Сказы деда Савватея. От души, по суседски

ОТ ДУШИ, ПО СУСЕДСКИ!


 - Здравствуйте, дедусь!- услышал Савватей приветствие, выйдя из дверей больницы. Обернувшись, увидел знакомую девушку, продавщицу из магазина, Ларису. Она пыталась улыбнуться старику, любезно покачивая головой, однако прижимала платочек к щеке.
 - Ты чего тут, Ларисонька, аль прихворнула?- поинтересовался Савватей, приятно удивлённый вниманием девушки, могла ведь и молчком пройти мимо,- я-то вот укол получил и вполне довольный этим.
 - Да вот,- призналась откровенно Лариса, когда уселись они на скамейку под массивным, старым вязом,- бес, как говориться, попутал. Вчера нарвала у соседей, через забор, миску абрикосов, у нас только кислая жердель, а это-чудо, вкусная ягода! Не удержалась, соблазнилась! Съела, потом стала разгрызать косточку и отломился кусок зуба. Ночью разболелся, щека припухла, пришлось идти к врачу, мышьяк положил. Так оно и бывает, когда без спросу-то, дурёха я,- призналась честно Лариса.
 - Помню, после революции, году в двадцатом, по базару китайцы ходили и всё выкрикивали,- задумчиво, как бы припоминая, проговорил дед Савватей,- «Зуба боля? Зуба леча!», а в руках интересные такие бамбуковые палочки разной толщины. Желающих полечиться много, денег-то на врача взять неоткуда, дорогие они были, а боль, есть боль. Вот сажал китаец больного, прямо на ящике в уголке, где-нибудь у стены здания, заставлял открыть рот, ковырял в разрушенном зубе палочкой и показывал потом несчастному «Вота твоя боля!» А там, на кончике палочки, маленький беленький червячок! И главное, зуб потом уж не болел.
 - Да как же это?- удивлённо вытаращила глаза Лариса,- не вериться мне.
 - Только палочкой, за несколько минут, платили за это копейки, сам пользовался, верно говорю,- убедительно произнёс дед.
 - Ну объясните мне, как же так? Я теперь всю голову изломаю, в догадках,- умоляла Лариса.
 - Думаю, что на конце палочки был опиум. Китаец им обезболит и удаляет нерв, а так-то точно не знаю, они строго тайну блюли, свой секрет лечения.
 - А-а-а! Может быть!- приняла его объяснение девушка.
 - Хочешь историю расскажу, подобную твоей,- предложил Савватей,- тоже, Бог шельму метил?
 - Да с удовольствием, дедусь,- обрадовалась Лариса,- я обожаю слушать ваши сказы. Мы с вами теперь больные, спешить нам некуда.
 - Ну, тогда, вникай!

   Жили по соседству, в маленьких, вросших в землю домишках две старушки: Марфа Егоровна, да Настасья Поликарповна. Жили вроде не плохо, во всяком случае, не ссорились.
   Марфа Егоровна часто в город ездила, внуков проведать, летом у себя их принимала. Правда, в последние годы всё в лагерь пионерский их отправляли родители, да и там их бабушка посещала, неугомонная, потому что.
   Настасья Поликарповна одиноко жила, родные были, да где-то далеко, в Сибири. Летом, до полудня стояла на местном рыночке, продавая огородину поштучно, ягоды стаканом и баночкой, да ранние яблочки - кучками.
   Домишки обеих старух утопали в зелени вишенников, яблоневых и грушевых деревьев, прятались за густыми малинниками и кустами ягодными. Вроде всё необходимое было у каждой. Ан, нет!
   Очень уж любила Настасья Поликарповна красную смородину. У неё самой кустики слабые, чахлые были и года уж три, как засохли. Она, распродав своё, неизменно покупала стаканчик ягод, полакомиться. Сядет, бывало на крыльцо, вытянет за веточку из газетного кулёчка и губами, по одной ягодке, обрывает. Вкус кисло-сладкий, приятный. Да, не росла красная смородина у Настасьи Поликарповны, а вот у соседки её, как назло, два пышных куста белой и красной смородины и главное, у самого забора, разделяющего их сады. Завидно было!
