Хочется

     Хочется просыпаться. Непременно вдвоём. Не обязательно в обнимку, потому что это всё же жарко, но так было бы романтичнее.
     Хочется целовать. Непременно в живот. Потому что туда целуют только в детстве, а женщин ещё во время беременности. В остальное время человечество либо обходит эту часть тела стороной, потому что обычно там всё плохо, либо уливается десятью потами, чтобы внешне там всё было хорошо. Хотя, если вспомнить, что там внутри, то целовать это можно только если любишь пирожки с ливером или если просто любишь.
     Хочется делать кофе. Непременно молотый. Непременно с любовью. И к процессу, и к тому, кто его довольно быстро выпьет, попутно выкурив сигарету.
     Хочется петь. Непременно в душе. И пусть стены недостаточно крепки, чтобы изолировать от этого. Можно вдвоём. Пусть все будут в курсе. Только тогда начать петь заранее, ещё не в душе. Чтобы распеться и знать свою партию. А можно не только петь. И пусть тогда тем более все услышат. Чтобы знали, почему у соседей хорошее настроение и завидовали. Молча, не задавая глупых вопросов.
     А после душа хочется трудиться. Непременно много, непременно физически. Не то, чтобы я против творчества и другого умственного труда, но так будет полезнее. По крайней мере, хотелось бы, чтобы в конце концов результат труда пёр. Нас обоих. Или вёз. А впоследствии не только нас обоих.
     Хочется готовить. Непременно вкусно. Пусть даже просто, но вкусно. А иногда изысканно, но вкусно. И не по какому-то поводу, а просто потому что хочется. И тебя накормить, и вообще. Хочется.
     Хочется страстно. Иногда нежно, иногда жёстко. Но непременно страстно. Чтобы ни тени сомнений. И непременно до изнеможения. Но только от удовольствия. И дома. И даже не дома. И  даже не важно где. Главное, чтобы хотелось взаимно. Всё взаимно. И чтобы хотелось и чтобы всё остальное.
     Потому что хочется ребёнка. Непременно с волнистыми волосами, непременно с глубоким взглядом, пухлыми губами и широкой улыбкой. И чтобы ребёнок смеялся так же заразительно, как его мать. И чтобы умел петь, как мать.
     А потому хочется слушать. Непременно тебя. Лишь бы ты рассказывала. Как прошёл день. Как много в этом мире. Как ты чувствуешь. Или пела мне. Или нам с ребёнком. Или только ему. Колыбельную. А перед поездкой в конно-спортивный клуб по выходным — кобылельную. Чтоб скакал.
     Хочется воспитывать. Не тебя, а его. Ребёнка. Непременно нашего. И не важно какого пола он будет и чей. Главное, чтобы наш. И с ложки кормить, и подгузники менять, и болтать с ним бесконечно. И сначала ползать, потом ходить, потом бегать. А потом даже и не успевать бегать. И вместе делать открытия, даже пусть до нас их сделали все, кому не лень. Века или тысячелетия. Хотя сначала хотя бы обоих век. И помогать разобраться. Сначала с руками и ногами, потом с ложкой и вилкой, потом со шнурками. А потом, как разберёмся с ножом, всё будет проще. И сложнее. Потому что будут не просто звуки и слова. Будут буквы и цифры. И знаки. Препинания и запинания. И внимания, и непонимания. И послания. Даже иногда куда подальше. Но и с этим разберёмся. Потому что мы вместе. Потому что нам хочется. Потому что нам вместе хочется жить.