Колесо обозрения

Ну вот наконец то в мою жизнь опять вошло это безумие, этот рок-н-ролл! Когда голова кружится, тело извивается, а в глазах искры. Так происходило всегда, когда приезжал Марк. Никто не знал, когда это произойдет в следующий раз: через день, через год или в следующей жизни. Но на меня он всегда действовал как наркотик.
Сначала думаешь: « Ну и хрен с ним! Не позвоню! Мне и без него хорошо. Где моя женская гордость?! А если он позвонит, сделаю вид, что ужасно занята.»
Он звонил в первый же день. «Привет!» И круги перед глазами. Все дела срочно откладываются на неопределенное время. Дети отводятся к бабушке. Шляпа набекрень и лечу к нему через весь город. Чтобы безвозвратно погибнуть, чтобы впечататься в тело, чтобы забыть возраст и статус.
Марик беззаботно смеётся, треплет затылок, наливает вино. Столичные новости переплетаются с музыкальными новинками, алкогольные коктейли- с экзотическими чаями, губы с руками.
Потом полночи бродим по улицам, взявшись за руки, невинно целуясь и щелкая фотоаппаратом. Бдительные тетеньки на лавочке:
-Эй, девушка! Вы зачем здесь фотографируете? Вы риэлтор?
- Нет, я американский шпион. Подыскиваю место, где лучше заложить атомную бомбу.
- Она и наш подъезд сняла!
Тетеньки грузно угрожающе поднялись в нашу сторону.
-Да что вы! Она шутит!- белозубая улыбка Марка.- Она просто фотохудожник. Мы делаем серию урбанистических пейзажей.
Отдышавшись за углом Марик имитирует беззлобную пощечину. Хохочем, целуемся, курим.
-Ты всё такая же…
-Какая? Красивая?
- Глупая! Как ты вообще тут выживаешь? Ты же для них инопланетянка!
Я обиженно молчу.

Через пару дней традиционный джем-сейшен на студии у друзей. Мы поём, играем, шутим, курим сигары, едим пиццу, жгем благовонные палочки, валяемся в подушках на полу всей гурьбой, пьём дорогое вино, жуем лимоны с солью. Маша набрасывает графические зарисовки нашей компании. Совершенно немузыкальный Павлик убирает грязную посуду. Аркаша микширует и записывает удачные куски.
-Когда-нибудь мы взорвем этот мир!

Иногда мы ходим в парк аттракционов , взяв детей. Катаемся на цепочной карусели, на сталкивающихся машинках, едим мороженное, строим рожицы у кривых зеркал, поем караоке, а когда стемнеет, садимся на огромное колесо обозрения. Как-то постепенно ты становишься всё меньше и меньше, а город- огромнее и чужее. Плавно, но всегда неожиданно оказываешься в наивысшей точке. И в это мгновение всё замирает- колесо, воздух, звуки, дыхание, пульс. Ты будто растворяешься в ночном небе. А потом обнаруживаешь, что верхушки деревьев приближаются и невозможно совершить подвиг в мире, где все движется по часовой стрелке.
Марк как будто слышит мои мысли. Хотя мы молчим и даже не смотрим друг на друга.

-У меня завтра самолет.
-Ты  заберешь меня с собой?
Легкий нервный смешок, а потом отвлекающий маневр из серии:
-Ой, смотри какая птичка! Она прилетела сюда из южной Африки. А питается она личинками гигантских бабочек.
 Закусываю губу.
-Да насрать мне на бедных бабочек, чьи личинки сжирают зловредные птицыхи! Сколько помню себя, всегда хотела быть с тобой.
Рот кривится в улыбке.
-Ты же знаешь, праздник не можется продолжаться вечно,- и почти про себя,- это утомляет.
Сухой чмок в нос.
А позже смска: «Только если этот праздник ты»

-Мама, ты давно видела папу?
-Ой, да уж лет сто назад! А может быть и вообще никогда! А что?
-Отец звонил бабушке. Ему кто-то сказал, что видел, как ты пьяная шатаешься ночью по городу. Он грозится,  что лишит тебя родительских прав.
-Да правда?! Для чего, интересно? Уж не хочет ли забрать вас в свою новую семью?
-Я к нему не поеду!- вспылил сын,- Никогда! Даже в шутку так не говори!
Дочка, прильнув к животу, всхлипнула:
-Почему он никогда-никогда к нам не приходит? Он нас не любит?
Вдруг все замерло. Это была наивысшая точка. Всё замерло, чтобы поползти дальше, по часовой стрелке. Но мы ещё какое то время молчали обнявшись. Даже маленькая вдруг четко осознала, что праздник не может продолжаться вечно. Сейчас он уже закончился.