Проза и Поэзия

И на восьмой день от создания мира Бог, оглядывая совершенство земного бытия, вздохнул и загрустил от мысли, что все задуманное нашло свое воплощение, - внутри пустота.  Вокруг витали Идеи: иные с маленькими крылышками, издающими стрекочущий, навязчивый, раздражающий звук, другие – с белыми большими крыльями, создающими в небесном эфире легкий одурманивающий шлейф.
Мелкие морщинки на лице Бога собрались лучиками возле умных глаз: работы и задумок у него всегда будет много. Подставив ладонь левой руки перед свободно парящей Идеей, Создатель жестом принудил ее сесть на сухую руку. Идея, описав последний свободный круг, неохотно приземлилась, прикрыв широким крылом нежную головку, окаймленную золотистыми локонами. Огрубевшими пальцами другой руки Бог схватил назойливую маленькую Идею, постоянно вертевшуюся у него перед глазами.
Две сути находились в полной власти Создателя. Решение пришло сразу: все земное должно иметь двойственное начало. Бог вдохнул жизнь в Идеи… Природа застонала… И произвела на свет Прозу и Поэзию.
Азиатскими раскосыми глазами взглянула на мир Проза, родившись под жестоким солнцем в песках пустыни. Грубоваты черты ее лица, облик неказист, фигура лишена гармонии, походка косолапа. Зато Проза твердо стоит на Земле. Ничто не может испугать ее, нарушить покойную уверенность в себе, в своих силах.
Ветер ураганом налетел на Прозу – только взметнул черные косы девушки: не потеряли опоры твердые ноги. С небес обрушились потоки воды, окружив Прозу океаном, - только увлажнились темные глаза девушки: сильные руки не дали утонуть. Языки прожорливого пламени подступили к Прозе – только обожгли алые губы девушки, сделав их  ярче: вобрала Проза в грудь больше воздуха и, выдохнув, затушила пожар.
В сверкающей зеленью трав долине, где кристаллы горного эфира, обнявшись с каплями росы, образуют разноцветную радугу, где аромат цветов и душистая пряность лесов веером распахиваются в воздухе, проснулась красавица Поэзия. Солнечные блики играли в золоте ее волос, голубые глаза соперничали по чистоте с цветом  неба, а нежность розовых уст манила и обещала сладкий покой. Утонченность стана, грациозность движений, плавность линий – все в Поэзии было совершенным. Но сама Природа затаила дыхание, когда услышала голос Поэзии – пение ангела, приближающее тварей земных к пониманию иного, божественного мира, дающее надежду и утешение.
Стихии склонились перед обаянием и первозданной прелестью Поэзии: ветер шорохом листьев нашептывал девушке сказки, вода сладким журчанием навевала цветные сны, а огонь, отдавая тепло, весело играл с ней, рассыпаясь искрами и создавая причудливые узоры.
Очень скоро Поэзия постигла суть вещей: душа Природы оставила глубокий след в ее сердце. Перед Поэзией не стоял выбор: она вошла в этот мир, стала его частью, его Гармонией и смыслом. Достаточно было прикоснуться нежными пальцами к цветку – он раскрывался, обнажая сокровенные тайны, прислушаться к гомону птиц – и книга леса оживала. Поэзия понимала самые сложные, запутанные законы мироздания, ведь она и сама являлась частью этого мира. Постигая таинство жизни, Поэзия всюду находила аналогии, чутко улавливала многогранность явлений, прозревала высший замысел, интуитивно предчувствуя будущее. Ее не томили побуждения плоти: божественная природа Поэзии даровала ей возможность питаться каплями росы, или сладостью цветка, или соком стебелька травы.
Совсем иначе проходила молодость Прозы: каждый день в борьбе за жизнь.   Выжигающее все живое солнце, безжалостный иссушающий ветер, разгоряченная пыль песков неумолимо забирали силы. Лишенная божественного дара неведения зова плоти, Проза находилась в плену у своих желаний, основными из которых были голод и жажда. Плоть требовательно напоминала о себе каждое утро и заставляла преодолевать сотни, тысячи километров пустыни в поисках чахлого растения или зазевавшегося жука. У Прозы не оставалось времени подумать о чем-нибудь, кроме терзающей ее тело жажды: шаг за шагом шла она к познанию собственных сил и возможностей и скоро обнаружила в себе скрытые резервы, развила ловкость и невиданную скорость, остроту зрения и чуткий слух. Тело Прозы по-прежнему отличалось тяжеловесностью, но вместе с тем приобрело жесткую, застывшую форму, хоть грубую и угловатую, но вместе с тем дышащую мощью и уверенностью.
