11. О несовершенствах Италии как государства

I

Был такой писатель, журналист, и даже несколько и политик - Луиджи Барзини. Он написал книгу о своих соотечественниках, она так и называется, "Итальянцы". Книга вышла в 1964-ом году, была переведена на многие языки, оказалась популярной и во Франции, и в Англии, и в Америке - но вот до Россия пока еще не дошла.

По крайней мере, мне ее русский перевод не попадался.

Веселый и остроумный человек, Барзини к своим соотечественникам тоже относится с долей юмора. И вот он, в частности, однажды написал следующее:

“...итальянец верит в то, что суд справедлив, полиция - неподкупна - а продвижение по службе происходит только в соответствии с достоинствами кандидата на повышение. Но он знает, что это - не в Италии ...”.

Он, собственно, и дальше не унимается, а добавляет, что в Италии обилие нелепых бюрократических правил умеряется необязательностью их исполнения, и что способ парализовать прпизводственный процесс работой строго по правилам недаром называется "... итальянской забастовкой ..." - но, я думаю, основную идею вы уже уловили.

Автор не склонен преувеличивать гражданские добродетели своих соотечественников.

Книга Луиджи Барзини вышла в свет в 1964 - но и за пару поколений до этого ситуация выглядела довольно похожей.

Джованни Джолитти, старейший из итальянских политиков 20-х годов ХХ века, человек, пять раз становившийся премьер-министром своей страны и сделавший для нее много добра[1], на обвинения в жульничестве и в манипулировании парламентом, говорил, что он - всего лишь портной, который шьет одежду для горбуна.

Волей или неволей - а ее приходится подправлять под его фигуру ...

Так что в свете вышесказанного становится понятно, что никто особо не удивился, когда на выборах, проведенных весной 1924 года, фашисты получили 374 места в парламенте из 535 возможных - и при этом без всякого "закона Ачербо".

Закон оказался, что называется, излишней предосторожностью.

Причем лично за Муссолини, Бьянки, Балбо и прочих вождей фашизма было подано относительно немного голосов[2] - а вот фашисты как партия получили широкую поддержку.

За них и в самом деле голосовали и консерваторы, и представители католической "народной" партии, и вообще все, кто примыкал к правой части политического спектра в Италии - и использование фашистами известных штучек, вроде раздачи заполненных бюллетеней неграмотным, или регистрации мертвых в качестве избирателей, были излишними.

Общей картины они не меняли.

Тем неожиданнее оказался кризис, случившийся в июне 1924. Случилось громкое политическое убийство, к тому же еще и раскрытое, и получившее крайне нежелательную огласку. И все это - из- за нестыковки работы различных ведомств.

Ну, и традиционного итальянского разгильдяйства.

II

Началось все с того, что 30 мая 1924 года депутат парламента от социалистов, Маттеотти, произнес резкую речь. Он сказал, в частности, что выборы прошли под нажимом, результаты их фальсифицированы, и призвал социалистов в знак протеста “... покинуть парламент ...”.

Практика бойкота заседаний в итальянском парламенте практиковалась еще со времен Кавура.

Ее несколько высокопарно сравнивали с уходом в древности из Рима недовольных плебеев, что в итоге повело к реформам и предоставлению плебеям права голоса.
Из зала ему, конечно, кричали самые разные вещи - как-никак, фашистких депутатов теперь было побольше трехсот, и каждый хотел отличиться.

Кричали, например, что Маттеотти - большевик, разбойник, и вообще - бандит.

Муссолини тоже внес свой вклад - уже на следующий день, 1-го июня 1924, в "Народе Италии" появилась его статья, в которой говорилось, что человек, оспоривший выборы, заслуживает чего- то похуже, чем просто быть названным бандитом.
Он, правда, потом передумал, и через неделю, 7-го июня, заявил, что не следует неконец-то единой Италии тратить время и энергию на политические споры.

А 10-го июня Маттеотти исчез.

