5. Великая Война Европейцев

I

Про участие Муссолини в Великой Войне писалось по-разному - мы еще поговорим на эту тему - но осенью 1915 его уход в армию никем особо не воспевался. Патриот выполнил свой долг, вот и все. В 32 года резервист Бенито Муссолини снова стал солдатом, и службу нес бодро и исправно - скоро его произвели в капралы. Дальше, однако, наметился служебный тупик - с офицерскими курсами как-то не сложилось.
 
Сам-то он был уверен, что ему чинили препятствия ввиду его известности в народе - но, скорее всего, дело обстояло куда прозаичней.

Армейская бюрократия работала примерно так же, как и все остальное в Италии - плохо и медленно.

Вникать в перемены взглядов тех или иных редакторов времени не было, a в полицейских картотеках Муссолини числился злостным социалистом-агитатором.
Hу, вероятно, и рассудили, что он - неподходящий материал для получения офицерского звания.

Как бы то ни было - но капрал Муссолини честно тянул фронтовую лямку.

Подвигов, за которые получал Железные Кресты ефрейтор Адольф Гитлер, Муссолини не совершал, но - пресловутых “... тягот военной службы ...” наелся досыта.

Итальяно-австрийский фронт проходил в Альпах.

Горы мешали наступлению и помогали обороне - а в данном случае австрийцы оборонялись, а итальянцы пытались наступать. Сражения шли в районе долины Изонцо, итак и назывались - первая битва при Изонцо, вторая битва при Изонцо, и так далее, вплоть до десятой.

Успеха не было и в помине, в плохо устроенных траншеях было и мокро, и холодно, никакого укрытия от подступивших морозов в блиндажах не находилось, солдат жрали вши, а еды не хватало - так для Муссолини все и шло, до тех пор, пока в феврале 1917 на учебных стрельбах в тылу возле него не взорвалась бомба, заряженная в слишком разогревшийся ствол гранатомета[1].

Несколько человек вокруг Муссолини было убито, а сам он получил около 40 осколков и упал на дно траншеи.

Уже значительно позднее в Италии обнаружились тысячи людей, каждый из которых утверждал, что это именно он нес его на носилках в госпиталь.

Ну, это было большим преувеличением - не только из-за немыслимого числа санитаров, но еще и потому, что никакого госпиталя вблизи траншей не имелось - раненых доставляли на полковой пункт медицинской помощи, где их осматривали, по мере возможности перевязывали - а уж потом отправляли в тыл, обычно на запряженных мулами повозках санитарной службы.

Ранения оказались не слишком серьезными.

Муссолини, конечно, вспоминал это происшествие, рисуя его в самых героических тонах. Когда из него пинцетом выковыривали кусочки металла, он отказался от обезболивающего - а потом еще и добавлял, что австрийцы в этот момент коварно обстреляли госпиталь из дальнобойных орудий.

В июне 1917 он был уже дома, в Милане, и снова взялся за свою работу. Газета сильно потеряла от отсутсвия своего энергичного редактора, надо было быстро поднять ее тираж зажигательными материалами. И одной из самых подходящих тем оказались подвиги другого человека, куда более известного, чем Бенито Муссолини.

Звали этого человека Габриэле д’Аннунцио.

II

Он был старше Муссолини на 20 лет - родился в 1863. Он происходил из богатой семьи, с ранних лет обнаружил крупное художественное дарование, и свою первую поэму опубликовал, когда ему было всего 16. Дальше дела у него шли ничуть не хуже - уже известным литератором д’Аннунцио “... свернул в журналистику ...”, наделал шума и там, а в 1889, то-есть в 26 лет, опубликовал как бы роман, "Il Piacere" - "Наслаждение", который был переведен на английский и принес ему славу уже пошире чисто итальянской.

Пересказывать этот шедевр, честно говоря, не хочется - сейчас его читать почти невозможно, текст выглядит злой пародией на всякие там “... причуды высшего света ...”, oписанные для горничных.

Вот пара цитат из описания сюжета этого произведения:

“...Андреа покинул имение сестры. Друзья сразу же вовлекли его в омут светской жизни. Встретив на рауте одну из былых любовниц, он одним прыжком погрузился в пучину наслаждения. В канун Нового года он столкнулся на улице с Еленой Мути. Первым движением его души было воссоединиться с ней — вновь покорить её. Затем пробудились сомнения, и он проникся уверенностью, что прежнее чудо не воскреснет. Но когда Елена пришла к нему, чтобы бросить жестокое «прощай», он вдруг почувствовал неистовую жажду сокрушить этот идол ...”.