Однажды удача улыбнулась девушке: в песках заблудился конь. Увидев его, Проза поняла: ей не найти лучшего помощника. Будучи хитрой и выносливой, она несколько часов провела под испепеляющим солнцем, изучая повадки животного и приноравливаясь к атаке с целью сделать коня своим преданным рабом. Улучив нужный момент и оценив все шансы на успех, девушка выскочила из укрытия и оседлала животное. Конь, почувствовав железную волю седока, отдался во власть Прозы и направил свой бег туда, где можно было найти в изобилии и пищу, и воду. Так Проза навсегда покинула пустыню, без сожаления расставшись с местом, так неудачно для нее оказавшимся родиной.
Любовь и нежная забота окружали Поэзию в ее Доме, таком милом и родном, что даже мысль о местах, где, возможно, тоже обитало счастье, не приходила ей в голову. Все зримое и все скрытое покровом тайны стало предметом вдохновения Поэзии. Она пела, и песня следовала за ней к вершинам гор, целующихся с небесами, и в низину, взятую в кольцо объятий чистейших ручьев.
Здесь впервые Поэзия услышала иную мелодию, вобравшую в себя и грустное завывание ветра, и задорное журчание ручейков, и щебет птиц, и утробное урчание животного. Звук, рожденный в недрах природы и одновременно покоряющий ее, по гармонии и совершенству  превосходил все слышимое Поэзией до этого.
Любопытство вело Поэзию все дальше и дальше, покоряясь силе неведомой мелодии, девушка отходила от родного Дома: вот уж почти заслонен он высокими горами, плотной стеной выросли деревья, в синей дымке растаяли очертания любимых лугов… Вокруг сгущались тени, но Поэзия не замечала изменений, и только когда музыка вдруг оборвалась, девушка, оглянувшись, поняла, как далеко она ушла от Дома и как невозможна для нее дорога обратно.
Силы покинули Поэзию, сев на замшелый камень, она заплакала. Слезы, звеня, словно струны божественной арфы, падали на листья, и по лесу пронесся вздох смущенной Природы, которая ничем не могла помочь девушке. Внезапно среди кустов появился юноша, он остановился в недоумении, заметив Поэзию. А когда девушка подняла прелестное лицо, юноша настолько был потрясен ее красотой, что тут же влюбился.
- Кто ты? – спросил юноша. – И как ты оказалась в этом лесу?
- Я Поэзия. Услышав чудесную мелодию, до сих пор мне неведомую, я пошла за звуками и очутилась здесь. Дороги обратно я не знаю.
- Наверное, ты слышала мою свирель, - засмеялся пастух. Он поднес к губам тонкую трубочку и подул. Тростник ожил, вновь полилась волшебная мелодия.
- Да! – воскликнула Поэзия, вставая с камня и подаваясь вперед. – Как ты делаешь это? Научи меня! Или, еще лучше, подыграй мне!
Поэзия начала следовать музыкальному лейтмотиву свирели, предугадывая все повороты мелодии, добавляя в нее свои интонации. Две души слились в одно и дали миру Искусство.
Так произошла чудесная встреча мужчины и Поэзии, так Поэзия узнала Любовь.
Юноша не мог не нарадоваться встрече с Поэзией. Он пригласил ее к себе, и они стали жить вместе. Утром с восходом солнца Поэзия и юноша шли к голубому озеру, наблюдали, как тает под бледно-желтыми лучами белый туман, как сверкают позолотой чешуи маленькие рыбки, как раскрываются навстречу дню нежно-розовые кувшинки. Днем юноша вел Поэзию на лужайку леса, под тень дерев, где играл ей свои песни, каждый раз новые и все более совершенные. А Поэзия раскрывала пастушку тайны бытия, законы мироздания. И он с удивлением внимал Поэзии, в его еще не окаменевшем сознании расширялись представления о мире. Юноша вдруг начал улавливать невидимые связи, ему стали понятны аллегории, к которым подчас прибегала Поэзия.
Вечерами влюбленные смотрели на закат, страстным крылом накрывающий землю. Тогда, объятые томлением, юноша и Поэзия изнемогали в любовной неге, нежно целуя друг друга. Пальцы юноши касались прекрасных глаз Поэзии, и ласки волнением отдавались во всем существе Поэзии. Порой  им казалось, что они возносятся на небеса, парят в воздухе, не ведая тяжелых земных оков.   
