Империя!.. И жизнь на бочку! Глава 29

Глава 29.

Положить конец метаньям!
или
Ниточки задёргались.

Была ещё одна явка - последняя, где можно было без большого риска пересидеть недельку другую. Дождаться победы одной из сторон. Или пусть даже и не победы; пусть бы случилось так, чтоб никто никого. Тогда смута. Тогда у всех полные рты дерьма, один только он, мэтр Цыдуль, в полном соответствии с цветом собственной шкурки, - в шоколаде. Не до него станет алагарцам. Правитель летающих островов окажется в такой грандиозной  ж... ой... ж... жжж... А и ладно, чего миндальничать с недругом!? В жопе он окажется! Ему при таком раскладе о спасении собственной жизни нужно будет помышлять, а не о мести. Гончим с Закраин?.. Ну этим ребятам, если не сумеют клубок у Гранитной разрубить, в такую даль не дотянуться. Во всяком случае, во время не успеть... Э-э-э, очень хочется так думать. Остаётся Кафт.
- Про Кафта ни хрена не знаю, - давился злостью загнанный мэтр, - и знать ни чего не хочу. Чтоб он сдох, немочь бледная! Чтоб они все сдохли!..
И беглец, приподнявшись с земли, громко и тоскливо завыл. На Огрызок набежала малая тучка, и казалось, что амальгейская луна гримасничает. Соло лысого дядьки ночным ущербным светочем оценено не было. Вроде и выл от чистого сердца, подражая оборотню, но выл бездарно, совсем не похоже, не подберёшь и слова иного, кроме как -  "халтура". Меж тем с этим фальшивым воем рвалась наружу, ища выхода и спасения, метущаяся  в потёмках душа разлюбезного мэтра. Обрыдло всё бывшему посольскому служащему на самого мелкого пошиба. Устал он, с языком на плече, через то же самое плечо себе за спину оглядываться: а не появился ли кто опять, чтоб его, Цыдуля, - в железа? А после, для придания законного вида правосудию, промурыжить арестанта полгода в сыром каменном мешке, пятки прижигая и разбавляя его одиночество забавными беседами с дознавателями. А после... После тебе, голуба, предоставят богатый выбор самых занимательных способов окончить сумеречные дни свои. И никто, ни едина шелудива псяка, не желает просто, вот так по-человечески, спросить его цивилизованного во всех отношениях интеллигента, почти и не каннибала совсем: а согласен ли он с таким оборотом дела? Сразу, если обнаруживают где, - под кустом ли? в заброшенных сараях? на обочине, как сейчас? - в ножи взять, заклятием ядовитым прижечь, альбо ещё как каверзно ему нагадить. Так и с последним его возможным пристанищем произошло; кто-то его отыскал. Хозяина, гаденького и на вид и по сути самой, старикашку, тряхнув за грудки, "раскололи", но, на счастье Цыдулево, переусердствовали и дедок околел, не успев выложить всё, что было нужно сделать, дабы не испужать осторожного гостя. Гость, поздним вечерком в этакую даль забравшись, не обнаружил на подоконнике тридцать три пары стоптанных пимов, повёрнутых носками на северо-запад, пришёл в душевное волнение быстро переросшее в панику и дёрнул, что было сил подальше от покосившейся халупы, ставшей для него смертельно опасной. Личности, наблюдавшие за ним  в подслеповатое окошко, быстро сообразили, что дело пошло не по их сценарию и пустились в погоню, как были пеши, но с пистолетами наготове. Стрельбы в тот вечер было преизрядно; на целую милю округа провоняла серой. Двое было убито, от чего мэтр не огорчился. А одному повезло чуть больше - остался в живых, но с разорванным боком и сломанным ребром. И  тут Цыдуль радости-то от такого везения не испытал, потому как бочину пуля порвала именно ему.
