Таёжная повесть ч. 7 заключительная

               

 
           За  Таней  закрылась  больничная  дверь, и  она  вдохнула  полной  грудью свежий, пахнущий хвоей, воздух. Медленно  падал  пушистый, густой  и,  казалось, теплый  снег, потому что не долетев до  земли, он  таял. Протянув  руку,  девушка  ловила  посланцев  небес и  впервые  за  последние  полмесяца  тихонько  смеялась. Но  тут  же  погрустнела: "Куда  идти?". И ее  как - будто  услышали.

          -Танечка, тебя выписали? - Ей навстречу  шел сотрудник Кирилл, - статный молодой человек, обожающий гулять под теплым  снегом, - слава  Богу, а то Петр Иванович окончательно поседел. Лерка только в окно  выглядывает, когда ее чех приедет, а писать в газету кроме меня некому. Пойдем в  редакцию?

          Таня, наверное, уже по привычке  ничего не сказала, а молча взяла  Кирилла  под руку, и они пошли.Их  встретили шумно  и радостно,  выставили  на стол обеденные запасы:  печенье, конфеты,  мандарины,  грозясь откормить похудевшую за время болезни девушку.

          Разговорам не было конца. Новостями делились, конечно,  редакционные,  а  Таня с удовольствием  пила горячий чай, заваренный  по- своему,  по - таежному, с добавкой ароматных ягод и трав.

           Петр Иванович  вытянул  руку, успокаивая  коллег, потом встал, одернул  пиджак, и только  набрал воздуха, чтобы  начать речь, как в кабинет влетела  Валерия. Она была в странном виде: рыжий хвост сбился набок, по щекам размазанные потеки туши, яркая губная помада с губ переместилась на белый  воротничок кофточки. И вдобавок ко всему - театрально заломленные руки, и громкий, навзрыд,  плач.

           Несколько секунд  длилась немая сцена, а  затем  Кирилл  подошел к Лере и встревожено спросил:

           - Что случилось?

           Кто - то усадил её на стул, но кроме всхлипов еще долго ничего нельзя было разобрать. Наконец  истерика  закончилась, и Лера голосом, будто только что не рыдала, заученным тоном возвестила:

           -В Чехословакии начались политические волнения, СССР в составе стран  Варшавского договора  ввели войска, чтобы предотвратить раскол и войну. Группу  Яроша отзывают домой.

Сообщив эту новость, девушка снова залилась слезами.

          Ей все сочувствовали. А Таня никак не могла разобраться в своих чувствах. С одной стороны ей было жаль Леру, а с другой…

          Но тут вновь  встал редактор  и торжественно возвестил:

          -Отставить слезы, все будет хорошо, коль  вмешалась наша страна. А для вас, девчонки, у нас есть радостная весть. Редакция выхлопотала  для вас, как молодых специалистов, двухкомнатную  благоустроенную квартиру.

          Все закричали «ура», Таня почувствовала облегчение, а Лера, глотая слезы, захлопала в ладоши.

         Так через несколько дней, строевым шагом, редакция  маршировала в квартиру, еще «нулевую», пахнущую краской и новизной. А за ними шла машина,  которая везла на первое время  диван, стол, газплиту, посуду. Так распорядился  Петр Иванович. А затем, наведя общими усилиями  относительный порядок, закатили  новоселье.

        Таня чувствовала, как тает ледяной панцирь, сковывавший её, как глаза четче видят ставших родными Кирилла, ответсекретаря Веру Дмитриевну, зам.  редактора Василия Петровича. Вот только  перспектива жить бок  о бок с взбалмошной и шумной Валерией  не вселяла особой  радости. Но, зная свой характер, была уверена, что они уживутся.
               
          -А где  Ярош,  почему ты его не пригласила к нам? -  спросила  Таня у Валерии.

          Девушка погрустнела  и нехотя ответила:

          -Они через 3 дня  уезжают, он укладывается - и ушла в другую комнату.

          Три дня пролетели быстро. И вот уже на перроне их маленького вокзала стоят чехи и провожающие. Ярош  выделяется среди всех: высокий, стройный, в синих джинсах, которые в то время  можно было купить в  Москве, в валютном  магазине  "Березка", и в смешной заячьей  шапке-ушанке, подаренной  каким - нибудь  таежником.

           -Таня,- он потянул ее за рукав,- давай отойдем, пока Лерка с девчонками  прощается.-Ты прости, что у нас так вышло…

            -Ты ни в чем не виноват, - пожала плечами девушка.

            -Нет, виноват, - горячо возразил Ярош.-  Я должен объяснить тебе,  почему так получилось.Ты милая, добрая, чистая девочка. С тобой нельзя… как  это сказать…а, да, фамильярничать,распускать руки. А Лера…она веселая, заводная, с ней все можно… А мне нужно было только развлечься, хорошо провести время. Для этого Лера подходила, не ты. Я дружил с тобой, мне было хорошо, но  химии между нами не было и не могло быть.

