Выстрел глава двенадцатая

  Глава 12.


  Из выступления Немова Валерия Ивановича: «Киевский князь Владимир Великий Руст крестил, а новоявленный самодержец Владимир первый поставит на ней крест».


  - Домой-то почему не идете, Георгий Константинович? – Олег заглянул в кабинет главного редактора. – Поздно уже. Все разошлись.

  - А сам? Сам-то чего допоздна засиделся?

  - Если честно, вас караулю. Весь день до вас невозможно было добраться. Народ постоянно толпился. А хотелось поговорить с глазу на глаз.

  - Закрой дверь, проходи. Присаживайся. Какой день сегодня, помнишь?

  - Да вроде, не праздник…обычный день. - Обычный, да не совсем. Сегодня сорок дней, как Валеры Немова не стало. Давай, помянем его, - Георгий Константинович наполнил рюмки и первым поднял свою. – Царствие ему небесное.

  - А я вот забегался, забыл. Некрасиво получилось, - все сокрушался Портнов.

  - Не бери дурного в голову. Ты просто слишком озабоченный в последнее время.

  - Есть немного, - согласился Олег. – Собственно, об этом я и пришел поговорить.

  - Какие-то проблемы? – догадался главный редактор.

  - Даже не знаю, как это назвать. Это уже не проблемы. Это…в общем, я вам сейчас кое-что скажу. А вы просто запомните мои слова, примите их к сведению, но не задавайте, пожалуйста, никаких вопросов. Потому что, ежели я вам отвечу, такие же проблемы могут появиться у вас, а я бы этого не хотел. Договорились?

  - Во как! Даже страшно становится, - попробовал пошутить главный редактор, сдержано улыбнувшись.

 - Это не шутка, жора. Это на самом деле страшно. В общем, так: если  вдруг сообщат, что я покончил жизнь самоубийством, ты этому не верь. Я жизнь люблю и хотел бы еще пожить…пару десятков…лет.

  - Ты к чему это, Олег? – Георгий Константинович задал вопрос, и тут же сам нашел ответ на него. – Неужели все так плохо?

  - Взяли меня в оборот, Константинович. Конкретно взяли и, видимо, уже не отпустят.

  - Олег, тебе, возможно, не понравится, что я сейчас скажу, но все же…Ты послушай меня. Возможно, лучше успокоиться и отойти в сторону? А? Валерию ты уже все равно не поможешь. А главный виновный, не тот, с фотографии, что ты рассказывал, а главный…он ведь в любом случае останется безнаказанным. Так, может, хватит? С ветряками бороться бессмысленно.

  - А как же наш разговор…тогда? Помнишь? Ты же сам говорил, что мы такой народ, что во всех своих бедах всегда виним кого-то другого. Я больше так не хочу. Мы сами виноваты и сами должны ситуацию выправлять. По крайней мере, я готов.

  - Я говорил, говорил. Но я другое имел в виду. Нашему обывателю душу греет осознание того, что во всех его несчастьях, неудачах и бедах виноват кто-то другой. И политики этим всегда и во все времена бессовестно пользовались. Причем, не только у  нас.  Самый характерный пример приходит опять же из Германии, из начала двадцатых годов прошлого века. Мало кому известный тогда демагог сделал открытие, что во всех бедах немцев виновны коммунисты и евреи. И не упускал случая, чтобы подчеркнуть это в своих публичных выступлениях. Тогда никто не знал, к чему это открытие приведет. Сегодня, почти через сто лет, мы знаем, к чему это привело. А вот, чем закончится наша, российская охота на ведьм, мы можем только гадать. Мы ведь тоже в этом смысле прошли большой путь. Вначале врагами объявили дворян и интеллигенцию, потом кулаков, затем была очередь шпионов. Не забывали и о национальном подходе к этому вопросу. Вспомни, кто только не объявлялся у нас врагом: и немцы Поволжья, и некоторые народы Кавказа, и крымские татары, и жители Прибалтики, западной Украины и Белоруссии. Потом были космополиты. И этого было мало. Врагом был объявлен мировой империализм. Сегодня наш враг – страна, с которой еще двадцать лет назад мы были готовы обниматься и целоваться. Тебя не пугают такие шарахания из стороны в сторону? Меня лично – пугают. И,  к чему это приведет, знает только… Впрочем, никто не знает…

  - А я вот не хочу, чтобы мне это…грело душу. Я считаю, что каждый должен быть в ответе за то, что творится в его стране. Каждый. И не искать виновных нужно, а исправлять собственные ошибки.

  - Ты все правильно говоришь. Я с тобой абсолютно согласен. Но мы от темы немного отошли. Сейчас речь не о том. Сейчас ты о себе должен подумать.