От погони он ушёл в темени наступившей ночи. Отыскал или правильнее - набрёл случайно на развалины сарая, но боги  сей день были настроены игриво и ниспослали на его голову весёленькое приключеньице. Сараюшка-завалюшка оказалась логовом местных воришек, такому душегубу, каков был островитянин особо не опасных, но наглых и через своё численное превосходство - агрессивных. Нет бы им в замызганном бродяге, пропахшем собственным дерьмом, рассмотреть значимую персону, способную заплатить за кров и пропитание, так нет же, заявились после полуночи, и давай глумиться над мэтром. А Цыдуль находился в ту пору ну в очень плохом настроении, потому и сам не догадался с ними договориться об облегчении своего существования, а в раздражении припомнил, что он немного, но всё-таки людоед и к тому же, людоед голодный. Понятно - случилась незадача... Ну, хоть перекусил перед дальней дорогой.
Теперь вот на обочине, какого-то зачуханного грязного просёлка Цыдуль выл, скрипел зубами и делал себе перевязку. Его знобило. Рана воспалилась и выглядела отвратительно. Цыдуль понял - времени у него больше нет.
- Ко всем дьяволам преисподней, пора прекратить сигать перепуганным кроликом! Иду в Тритонус. Лекарь! Судно! Горизонт! Далёкая отсюда земля! Хороший план - простой и понятный. А главное - всё ещё осуществимый...
...Дорога пылила рядом - в распахнутую по случаю жары дверь харчевни её было хорошо видно. Ветер по счастью дул в противоположную сторону, поэтому клубы пылищи внутрь не заносило, а то бы и не продохнуть, даже и при растворённых окнах.
 - Чего желает благородный сударь?
Рядом со столиком обрисовалась довольно аппетитная фигура подавальщицы.
Сударь, прилично одетый в костюм родовых цветов, дроу, посмотрел на неё устало и поинтересовался не громко:
- А что есть?
- О, сударь, у нас богатый выбор. Сказать вам, против истины не погрешив, и в самом Тритонусе не много сыщется  мест с такой разнообразной кухней. Повар у нас просто чудодей. Если желаете в этом убедиться - закажите, что-либо из блюд тёмных эльфов. Уверяю - приготовит не хуже, чем у вас в Асганише.
Дроу хмыкнул с большим сомнением, но, раззадоренный такой похвалой поварскому искусству, заказ сделал, причём выбрал совсем уж заковыристое блюдо - печёные яйца головоногого стругача с подливкой из "алмазного корня". К его удивлению такой необычный заказ был принят без заминки.
"Интересно, - вяло потекла усталая, как и сам тёмный, мысль, - местный кашевар вообще знает, что "алмазный корень" это не растение, а сухопутный моллюск?" Ему пришлось ждать довольно долго, и это его точно не огорчило, поскольку спешить ему хоть и нужно было, но дроу был уже порядком вымотан. Отдых! Ему требовался отдых; просто пожрать, поспать... Да ноги усталые, огнём палимые ноги, вытянуть - уже счастье. А ведь ещё и подумать нужно... нужно... по...
- Сударь, вы спите?
- А!?. Что?..
Он действительно уснул за столом. Э-э, брат, да твои дела совсем плохи. Кафт принялся яростно моргать. Нельзя, нельзя вот так на виду у всех...
- Быть может, вам нужна комната для отдыха?
Этот вопрос задал справный дядька в белом фартуке и в чём-то ещё неопределённом. Дроу, как ни старался, не сумел рассмотреть его одёжку. Всё застилала плывущая волнами пелена.
- Вам, безусловно, нужна комната, сударь. - Мужичок огладил круглый мягкий подбородок. - На ваше счастье в моей таверне сейчас есть свободная комната. Их всего две и обычно они заняты... Ближайший к портовому городу населённый пункт, знаете ли... Но, как раз перед вашим приходом один постоялец съехал, а другого я впустить, ещё не успел. Так что если вы... э-э-э... платёжеспособны?..
"Шершень", смешно тараща слипающиеся глаза, уверил трактирщика, что он вполне себе...
- Платёже... способен, способен...
