Яйца Фаберже Глава XIII

Казаки бывают разными
Во все времена и у всех народов армейские командиры делятся на два вида: одни думают, что они боги, другие знают это точно. Ведь любая власть без самодурства не имеет очарования. Василий Огурцов убедился в достоверности этого правила на собственной шкуре, когда попал на фронт.
- Нужно было держаться за тёпленькое место и не высовываться… - корил он себя, но было поздно.
Войну Огурцов встретил работником довольно крупного спиртзавода. Поэтому вопросы войны и мира волновали его меньше всего. Он родился на Дону, был потомком знаменитого казачьего рода и отличался практичным и хитрым взглядом на враждебный окружающий мир.
- Всю родню большевики вырезали, - злорадствовал он, - а теперь мне за них воевать?!
Рост у Василия небольшой, но с детства он был чрезвычайно ловким и жилистым. На его открытом лице выделялись высокие монгольские скулы и угловатый подбородок, которые выдавали человека, сочетавшего в характере благоразумие, твёрдость и находчивость.
- Как стырить спирт с завода во время войны, да так чтобы не попасться и не получить потом у стенки пулю в лоб? - постоянно думал он.
Огурцов в итоге придумал чудесный способ и начал методично выносить спирт, причём достаточно интенсивно и плодотворно. Народ в округе точно знал:
- Васька спирт тырит, но как?
Работал он начальником заводского двора, то есть дворником, а основное оружие дворника лом, метла и лопата. Весь комплект у него был особенный, Василий никогда инструмент на заводе не оставлял.
- Сопрут же сразу! - жаловался бдительной охране.
Как-то раз ехал через ворота проходной директор завода на совещание в горкоме партии. Как на грех ворота заклинило, и директор вышел из авто помочь их открыть, так как опаздывал и боялся нагоняя. Он взял у оторопевшего дворника лом, поддел им чугунные ворота, а тот возьми и согнись.
- Что за хрень?! - изумился красный директор.
В ход пошла лопата - черенок сломался пополам, из него потекла заветная жидкость.
- Так вот как ты спирт выносишь! - закричал он дворнику.
У Огурцова весь комплект шанцевого инструмента был с высверленными полостями внутри. Вот туда родимый спирт и заливался.
- Зараз два литра влезало… - мучился он, вспоминая благословенные времена.
Получивший втык за опоздание директор в отместку снял с него бронь и Василий уже через неделю оказался в действующей армии. Вначале ему повезло, он попал в автомобильную роту.
- Куда же ещё мог попасть потомственный казак? - иронично порадовался рядовой.
Ему досталась необычная машина – бывшая «пожарка» на базе «полуторки». Огурцов сел в кабину, подёргал тумблеры, на кнопочки понажимал. Из нестандартного оборудования машина была оснащена прожектором и дополнительным звуковым сигналом.
- Как он работает? - сигнал сначала поставил его в тупик.
Даже ногой на кнопочку нажимал, а она не сигналит и только потом, полистав инструкцию, он узнал, что для его работы двигатель должен быть заведён.
- Выхлопные газы двигателя роль лёгких, дующих в трубу, выполняют… - догадался мастеровитый Вася.
Завёл, нажал, рявкнуло так, что в соседнем гараже, солдаты попадали. Освоился и повёз снаряды на передовую. Дорога узкая, стемнело уже, Огурцов торопился, на газ давит. Вдруг впереди на перекрестке выползает на дорогу другой грузовик, старый разбитый рыдван.
- Да и водила, видимо, где-то на бутылке с водкой подорвался… - обосновано злился Василий.
Ползёт этот рыдван впереди, всю дорогу занимает и не обогнать его никак. Он ему фарами помигал - ноль внимания. Недолго думая одновременно врубил дальний свет, прожектор и звуковой сигнал. Тот на малых оборотах ревел как стадо свирепых бизонов, а при больших даже Огурцов испугался:
- Ужас!
Машина, идущая впереди, подпрыгнула, как испуганный северный олень и кувыркнулась в канаву. Василий конечно по тормозам и туда, не бросать же человека в беде. Пока добежал, водила дверку кабины как крышку танка откинул, наверх вылез. Минут пять молчал, а потом заикаясь говорит:
- Я ведь, брат, подумал, что меня паровоз догнал!
Глаза как блюдца, челюсть вниз отпала, изо рта слюна стекает, но вроде от аварии не пострадал, если не учитывать моральный аспект. Потом немного посидел и добавил:
- И ведь блин, паровозов-то в наших местах отродясь не было!
Машину Огурцов ему выдернуть помог, но сигналом с того дня пользовался крайне осторожно. Тем более что вскоре угодил в переделку. Он снова вёз боеприпасы, как внезапно налетели немецкие самолёты.
- Хана машине! - понял Вася, схватил карабин и выскочил из кабины.