  - От меня, Жора, уже ничего не зависит. Я слишком много знаю. И уже неважно, буду я сидеть молча, зажав рот, или буду пытаться что-то делать. Для них, в любом случае, спокойнее, если меня не будет…вообще. Помнишь, знаменитые слова: «есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы». Они актуальны и сегодня. У нас наверху их никто не забыл. Валера – лишь один из многих…примеров… Автор этих слов, правда, был коварнее, хитрее и…умнее. Он своим жертвам даже памятники ставил, награды давал, устраивал пышные похороны. А нынешние вот и  концерт памяти провести не дают. Неужели так боятся?

  - Боятся, Олег, конечно, боятся. Только этим и можно пояснить многие их действия и…глупости. И Валеру боялись… Давай-ка еще помянем его.

  Выпили. Олег даже не стал закусывать.

  - Чем он занимался в последнее время? – вдруг спросил он у главного редактора.

  - Собирал доказательства нашего участия в войне на Донбассе.

  - Думаешь, его за это?

  - Не знаю. На все сто этого уже не будет знать никто. Кроме заказчика, разумеется.

  - Зачем? Не могу понять. Это же настолько очевидно, что и доказывать нет смысла. За это убивать? Да весь мир об этом знает.

  - Знать-то, знает. И что с того? Главное, что наш родной обыватель не знает. И не хочет знать. Все эти ужимки, уловки и прочий маразм – это для него. Наш-то, что говорит на все претензии? А вы докажите. Ха. И обыватель балдеет. И, почему-то, никому не приходит в голову, что руководитель великой страны ведет себя, по сути, как нашкодивший школьник. Тьфу. Противно. Ну, вылитый двоечник, не выучивший урок. То у него целое подразделение, задержанное на Украине, заблудилось, оказывается. Ага, грибы пошли собирать и незаметно границу пересекли. Другие – в отпуске, и он как Верховный за отпускников не отвечает. Позор, одним словом. Просто позор.

  - Может быть, Валера действительно собрал такие доказательства, от которых невозможно отпереться? А, как ты думаешь?

  - Возможно. Не знаю, а гадать не хочу. Но, боюсь, этого уже никто не узнает. Все его материалы давно в ФСБ.

  - Вот скажи мне, Жора…ты же умный. Почему вот так? Один, место которого на скамье подсудимых, с издевкой и цинизмом может заявить: «докажите». А другой, честный и порядочный…так его просто хладнокровно могут расстрелять. И, самое главное, абсолютно безнаказанно. Как это? Почему? Неужели наш мир так несовершенен?

  - Да, Олег, вопросы у тебя…Над ними человечество бьется уже не одну тысячу лет. А ты хочешь, чтобы я вот так запросто взял и ответил. Нет, не могу. Не отвечу.

  - Хорошо, не надо мне абсолютно точного ответа. Просто скажи, что сам думаешь? Неужели никаких соображений нет?

  - Что я думаю? К сожалению, это никого не интересует. И, самое главное, это никак не может повлиять на ситуацию.

  - И все же…

  - Подобные размышления обычно приводят к возникновению в моем сознании определенной картинки. Я вижу город, в котором живут люди. Обычные нормальные люди со всеми своими достоинствами и недостатками. Хорошие люди. Они любят, растят детей, работают, в меру своих сил и способностей стремятся как-то совершенствовать и мир, в котором живут, и самих себя.

  - Прямо-таки – город Солнца.

  - Пусть будет так, если тебе так хочется. Но скорее – нет. Я этот город совсем не идеализирую. На город Солнца он все-таки не тянет.  Ты же понимаешь, что город Солнца – красивая, но все же утопия. А я больше реалист, нежели романтик. Но это еще не вся картинка, ты до конца дослушай. Так вот, а рядом с Городом расположен лес.  Глухой, дремучий лес.  Там тоже живут люди, но совсем другие. Люди-дикари. Причем, в отличие от известной песни из известного фильма, на лицо они такие же, а вот внутри – просто ужасные. И они не дают спокойной жизни горожанам. То одно, то другое: набеги, грабежи. Но главный их метод – выстрел в спину.  Из-за угла. Точнее, в нашем случае, из-за куста, из-за дерева. Террористы, одним словом. Как еще можно их обозвать? И вот самых лучших горожан они постепенно отстреливают. И ничего с ними невозможно поделать. Законным путем не получается. Знакомая, кстати, ситуация. Помнишь? «А вы докажите!» Единственный способ – действовать их же методами. Но тогда это будет означать одно: уподобиться им же, этим дикарям. Что в принципе невозможно для уважающих себя горожан. Ниже чувства их собственного достоинства. И замкнутый круг получается. Правят дикари, качают свои права, и ничего с ними поделать невозможно. И продолжают звучать выстрелы  из дремучего леса, уносящие жизни лучших представителей человечества. То там, то там, то тут.

  - Да, невеселая картина получается.

  - Да уж. Тут не до веселья, - Георгий Константинович взял в руку бутылку водки. – Давай помянем еще раз Валеру Немова, чья жизнь так коварно и так несправедливо была оборвана. Выстрелом в спину…выстрелом из дремучего леса.

  - Но у них ничего не получится, - вдруг заявил журналист, ставя на стол пустую рюмку. – Я говорю, не получится загнать всех нас в этот дремучий лес. Рано или поздно, наш город станет похож на город Солнца.