Невзирая на потерю всего багажа дроу особо не обеднел. Всё своё ношу с собой! Самый верный девиз для любого путешествующего. А уж  для особо спешащего, просто норма жизни. Бывший каторжанин, а и теперь смело можно утверждать, что и бывший нобиль после последнего своего приключения на торговца более похож не был. Костюмчик свой, роскошный до опереточности, скинул он при первой возможности и облачился в нечто среднее между рясой священнослужителя и облачением чиновника по особым поручениям. Не разбери поймёшь кто, но видно, что при деньгах. Для острастки разбойного люда у дроу было много сюрпризов и ограбления он не боялся, а в приличное заведение зайти можно, не вызывая нездоровых подозрений, во всяком случае с первого взгляда. Кошелёк его был полон. Камешки зашиты в одёжку, а пояс, вкруг облегавший его тело под тонкой сорочкой, трескался по швам от тяжкого золота. Но не оно составляло главное богатство беглого. Векселя тёмных Домов! Бумажки много места не занимавшие, но стоишие-е!..
- Веди! - велел он хозяину.
И тот не мешкая кликнул двух молодцов, служивших у него для остужения буйных голов подвыпивших коммерсантов. Ребята были дюжие и вымуштрованные, пока тащили дорогого гостя наверх, ни разу не уронили.
- А как же заказ? - высунулась из пекла кухни раскрасневшаяся физиономия, оскорблённого в лучших чувствах шеф-повара. - Блюдо нужно кушать горячим!
Это, сомлевший Кафт ещё сумел ухватить размазанным своим сознанием, потом действительность прощально махнула пушистым хвостом, и мир перестал существовать.
Во сне его посетила каторга едва ли не в полном своём составе. Кафт поругался со всеми. С кем-то сошёлся в поединке не на жизнь, а на смерть. Естественно победил, как оно было в жизни и как всегда бывает, когда давишь подушку. Ещё он насмехался над облапошенным каторжным начальством и наотрез даже с наглостью отказался извиниться перед укокошенным, где-то в мрачных лабиринтах подземелья,  чуть доверившегося ему чародея. Потом в сон влез незваным проклятущий неубиваемый Ашган. Всю малину изгадил, нахал! Хорошо ещё, что припёрся один, без своей противной сестрёнки. И-и-и... стоило только о ней подумать, она тут как тут - скалиться и назидательно несёт какую-то чушь о человеколюбии (будто тёмный когда отказывался отведать блюд из человечинки?) и рассуждает о неминуемом возмездии. Ерунда! Кафт и во сне был мужчиной решительным. Сказал он самому себе... А что сказал?.. Всё!.. И не припомнишь в подробностях. Уплыл сон, существующий-несуществующий по своим собственным неведомым никому законам. После всех притащился к "шершню" отдать визит вежливости страшненький колоритный мужчинка, лицо которого с густой вязью родовых татуировок Кафт должен был знать лучше всех остальных, поскольку в гости к нему пришёл он сам. Но вот лица-то бывший нобиль разглядеть не сумел. Татуировки?.. Да в мельчайших подробностях. Короткую стрижку? И её увидел. А дальше?.. Ничего дальше. Ничего. Безлицый, пугающий Кафт из сновидения, что-то невнятно, но грозно мычал, всё больше раздражаясь, что любующийся им "шершень" ни бельмеса не понимает. Наконец,  придя в натуральное бешенство от бестолковости реального Кафта, Кафт из сна, незнамо откуда извлёк удавочку и накинул её на шею...
Кафт распахнул испуганные свои глаза, впервые в жизни побеждённый ужасом ночного кошмара. Только ночного ли?.. За окном пусть и серенький, но - рассвет. Дроу схватился рукой за стиснутое горло. Ничего. Ни удавки. Ни самого... Тьфу ты, чтоб...
Ни одной мысли, ни даже проклятия до логического конца додумать не удалось. Тёмный, подавив стон, с особой чёткостью осознал, что сходит с ума. Вот так без театральной драматичности, почти бытово, он лишается разума, вполне это понимая.
- Разве такое бывает? - спросил он у самого себя, проглотив большой комок в горле.
- А-а, сударь, вы проснулись?
