Однажды летом...

      Это был обычный летний день в обычном офисе. Столбик термометра неумолимо полз вверх, накладные букли Сары Яковлевны медленно, но верно,  смещались в сторону, тушь на наклееных ресницах Зизи таяла, оставляя размытые полосы на веках, а вечный балагур Димон спал, положив голову на журнал регистрации входящей корреспонденции.

          - Боже ж мой! - пафосно вскрикивала Сара Яковлевна, обмахиваясь допотопным веером конца Х|Х века. - Кто-нибудь откройте окна! Дышать же нечем!

     Но никому не хотелось делать лишних телодвижений, поэтому истерические вскрики ветерана офиса повисали в воздухе, как сигаретный дым.

          - Ну, сколько же ж можно?! Мы ведь вымрем здесь, как динозавры! И никому до нас нет же ж  дела! А шеф  прохлаждается в кабинете с кондиционером, а мы же ж тут...- Сара Яковлева активно возмущалась.

Однако все ее стенания оставались без ответа: Зизи отчаянно пыталась затереть подтекающую тушь бумажным платочком, а Димон ,при каждом возгласе почтенной дамы, отрывал голову от журнала, обводил присутствующих заспанными глазами и снова засыпал.

     Время тянулось медленно. Да и посетителей в тот день не было. Жара загнала всех в помещения и выходить - даже по делам - было лень.

          - Боже ж мой! - в очередной раз воскликнула Сара Яковлевна и, стукнув решительно веером по столу, резко поднялась. Изнывая от жары, сползающего парика и массы собственного тела, она решительным шагом двинулась к кабинету Тиграна Мовсесовича - шефа.

     Пренебрегая правилами хорошего тона, вконец измученная Сара Яковлевна рывком распахнула дверь кабинета и застыла на пороге. То, что предстало ее глазам, увы, не позволяло осуществить задуманное. В охлажденном кондиционером кабинете на кожаном диване возлежало тело Тиграна Мовсесовича...в одних трусах! Обомлевшая Сара Яковлевна медленно проследовала взглядом от головы шефа до кончиков ног. Тигран Мовсесович лежал, запрокинув голову и раскрыв рот, из которого ритмично вырывался присвистывающий храп. Волосатые жирные руки с сосископодобными пальцами  покоились на огромном животе, колыхавшимсяпри каждом вдохе-выдохе, кривые и волосатые ноги были в носках и неподвижны. На столе стояла почти пустая бутылка коньяка и обертка от шоколадной плитки. Рядом валялись лимонные шкурки.

     Не говоря ни слова, Сара Яковлевна отступила на пару шагов и тоненько заголосила:

          - Зизи! Димон! Вы только взгляните на этот доисторический экспонат, молю вас! Взгляните ж! И это недоразумение руководит нами?! Боже ж мой! Какое счастье, что Моисей Абрамович не дожил до этого дня, когда его Сарочку так унизили!

     Зизи застыла с тюбиком туши в руке, а  Димон оторвал голову от журнала и, примеряясь к новой позе, буркнул:

          - Сколько можно, Сара Яковлевна! Каждый день слышим одно и то же! Дайте, наконец, поспать!

     Оскорбленная подобной реакцией, Сара Яковлевна поджала губы, плюхнулась на стул и принялась эенергично обмахиваться веером. День близился к концу. Это означало конец офисным мученьям. Сара Яковлевна закрыла документы в шкаф и, демонстративно не попрощавшись с сослуживцами, выплыла на раскаленную зноем улицу.

     Скоро отпуск, а  это означает, что она поедет к дочке и внукам на море и все две недели будет рассказывать им о пережитом...