Проверка временем. Глава 3. Колхоз

   

    На деревьях позолота.  На аллеи неторопливо опускаясь, переговаривались пожелтевшие листья. Страна садилась за парты. Начало занятий.

    А мы, в колхозе  Пышминского   района, на уборке урожая. Трудно передать наш восторг от увиденного колхозного поля, устланного: красными, спелыми, сладкими помидорами. Кажется, здесь собрано все тепло летнего солнца. Ничего подобного мы не видели. В наших краях эти овощи не вызревали.

    В колхозах катастрофически не хватало рабочих рук и транспорта. На период уборки урожая, в стране закрывались учебные заведения, предприятиям доводилась разнарядка на выделение людей и транспорта. Город отдавал селу все. Но село, чувствуя себя именинником, принимало это как должное, не заботясь об условиях быта и питании командированных.

   Приспособленное под столовую старое здание, стояло обособленно. Его стены, пол и потолок, смутно представляли собою учреждение общепита. На дворе жара. В открытые окна беспрепятственно влетали тучи мух. Они по хозяйски кружились над: посетителями, столами, заполняя грязную посуду, поедая на столах хлебные крошки. Пища была калорийная, но не вкусная. Наши обращения к руководству о разумном и качественном  использовании продуктов, оставались без ответными.

   Работая на полях, мы на углях потухшего костра, запекали ведро картошки и коллективно ели  вприкуску с помидорами. Хлебом и солью запасались заранее. Это был наш обед. В те годы страна еще не знала колорадского жука, а поля не обрабатывались химией.

   Работа в колхозе была разнообразной. Мне поручили вывозку картофеля с полей. Для этого выделили лошадь с телегой. Словом, я как в той песне Утесова - водитель кобылы. Утро начиналось с мучения. Не могу запрячь кобылку. Не могу надеть на нее хомут. Лошадь, словно насмехаясь надо мною, высоко поднимала свою гордую, красивую голову. А время шло. Я мокрый, расстроенный, не знаю что предпринять, помощи со стороны не дождешься. Мне казалось, что все животные и птицы, находившиеся поблизости, с  немым упреком смотрели на меня. А вокруг тишина, даже легкое дуновение ласкового утреннего ветерка, охлаждавшего мое разгоряченное тело, прекратилось.

   Обстановку разрядила девочка лет десяти - двенадцати, долго наблюдавшая за  моими мытарствами. Подойдя ко мне, она взяла хомут своими маленькими ручонками. Мне показалось, что лошадь сама склонила к ней голову. Одно мгновение и хомут на шее  животного. Повернув его на сто восемьдесят градусов(так вот в чем секрет),она туго затянула его.
  -Вот так надо,- важно молвила девочка не глядя на меня, неторопливо, с достоинством удаляясь. Что делать, приходится учиться и этому ремеслу.

    Однажды, мне и двум моим товарищам, было поручено сопровождение трех машин с урожаем года на элеватор. Две машины груженные зерном, третья- горохом. Для сохранности, сыпучий продукт сверху придавлен  мешками с этой же культуры.

    И так, три семнадцати летних молодца, три вновь испеченных экспедитора, ранним просыпающимся утром в пути. После обильных дождей дороги раскисли, до элеватора по бездорожью свыше семидесяти километров.

   Мы ехали преисполненные высокой ответственности за порученное дело, незаметно для водителей проверяя сохранность документов и с тревогой за зерно, бесконечно выглядывали из окон машин, наблюдая за происходившим.

    А машины, упорно двигались вперед, сбрасывая с колес ошметки грязи, ловко изворачиваясь возле луж и колдобин, обильно посыпая дорогу урожаем года... На очередной колдобине, забуксовавшую машину груженую горохом сильно занесло. Она дала большой крен. В мутные лужи полетели мешки с горохом, увлекая за собой россыпь, это беда.

    Мокрые, грязные, злые как черти, мы ползали вокруг машины, подкладывая под колеса все, что попадалось под руки. Общими усилиями нам удалось вытолкать ее на пригорок. Промокшие, грязные мешки вновь уложены на кузове. А на дороге оставалась лежать груда гороха. Водители торопили, время в обрез. Мы не понимали, как можно бросить на дороге то, ради чего мы едем по этой богом забытой дороге. Как могли, собирали лопатами этот перемешенный с грязью горох. Ушлые водители, сидя в кабинах и видя наше старание, только вздыхали. И вновь-
                .. месит шоссейный кисель,
                готовое снова по взмаху,
                рвануться осев до осей,
                свинцовою колымагой (Б.Пастернак)

    Ехали долго, наконец, преодолев дорожный марафон, мы у цели. Сюда со всех сторон стекались  грузовые машины выстраиваясь в очередь у ворот.  Стоим, ждем волнуемся, что же будет со сдачей? У нас большие потери... Наконец, подошло время   взвешивания.

    И вот она проблема - недовес. Что мы предпринимали?.. Знали только мы да наши советники -водители. Наконец груз сдан. Документы на руках, пора возвращаться. Довольные водители прощаются с нами. - Подождите,- обращаюсь к ним,- а как же мы? Председатель заверял, что мы вернемся вместе с вами. - Ничего не поделаешь,- слышу ответ,- мы получили такую команду. Вот и все, машины ушли, а мы остались  без денег, с мешками в руках(возвратная тара). В те годы за возвратную тару был особый спрос. Так нас наставлял председатель колхоза.

