Капля бесконечности. Глава 1

ГЛАВА 1

Я просыпаюсь в пять тридцать утра. Мне нельзя просыпаться позже. Я выключаю будильник еще до того, как он успеет прозвенеть. Быстро проскользнув в ванную, я принимаю холодный душ, мне нельзя купаться под горячей водой, уходит много денег. Искупавшись, я одеваю халат и захожу в свою комнату. Одев длинное серо-черное платье ниже колен, но не достающее до щиколоток, я натягиваю сверху черный жакет. Расчесав волосы, собираю низкий хвост, обвязав его лентой. Убираю с лица челку. Заглядываю в зеркало, в маленькое зеркальце, через которое еле видно мои темно-каштановые волосы. Я кладу маленькое зеркальце обратно под матрас и выхожу из комнаты.

Спустившись на кухню, причем очень тихо, чтобы не разбудить родителей, я начинаю готовить завтрак. Готовлю тосты, яичницу с беконом и завариваю кофе, затратив на это как можно меньше продуктов. Я открываю холодильник и достаю оттуда тарелку с вчерашними гренками. Сухие куски хлеба. Точнее остался один сухой гренок. Мне можно есть только вчерашнюю пищу. Я съедаю гренок и запиваю стаканом воды. Кухня в идеально чистом состоянии, вчера я до двенадцати часов драила тут все, после прихода маминой сестры, моей тетушки Вивьен с её мужем Клаусом.

По дороге в школу, я захожу в закусочную. Она открывается в семь утра, а в школу мне нужно к восьми тридцати. Я работаю здесь официанткой, а по вечерам, когда кафе уже закрыто, я работаю уборщицей. Платят до ужаса мало, но родители не дают мне денег, они дают мне только завтрак, как обычно это бывает — вчерашнюю.

Я зашла в кафе, которое, кстати, называется "Закусочная у Бетти". Н-да, самое банальное название, но оно мне очень нравится, уютное и домашнее... За столиками и стойкой уже сидят посетители, сюда по утрам заходят немногие, зато после школы, когда я тоже работаю, здесь собираются школьники и веселятся, выпивают. Мне нельзя веселится, мама говорит, что это грех, запрещено. Я рада, что не совершаю этот грех, хотя я не верующая. Я рада, наверное...

— Девушка! — кричит кто-то за столиком у окна. Я оборачиваюсь и вижу своего постоянного клиента.

— Мистер Моррис, доброго вам утра, — приветливо говорю я, при этом улыбаясь. — Вам как обычно?

— Прошу, просто зови меня Брэд, — лысый мужчина улыбается, и в этот момент вокруг его глаз появляются еле видные морщинки, ведь на черной коже их не видно. Белые зубы будто освещают путь. — Да, Констанс, мне как обычно.

— Кони. Просто Кони, — я поправляю синий фартук, который носят все официанты и незаметно улыбаюсь. — Тогда, банановые тосты с брусничным джемом и ягодный чай без сахара скоро будут.

Я иду к окну за стойкой, куда говорю заказы шеф-повару. Сказав то, что обычно заказывает мистер Моррис по утрам, я подхожу к стойке. За ней уже сидит новый посетитель и нервно дергает колокольчик, который был подвешен, чтобы клиенты могли подзывать официантов.

— Здравствуйте и доброго вам утра, — начало было я, но этот мужчина с темными волосами, вытянутым лицом и губами, выражавшими недовольную полосочку, перебил меня.

— Почему так долго?! — возмущается он, но я поняла, что это риторический вопрос, когда он продолжил, не дав мне ответить. — Мне крепкий кофе со сливками и яичницу с малиновым желе.

— Простите, заказ скоро будет готов, — я виновато опускаю плечи и разворачиваюсь к окну шеф-повара Дэна Ганса, продиктовав ему новый заказ, а он в свою очередь вручил мне поднос с заказом мистера Морриса. Я поблагодарила Ганса и, взяв поднос, направилась к столику мистера Морриса.

— Ваш заказ, мистер Мо... Брэд, — я ставлю тарелку с тостами и джемом и чашку с чаем на стол.

— Спасибо, Кони, — он сдержанно улыбнулся и взглянул на мужчину, который возмущался и кричал. — Что он от тебя хотел?

— Нет-нет, ничего. Это была моя вина, я долго не принимала заказ, — тихонько отвечаю я на суровый вопрос, по отношению к тому типу, конечно же.

— Ладно, — мистер Моррис взглянул на наручные часы и перевел взгляд на меня. — Кони, тебе уже пора в школу. Подбросить?

