Harats

тишина густая и противная, похожая на вязкий ацидолакт, слишком много тишины. город затягивается темнотой, точно рана. саундтрек проезжающих автомобилей, пятничных криков, шелеста акаций и клёнов, речитатив дождя. пустой бар предлагает потанцевать, постоять мачтой в центре зала, осью, вокруг которой вращается пост-алкогольное пространство, занавешенное ночью и ожиданием. лампы накаливания забронировали весь свет, и прожектором /солнца стоматологии/ прижигают глаза. бар разбавлен двадцатью каплями успокоительного.
она примеряет на себя темноту, примиряется с перегрузкой кабины ожиданий. смешение образов и ассоциаций в глазах, предупреждения о разряженном телефоне. всегда мечтала позвонить ему из телефонной будки, чтобы сказать только одно слово - “алло”, а дальше - вся мудрость мира войдёт его голосом в её ушные раковины, станет жемчугом.
люди похожи на глянцевые, иллюстрированные журналы, они пестрят по перекрёсткам и переходам, шелестя разноцветными страницами, теряя смыслы, теряя мысли. он же - скомканное письмо, испещрённое косыми строчками, которые кажутся бесконечными из-за плотности написания. письмо, которое никому не прочесть.
/-телефон заходится в беззвучном крике входящего вызова.
-графический пароль внезапно ставшими деревянными пальцами.
-пропущенный вызов/.
раздевает лицо, сбросив макияж в раковину, поправляет душность платья. воздух состоит из остатков разговоров о киноискусстве, инцесте, материи, из истерик и междометий. фонари равнодушно проявляются синяками на теле темноты, светящимися блюдцами под её глазами. шторы стирают память о том, что за окнами. сюрреализм трип-хопа в колонках, звуки запинаются о плохое вещание. /наверное, из-за грозы/. она всегда боялась одного - сойти с ума не на ту остановку.
это не июнь, а сказка о потерянном времени, потерянных возможностях, потерянных ключах и людях. дни уходят, как табурет из-под ног. она смотрит на горящие, неоновые буквы, соприкасает губы с краем холодного стакана. ожидание вплетается в волны её причёски, в строки книги жалоб и предложений, в мякоть полурастаявшего льда в составе крепкого алкоголя.
/- 1 новое сообщение.
- пароль быстрым движением указательного пальца.
- она согласна подождать ещё/.
чтобы потом - всколыхнуть гортань в приветствии, прятаться в его тепло, сдавать руки в плен его ладоней. он обведёт поцелуем её губы, точно так же, как лежащее поперёк комнаты тело обводят мелом копы. её глаза в его глазницах - транскрипция зрения, искусственная адаптация к обличью этого мира. но страшно разбавить вены аллергией на димедрол. трамадология, травмодол, игра с перерезанными /венозными/ проводами, словами, смыслами, сознанием, биполярностью. время раздваивается на день и ночь, как бытие на жизнь и смерть. щелчок зажигалки - короткий крик. гербарий из табака и синтетики. усиливающаяся боль из-за отсутствия его ссутулившейся фигуры в проёме двери. послевкусие учащённого пульса от каждого похожего силуэта.
её возраст - ничего не знающей /значащей/ бабы. она - женщина-эскиз с пластырем безумия на обеих коленях. бессвязное регги в тарелке с сорняками чопорного пост-рока. а ждать можно вечность. но уже вне тела.
/-её каблуки выбивают прощальную дробь.
- в кармане лёд, чтобы заморозить сердце/.