    Итак, три гаврика с мешками оказались  за воротами элеватора. Что же делать? К кому бы мы не обращались за советом и помощью, нас никто не слушал. Но мы были не из тех, кто при невезении впадает в уныние. Трудности взвинтили нас, заставляя больше проявлять активность.
 
    Достучавшись до руководителя, просим его- выслушать нас. Это нам удалось и с нашими предложениями он согласился, тем более, он ни чем не рисковал... И так, общими усилиями, написано обращение к работникам железной дороги с просьбой бесплатного проезда трех человек с тремя мешками мешков к месту назначения. Да! Да! Так и написали, "С тремя мешками мешков", для урожая текущего года. А на дворе тишина и покой, на дворе тепло, ласковое солнышко пригревает, всем местным жителям уютно и комфортно и только мы скитаемся по станции как бездомные...

    Долго мы ходили по железнодорожной станции. Наконец попали к начальнику. Объясняем, что мы студенты, направлены на уборку урожая. Прибыли на элеватор с сельхозпродукцией. После разгрузки машины ушли. Мы остались без денежных средств, с возвратной тарой колхоза. Вот обращение к Вам руководства элеватора. Помогите!!!
 
    Начальник взял обращение, просмотрев положил на стол и выдохнул,
- Бесплатный проезд не положен. Вот и весь сказ.- А что же нам делать?  -Не знаю,-слышим ответ.
  - В таком случае,- заявили мы,- у нас нет другого выхода, как сидеть в Вашем кабинете до тех пор, пока не решится наш вопрос. -Это Ваше дело, можете сколько угодно сидеть пока не надоест.

    Время идет. Мы сидим. Начальник хмурясь ходил по кабинету. К нему изредка заходили какие-то люди искоса поглядывая на нас. А мы сидим. Порой начальник куда-то звонил  А время катилось. Заканчивалась рабочая смена. Очевидно, письмо и наша настойчивость возымели на руководителя, возможно, мы ему надоели...

    На следующий день, счастливые удачно завершившимся исходом путешествия, мы с гордостью рапортовали председателю колхоза. Но тому было не до нас. Он готовил  новую  партию продукции на элеватор и мы, как уже штатные экспедиторы, должны готовиться в дорогу. Возмущенные таким приемом, мы категорически отказались от его предложения. Нас поразила черствость руководителя. Он даже не поинтересовался: как мы доехали, как сдали продукцию, как на себе со станции тащили  колхозную собственность. А сколько в стране таких простачков? Очевидно на них все и держалось.

     На дворе, как и в наших душах, все потемнело от обиды. Теплое, ласковое солнышко спряталось от стыда за темными тучами. По селу пронесся шквальный ветер срывавший листву с сильно раскачивающихся зеленых шапок деревьев. Стало темно. На землю упали  первые, крупные  капли. Засохшие листья и земля впитывали их с жадностью. С полей потянуло прохладой и прибитой пылью. Зелень уличных  полян склонила свою непокорную голову в ожидании приема влаги. Люди торопливо бежали в укрытие. Но вот мощный порыв ветра пронесся над селом, унося темные тучи и вновь над нами ласковое осеннее солнце.

    Собирая солнечные плоды в ящики, батареями громоздившиеся на бескрайних полях, мы в безнадежном унынии. С транспортом перебои. Наш труд зачастую напрасный, овощи в ящиках гниют на поле...  А  совсем недавно, в стране, судили за потерю одного колоска...

    Вечер. Село засыпает. Где-то вдалеке слышен лай собак. Над полями медленно поднимается туман, вдали колышется прозрачная дымка. В старом клубе закончились танцы. Это единственное развлечение в воскресный вечер. Танцевали под патефон или гармошку. На покой возвращаемся группой, не спеша лениво обсуждая свои проблемы. Шел второй месяц работ. Кормили нас по прежнему плохо. В столовой грязь, тучи озверевших мух не давали покоя. На наши обращения никто не реагировал. Сказ один,- Вас прислали? Вот и работайте!

     При очередной встрече с председателем, мы заявили,- если не изменится к нам отношение, мы откажемся работать. Реакции не последовало.

     Он не пытался ничего изменить. В его глазах, то великое достижение, явившееся на колхозных полях. БЫЛО ЕГО ЛИЧНОЙ ЗАСЛУГОЙ И ЧТО МОГЛО ЗАТМИТЬ ЭТОТ  УСПЕХ?
     Я бы сказал, что подобная, повсеместная безответственность завела страну в катастрофический тупик. Как сказал один мудрец: "Раньше безответственность была уделом королей, теперь ей пользуются прохвосты".

     Подобное бездушие было венцом нашего терпения. Я предложил ребятам организовано покинуть село. Меня поддержали все, за исключением двух человек. Это Николай Радаев, вернувшийся со службы в армии и мой, в прошлом товарищ Ваня Чадов, крепко подружившийся с Радаевым.

     Собрав свои пожитки, пригретые теплым, осенним солнцем, мы с песнями двинулись по пыльной, разбитой дороге на станцию.

     Прибыв в техникум, доложили руководству. А через две недели вернулась наша парочка с подарком от колхоза - две пары кирзовых сапог.