Ну, исчез и исчез - мало ли что бывает. Может, он решил уехать на время, проведать родственников. Однако нашлись свидетели. И они показали, что в 4:30 дня, когда Маттеотти вышел из своего дома, на него напало несколько человек. Он отбивался, но они его осилили, кинули в машину, и куда-то увезли.

И одна из свидетельниц даже записала номера этой машины.

Полиция - как-то сама по себе и без должного согласования - взялась за расследование.

И на свет начали вылезать очень и очень нехорошие факты. Оказалось, что машина принадлежит некоему Филиппо Филиппелли. А этот самый Фаринелли - редактор фашистской газеты "Корриере италиано". И он сказал, что понятия не имеет, где его машина - но ее нашли на одной из дальних улиц Рима. И оказалось, что и внутри и снаружи на ней полно пятен крови.

Адвокат семьи Маттеотти сообщил об этих открытиях иностранной прессе.

12-го июня в парламенте премьер-министру, Бенито Муссолини, был сделан запрос о судьбе пропавшего депутата Маттеотти.

Тут, собственно, сказалась определенная гибридность существующего режима.

Скажем, в английском парламенте пропажа депутата была бы крайне маловероятна. А в советском никому бы и в голову не пришло делать какие бы то ни было запросы.

Но вот тут, в Италии 1924, и депутат пропал, и запрос был сделан, и надо было что-то отвечать - и Муссолини сказал, что дело взято под особый контроль, и за ним последит лично глава итальянской полиции, генерал Де Боно.

Ответ показался неубедительным - в похищении Маттеотти обвинили самого Муссолини. В итоге социалисты оставили парламент - а 16-го августа в 20 километрах от Рима было обнаружено тело депутата Маттеотти.

Как оказалось, его насмерть забили дубинками.

III

Муссолини сильно испугался. То, что на жульничество в Италии могут посмотреть сквозь пальцы, он знал очень хорошо - но заказное политическое убийство известного человека, депутата парламента - это все-таки в обычаи не входило.

И если бы следы преступления повели прямо к премьер-министру, он мог и не усидеть в своем кресле, "... молчаливое большинство ..." повернулось бы против него.

Конечно, Муссолини немедленно начал принимать меры. Де Боно было велено найти “козла отпущения”, на которого можно было бы свалить все грехи - и требовался такой козел, который дал бы нужные показания, не дал бы повода копать глубже, и как "... единственный убийца Маттеотти ..." выглядел бы правдоподобно.

Муссолини говорил потом, что в течении нескольких дней, сразу после обнаружения тела Маттеотти, фашистский режим в Италии мог быть сломан.

Но этого не произошло.

Де Боно "нашел" убийцу - некоего Америго Дyмини - итальянский сенат промолчал, Церковь призвала к гражданскому миру, и к “... неумножению разногласий ...” - а старый мудрый Джолитти решил голосовать вместе с правительством. Возможно, он посчитал одно политическое убийство в пресловутый "... горб Италии ..." еще впишется, а вот "... проказа большевизма ..." - уже нет, не пройдет, и окажется для страны смертельной.

Обстоятельства "дела Маттеотти" выяснились уже сильно позднее.

Думини, как окаалось, действительно был замешан тут по уши. Он был сыном итальянских эмигрантов, и родился в США, вернулся в Италию в самом конце Великой Войны и к немедленно примкнул к фашисткому движению.

Карьера его пошла вверх, когда выяснилось, что он хорошо управляется с ножом и пускает его в ход без малейших колебаний. В результате его продвинули
из рядовых костоломов и взяли в состав тайной партийной полиции - фашисты называли ее “ceka”[3] - что по-итальянски звучит как “ЧК”.

Он-то и командовал отрядом, который похитил Маттеотти.

Убивать его вроде бы не собирались, но как-то вот увлеклись - а скоординировать свои действия с государственной полицией ни им, ни их начальству в голову не пришло. Все это дело - с узнаваемым автомобилем, брошенным где попало телом, кучей оставленных следов - было обставлено настолько по-любительски, что просто диву даешься.