   Лето шло, ягода почти перезрела, а Марфе Егоровне и не досуг собрать или просто невдомёк, что скоро осыпяться они. А Настасья-то Поликарповна вся исстрадалась наблюдая этакую бесхозяйственность. Вот и решилась однажды похитить чуток, ведь не убудет же? Некоторое время она, правда, сомневалась, колебалась, да всё ж решилась, рассудив так:
 - Да чтоб добро не пропадало, всё одно осыпиться у такой-та хозяйки!
   Рано поутру, только занялся рассвет, долго не собираясь, надев на ночную рубаху юбку, прихватив низенькую скамеечку и бидончик, отправилась к соседкиному забору, тихо, крадучись. Да это и не забор вовсе, а ограда из ржавых, толстых прутьев. Присев близенько, бочком, чтобы легче просовывать руку, принялась старушка за куст с белыми, точнее кремовыми ягодами. Где смогла достать - оборвала и переместилась к красной, поспешала.
 - Не ровён час застукають, увидють, тады греха не оберёсси,- приходила мысль.
   Веточку за веточкой тянула через ограду до бидона, однако ж самые крупные, спелые, как водится, подальше всегда. Старушка просунула пухлую руку, потянулась, напряглась, вот уж почти пальцами коснулась, вдруг раз! Рука, преодолев локтевой сустав, наконец проскользнула внутрь! Цап ягодки, а назад-то не получается вытащить руку! Застряла!
 - Батюшки,светы! Ужасть кака!- бросило в жар старушку.
   Уж она сопела, пыхтела, крутилась, изворачивалась - бесполезно! Даже слюной мазала, думала проскользнёт рука, попусту всё!
 - Ой! Сраму-та, сраму! Нешта сама не вызволюся? Кака бяда!- горилась Настасья Поликарповна, обливаясь обильным потом.
   Промучившись с полчаса, а то и больше, она притихла, лихорадочно размышляя, как теперь быть. Солнце уже взошло, оно пекло в непокрытую голову страдалице. В белой, ночной рубахе приметно выделялась, пятном на фоне зелени сада, а скоро народ зашевелиться, проснётся.
 - А ежели Марфа выйдить, чаво тады? Ой, горя!- сникла несчастная пленница,- надоть ослобоняться как-нибудь!
   Она паниковала и млела! В ужасе от одной этой мысли, принялась нервно дёргать и крутить рукою, выворачивать её в немыслимые фигуры, да вдруг взвыла от боли, поняв, что так руку и сломать можно.
   Изнемогая от бессилья и растерянности, прильнула головою бедная к забору, тихо, изредка всхлипывая, постанывая.
   А в это самое время, как на грех, вышла во двор по нужде, хозяйка дома, прямо в ночной рубахе. А кого стесняться-то, вокруг безлюдно, спят соседи. Она потянулась, зевнула перекрестив рот, и побрела в угол двора, до нужника.
   Настасья Поликарповна затаила дыхание, мысли засуетились у неё в голове.
   Между тем, ничего не подозревающая Марфа Егоровна уж и обратно возвращается, не спешит. Остановиться, оглядится, почешет бок, зевнёт, чихнёт, утеревшись подолом рубахи, в общем наслаждается приятным пробуждением старушка. Сорвала, по пути сливку, об бок вытерла и в рот. Да вдруг скривилась вся, выплюнула, видать кислая, ещё не спелая ягода.
   И тут, как раз, предательски скрипнула, застонала скамеечка под грузным телом соседки-похитительницы. Марфа Егоровна резко обернулась и встретилась с испуганным взглядом Настасьи Поликарповны!
   Обе замерли, от неожиданности.
   Первой очухалась хозяйка:
 - Ой! Эта чаво жа ты тута прижукла, чаво забыла под моим забором?- гневно, видимо с перепугу, спросила.
   Настасья Поликарповна, потупив глаза, молчала. Подойдя ближе, хозяйка ягод сама всё увидала, подивилась наглости такой и схватив за руку, чтобы не упустить, не сбежала как бы ненароком, принялась тянуть и без того застрявшую руку Настасьи Поликарповны на себя. Она дёргала, сопела, не понимая, видимо, как это бесполезно.
 - Ой, не тяни ты! Больна, застряла я, аль не видишь?- завопила несчастная.