— Нет, Брэд, сидите, кушайте, — я улыбаюсь и киваю на тарелку с тостами. — Я доберусь на велосипеде. Спасибо, что напомнили.

Мы улыбнулись друг другу в последний раз и я ушла за стойку. В этот момент в магазин зашла Хейли. Хейли Пенс — вторая официантка, она ходит на курсы косметолога, а в свободное время, как раз когда я бываю в школе, она подрабатывает здесь официанткой, ей двадцать четыре года. Мы не лучшие подруги, но болтаем, наверное просто друзья по работе. Я сняла синий фартук и повесила на крючок. Хейли сняла капюшон, обрызгивая пол. Я только что заметила, что на улице ливень. А у меня ни пальто, ни зонта, мне нельзя брать зонт, мама говорит одевать кофту с капюшоном, а я не знала, что сегодня будет дождь.. Я иду к выходу, как вдруг слышу:
 
— Давай я все же тебя отвезу, а то промокнешь, — проговорил мягким голосом чернокожий. Кстати, иногда я считаю нас похожими, ведь я мулатка, а оба моих родителя — европейцы. Мама говорит это так, потому, что её дедушка был негром, она так называет афроамериканцев, а мне это не нравится.

— Не стоит, Брэд, у меня есть зонт у корзине велосипеда, — это не ложь, ведь ложь — это большой грех. Я просто не хочу затруднять человека.

— Ладно...ступай, ибо опоздаешь, — он улыбнулся и поднял книгу, начиная читать и попивать чай.

Я киваю и быстро выхожу. Мой велосипед не видно из окон закусочной, он стоит на углу, сбоку здания. Я всегда ночью оставляю его здесь, утром пешком дохожу до закусочной, а в школу еду на велосипеде. Я сажусь в седло. Мне повезло, что вчера ночью я оставила велосипед под деревом, под деревом я не так промокла. Взяв в руки руль, а рюкзак положив в корзинку впереди, я кручу педали и удаляюсь от закусочной. Дождь сильный, ливень, а потому, я уже вся промокла до ниточки. Стараюсь ускорится, поворачиваю направо, еду прямо, затем налево, прямо, прямо, направо, прямо, направо, прямо, налево. Поворачивая на еще одном перекрестке направо и уже оказываюсь у школы. Холодно очень, поэтому я быстро подъезжаю к школе и оставляю велосипед на парковке, рядом с мотоциклами и крутыми тачками.

Войдя в школу, я подхожу к своему шкафчику. Открыв его, я достаю несколько учебников. Поправив рюкзак на плечах, я направляюсь в класс литературы. Мимо меня проходит мой одноклассник. Томас Ханниган, он пьет, употребляет наркотики и все время со всеми дерется, он точно такой же, как и мой дядя Бен, которому двадцать три года, но который уже употребляет наркотики, очень сильно напивается и постоянно вступает в драки не из-за чего. Я боюсь дядю Бена, он к нам часто приходит и мне страшно находится с ним в одном доме. Мама говорит, что он очень грешный и его попутал бес...

В классе было шумно, а я сидела за последней партой у окна и читала книгу "Искусство любить" Эриха Фромма, написанная в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году, если я не ошибаюсь. Я люблю книги Эриха Фромма, еще из его произведений я читала "Иметь или быть?", "Бегство от свободы", а последняя прочитанная мною книга "Я и Оно" Зигмунда Фрейда, написанная в тысяча девятьсот двадцать третьем году. Я обожаю читать, с того момента, как я научилась читать, я больше это делать и не переставала. Это мое хобби, как и рисование, классическая музыка... Обожаю творчество, я играю на скрипке, это единственный инструмент, который меня привлекает. Скрипку мне подарила моя умершая бабушка. Первую скрипку она купила, когда мне было семь лет, а за месяц до смерти она купила мне новую. Моя бабушка, София Монтеккалеоне, единственная, кто хоть как-то обо мне заботилась. Но она умерла... И теперь я осталась одна, если, конечно, не считать Брэддона Морриса, просто Брэда.

— Класс, рассаживайтесь по местам, — зашел в класс мистер Триввиани, учитель литературы, а уже через секунду прозвенел звонок и все сели за свои парты.

— Итак, сегодня мы будем читать книгу Джорджа Оруэлла "1984". Кто-нибудь уже читал? Кто сможет описать краткий сюжет? — спросил учитель, чья лысина на лбу будто светилась, а седые волосы искрились в лучах солнца. Учитель, чья кожа отливала бархатом на солнце, выгнул бровь.

