только лишен своего места главного редактора, но и примерно наказан в назидание всем другим.

Его выкинули из партии.

III

15 ноября 1914 года, меньше чем через три недели после исключения Бенито Муссолини из социалистической партии, вышел в свет первый номер его новой газеты, “Il Popolo di Italia” – “Итальянский Народ”. Шапкой номера послужила цитата из Наполеона:

"Революция - это идея, нашедшая свои штыки".

В громоподобной передовой главный редактор газеты - выступавший также в роли ее владельца и издателя – заявлял:

“... судьбы европейского социализма неразрывно связаны с тем, что принесет народам Великая Война ...”[5].

И если оппоненты Муссолини в силу своей полной интеллектуальной импотенции этого не понимают, то его понимает молодость Италии, будь это молодость по возрасту или молодость по духу, “... молодость поколения, которому выпала участь двинуть вперед Историю ...”.

Что и говорить - стрела попала в цель.

Те социалисты, что остались в рядах и последовали генеральной линии партии, обзывали отщепенца последними словами, из которых "крыса", "Иуда" и "предатель" были еще относительно мягкими.

Самым главным обвинением было даже не предательство, а предательство за деньги, и в той же "Аванти !", вдруг потерявшей своего главного редактора, задавался сакраментальный вопрос: “Che paga ?” – “Кто платит ?”.

Ну, и всячески намекалось, что делает это правительство "дуумвирата", Саландры и Соннино.

Подозрение было обоснованным, но несправедливым.

Да, еще с самых первых дней Великой Войны в итальянском МИДе появилась мысль об использовании прессы для создания “... нужногo общественного мнения ...”.

Предполагалось даже изыскать для этого какие-то фонды.

Но в Италии по сравнению с другими европейскими державами все делалось медленно.

Вплоть до ноября 1914 так ничего конкретного и не было предпринято. А в ноябре пришел новый министр, Сиднeй Соннино - и решительно воспротивился тому, что называл подкупом. Он вообще сомневался в пользе пропаганды - считал, что для умных людей правильность его политики самоочевидна, а c мнением дураков считаться и не стоит.

Сам-то торговался и с Антантой, и с "центральными державами" за то, на чьей стороне выступит его страна, изо всех сил добивался самых лучших возможных условий, рассматривал свои действия как своего рода аукцион - кто даст Италии больше - и называл это "... политикой священного эгоизма ...".

В общем, министру иностранных дел Италии в ноябре 1914 было не до итальянской прессы.

Однако нашлись другие люди, более гибкие и чуткие, и не столь занятые высокими материями. К ним относились крупные земельные собственники в Ломбардии, которые рассудили, что раскол в рядах социалистов им не повредит, а привлечь часть левых голосов к патриотическим начинаниям будет полезно. Так что Бенито Муссолини, разрывая со своей партией, не бросался в пропасть так уже безоглядно - некоторое количество соломки он все-таки успел подстелить.

Сделано это было через посредника, известного в Милане адвоката Филиппо Налди.
Тот, кстати, пытался добиться для газеты и правительственных субсидий, а потом сьездил вместе с Муссолини в Швейцарию, поговорить с разными чуткими людьми из французской секретной службы[6].

Что интересно, Филиппо Налди путешествовал так, как привык - остановился в лучшем отеле и обедал в ресторанах соответствующей категории.

Муссолини же снял комнату в недорогой гостинице, да еще и на пару со знакомым журналистом, Марио Жирардоном. Налди, по- видимому, почувствовал, что должен быть как-то подобрее к своему протеже, и взял его с собой на хорошую вечеринку с шампанским.

Hо понятно, что адвокат Филиппо Налди главным партнером в содружестве с журналистом Бенито Муссолини считал себя. Связи-то с людьми, располагавшими деньгами добывал именно он.

Ну, и получал за это очень хорошие комиссионные.

Что находил более чем справедливым - ведь весь "маркетинг" их совместного предприятия лежал на нем.

А Муссолини всего-навсего озвучивал имеющиеся у него идеи.