Андреа, как читатель уже догадался, и есть главный герой.

И сердце его разрывается между Марией, ангелом чистоты, и Еленой, изощренно призывной, но как бы томящейся в сексуальном плену своего супруга, лорда Хисфилдa:

“...[Андреа] знакомится с мужем Елены. Лорд Хисфилд внушает ему ненависть и отвращение — тем сильнее желает он овладеть прекрасной женщиной, чтобы пресытиться ею и навсегда освободиться от неё, ведь всеми его помыслами владеет теперь Мария. Он пускает в ход самые изощрённые уловки с целью завоевать новую возлюбленную и вернуть прежнюю. Ему даровано редчайшее, великое женское чувство — истинная страсть. Сознавая это, он становится палачом самого себя и бедного создания. Они гуляют с Марией по Риму. На террасе виллы Медичи колонны испещрены надписями влюблённых, и Мария узнает руку Андреа — два года назад он посвятил Елене стихотворение Гете ...”.

Кошмар, правда ? Бедный Андреа ...

Но дальше дело пойдет еще хуже, потому что английский лорд - воистину чудовище разврата и демон коварства:

“... Лорд Хисфилд показывает Андреа богатейшее собрание развратных книг и похабных рисунков. Англичанин знает, какое действие они оказывают на мужчин, и с насмешливой улыбкой следит за бывшим возлюбленным жены. Когда Андреа совершенно теряет голову, Елена презрительно отсылает его прочь. Оскорблённый до глубины души, он бросается прочь ...”.

Ну, и так далее ...

К 1915 году Габриэле д Аннуцио был уже европейски известным поэтом и писателем, в Италии его теперь звали просто "Поэт", он написал известнейшую пьесу "Мученичество Святого Себастьяна" специально для знаменитой французской актрисы Иды Рубинштейн, слыл законодателем моды, открыто жил с богатой аристократкой, маркизой Казати, известной красавицей и покровителницей искусств - о его любовных приключениях ходили легенды.

Tак вот, в 1915 он бросил все, и в свои 52 года отправился в Италию, на фронт.

И не в пехоту, как скромный берсальер Бенито Муссолини, а в авиацию[2]. Это вознесло его славу еще выше.

В частности, в России в честь д’Аннунцио была написана ода.

Оду написал Н.С.Гумилев - душа которого, право же, в какой-то степени была родственной предмету его поэтического вдохновения. Сам он славился и стихами, и приключениями в далеких краях, и романами с известными красавицами - и тоже бросил все, и пошел на фронт добровольцем, и отважно воевал в кавалерии.

И вот теперь, в 1915, Россия получала нового союзника, Италию.

В силу географических причин ее главные военные усилия оказались направлены против Австрии - а с Австрией-то русские войска и воевали наиболее успешно.

Ну, можно ли было это не воспеть ?

Победа, казалось, была уже близка. Но вот как-то она все не наступала и не наступала. А потом, осенью 1917, на итальяно-австрийском фронте появились германские части.

И случилось то, что потом будут называть сражением при Капоретто.

III

Вообще-то, к осени 1917 война, скорее всего, уже окончилась бы победой Антанты - и Австрия, и Германия просто изнемогали в кольце блокады - но в феврале 1917 в России случилась революция, давление на Восточном Фронте сильно ослабло, были захвачены значительные территории - короче говоря, в Германии поднялся дух, и появились кое-какие возможности помочь союзнику.

Помощь выразилась в том, что на итальяно-австрийский фронт перебросили семь германских пехотных дивизий, с хорошей артиллерией и запасами химических снарядов.

У крошечного городка Капоретто[2] эти силы вместе с несколькими австрийскими дивизиями нанесли концентрированный удар по итальянским позициям и прорвали их.
Стратегические прорывы в ходе Великой Войны удавались крайне редко - пулеметы и колючая проволока, как правило, останавливали самые решительные атаки. Но под Капоретто случилось иначе - после прорыва основной позиции итальянский фронт буквально развалился.

Для уяснения масштабов катастрофы достаточно поглядеть на официальную статистику: итальянская армия потеряла 10 тысяч человек убитыми, 40 тысяч человек ранеными, и 265 тысяч человек пленными. Разрыв между числом убитых и раненых и числом тех, кто сдался в плен, прямо-таки поражает - но и это не все. Официальная статистика учла число пленных - их списки были составлены зарегестрированы австрийцами - но не учла число дезертиров.