На подгибающихся ногах он побежал к кирпичному дому, который стоял метрах в двадцати. Пригибаясь, казак пробежал эти двадцать метров и успел скрыться за стеной до того, как на пригорке застрекотал пулемёт. С неприятным свистом пули ударялись о кирпичную кладку стены, рикошетом отлетая дальше в развалины. Вдруг он услышал далёкое «ура».
- Наши! Наши атакуют! - Вася поднялся над укрытием и увидел, как с севера мчится красная конница.
В лучах спускавшегося к горизонту солнца сверкали обна¬жённые голодные клинки.
- Казаки! - в нём проснулась генетическая память воинственных предков.
Казалось, ещё минута и враг будет повержен. Но из-за низкорослой рощи, набирая скорость, выползли несколько немецких танков. Они ударили из пушек и пулемётов по отчаянным кавалеристам. Словно споткнувшись, падали на землю и бились в предсмертной агонии лошади, вы¬летали из сёдел лёгкие всадники. Атака конницы захлебнулась, уцелевшие кавалеристы повернули назад.
- Куда вы с шашкой на танки! - едва не плакал Огурцов.
Всё больше и больше красноармейцев, поражённых острыми, как бритва осколками, раскалёнными докрасна, оказывались лежащими на земле в лужах крови. Вскоре буквально всё поле было завалено скорчившимися телами.
- Кровь течёт ручьями! - ахнул шокированный солдат.
Сумерки опустились на изуродованное смертью поле боя. Вскоре совсем стемнело. Стало холодно, и зубы Василия невольно застучали, но он упорно сидел за спасительным домом в пугающем мраке. 
- Кто здесь? - спросил тревожный голос за спиной.
Огурцов оглянулся и увидел младшего лейтенанта в длинной кавалерийской шинели. После нескольких фраз они поняли, что оба являются потерпевшими после недавнего боя. Василий потерял машину, а Фёдор Тараненко, так звали командира, коня и почти весь вверенных взвод.
- Пошли со мной! - предложил он и уверенно пошёл в темноте.
Пересекли вброд безымянную речушку. Стали подниматься на крутой берег.
- Скользко… - Огурцов приспособился - стал опираться прикладом карабина о землю.
Вдруг перед самым лицом пламя, оглушительный грохот. Выстрелил его короткий карабин. Он перезарядил его во время боя и даже не поставил на предохранитель.
- Чем-то задел за спусковой крючок… - пробормотал смущённый Вася.
Выстрел, конечно, всех переполошил. Провожатый внимательно посмотрел на него и не то с удивлением, не то с завистью воскликнул:
- Слушай, друже, - перешёл он на «ты», - отдай мне карабин, пока он тебя не застрелил.
- Зачем?
- Понимаешь, нам, кавалеристам, выдали обычные «мосинские» винтовки, а у тебя, пехоты, такая роскошь – карабин. Нечестно.
- Не нужна мне твоя винтовка!.. И вообще, я за карабин расписался.
- Лично мне твой подарок не для фасона нужен. - Тараненко настаивал: - Карабин мне, коннику, позарез нужен. Он ведь для нас специально создан. Расписался, говоришь, но это же война! 
Они подошли к окопам, за которыми расположилась кавалерийская часть. Пожевали скудный сухой паёк, и Фёдор опять спросил:
- Так дашь карабин?.. Я тебе взамен автомат ППШ дам!
- Бери, - наконец согласился Василий. - Только забери меня в свою часть.
Так он стал настоящим казаком, а уже через неделю совершил первый воинский подвиг. 12 октября Огурцов вместе с двумя рядовыми, будучи в головном походном дозоре уничтожил вражескую автоколонну.
- Немцы! - он первым заметил колонну из нескольких грузовиков и двух самоходок.
Вместо того чтобы послать гонца и дожидаться подмоги, казаки внезапно закидали гранатами две самоходки, после чего открыли огонь по автомашинам. Немецкие водители испуганно закричали:
- Kosaken! - и бросились врассыпную.
Стараясь не дать им уйти, они бросились в погоню за превосходящими силами противника. Действую шашкой, Василий лично зарубил восемь «фрицев», но двое немцев бросились на него и повалили с коня. Огурцов ударил одного из них прикладом выменянного накануне ППШ.
- Немец убит, - отметило подсознание, - но ложе автомата раскололось пополам... Теперь я безоружный!
Поэтому другого противника он повалил на землю и просто перегрыз ему горло зубами. Внезапно в бой вступил вражеский танк, двигавшийся в хвосте колонны. Бросив гранату из-за подбитой немецкой самоходки, красноармеец вывел танк из строя. Экипаж казаки полностью уничтожили из личного оружия. В качестве трофеев были взяты автомашины с грузом, один танк и восемь мотоциклов.
- Лихо ты воюешь! - одобрил его действия Тараненко. - Где только научился?!
- Хрен его знает… - честно ответил Василий. - Такая вдруг злость на меня напала, будто зверь в душе проснулся.