  - Будем в это верить. Иначе, зачем тогда жить?

  - Я тут тебе, Жора, одну вещицу принес. – Олег полез в карман и вытащил оттуда сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул. В развернутом  виде образовалась четвертинка от стандартного листа.

  - Это что такое? Листовка, что ли?

  - Вроде того. Возьми, почитай. – Фотокорреспондент протянул листовку главному редактору. – Давно ношу, все не решался показать тебе.

  - Ну, ну, посмотрим. О, какой мелкий шрифт. Георгий Константинович натянул на кончик носа очки и начал читать. –«Уважаемый Иосиф Давидович, Было бы очень здорово, если б вы спели эту песню для Президента Российской Федерации в день празднования Великой Победы. Музыка вам известна, слова народные. Хотят ли русские войны?» Это ты оттуда привез, как я понимаю?

  - Да, оттуда. Ты дальше читай.

  - Как она к тебе попала, если адресована Кобзону? Украл, что ли? - Зачем украл? Там таких много было. После концерта, когда благодарные зрители бросились с цветами и подарками к певцу, все это богатство собрали на столике. То ли зацепил кто-то, то ли уложили неаккуратно…в общем, упала пачка и рассыпалась.

  - Целая пачка?

  - Ну да. Вначале никто внимания не обратил. Ну, упала и упала. Кто-то брал, читал. Я тоже взял одну. Ну, а потом, когда дочитали до конца, начался переполох. Служба безопасности, конечно, налетела, все собрала, но свою листовочку я сохранил. Ты читай, Жора, читай. Самое интересное – дальше.

  - Читаю, читаю, - и главный редактор снова углубился в текст.                Хотят ли русские войны. Хотят ли русские войны,               

 Нам приходилось воевать, Ну как спросить у тишины?      Чтоб шею дьяволу сломать. Молчат березы, тополя,      Солдаты падали в бою Растущие вокруг Кремля.      На землю русскую свою. Не спросишь даже матерей,      Тогда казалось: навсегда Вдруг потерявших сыновей,      Наш дом покинула беда, Так как же мы понять должны      И все вокруг понять должны Хотят ли русские,      Хотят ли русские,     Хотят ли русские,          Хотят ли русские,         Хотят ли русские войны? Хотят ли русские войны?
Забыт уж подвиг тех солдат,  

  И вот потомки тех солдат Что под березами лежат.     Несут на Украину ад За что боролись, били зло,     Оставив за спиной Кавказ, Оно, как прежде, расцвело     Залили кровью весь Донбасс. Не в дальней чуждой нам земле,     Покрыт позором весь их род, Теперь – в Госдуме и Кремле.     Пятно ложится на народ. Пусть нам ответят их сыны,     Снять все вопросы мы должны: Хотят ли русские,        Хотят ведь русские,    Хотят ли русские,         Хотят ведь русские,        Хотят ли русские войны? Хотят ведь русские войны.


  - Да, круто, - задумчиво произнес главный редактор. – Я надеюсь, дарителя этого шедевра тогда не поймали?

  - Да нет. Поди, разберись, кто это принес. Ну, что скажешь?

  - Что я могу сказать? Как русскому человеку, читать это горько и обидно. И я даже где-то пойму тех, кто будет топать ногами и стучать клаками, увидев это. Да, пойму… Но сам этого делать не буду. Потому что понимаю, что тот, кто это написал, имел на это полное право. И получил он это право не от кого-то, а лично от нашего руководства в лице Президента и Госдумы, от Министерства обороны, выполнявшего волю Президента и отдававшего приказы, от наших солдат, поливавших из «Градов» территорию независимого государства и давящих гусеницами танков его защитников. Чего обижаться-то, по большому счету? Заслужили…

  - Да…к сожалению…

  - И что ты собираешься с этим делать?

  - Ничего. Вот, тебе принес. Дарю. Что хочешь, то и делай. Мне это не понадобится.

  - Надеюсь, ты понимаешь, что опубликовать эти стихи я не могу?

  - Конечно, понимаю. Оставь до лучших времен. Я имею в виду, до тех пор, когда публиковать их уже не будет никакой нужды. Я надеюсь, страна наша и все ее граждане предпочтут все же жить в светлом городе, а не в дремучем лесу. Хотя, понятное дело, кому-то и в лесу живется очень даже неплохо. Их порядки и правила дремучего леса вполне устраивают. Всех готовы туда затянуть.

  - А ты сам? Почему у себя оставить не хочешь?

  - Не хочу. На всякий случай…пусть лучше будут у тебя. Что будет дальше, не знаю, но ощущения очень даже неприятные. На что они способны, ты и сам знаешь. Вся безысходность ситуации заключается в том, что от меня уже ничего не зависит. Решаться все будет  там…в лесу. В дремучем лесу.

  - Да, безысходность…действительно, безысходность. Унизительно, как-то, сознавать, что от тебя уже ничего не зависит…