   Убедившись, что это так, вырваться не удастся без посторонней помощи, Марфа Егоровна, погрозив кулаком соседке, скоренько скрылась в сенцах. Напялив кое-как платье, она выскочила на крыльцо и хриплым со сна голосом завопила в тишине раннего утра, и голос её разнёсся, как набат над селом.
 - По-мо-ги-тя, вора спымала! Люди, люди, к мене бягитя! Воровку схватила!
   Захлопали двери домов, народ чутко реагировал всегда на призыв. А вдруг пожар или беда какая стряслась, помощь нужна? Первыми примчались, как всегда мальчишки, на ходу натягивая портки, потирая кулачками заспанные глаза - любопытно! За ними, близко живущие соседи, потом дальние и в довершение - председатель сельсовета явился, в полном уже облачении, в пиджаке и с портфелем под мышкой, будто спать и не ложился вовсе. Должность обязывает быть начеку!
   Растолкав зевак, председатель сельсовета подошёл ближе к месту события:
 - Чаво жа эта а, Поликарповна? Воруишь значить, чужую собственность чрез дыру вытягваишь?- сурово поинтересовался он.
   Прижавшись виском к прутьям, по необходимости своего положения, виновница события молча растирала возле плеча затёкшую, зажатую руку. Она готова была под землю провалиться под взглядами сельчан! Раствориться, усохнуть, сгинуть, уползти в кусты, чтобы не сидеть прижатой к ограде с вытянутой рукой, не притягивать внимание к себе!
 - Видать придётся хлябнуть пазору вдоволь,- горестно подумалось ей.
 - Так ба и тянула, каб не забор мой,- громко пояснила всем пострадавшая,- эта вам ни штафетник какой-та, эта проловока толстыя, дажа ни проловока, а прутья жалезныя спымали ворюгу этаю!
 - Ой! Больна, силов нету! Вызволитя, ослобонитя!- взвыла Настасья Поликарповна обращаясь к народу, который стоял молча, видимо спросонья, не в состоянии взять в толк, что к чему,- боюся руки лишуся, чувствав в ёй нету вовсе, вона синеть уж начала!
   Она заплакала, запричитала.
   Народ, будто проснувшись, враз загомонил сочувствую, входя в положение жертвы.
 - Да чаво жа вы тянитя, допрос учиняитя, нешта не видитя, что бабке плохо,- раздалось из толпы,- нашли тожа воровку!
 - Ягоды у всех дополна! Приходи к мене тёть Насть,- прокричал мужик, живший на соседней улице,- собирай, не жалко!
 - Тихо тама, граждАне! Нихто тута об этим не говорить, об самоуправстви речь идёть, понятна ль вам? Другим штоба не повадна былО!- председатель сельсовета обвёл взглядом коршуна, из-под насупленных бровей толпу.
 - Сичас конюх лом принясёть, отожмём,- обнадёжил он народ и продолжил назидательно,- как жа табе угораздило-та? Завсегда ветки вишни, али там груши, аль яблоки свисають к суседям, тада чаво жа, можна и собрать, коль им не надоть, коль позволють. Полюбовна получаится. А тах-та, стыдобИща! Уж не молоденькия хулюганить-та!
 - Рука на мою добро поднялася, обобрала одинокаю мене,- вскрикнула, ища поддержки у людей Марфа Егоровна,- вот так суседка нашлася!
 - Да коли табе надоть тожа приходи да рви, чаво хошь. Вона рясная сморода чёрныя стоить, вся усыпана, бяри, ни скольки не жалко!- решилась защитить себя горемыка, - аль вишня, аль кружовник, краснай и зялёнай, бяри, коль надоть!
   Лицо Марфы Егоровны враз изменилось, будто с него сползла пелена огорчения, в нём появилось любопытство и заинтересованность, даже расчёт:
 - Так  чаво жа, так у табе чёрная сморода имеется, да? А мене так надоть, так надоть! Дети дюжа любють пратёртаю с сахаром, а у мене жидкия кусты, слабыя,- и обращаясь уже к толпе,- слыхали, у ей сморода растёть, во дяла, а я-та ня знала. Ну, тады совсем другая дело получаица!