            От откровенного цинизма парня она растерялась и только могла сказать:

            - А  причем тут химия?

            -Подрастешь  - узнаешь,- засмеялся парень.- Я тебя никогда не забуду,  будь счастлива! - И он  крепко обнял её.

          « Траур» в новообретенной  квартире  продолжался 3 дня, а потом жизнь покатилась как еловая шишка под гору - без остановок и препятствий: дом, работа,  институт, общественные дела у Тани; активный спортивный и клубный образ жизни у Леры. Насчет работы она не сильно заморачивалась. Для неё важнее было  дождаться весточки от  Яроша, но он молчал.

             К удивлению Тани, подруга не  напрягала её:  каждая жила своей жизнью.
            Но однажды,  дело было под Новый год, Валерия вышла из душа и, встав  перед зеркалом, вытирала полотенцем  мокрые  волосы. Таня мельком глянула в зеркало - и оторопела: хорошо был виден тугой, выпирающийся живот.

             -Ты …ты … беременна?

             -Да, а что? - гримасничая, ответила Лера, ничуть не смущаясь.
 
             Таня  ничего не ответила, вышла на балкон  и, прищурив глаза,стала  смотреть вдаль. Там в серебряных сверкающих уборах в медленном вальсе кружились таежные  красавицы  сосны.  Таня думала.Наконец замерзла  и зашла в комнату.

              -Ты меня презираешь? - тихо  спросила Лера.

              -Зачем? Каждый имеет право сломать себе  жизнь и построить новую …  Если получится.

              -Та - а- а- нька! - кинулась гордячка к подруге, обняла ее,  прижалась, словно  стремясь сбросить тяжесть с себя и впитать Танину чистоту! - Что мне делать?
              За внешностью, за оболочкой тела человека почти всегда скрывается человек внутренний, и почти всегда - это  маленький, жалкий  ребенок. 
Внутренний человечек слаб  и  беспомощен. И это печальное зрелище быть рядом с ним, наблюдать за ним.

              У Тани  сжалось сердце, и она стала  гладить по голове заблудшую овечку.

              -Как что?  Рожать и воспитывать.

             -Нет. Нет! Нет!!!-Отчаянно замотала головой  будущая мама, - я оставлю его в роддоме.

             - А вот об этом и не мечтай.

             -А кто мне помешает?

             - Я. Человек, даже если одинок, он  в ответе не только за себя.

             А через 5  месяцев, в пору просыпания тайги, новая квартира огласилась детским плачем.

            Лера  написала  Ярошу о том, что у них родилась дочь. Назвали Викторией. Вика по - гречески Победа. Если хочет, пусть приезжает познакомиться  с ней.

              Но молодой папа промолчал, как и до этого, не ответив ни на одно письмо бывшей возлюбленной.И только по радио  девчонки  слышали, что в Чехословакии  продолжается борьба за  самоопределение  и  демократию.

             А время не шло, время летело. Вот  уже  маленькая  Вика  садится,  вот она ползает, а вот встала и пошла, смешно, но твердо ставя пухлые ножки. 
Уже в свой первый младенческий год она, видимо, считала, что у неё две мамы и отдавала предпочтение Татьяне. Но если Лера относилась к ней, на удивление, ровно и спокойно, то Таня впустила в сердце  малышку еще на крыльце роддома. И с каждым днем эта привязанность крепла, а потом  проникла в душу и родила большую   материнскую любовь. Таня с ужасом думала о том, что будет, когда Лера заберет свою дочь и уйдет, уедет, улетит.

              Но судьба  смилостивилась над ней. Когда Вике исполнился год, её сожительница, как в шутку они называли друг друга, сказала:

             -Сядь,  поговорить надо.

У Тани замерло сердце: вот оно. Пришел час пик.
Но Лера не проявила  никакого волнения. Она взяла за руку подругу  и, улыбаясь,  сказала:
             -Вижу, как ты любишь  мою дочь. Спасибо за это. Но я молодая, мне нужно устраивать судьбу. Понимаешь,задыхаюсь в этом  маленьком « брехунке», как называют нашу газету читатели. Я хочу уехать в большой город, работать в большой газете или журнале. Наконец  устроить свою судьбу. Мне уже скоро стукнет 25, и я вполне готова сделать этот шаг. А вот  матерью - одиночкой я быть не могу и не хочу...Может, когда пройдёт время заберу её...

             Таня не дала договорить Лере.Она сжала ее руки и горячо заговорила:

             -Да, да, каждый по - своему  распоряжается  судьбой. Я тебя ничем не корю, только оставь  мне дочь, - и как в бреду зачастила,-  оставь, оставь, оставь… Навсегда!Только напиши отказную...

             -Не проблема! Об этом я и хотела  просить,- улыбнулась Лера.

             Таня бросилась обнимать её и целовать, а малышка Вика огромными синими глазами, хлопая длинными  ресницами, смотрела на  них.

