Троил и Крессида, 1-2

АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ВТОРАЯ

Там же. Улица.

(Входят Крессида и Александр.)

КРЕССИДА:
Кто промелькнул в тени густого дуба?

АЛЕКСАНДР:
Елена с государыней Гекубой.

КРЕССИДА:
Почто пренебрегли своим покоем?

АЛЕКСАНДР:
Желают с башни наблюдать за боем.
Взметнулась башня грудью в небеса:
И видно всё, и слышны голоса.
Терпенье ныне Гектор потерял,
Такого он себе не позволял:
Поссорился с женою Андромахой,
Слугу ударил со всего размаха.
Одев доспехи, вышел в поле брани,
Где стебелёк рыдал росою ранней,
Передавая скорбь от брата к брату,
Пророча гневу Гектора расплату.

КРЕССИДА:
Какая же причина так взбесила,
Что потерял терпение и силы?

АЛЕКСАНДР:
Лазутчика рассказ его расстроил:
Есть  в стане греков выходец из Трои,
По имени – Аякс,
Племяш – по крови,
Что Гектора особо беспокоит.

КРЕССИДА:
И что же?

АЛЕКСАНДР:
Он осознать того не может.
В своих поступках воин твёрд,
Своеобразен, смел и горд.

КРЕССИДА:
Так все ведут себя на поле брани,
За вычетом больных, калек и пьяни.

АЛЕКСАНДР:
Подобен монстру этот господин,
И нрав, и образ – в чудище един:
С медвежьей хваткой, поступью слона
Идёт на Трою человек-стена.
Что можно в нём природа намешала:
И мудр,
И  глуп,
И доблестей немало.
Пороками напичкан до макушки,
И жизнь, и смерть для воина – игрушки.
То весел без причины,
То печален,
То нетерпим,
То – просто идеален.
Сторукий легендарнейший Бриарей.
Лицом не вышел – всех пугает харей.
Сто лап его, как ноги осьминога,
Болтаются, а толку в них немного.
Стоглазый Аргус, но ни зги не зрит,
Так об Аяксе публика твердит.

КРЕССИДА:
Услышав это, я не ужаснулась,
Чудачеству невольно улыбнулась.
Приходиться немало удивляться,
Что Гектор мог Аякса испугаться.

АЛЕКСАНДР:
Вчера он Гектора на землю повалил,
Обиду эту Гектор не забыл.
Он от стыда не ест, теперь не пьёт,
Мечтает, что обидчика убьёт.

КРЕССИДА:
Я слышу чью-то поступь сзади.

АЛЕКСАНДР:
К нам направляется ваш дядя.

(Входит Пандар.)

КРЕССИДА:
Могу галантным Гектора назвать.

АЛЕКСАНДР:
Такого трудно в свете отыскать.

ПАНДАР:
Простите, что беседу прерываю.


КРЕССИДА:
Вам, дядя, утра доброго желаю.

ПАНДАР:
В свой адрес от меня привет примите.
О чём вы с Александром говорите?
Как поживаешь?
Как твои дела?
Давно ль из Илиона отбыла?

КРЕССИДА:
Да утром, дядя.
Давай поговорить присядем.

ПАНДАР:
О чём толкуете?
Ушёл ли Гектор биться?
Елена встала или сон ей снится?

КРЕССИДА:
Елена не вставала.
Воин – в поле.
Ушёл навстречу подвигам и боли.

ПАНДАР:
Уж больно рано воин облачился.

КРЕССИДА:
Он яростью сегодня отличился.
Мы этот редкий случай обсудили,
Об этом же сейчас и говорили.

ПАНДАР:
Ужели Гектор чем-то разъярён?

КРЕССИДА:
Поведал Александр: «Ужасен он!»

ПАНДАР:
Нисколько в этом я не сомневаюсь,
Полягут в битве греки, вам ручаюсь.
Да и Троил, поверьте, не отстанет,
И он героем в битве ныне станет.

КРЕССИДА:
Как!
И Троил на греков рассердился?

ПАНДАР:
Он пуще Гектора на греков обозлился.


КРЕССИДА:
Такое не могу себе представить!
Юпитер! Как их можно сопоставить!

ПАНДАР:
Похоже, ты Троила так поносишь,
Что ныне и к мужчинам не относишь.

КРЕССИДА:
Мужчиной я его пока не знала.

ПАНДАР:
Позорить принца, дева, не пристало.
Каким он есть, таким всегда и был:
По имени и отчеству Троил.

КРЕССИДА:
Вот и нашли с тобою общий вектор:
И я же говорю, что он – не Гектор.

ПАНДАР:
Как я тебе, Крессида, и твердил,
Что Гектор – Гектор,
А Троил – Троил.