 - Об чём разговор! Приходи, да хоть щас, набирай, ня жалка,- тут же сообразила, что дело может закончиться миром, воодушевилась Настасья Поликарповна.
   Тут, как раз, конюх принёс железный лом, отжал прутья и освободил пленницу.
   Народ стал вяло расходиться, зрелища не получилось. Ни крови, ни мордобоя, ни крепкой брехни! Ску-ко-та!
 - Жаль, времю потратили на некчёмушнай разбор,- кто-то заметил в сердцах.
 - Бабы они и есть ба-бы,- послышалось уже с улицы.
   Глава сельсовета, погрозил виновнице пальцем с чёрным, обломанным ногтем:
 - Мотри давай! Я табе! Ух! Ты у мене! - и тоже удалился.
   Цепляясь всё за те же прутья, с натугой поднялась Настасья Поликарповна со скамеечки и на непослушных, отсиженных ногах, прихватив бидончик до половины наполненный ненавистной теперь ягодой, постанывая и прихрамывая, направилась через сад к дому. Но не успела подойти к крыльцу, увидала, что там уже топчется соседка в платочке, фартуке и главное с огромным, обливным ведром в руках.
 - Гля-кась, быстро навострилася!- недоумевала бывшая пленница, прижимая к груди, растирая, пострадавшую руку.
 - А я ряшила, чаво тянуть-та рязину, сразу и пойду, набяру смороды-та! Покажь, куды итить!
   Тяжело вздохнув, Настасья Поликарповна проводила соседку к двум большим, старинного сорта кустам смородины, со сладкой, крупной ягодой, буквально усыпанным ею:
 - Она ещё бачок трёхвядёрнай припёрла ба. Вот жа скряёдина!- подумала в сердцах.
   Примерно часа через полтора, может поболее, Марфа Егоровна, довольная и радостная появилась у садовой калитки. Она сгибалась буквально, под тяжестью огромного двенадцатилитрового ведра, с «горкой» наполненного ягодой. Кроме этого, на другой руке у неё висел объёмный узелок из головного платка наполненный яблоками. На животе пупом поднимался фартук с насыпанными и туда яблоками. Его умудрялась Марфа Егоровна придерживать рукой за край. Будто понимала, по второму-то разу не пустят. Надобно сразу набирать.
 - О, пусти козу такуя в огород!- поразилась хозяйка,- и пупок-та глади, как ба не развязалси. От каб в зубы ящё взяла карзинку, да к счастию зубов-та нету давно!
 - Я гляжу, у табе Белай Налив-та всё усыпал, а я так с дерева, покрепши штоба, сняла чуток, на повидлу сабе. КрапивЫ-та у табе, крапивЫ, вся прям, как есть обстрекалася, в пупырах. Ты ба порубила яё штоля,- поучала Марфа Егоровна, потом взглянув на соседку, добавила,- чаво-та ты квёлая кака-та, нечёсана, неприбратая, фефёла, однем-та словом.
   Настасья Поликарповна ни слова в ответ не произнесла, сил не было от пережитого.
 - Давай так и будем кажную лето, от души, по суседски, ходить в сад друг к дружке. Ты за красной смородой к мене, я тожа чаво надоть набяру у табе, согластная?- предложила, удаляясь с ношей, Марфа Егоровна.
 - Да чаво-та разондравилась она мене, ягода ета, наелась впрок, будя,- ответила Настасья Поликарповна.
 - Ну мотри сама, я ж, от души, по суседски к табе, зла ня помню,- уже из-за кустов, почти от своего крыльца, прокричала Марфа Егоровна.
 -Ага, точна! Хто ещё тута жертва, надоть разобраться,- изумилась на такие слова в сердцах Настасья Поликарповна, глядя на чисто обобранные кусты смородины,- от души, по суседски обскубала. Ловка мой промах сабе в пользу провярнула, а сама-та тишком-мышком нагружённая скрылась у сабе в дому, никто и не видал, как попёрла гружёная. Главно - мене ославила на всю село, от души, по-суседски! И подялом мене, дуре такой! Сабе-та вышло поди дороже


Скряёдина - жадный человек;(скряга)
Фефёла - неухоженая женщина;
Обливное ведро - эмалированное.