— Я могу, — сказала Джессика Флинстоун, подняв руку. Выскочка, которая не особо умная. Она начала рассказывать, все время поглядывая под парту. — "Главный герой — Уинстон Смит — живёт в Лондоне, работает в министерстве правды и является членом внешней партии. Он не разделяет партийные лозунги и идеологию и в глубине души сильно сомневается в партии, окружающей действительности и вообще во всём том, в чём только можно сомневаться. Чтобы «выпустить пар» и не сделать безрассудный поступок, он покупает дневник, в котором старается излагать все свои сомнения. На людях же он старается притворяться приверженцем партийных идей. Однако он опасается, что девушка Джулия, работающая в том же министерстве, шпионит за ним и хочет разоблачить его. В то же время он полагает, что высокопоставленный сотрудник их министерства, член внутренней партии некий О’Брайен также не разделяет мнения партии и является подпольным революционером.

Однажды оказавшись в районе пролов (пролетариев), где члену партии появляться нежелательно, он заходит в лавку старьёвщика Чаррингтона. Тот показывает ему комнату наверху, и Уинстон мечтает пожить там хотя бы недельку. На обратном пути ему встречается Джулия. Смит понимает, что она следила за ним, и приходит в ужас. Он колеблется между желанием убить её и страхом. Однако побеждает страх и он не решается догнать и убить Джулию. Вскоре Джулия в министерстве передаёт ему записку, в которой она признаётся ему в любви. У них завязывается роман, они несколько раз в месяц устраивают свидания, но Уинстона не покидает мысль, что они уже покойники (свободные любовные отношения между мужчиной и женщиной, являющимися членами партии, запрещены партией). Они снимают комнатку у Чаррингтона, которая становится местом их регулярных встреч..."

— Джессика, ты, конечно можешь прочитать всю статью о сюжете из википедии...но мне нужен краткий сюжет человека, который читал и составил какое-то мнение об этой книге, — мистер Триввиани осматривает весь класс, а Джессика сконфуженно убирает телефон в карман джинс и поникает с головой. В то время, взгляд учителя, почему-то, останавливается на мне. — Мисс Лэйн, не читали ли вы?

Весь класс оборачивает головы к последней парте у окна, за которой сижу я, единственная. Я натягиваю рукава черного жакета до кончиков пальцев рук и поникаю с головой.

— Да...да, я читала... — я говорю очень тихо и стараюсь не поднимать головы, иначе столкнусь с насмешливыми взглядами одноклассников. — Уинстон Смит работает в министерстве правды, но не разделяет всего, что с этим вообще связано. Ведет дневник, встречается с Джулией...  Но это не важно. Он считает, что министерство очень сомнительное, не верит в ту идеологию, которую партия поддерживает. Эта книга о противостоянии страха правде, которую сказать нельзя...

— Молодец, Кони, — он кивнул и слегка улыбнулся, а затем подошел к доске, написал имя автора и подошел к своему столу. — Начнем читать. Итон, начинай читать...

Урок пролетел быстро, мистер Триввиани давал читать по главе каждому ученику. мы прочитали семь глав. Все остальные уроки тоже пролетели для меня быстро, ведь я не особо их люблю. Я люблю литературу, люблю читать и высказывать свое мнение... Люблю, но не высказываюсь... Я вышла на улицу, села на свой велосипед и, когда уже хотела уехать, кто-то кинул мне в голову мяч и я упала с велосипеда. Я ударилась головой об асфальт, но быстро встала. Парни кричали "уродина!", а я... Я... Впервые за одиннадцать лет учебы в школе... Я разозлилась. Я была полна грешных и не чуждых мне чувств, я была полна злости и ненависти... Мой взгляд... Я не вижу себя со стороны, но представляю, какой он злобный. В глазах пляшут чертята, язычки пламени... Такого никогда не было! Я быстро сажусь на велосипед и уезжаю. Я все кручу, кручу, кручу педали, с такой невероятной силой. Я подъезжаю к закусочной.

Оставив велосипед у входа, я вошла в закусочную. Одев фартук, я, выдохнув, перевела дыхание и принялась работать. Это очень странно, странно то, что со мной произошло сегодня в школе. Произошло то, чего никогда не случалось. Я разозлилась! Встряхнув головой, я направилась работать.

Рабочий день прошел незаметно и я пешком отправилась домой. Вот, уже подойдя к дому, я открыла дверь своим ключом и зашла. Я быстро поднялась в свою комнату и оставила там рюкзак, а затем спустилась вниз и направилась на кухню. Мама сидела за столом, а вокруг на кухне был ужасный бардак. И да, мой папа всю ночь бывает на работе, а дома бывает только утром пару часов и в воскресенье, так что мы с ним почти не видимся, да и ему на меня все равно. А вот мама круглые сутки дома. Моя мама, белокурая женщина, однако седина от корней уже видна большая, с румяной, но морщинистой кожей. Моя мама — Элизабет Анкария Лэйн — очень высокая и грозная женщина. Суровое выражения лица не покидает её даже тогда, когда она спит...