КРЕССИДА:
Не удалось Америку открыть:
Самим собою каждый должен быть.

ПАНДАР:
Увы, Крессида, ныне я не скрою:
Не может быть Троил самим собою.

КРЕССИДА:
Самим собою быть любому должно.
Иначе, как на свете жить возможно?

ПАНДАР:
Когда бы так, мне было бы легко
До Индии добраться босиком.

КРЕССИДА:
Но Гектором ему, поверь, не быть!

ПАНДАР:
Что попусту об это говорить.
Когда бы был у разума во власти,
Обрёл бы он спокойствие и счастье.
Господь ему поможет между тем:
Расставит время точки надо всем.
И что б, Крессида, ты не говорила,
Не лучше Гектор славного Троила.

КРЕССИДА:
На это не скажу вам ничего.

ПАНДАР:
Но Гектор старше брага своего.

КРЕССИДА:
О возрасте Троила каждый знает,
Но это сути дела не меняет.

ПАНДАР:
Когда пожнёт года его малыш,
Иначе ты о нём заговоришь.
Ума у младшего – великая палата,
С ним Гектору тягаться трудновато.

КРЕССИДА:
А Гектору излишки ни к чему:
Чужому не завидует уму.

ПАНДАР:
Нет у него того, чем брат богат.

КРЕССИДА:
И чем же превзошёл его Троил?

ПАНДАР:
Он красотою взоры полонил.

КРЕССИДА:
Скажу я вам, что это – не причина.
По-своему красив любой мужчина.

ПАНДАР:
Крессида, правды здесь недостаёт,
Твоё суждение от моды отстаёт.
Сама Елена даже говорила,
Что смуглость украшает лик Троила…

КРЕССИДА:
Уж слишком тёмен лик.

ПАНДАР:
Я в суть проблемы вник:
Смугл или не смугл? Не вижу в том досады.

КРЕССИДА:
Выходит: правда может быть неправдой.

ПАНДАР:
За цвет лица Елена-то Троила
Перед самим Парисом похвалила.

КРЕССИДА:
И это, полагаю, – не обман:
Достаточно румян он без румян.

ПАНДАР:
Не вижу в этом честь,
Но так оно и есть.

КРЕССИДА:
А коли уж Троил румян, как баба,
То довод в честь его довольно слабый,
Ведь покажись Елене медным нос,
Он на Парнас Троила бы вознёс.

ПАНДАР:
Как говорить об этом мне не горько:
Парис Елене нравится не столько.

КРЕССИДА:
Гречанка, право, нравом весела.

ПАНДАР:
Вчера к окну Троила подвела:
На бороде у юного мужчины
Топорщились всего три волосины.

КРЕССИДА:
Не назовёшь бородку эту пышной,
Здесь арифметику использовать излишне.

ПАНДАР:
Он очень юн, на деле же выходит,
Что брата Гектора по силе превосходит.

КРЕССИДА:
Не может быть!
Так молод! И такая прыть!

ПАНДАР:
Елена к юноше совсем не равнодушна,
Он кроток с ней, ведёт себя послушно.
Похоже, чувство нежное проснулось:
К раздвоенной бородке прикоснулась.

КРЕССИДА:
Простите мне Юпитер и Юнона!
Кто подбородок опорочил оный?

ПАНДАР:
На подбородке ямочка такая
Фригийцев веселит и развлекает.

КРЕССИДА:
И правда – ямка эта веселит.

ПАНДАР:
Об этом в Трое каждый говорит.

КРЕССИДА:
Сравнить его при этом было б лучше:
С канавой – ямку, а улыбку – с тучей.

ПАНДАР:
Перед тобой я не жалею силы
Любовь Елены доказать к Троилу…

КРЕССИДА:
Мне доказательства такие ни к чему.
Они полезнее Троилу самому.

ПАНДАР:
Клянусь тебе я собственным отцом:
Она ему – как тухлое яйцо.

КРЕССИДА:
Ну, коль ему по нраву все отходы,
Как проходимцы вам и сумасброды,
То лопайте  с ним, дядюшка, цыплят,
Пока в скорлупках бедные сидят.

ПАНДАР:
Признаюсь, что смеялся я немало,
Когда Елена ручкой щекотала
Раздвоенный Троила подбородок…

КРЕССИДА:
Подробней не найти у сплетниц сводок.

ПАНДАР:
Седой вдруг обнаружив волосок,
Раскрыла свой малиновый роток.

КРЕССИДА:
На бороде его не гуще травка,
Чем волоски на гадкой бородавке.

ПАНДАР:
Царица, скажем прямо, не стеснялась:
Гекуба от души до слёз смеялась.