Дроу повернул свинцово тяжёлую голову на почти окаменевшей шее. В комнатёнку небольшую, но, чёрт возьми, на удивление чистую, через приоткрытую дверь робко заглядывала веснушчатая пацанская мордаха. Мальчишка-половой, не иначе. Грандиозное Тёмное Начало, как же он вовремя!
- Хозяин прислал? Что, долго сплю?
- Тык это... сутки и ещё сколько-то... Вот мне и велели - посмотреть, но... это... не будить, если вы ещё... Я не разбудил, вас сударь? А то хозяин будет шибко сердиться. Он о собственном заведении заботиться; любит, когда клиенты отсюда довольны уезжают... Ну и приезжают потом.
Смущение паренька было по-детски искренним и умилительным до полной невозможности, то есть даже у тёмного не возникло подозрение, что его надувают. Так, может, и не надувают? Не может же этот сопливый внук солнца быть платным агентом алагарского канцлера или кого из нобилей тёмных Домов? Не может. Если начать спорить и с этим, то придётся признать что намечающаяся паранойя дроу, подобравши юбки, вприскочку мчится на свиданку со слюнявым идиотизмом.
Кафт сжал виски, приказывая самому себе взять себя в руки. "Так ты, вроде и так себя уже ухватил - за уши, - послышалось в его голове ехидное. - Или?.. А-а, понимаю - не за то место взялся... Так ты не стесняйся - возьмись". Дроу дико взвыл и зарылся мордой в подушку. Конопатый посланец, с мышиным писком захлопнул дверь, и умчался подальше, шлепая по ступеням босыми ногами.
Изорвав в тихой стонущей панике всю наволочку, политический беженец, невинно пострадавший за собственные чистые идеалы, принял мужественное решение восстать с одра страданий. И то - хватит бока отлёживать, да и жрать захотелось, подобно насильно посаженному на вегетарианскую диету троллю.
В зале общей не было никого по раннему часу, если не считать бодрячка-хозяина и сонной, уже знакомой дроу, подавальщицы. Кафт сошёл с лестницы и шаркающей, стариковской походкой добрался до самого дальнего столика. Ему не хотелось занимать место где-то посередине или у выхода. Ему вообще возмечталось стать невидимкой или даже вовсе перестать быть. Вот так - взять и исчезнуть.
- Хозяин, что есть из съестного?
- Сначала бы расплатиться, - трактирщик был уже рядом.
- Расплатиться... Да... нужно. Сколько с меня за ночлег и не съеденное, но заказанное блюдо? Золотого хватит?
- Золотого?.. Да вы что, сударь!? Кабы я такие деньги с клиентов брал, кто бы вообще ко мне заглянул? Серебро здесь в ходу и медь.  Если б вы кушанье экзотическое не заказали так мелочишкой и обошлись бы.
- М-да, это я шиканул, - сморщился Кафт, роясь в тугом кошеле, и стараясь отыскать в нём хоть одну серебряную монету. - Хм, вишь ты незадача какая - нету серебра, а меди тем паче. Богат я. Бессовестно богат. Ну да разберёмся... Ты на стол-то неси, поспешай...
Есть ему пришлось, что-то разогретое, но дроу не возмутился, прекрасно понимая, что проживает не в дорогом отеле с собственным гербом, а в придорожной забегаловке. Меланхолично поглощая съестное, он отпустил мысль бродить самостоятельно, а она, возьми, да невдалеке и споткнись, о неожиданный камешек. Сначала Кафт даже несколько осерчал на такое поведение собственного мыслительного аппарата. И правда, чего это мозги надумали трудиться, когда их обладателю, ну совершенно ничего не хочется, кроме как шевелить челюстями лениво и, главное, бездумно. Но противная мысль оказалась настойчивой, а камешек - острым. Пришлось взяться за ум, сначала нехотя, а через минуту уже обеими руками. И даже не взяться - вцепиться.
Блюдо! Блюдо, заказанное им шеф-повару! Оно ведь только для дроу съедобно. Понятно, что отсюда до порта рукой подать и его соплеменники здесь иной раз гостят. Но вряд ли ходят толпами.  И всё же...