И продолжение тоже было “... чисто итальянским ...”.

Думини никого из начальства не выдал, получил срок в 5 лет, и через не слишком долгое время был выпущен.

В тюрьме его почему-то не убили - скорее всего, по непроcтительной небрежности.

Это обнаружилось, когда он вышел на волю, и явился в канцелярию Муссолини - требовать денег.

Его опять арестовали, подержали немного в тюрьме, а потом назначили государственную пенсию в 5000 лир в год и отправили в итальянскую колонию в Сомали, от грех подальше.

Там его арестовали опять - и тут он выложил на стол козырную карту.

Думини представил убедительные доказательства того, что все известное ему о "деле Маттеотти", во-первых, записано на бумагу, во- вторых, эти бумаги хранятся у его нотариуса в США.

В итоге его не только отпустили, но и увеличили пенсию до 50 тысяч лир в год. А еще сделали разовый подарок, вручив 125 тысяч лир, “... на обзаведение ...”. На эти деньги он купил себе виллу в итальянской Ливии, и пообещал больше не беспокоить.

Видимо, решил, что от добра добра не ищут.

IV

Кризис улегся далеко не сразу. Муссолини снова пришлось маневрировать. Раскол наметился даже внутри фашистской партии - идеалисты никак не хотели понимать, почему грехи руководства должны ложиться на репутацию всего движения. Они хотели "... чистки рядов ..." - и она действительно началась, вот только работала в обратную сторону.

Композитор Артуро Тосканини, который в 1919 вступил было в ряды новой партии, к 1922 так в ней разочаровался, что отказывался дирижировать при исполнении "Джовинеццы".

Идеалисты уходили - их сменяли другие люди.

Влияние "расов", с их частными армиями, в результате кризиса только выросло - Роберто Фариначчи совершенно открыто защищал Думини. И вообще держался того мнения, что расстрел нескольких тысяч человек очень оздоровил бы обстановку.

Ну, так далеко Муссолини не пошел, но все больше и больше склонялся на сторону боевого крыла своей партии. В августе 1924 он призвал делегатов сьезда фашистов не стесняться жестокости - она необходима, без нее ничего не достигнешь.

"Фашизм" - сказал Муссолини - "нуждается в людях, на которых можно положиться ...".

Эти люди его и в самом деле поддержали - но не бесплатно. В ноябре 1942 генерал Де Боно был смещен со своего поста шефа итальянской полиции[4] - и заменен на Итало Балбо.

Шаг был опасным - Муссолини отдавал полицию в руки очень способного и очень честолюбивого человека - но делать было нечего. По-видимому, он надеялся отыграться позднее.

Дело в том, что Бенито Муссолини пришел к выводу, что само по себе наличие парламента становится ему нежелательным. Действия сквадристов по устрашению всякой возможной оппозиции шли вплоть до декабря 1924 - и приостановили их только в Риме. Tуда ожидался наплыв иностранных кореспондентов в связи с заседанием совета Лиги Наций. Муссолини, которого уже стали называть "вождем" - "дуче", добился того, чтобы заседание проходило в Риме.

Его сжигала жажда признания и престижа.

**

Примечания:

1. Джолитти провел целую серию социальных реформ, которые улучшили жизнь бедных слоев населения. В частности, ввел идею социального страхования. Внешняя торговля Италии за годы его активного участия в управлении страной - 1900-1910 - более чем удвоилась.
2. Муссолини даже в Ломбардии, в столице которой, Милане, издавалась его газета "Народ Италии", получил только 49,14% голосов. Итало Балбо в провинции Эмилия-Романья получил всего 16%.
3. Mussolini, by Denis Mack Smith, page 75.
4. В 1925 Эмилио Де Боно даже судили по совершенно ошеломляющему обвинению - за
соучастие в убийстве Маттеотти. У него хватило ума никого не выдать, и в результате он был оправдан, и отправлен в почетную ссылку - губернатором провинции Триполитания в итальянской Ливии.