Проститутка

      Она была некрасивой, среднего роста девушкой, возрастом немного за двадцать. Она приехала в этот немаленький город несколько лет назад. Работу она искать не стремилась, шаталась по улицам, подворотням, набережным и аллеям днями и ночами. И работа нашла ее сама. Теперь она проститутка. Обыкновенная, ничем не выдающаяся среди нескольких десятков таких же. У нее светлые подвивающиеся волосы ниже плеч (зачастую они не уложены, не прибраны), бледноватая кожа и еще почему-то не потухшие серые глаза.

      Ей нравилась ее работа. Она любила заниматься сексом хоть в дешевом номере отеля на окраине, хоть в подворотне, на стройке или в машине. Зачастую она ловила себя на мысли, что чем грязнее и жестче секс, тем больше он ее захватывает. Она считала, что ей нисколько не одиноко, так как каждый день, кроме четверга и вторника, у нее есть несколько клиентов, которые заменяют ей многое, что есть у как бы нормальных людей. Можно сказать, ее спасал мир воображения, в котором она предпочитала оставаться как можно дольше. И потому обслуживание клиента становилось заменой счастью. Иногда она попадала в полицейский участок. Так случалось, когда ее ловили на улице, поджидающую подходящего клиента, или во время связи с ним. В основном, тогда ей грозили наказанием за секс в общественных местах. Освобождение ей давалось двумя путями: или звонком своему сутенеру, если смена в полиции была принципиальна или высокоморальна; или гораздо проще – обслуживая тех, кто ее поймал. Так случалось чаще всего.

      Она не вела себя слишком вызывающе или нарочито развратно. Каждую минуту она пыталась быть собой. Вежливой, спокойной, молчаливой и покорной. Но для каждого клиента она пыталась быть той единственной, которая удовлетворит все его потребности. И иногда расстраивалась, когда замечала, что ни один из случайных мужчин не пришел к ней еще раз.

      У них было общежитие: небольшие комнаты в двухэтажном доме на окраине города. Меблировка была достаточно простой: шкаф, пара кроватей, тумбочка и телевизор со старой антенной, которую иногда приходилось крутить, чтобы поймать хороший сигнал, или чинить, после того, как покрутили. По этому телевизору она временами смотрела разные фильмы, после которых воображала себя в роли главной героини или представляла, что какая-либо ситуация из фильма случилась с ней в настоящей жизни.

      Например, ей представлялось, как какой-нибудь прохожий, мужчина средних лет, одинокий и грустный подойдет к ней на набережной, встанет рядом у парапета и заговорит о чем-нибудь простом и сложном одновременно. «Красиво мерцает свет на темных волнах, да?» И она бы тогда что-нибудь ответила, помолчав. Тогда она определенно не была бы на работе, а просто гуляла. И после он пригласил бы ее пройтись, выпить чашечку кофе. Он начал бы за ней ухаживать, приглашал на прогулки, а она бы бросила работу. Несколько позже они бы поженились, уехали в далекий городок на берегу озера или в лесу. И она бы обязательно родила ему нескольких детей. И жили бы они дружной и любящей семьей. Потом бы он умер, а она осталась бы одна приглядывать за выросшими детьми, которые бы ее очень любили. А потом бы умерла она. И ее бы хоронила большая семья из ее детей, внуков и родственников по мужу. В этот момент фантазии ей становилось очень грустно. Тогда она пускала несколько слезинок, утиралась и принималась за какое-нибудь дело. Но все равно она была рада тому, что испытала удовольствие от такой хорошей воображаемой жизни.

      Бывали дни, когда ее одолевали душные мысли, перехватывавшие горло. Тогда в ее воображении рисовались картины разного характера. Они, как короткие фильмы, сменяли одна другую, будоражили чувство ее не умершей гордости и порождали агонию агрессивной ненависти.

      Ей чудилось, что именно в этот день, поздней ночью, у нее будет клиент. Красивый, высокий, мускулистый и очень жестокий. И сначала у них все будет спокойно. Все будет как всегда. Но потом он внезапно накинет ей веревку на шею и, продолжая долбить ее сзади, будет душить, пока не потемнеет в ее глазах, и она не сдастся. Тогда он отпустит ее и, дав вздохнуть, уткнет лицом в матрас, так же не давая вздохнуть или дернуться. Потом он свяжет ее в самой пошлой, раскрытой позе и закурит. Ей будет страшно. Он будет тушить о ее живот сигареты, насиловать разными предметами, которые найдет в комнате: стакан, бутылка, зубная щетка. И снова обжигающие точки. Она будет кричать через кляп, выкручивать руки, и освободится…

      В духоте комнаты, умываясь, она раздумывала, что бы она сделала. И, глядя в свои глаза, с живостью смотревшие из зазеркалья в нее, она уже понимала, что будет делать.

      Со временем эти удушающие фантазии стали одолевать ее все чаще. И однажды она сделала то, о чем так долго думала. Это произошло спонтанно, когда фантазия захлестнула ее на работе. Ее как раз связали. С ее согласия, в качестве игры. Но после она задушила любителя секса погорячее. И нанесла пять ножевых ранений. Потом она долго пинала мертвое тело, улыбаясь под растрепанными и налипшими на лицо волосами.

      Некоторое время она продолжала работать. Иногда мечтала о том, что ей встретится незнакомец на набережной. А душными ночами она стала чувствовать себя самой сильной женщиной, спасшей себя от унижения и смерти, которую несли лично ей, как тайный подарок, те мужчины, которые оказывались с ней в одном номере дешевого отеля. И ей уже не было страшно.

      Потом ее поймали. Осудили. Ей было неприятно ощущать те взгляды, которые липли к ней в зале суда. Или в машине перевозки. Ее пытались признать невменяемой, но с доктором она общалась так же, как и со всеми: вежливо, дружелюбно, спокойно. И она все понимала. Все, равно как и то, что в одиночной камере, куда ее распределили после драки в той самой машине, которая везла ее в тюрьму, ей необходимо оказаться. Ей необходимо найти что-то новое в себе. Ей нужно отдохнуть от ежедневной работы. Ей нужно помечтать.