IV

Идеи действительно имелись. Уже в начале декабря 1914 Муссолини обьявил о создании так называемых “Fasci d’azione rivoluzionaria”, что на русский можно перевести как "группы революционного действия". При этом, правда, ускользает важный оттенок слова “fasci” -"фаши" - по-итальянские это еще и связка, например, связка прутьев. А во времена Римской Империи такие связки, со вставленным в них топором, носили ликторы - исполнители распоряжений магистратов лиц, являвшихся носителями верховной власти - “cum imperio”[7].

Так вот, группы "фаши" вскоре стали расти, а членов этих союзов стали называться "фашистами".

Это была не партия, а скорее "... движение, к которому может присоединиться всякий искренний патриот ..." - так было написано в манифесте фашистов, опубликованном в январе 1915, и опубликованном в "Il Popolo di Italia”.

Написал манифест, конечно, Бенито Муссолини.

Он обьяснял своим читателям, что только пройдя через горнило войны, итальянcкие рабочие смогут достичь социальной революции. Это неизбежно произойдет - ибо война на стороне Антанты навеки свяжет судьбы Италии с “... колыбелью сотни революций, великой Францией ...”, и с Британией, родиной свободы.
Вообще-то, поначалу призыв особого эха не вызвал.

В середине марта 1915 газета поведала своей аудитории, что деньги на издание начинают иссякать, и нужны усилия по поддержке подписки. Возможно, это подстегнуло редактора в сторону выбора все более и более сиольных выражений.

Например, он назвал нерасположенный к войне парламент "... истинным гнойником, отравляющим кровь нации ...", а потом и вовсе предложил стрелять в тех депутатов, которые наиболее упорны в желании сохранить нейтралитет.

Со страниц своей газеты Муссолини буквально кричал, что напрасно иностранцы смотрят на Италию как на родину музыкантов, торговцев безделушками и живописных бандитов из Калабрии. О нет - им придется склониться перед волей новой, единой Италии, обьединенной духом великого Гарибальди, истинного дуче итальянского народа ...

Его труд должен быть закончен, Италии должны принадлежать все земли, где говорят по- итальянски. В ораторском пылу Муссолини прибавил к списку таких земель и Мальту, что, пожалуй, было несколько бестактно по отношению к Великобритании, как-никак будущему союзнику.

24-ого мая 1915 года Италия обьявила Австрии войну.

Сделано это было в нарушение всех и всяческих законных процедур - король Виктор-Эммануил не пошел так далеко, как предлагал ему Бенито Муссолини, и никого из депутатов не арестовал, но, тем не менее, войну обьявил самолично, без консультаций с парламентом.

Муссолини в передовице провозгласил, что для него и для других патриотов Италия ожила как некое новое историческое существо, которое наконец обрела тело и бессмертную душу. В армию пошел поток добровольцев, полных энтузиазма. Уже значительно позднее, в конце 20-х годов, утверждалось, что во главе их шел Муссолини.

Ну, это не так - он дождался призыва своей возрастной группы и в армию ушел только через три месяца. Но, тем не менее, от призыва не уклонился и никакой должности в тылу искать не стал. Отнюдь нет. Вместо этого Бенито Муссолини - уже не видный журналист, а простой резервист, получивший повестку - собрал котомку и явился в свой полк берсальеров.

Так для него началась война, которой он так добивался.

**

Примечания:
1. Тройственный союз — военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии, сложившийся в 1879—1882 годы.
2. Председатель Совета министров Италии (итал. Presidente del Consiglio dei Ministri) — глава правительства Итальянской Республики. Формально назначается на должность президентом страны, но реально является представителем парламентского большинства.
3. Столица Италии, конечно, была не в Турине, а в Риме, но в данном случае ссылка на Турин делалась в качестве шпильки в адрес нелюбимой савойской династии.
4. Более подробное содержание статьи Муссолини можно найти на английском в книге Mussolini, by R.J.B. Bosworth, Arnold, London, 2006, page 104.
5. Войну 1914-1918 стали называть Первой Мировой только после того, как началась Вторая Мировая Война. До этого период 1914-1918 в Японии был известен как "гражданская война европейцев", а в Европе - как Великая Война.
6. Mussolini, by Bosworth, page 106.
7. Число ликторов зависело от должности сопровождаемого ими лица: весталка - 1 ликтор;
эдил - 2 ликтора; претор - 6 ликторов; проконсул — 11; консул — 12; диктатор — 24; император в I-II веках — 24.