КРЕССИДА:
Никто не разобрал её слова:
Скрипела, как пустые жернова.

ПАНДАР:
Компанию Кассандра поддержала:
Без удержу все время хохотала.

КРЕССИДА:
А у неё, наверное, всех хуже:
Глаза и слёзы вылезли наружу.

ПАНДАР:
И Гектора достала та потеха.

КРЕССИДА:
Какой же повод для такого смеха?

ПАНДАР:
Единственная этому причина:
На бороде Троила – волосина.

КРЕССИДА:
Когда б зелёным был тот волосок,
И мой примкнул бы к смеху голосок.

ПАНДАР:
Не столько волос этот их забавил,
Как тот ответ, который парень справил.

КРЕССИДА:
И чем же замечательный ответ
Вдруг поразил видавший виды свет?

ПАНДАР:
Все волоски Елена подсчитала,
И вот, в итоге, что ему сказала:
«Здесь на полсотни чёрных лишь один
Белёсый волосок – седой блондин».

КРЕССИДА:
Чем поразил вельмож такой ответ?
В нём вовсе смысла никакого нет.

ПАНДАР:
«Тот, что седой, - Троил сказал, – папаша,
Все остальные – дети, братья наши».
Воскликнула Елена: «О, сюрприз!
А кто ж из них мой суженный Парис»?
«Тот, что колечком среди прочих вьётся,
Его вам вырвать, милая, придётся».
На это дружно все расхохотались,
И лишь Парис с Еленой не смеялись.

КРЕССИДА:
Ах, до чего пустые разговоры!
Не стоят ни внимания, ни споров.

ПАНДАР:
Надеюсь, пользу принесёт беседа.
Подумай же о том, что я поведал.

КРЕССИДА:
Не очень, дядя, думается что-то,
Не нахожу для этих дум охоты.

ПАНДАР:
Троил Апрелем, девочка, рыдает.

КРЕССИДА:
Так пусть крапиву в мае пожинает.

(Слышатся сигналы отбоя боевой тревоги.)

ПАНДАР:
Вот воины покинули редут.
С полей кровавых в Илион идут.
Забудем-ка про споры и обиды.
Приветствуй их, племянница, Крессида!

КРЕССИДА:
Жестока битва, служба их сурова.
Приветствовать героев я готова.

ПАНДАР:
Пройдут они торжественно и строем,
Я назову, Крессида, всех героев.
Герой из всех героев наш Троил,
Сражаясь, он отдал немало сил.

КРЕССИДА:
Прошу тебя, ты бога ради,
Не говори так громко, дядя.

(Мимо проходит Эней.)

ПАНДАР:
Смотри, каков Эней, наш воин бравый,
Не он ли цвет троянский нашей славы?
Но что бы доблесть нам не говорила,
Не пропусти, племянница, Троила.

(Мимо проходит Антенор.)

КРЕССИДА:
А этот не скрывает свой задор.


ПАНДАР:
Да это –  всем известный Антенор.
Умом среди троянцев знаменит,
А потому и ворогом не бит.
Смотри-ка, как вышагивает браво,
Он – не дурён, за ним шагает слава.
Всех воинов глазами отследил,
Куда же подевался наш Троил?
Увидишь, как меня заметит он,
Отвесит головою мне поклон.

КРЕССИДА:
Такого от Троила ждёшь привета?

ПАНДАР:
Сама увидишь это.

КРЕССИЖА:
Честь велика
Нам удостоится Троилова кивка.

(Мимо проходит Гектор.)

ПАНДАР:
А это – Гектор. Прямо молодчина!
С осанкой полководца сей мужчина.
Глядишь и невозможно оторваться.
Ну, разве можно им не восхищаться?

КРЕССИДА:
Горжусь я, дядя,
На это диво глядя.

ПАНДАР:
Рубцы на шлеме говорят о многом,
Но жив герой наш, слава, слава богу!

КРЕССИДА:
По шлему, как по колоколу били.

ПАНДАР:
Напрасно греки в колокол звонили.
Он нашею победой отзвенел,
Посрамлены враги и не удел.
А вот высокий, стройный, словно, тис
Шагает в Илион и наш Парис.
(Мимо проходит Парис.)
Я удивлён, скажу тебе, немало:
Его молва в калеки записала.
Не оправдалась скверная досада,
Елена мужу будет очень рада.
Ах, сколько же осталось нам терпеть?
Хочу я на Троила посмотреть.

(Мимо проходит Эллен.)

КРЕССИДА:
А кто же тот, кто в латах до колен?

ПАНДАР:
Троила брат Эллен.
Куда же подевался наш Троил?
Быть может, в бой сегодня не ходил.