Учесть его точно, по-видимому, невозможно, но считалось, что в бегство обратилось порядка 300 тысяч итальянских солдат - они бросили оружие и кинулись в тыл, спасаться кто как может.

Паника была столь беспросветной, что обер-лейтенант Эрвин Роммель с ничтожным по чиленности отрядом захватил в плен 150 итальянских офицеров и 9000 рядовых, потеряв всего лишь шесть человек убитыми.

Линия фронта за неполные три недели откатилась на сотню километров, даже Венеция рассматривалась, как “... город, находящийся под угрозой ...”.

Катастрофу удалось предотвратить только тем, что правительством были приняты чрезвычайные меры, в армию в срочном порядке мобилизовывали всех, кого только могли, включая 18-летних мальчишек. Скорее всего, и это не помогло бы, но германские части опередили свои тылы и остались без подвоза, а на помощь итальянцам пришли их союзники - французские и английские дивизии стабилизировали положение. В общем, к Рождеству 1917 правительству Италии удалось перевести дух.

И конечно, сразу же встал вопрос: как это все могло случиться ?

IV

Самый занятный ответ, который мне попадался, был рожден в Италии в период диктатуры, и состоял в том, что все дело было в том, что “... летом 1917 дуче, израненный в боях, уже покинул фронт ...”.

Ну, и не прошло и трех четырех месяцев, как боевой дух итальянской армии пошел вниз.

Это, конечно, в своем роде рекорд, по крайней мере - для Италии - но в 1917-1918 так не думал даже Муссолини. Он, конечно, нещадно клеймил дух пораженчества, и призывал к возвращению "... сияющего мая 1915 ...", месяца, когда Италия вступила в войну - но все-таки на своем решающем вкладе в дело победы не настаивал.

Вместо этого он сосредоточился на защите тезиса о том, что война - всего лишь первый шаг к социальной революции - и находил подтверждение этому в Октябрьской Революции 1917 года в России.

Правда, в началу 1918 в Ленине он уже успел разочароваться.

Он называл его "... человеком из соломы ..." - в том смысле, что он не ведет массы, а следует за ними, и сообщал своим читателям, что Маркс был прав: русские всего лишь примитивный азиатский народ, который следует оттеснить подальше от пределов Европы, куда-нибудь за Урал[3].

Газета "Popolo di Italia" в лице своего главного редактора делала все возможное для того, чтобы поднять дух народа. Муссолини требовал введения единого военного командования для всех стран Антанты, включая Италию, говорил, что с помощью Америки - нового союзника, вступающего в войну - все вскоре поправится. Он настаивал на бомбежках немецких городов и говорил, что “... Германия в случае своей победы превратит итальянцев в рабов ...”.

Ну, что сказать ?

Победа Германии не случилась - Франция выдержала мощное германское наступление 1918, ей на помощь действительно начали подходить многочисленные американские войска, и даже идея Муссолини о бомбежках германских городов в какой-то степени осуществилась.

9-го августа 1918 года 87-я истребительная эскадрился итальяснких ВВС отправила 9 самолетов в далекий,полет к Вене[4]. В Италии этот рейд назывался "il Volo su Vienna" - "Полет над Веной". Самолеты благополучно добрались до цели, и сбросили на нее листовки, украшенные итальянским флагом. Текст был самый возвышенный - его написал Габриэле д’Аннунцио, командир эскадрильи, сам участвовавший в этом беспримерном полете.

Беда, правда, была в том, что текст листовок был написан и напечатан на итальянском - перевести его на немецкий как-то никому не пришло в голову. Но это значения уже не имело. Война догорала, "центральные державы" потерпели поражение, пора военных испытаний подошла к концу, Италия оказалась в числе победителей.

Ей оставалось теперь только получить свою долю добычи.

 **

Примечания:

1. Это устройство походило не на современный РПГ, а скорее на миномет - но в итальянской армии того времени именовалось "гранатометом".
2. Д’Аннунцио в жизни придерживался твердого принципа - заниматься самыми рискованными видами спорта - и полеты освоил чуть ли не первым в Европе, если говорить о среде летчиков-любителей.
3. Mussolini, by Denis Mack Smith, Vintage Books, New York, 1983, page 29.
4. Если считать в два конца, то дистанция была 700 миль, то-есть побольше, чем тысяча километров. По состоянию авиатехники на 1918 год - поистине выдающееся достижение.