             Рассчиталась  и уехала  редакционная  прима  быстро, через две недели. Никто особо не страдал по этому поводу, потому что она несла «золотые яички» раз в неделю, а прожорливой районке нужны «горячие  пирожки» каждый день.
Таня почти в этот же срок  оформила опекунство  над Викой  и почувствовала себя счастливой, рассчитывая в дальнейшем удочерить малышку.

              Она работала, дочь ходила в садик. Малышка росла непоседой, задирой и в то же время ласковой, веселой, доброй девочкой. Любила ловить солнечных зайчиков, прыгать на резиновом  шаре, рассматривать картинки, учить буквы. Таня отдавала ей все свободное время. Но его было очень мало:  Василий Петрович  ушел на пенсию, и она заменила его. Кроме того, писала  дипломную работу - это был год окончания  института.

               Наверное, так бы и шли  год за годом  - без особых  событий и  изменений. Но внезапно остановилось сердце ветерана войны, честного коммуниста,  хорошего редактора и просто замечательного человека  Петра  Ивановича  Савинкова.  Коллектив тяжело переживал эту утрату. Немного смягчил удар  райком партии - назначив  новым  редактором Татьяну Федоровну  Мысину. Ей исполнилось 25 лет. Но жизненного опыта у неё было на троих.

          ЭПИЛОГ

              С тех далёких событий в жизни нашей героини минуло 15 лет. Таня и Вика давно перебрались в краевой центр. Татьяна работала первым заместителем редактора солидной газеты, писала книгу о родном крае и его людях, Вика училась в балетной школе.

              Таня превратилась в очаровательную молодую женщину. Лицо её почти не знало пудры и помад, а волосы-краски.И это делало её красоту природной, похожей на любимые цветы. Немало молодых людей делали попытки завоевать сердце девушки. Тот же Кирилл вздыхал по ней. Долго не мог успокоиться Вадим, пока наконец не женился на бригадной поварихе, чем-то похожей на Татьяну, которая вежливо, но твёрдо всем отказывала: в её сердце властвовал один человек- Вика, которая отвечала ей такой же привязанностью. Она была среднего роста, но с длинными стройными ножками. Большие голубые глаза под высоким чистым лбом и чуть заметные милые веснушки на носу и щеках напоминали отца.

             Однажды вечером в их трёхкомнатную благоустроенную квартиру позвонили. Вика открыла дверь. На пороге стоял презентабельный, холёный мужчина средних лет,в дорогом  костюме,с кучей  пакетов в руках. Он спросил  с небольшим акцентом здесь ли  живёт Татьяна Фёдоровна Мысина?

             Не успела Вика ответить, как к ним вышла Таня. Мужчина и женщина долго смотрели друг на друга, а потом Таня сказала:

             -Знакомься, Вика, это твой папа.

             Девочка будто и не удивилась. Она сделала книксен  и  доброжелательно  сказала:

             -Здравствуй, папа. Рада тебя видеть.

            Потом был празднично накрытый стол, раздача подарков и разговоры,  расспросы. Ярош спросил про Леру. Таня ответила, что каждый  Новый год она звонит им. Живет в большом городе, работает в глянцевом журнале. Замужем, воспитывает  двух сыновей. На вопрос женат ли он, Ярош ответил:

             -Да, у меня подрастают сын и дочь. Работаю  в научно - исследовательском институте, приехал в Союз в командировку, решил повидать вас.  Познакомиться с дочкой. А ты?

             -Что я? -хмыкнула  Татьяна,- видишь, живу не хуже других, воспитываю дочь, воплощаю в жизнь детские  мечты. Смысл бытия на земле составляют два слова - жизнь и смерть. Ну,а жизнь... она  ведь полосатая. Вот сейчас у нас светлая полоска. И я надеюсь, что так будет всегда.Свое горе я выпила до дна. И не раз. А сейчас брат Коля  закончил  школу прапорщиков, женился, подарил мне племяшку. А Вика… Вика будет счастлива. Для этого приложу все усилия, и
буду счастлива сама. Другого мне не надо.

              Ярош  заерзал на стуле: ему стало как - то не по себе. Он понял,  что лишний в этой уютной, благоухающей чистотой и хорошим   парфюмом  квартире.

             Прощались недолго, но тепло. Гостя проводили  до выхода во двор.  Ярош отошел на несколько метров и оглянулся: в дверях  стояли и махали ему две красивые женщины:  молодая и юная. И подумал внезапно  мужчина: а правильно ли он поступил 16 лет назад?

             И не решился ответить  себе   на этот вопрос...
               
   


Рецензии
Очень симпатичная повесть, Анна! И мне понравился конец, не банальный и оставляющий возможность и надежду, что у героини всё будет хорошо в жизни.

С уважением и наилучшими пожеланиями,
Борис

Борис Тамарин   27.01.2024 20:00     Заявить о нарушении
Спасибо, Борис!

Анна Куликова-Адонкина   28.01.2024 07:03   Заявить о нарушении
На это произведение написано 30 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.