КРЕССИДА:
Эллен способен против греков драться?

ПАНДАР:
Воюет он. Куда ему деваться?
Хотя молиться проще, чем сражаться.
Прости, племянница, тебя я перебил,
Но слышу, публика скандирует: «Троил!»

КРЕССИДА:
Кто это там волочит ноги?

(Мимо проходит Троил.)

ПАНДАР:
Дейфоб.
А с ним – Троил, о, боги!
И рыцарь, и герой атаки!
Не знаю я смелей рубаки.

КРЕССИДА:
Да тише, дядя тише.
Толпа хвалы услышит.

ПАНДАР:
Вглядись, племянница, в героя,
Он Гектора рисковей втрое:
По рукоять в кровище меч,
На шлеме вражеская сечь,
Всего-то юноше за двадцать,
А он бучен сталью бряцать,
Как знаменитый воевода,
Кумир троянского народа.
Иди, Троил, своей дорогой,
Тебе успех дарован богом.
Будь у меня богиня дочь,
Отдать её тебе – не прочь.
Парис с тобою рядом – ноль,
Не он, а ты – Елене боль.

КРЕССИДА:
А вот и остальные.

(Мимо проходят воины.)

ПАНДАР:
То – не герои, это – рядовые.
Племянница, ты смотришь не туда:
Труха и прочая шагает ерунда.
То – олухи, унылой черни масса,
На вкус – как каша после миски мяса.
Я б за Троила жизнь свою отдал,
Так юноша прекрасен и удал!
Недаром соколы и кречеты – при нём,
А здесь остались галки с вороньём.
Его б не обменял, клянусь я домом,
На греков с их вождём Агамемноном.

КРЕССИДА:
Но как бы Троя парня не хвалила,
Троилу – не до подвигов Ахилла!

ПАНДАР:
Так знай же – я скрывать не буду:
Ахилл – простой погонщик при верблюдах.

КРЕССИДА:
Ну, полно, полно!
Не гони так волны.

ПАНДАР:
Открой глаза! Ужель тебе не видно,
Как юноше от слов твоих обидно.
Родство,
Краса,
Сложение атлета:
Для мужа – преимущество всё это.

КРЕССИДА:
Хоть много в тесто сдобы намешают,
Но всё равно в нём что-то не хватает.

ПАНДАР:
Ты слово каждое так можешь обыграть,
Что смысл заранее неможно угадать.

КРЕССИДА:
Спиною защищаю свой живот,
В согласии с лукавством ум живёт,
На страже чести скромность выступает,
Вуаль от злых людей оберегает.
От прочего – усердие твоё
Лишает всех возможностей ворьё.
Я знаю сотни слов самозащиты,
Все до поры они во мне сокрыты.

ПАНДАР:
Рассчитывать на них, Крессида, смею?

КРЕССИДА:
На это права, дядя, не имею.
Молчание моё хранит меня
От жаркого словесного огня.
Я место от удара охраняю,
И боевой глагол не применяю.
Когда же опухоль наружу вылезает,
Тогда уже и слово не спасает.

ПАНДАР:
Ты на других, Крессида, не похожа.

(Входит мальчик, слуга Троила.)

МАЛЬЧИК:
Мой господин вас требует, вельможа.

ПАНДАР:
И плоть, и мысль – уже в пути.
Куда приказано идти?

МАЛЬЧИК:
В соседнем доме латы он снимает.
И видеть вас немедля там желает.

ПАНДАР:
Иди, иди!
Я – за тобой.
(Мальчик уходит.)
Ужели ранен наш герой?

КРЕССИДА:
Идите, дядя. Хватит споров.

ПАНДАР:
С тобой увидимся мы скоро.

КРЕССИДА:
И чем порадуешь тогда?

ПАНДАР:
Любовью от Троила, как всегда.

КРЕССИДА:
Троила бескорыстный ты угодник,
Иначе выражаясь – просто сводник.
(Пандар уходит.)
Вся мишура из слов и обожаний –
Ничто душе без истинных признаний.
Мне дядя в зеркале похвал их преподносит,
А сердце девичье иного счастья просит.
Я во сто крат в Троиле вижу больше,
И от того становится мне горше.
Сама себе я честно признаюсь,
Что в плен любви без боя не сдаюсь.
Пока рука на талии лежит,
Мужчина от желания дрожит,
Но стоит женщиною сразу овладеть,
Как вся любовь способна охладеть.
Блаженства миг любовь разит кинжалом,
И травит нас своим змеиным жалом.
Замок на сердце ныне от Троила,
Люблю его, признаться же – не в силах.

(Уходит.)