— Констанс Джоан Моника Лэйн, у нас были гости, живо убери здесь все, а затем спускайся в подвал и выкинь оттуда дохлых голубей, которых мой Себа погрыз, да прибери! — сурово сказала мама, да только ласково произнесла имя своего любимого кота Себастьяна. Кот Себастьян постоянно убивает голубей и оставляет трупики бедных животных в темном подвале...

Я быстро вылизала всю кухню, а за одно убрала весь дом. Я спустилась в подвал и включила свет. Там было сыро и темно. Я опустилась на корточки и поняла, что оказалась в поле огромного количества трупиков бедных птиц... Вокруг перья... Я взяла одну мертвую птичку в руки и начала гладить. А затем я расплакалась. Кот убил ни в чем не повинных птиц, невинных и бедных... Слезы текли, но я быстро их вытерла. Я убрала птиц. Положила каждую в отдельный мешок и, взяв это все, ушла в лес. В лесу я похоронила всех птичек. Я вернулась домой и начала подниматься по лестнице в свою комнату. Но вдруг, кто-то схватил меняя за волосы и потянул вниз.Я упала с лестницы и ударилась позвоночником и головой. Я тихо простонала от боли и увидела перед собой маму, она злобно смотрела на меня сверху вниз.

— Ты!! Бесстыжая и неблагодарная тварь! — мама достает из своего кармана зеркальце с розовыми цветочками, которое я оставила под подушкой. — Ты своровала мое зеркало, мое любимое зеркало, после того, что я для тебя сделала??! — мама убрала зеркало в карман и схватила меня за волосы.

— Мамочка, прости меня! Не надо! — я еще раз простонала от боли, пытаясь взмолить маму, меня отпустить.

— Как ты посмела?! Тварь! — мам дает мне сильную пощечину, а затем, кидает на пол, перед этим оттянув за волосы. Я опять стону от боли. — Не смей кричать и мычать! Это еще не боль!

Мама достает с полки комода плеть и резко бьет меня по спине. Я плачу и вскрикиваю от боли. Спину будто обдало жаром, а затем разрезало пополам. Мама нанесла еще одни удар по одной руке, затем по другой, только с более большим размахом и силой. Я сильнее вскрикиваю. Мама бьет меня по плечам, шее, ногам. Я пытаюсь встать, но она сразу же бьет меня плетью по спине, при этом приговаривая, что воровство — это ужасный грех, и что она убьет меня. Я вскрикиваю от боли, она наносит удары по кистям, много много раз, и говорит, что отрежет руки за воровство в следующий раз.
Мама достает с той же полки свой ручной нож.

— Мама, пожалуйста, только не это!! Не надо!! Я больше не буду, — слезы текут, но мама не останавливается...

Мама берет кисть моей правой руки и делает очень глубокий порез на ладони, а затем переворачивает тыльной стороной ладони и начинает делать множество очень глубоких порезов. Я кричу, кричу от боли, которы прожигает мою руку... Мама проделывает тоже самое с другой ладонью. Она убирает нож и опять дает мне пощечину, я вскрикиваю. Пол вокруг в крови. Вдруг, вниз спускается Лиа.

— Мама? Мама! Мама, не делай это! Оставь Кони! Оставь мою сестру! Мама! — девочка семи лет начинает плакать, а мама быстро подходит к ней.

— Лиа, быстро поднимись к себе и не спускайся! — сурово говорит мама и моя младшая сестра убегает в слезах. Я плачу и лежу, невозмогая пошевелиться от боли.

— Уходи с глаз моих долой! Немедленно! — кричит на меня мама. Я еле-еле встаю и медленно бреду по ступеням лестницы наверх, в свою комнату.

Войдя в свою комнату, я закрываю дверь на замок и начинаю плакать от боли. Я смотрю на свои руки и плачу, очень тихо плачу. Я не могу шевелиться, при каждом движении огромные синяки на моем теле ужасно болят. Я смотрю на свои ладони, как вдруг... Вдруг мои ладони воспламеняются! Они горят одну-две секунды и тухнут, а кровь все сочится... Я перестаю плакать и не верю в то, что увидела секунду назад. Я подхожу к окну и вижу, что все мое тело горят одну-две секунды и тут же тухнут! Я стою в недоумении и не знаю, как это понимать...