- Потерял - не жалей, найдёшь - не радуйся! - предостерёг его Фёдор. - В следующий раз будь осмотрительней…
На следующий день Огурцов в рядах штурмового эскадрона одним из первых ворвался на узловую станцию. В ходе уличного боя, увлёкшись преследованием, он оказался в расположении фашистов, под ним была убита лошадь.
- Предупреждал же командир… - скрипнул казак зубами.
В нём снова проснулся бесстрашный дикий воин. Он косил немцев огнём из автомата, а когда закончились патроны, сапёрной лопатой зарубил четырёх врагов. Его выручил меткий Тараненко, но сам погиб при отходе.
- Отвоевался я, видать… - подумал Василий, держа на руках его сухое тело.
Он вдруг испытал такое отвращение к только что содеянному злодейству, что зарёкся в дальнейшем убивать людей. Ему опять повезло, остатки обескровленной части были отведены в тыл для переформирования.
- Но туда ещё нужно добраться! - понял расстроенный казак.
По единственной дороге движение автотранспорта было весьма интенсивным. Часто возникали пробки. У одной из них, где заглохла полуторка, они остановились. Вдруг появилась кавалькада штабных легковых автомобилей. Из второй машины вышел знакомый всем по усам маршал Будённый и подошёл к сломавшейся полуторки, в которой спал техник-интендант первого ранга.
- Расстрелять! - Семён Михайлович отвесил ему зуботычину, а бойцы охраны мигом спихнули машину на обочину, освободив проезд.
Торопливые оправдания интенданта были прерваны глухим выстрелом.
- Армия - это дурдом, в котором квадратное перекатывают, а круглое перетаскивают... - тайком подумал Огурцов. - А если бы это у меня машина сломалась?!
На новом месте их эскадрону прислали командира из резерва. Любимой фразой капитана Стадника была:
- Праздность - корень всему злу, особенно солдату!
Поэтому он изводил красноармейцев бесконечными поручениями и придирками. Василий возненавидел любых военных начальников. Тот совсем сошёл с ума, когда к ним из-за Волги прибыло несколько отрядов из азиатских республик, почему-то в национальных одеждах - полосатых халатах и чалмах на голове.
- Наверное, не успели обмундировать… - со смехом понял он.
Дивизию выдвинули на передовую. После торопливого марша во время намаза, отряд азиатов в человек 50 расположился на площадке за садом. Сели полукругом, поджав ноги, стали молиться, кланяться, и вдруг из-за возвышенности вылетело звено «мессершмиттов» на бреющем полёте. Василий успел крикнуть:
- Воздух! Врассыпную, ложись на землю!
Азиаты не реагируют, продолжают молиться. Немецкие самолёты сделали заход с пикированием, сбросили бомбы и стали расстреливать молящихся из пушек и пулемётов. Погибли почти все. Остальные бросились бежать прямо на немецкие окопы.
- Куда?! - шептал он, ожидая разящих очередей.
Утром обратно появилась какая-то толпа безоружных людей, которые бежали и кричали. Оказывается, всех азиатов немцы собрали и отправили, сказав:
- Мы воюем только с русскими и украинцами.
Один молодой узбек из числа вернувшихся с того света вскоре сам себя ранил. Но самострел надо уметь делать: знать, что надо завязывать место поражения каким-либо материалом, чтобы в ранение не попал порох.
- Поэтому следственные органы сразу определяют, был ли это самострел или боевое ранение… - знал опытный Огурцов.
За это преступление его приказали показательно расстрелять. Для этого выстроили весь полк, и час кого-то ждали. Наконец показалась лошадь, запряжённая в сани. Подъехало начальство и дали команду:
- Смирно!
Выступал военный прокурор:
- Перед вами находится предатель Родины! Приговаривается к высшей мере наказания.
Привести приговор в исполнение вызвался Стадник. Он взял трясущегося узбека и повёл к заранее приготовленной яме. Скомандовал раздеться:
- Сними шинель и гимнастёрку!
Тот разделся и остался в одном белье на непривычном морозе. Исполнитель приговора вынимает пистолет: щёлк, шёлк, а он не стреляет.
- Раньше в царской России, - подумал Василий, - в этом случае амнистия объявлялась…
- Автоматчиков сюда! - Стадник выкрикнул фамилии палачей.
Построилось пять человек, в том числе Огурцов. Узбек совсем потерял голову и зигзагом побежал в сторону видневшейся реки. Они не хотели его убивать и стреляли мимо. Стадник вытащил пистолет и говорит солдатам:
- Если не застрелите узбека, сейчас вас всех постреляю!
Пришлось солдатам выполнить приказ. Василий стрелял вверх и по ухмылке командира понял, что тот заметил это.
- Как бы мне не стать следующим… - озаботился он и ночью дезертировал из части.
Пробираясь в Сталинград, где намеревался затеряться в мешанине эвакуированных Огурцов встретил такого же дезертира в новенькой шинели. Они договорились действовать вместе и в конце рокового 1941 года добрались до знаменитого города на Волге.
 
продолжение http://www.proza.ru/2015/07/24/9