- Грандиозное Тёмное Начало, каким же обалдуем я был! - тихо простонал беглый. - Дрых без задних ног столько времени. В самом ненадёжном месте на всей Амальгее. Случайно прознай об этом недруги и всё - бери меня тёпленьким. Ну да ладно - пронесло и славно. А вот блюдо...
И чего он к  нему пристал?
- Хозяин, - позвал тёмный громко. - Пожалуй, тебе не нужно будет искать сдачу с моего золотого. А если всё пойдёт так, как мне нужно, то... - и он положил на стол два тяжёлых, тусклых кругляша. - Скажи-ка мне, милейший ресторатор, - от подобного обращения простой трактирщик вздёрнул нос и грудь, сделавшись похожим на армейского капрала, получившего благодарность начальства, - часто ли тебя... твоё заведение посещают такие, как я. Сдаётся мне - не особо, - сам же и ответил тёмный. - А блюдо, мной заказанное у твоего повара затруднений не вызвало. Я имею в виду необходимые для готовки продукты.
- Что-то не пойму я, сударь, куда вы клоните, - трактирщик, что-то занервничал, хотя повода к тому, кажется, не было никакого.
- К чему клоню?.. Хм... К тому, что если покупать к примеру "алмазный корень" в порту, или на рынке, когда с него взят таможенный сбор, и налог на продажу то удержать твои действительно щадящие цены не представляется возможным.
Глаза хозяина заметались едва ли не в панике.
- Всё ещё не возьму в толк, господин хороший, к чему весь этот разговор, - и сделал попытку скоренько удалиться, но  Кафт удержал его за рукав.
- Не спешите. Я к тому всё это говорю, что товарец-то... гхм... контрабандный.
- Что ж вы вот так прямо в лоб, - заозирался мигом вспотевший трактирщик, хотя в посетители пока так и не появились. - Да и громко, вдруг, услышит кто.
Кафт с деланным удивлением обвёл взглядом пустой зал.
- Да кому ж тут нас слышать, подавальщица и та на кухню убралась.
- И всё же, сударь, вы бы потише, потише, - он приложил палец к губам и уселся напротив. - Что вам угодно? Вы ведь неспроста завели этот разговор. Так, что вам угодно?
Глаза дроу превратились в две узенькие щёлочки.
- Сведи меня с ними.
- С кем?
- С контрабандистами, садовая твоя голова! С кем же ещё?..
- Э-э-э... видите ли, сударь, - взгляд "милейшего ресторатора" не отрывался от пузатеньких монет,  - не хотел бы я вас огорчать. Грешно, ей-бо, грешно огорчать такого щедрого господина, но я вряд ли смогу вам помочь в этом деле. Во всяком случае не так, как вам бы того хотелось.
- А как!? - громко воскликнул Кафт, не сумев сдержаться. Подводили его измочаленные неррвишки.
- Тише, тише... я вас прошу. Я не знаю ни одного контрабандиста. Разве, что понаслышке. Я ведь веду дела только с торговцами... с перекупщиками. А моряков, - он развёл руками, - а тем более кого из капитанов... Тут извините. Они ведь народ скрытный... Погодите, погодите, - зачастил трактирщик, заметив, что проклятущий дроу намерился смахнуть золото со стола в свою ладонь. - Я всё-таки смогу быть вам полезным. Я сведу вас с моим поставщиком, а уж он-то знает многих... Точно знает. Но, сударь, он жуликоват, к тому же способен заболтать любого. Так что вы ему сразу скажите одно имя и делу конец.
- Имя? Чьё имя?
- Одного очень удачливого капитана, который может рискнуть - за хорошие деньги, разумеется - проскочить мимо кораблей охранения. Порт-то из-за войны перекрыт. И береговая линия патрулируется. Но он рисковый. Ох, и рисковый. О нём, прямо, легенды ходят.
- Легенды, говоришь, ходят? Интересный он, наверное, человек, этот твой удачливый капитан. Как его зовут?
- Капитан Мудрак, сударь.  Только он не человек. Он - гоблин.