   И все же земное настойчиво напоминало о себе. Юноше приходилось уходить на несколько дней, чтобы найти себе пропитание. Поэзия оставалась одна и с грустью ждала возвращения любимого. Ей не были понятны зовы его плоти, и, когда в моменты единения Поэзия чувствовала напряжение в его членах, ей казалось это лишним и докучливым напоминанием о низменных инстинктах животных.
Тем временем Проза оказалась совсем недалеко от места, где жил пастух. Ее верный конь, почуяв человека, раздул ноздри и встал как вкопанный, а хозяйка затаилась, чтобы в случае опасности напасть первой. Проза давно поняла, как важно держать нервы в постоянном напряжении, словно струны инструмента, который может издать в нужный момент самые разные звуки. Увидев красивого юношу и поняв, что угрозы он не представляет, Проза задумалась о том, как бы ей произвести впечатление на человека. Спрыгнув с лошади, прилегла она на зеленый ковер травы, изогнувшись змеею, и тихо застонала. Услыхал пастушок женский стон и пошел на звук.
- Что с тобой? – склонился юноша, увидев изогнутое тело Прозы, дышащее силой  и страстью.
- Кажется, я подвернула ногу и теперь не могу вскочить на своего коня – единственного моего друга, - жалобно проговорила Проза.
Словно обожгло юношу – так черны были глаза девушки, так вызывающе алели ее губы.
- Ты совсем одна? У тебя никого нет и никто не может тебе помочь? – тихо произнес он, уже предугадывая дальнейшее. – Можешь не отвечать… Тебе нужна моя помощь… Обопрись на меня, я приведу тебя к себе…
Проза продолжала начатый ею спектакль, всем своим суровым телом она навалилась на юношу.
Так человек познал тяжесть Прозы, а Проза нашла своего вечного раба.
Увидев рядом с возлюбленным другую женщину, Поэзия очень удивилась. Никакие объяснения юноши не могли вывести ее из состояния полного опустошения. В их жизнь вторглась Проза, и все потеряло и вкус и цвет.
Уже оправилась от ложного падения Проза, а пастух так и не решался выдворить ее. Однажды Поэзия робко попросила его пойти с ней полюбоваться закатом. Юноша согласился. Поэзия попробовала поцеловать его, но сух и строг остался к ласкам мужчина. Мысли его витали где-то далеко, не видел он перед собой прекрасной Поэзии, не тянулся к ней душою.
Вернувшись, увидела Поэзия у порога Прозу.
- Он будет моим! – отрезала Проза – Ты не нужна ему! Ты совершенно бесполезна! С тобой он не узнает полноты Жизни!
Поэзия поникла, в голосе Прозы звучала суровая Правда.
- Возможно, он не будет моим, - задумчиво произнесла Поэзия, - но и тебе целиком принадлежать он не будет… Его тело твое…Но Душа со мной.
- Уходи, нам нечего больше делать здесь вдвоем! Он мой! Я дам ему больше, чем ты можешь себе представить! Ты не в состоянии дать человеку пищу, которая нужна его организму, не можешь помочь в его борьбе за существование! Ты даже не способна любить его так, как этого требует его природа! Ты абсолютно бесплодна! Даже цветок, давая семена, приносит больше пользы, чем ты!
Так Поэзия впервые столкнулась с Критикой. И у нее не было сил сопротивляться натиску Прозы: Поэзия в этой борьбе почувствовала себя проигравшей.
 С тоской в сердце покинула жилище пастуха Поэзия и отправилась искать обратную дорогу к Дому, где ей когда-то было так легко и счастливо. Многие случайно встречались на пути у Поэзии, еще больше людей   обходила она стороной, а кто-то из путников и вовсе не замечал прекрасной девушки – боялся свернуть с широкой дороги.
А Проза прочно заняла место рядом с пастухом. Ранним утром будила она мужчину и снаряжала на охоту. Была рядом в моменты опасности и чутко охраняла жизнь любимому. Проза убедила человека в необходимости лучше устроить свой быт. И вскоре хижина пастуха превратилась в большой крепкий дом, окруженный высоким забором, защищающим от лютого зверя и опасных разбойников. А внутри всегда пылал жаркий очаг и жарилось на огне душистое мясо. Вечерами, отдав все силы охоте, валился с ног мужчина, и тогда, угождая ему, укладывала Проза его на большое ложе, покрытое огромной шкурой дикого медведя – ее охотничий трофей и подарок любимому.
Чтобы делать жизнь приятнее, краше и сытнее, требовалось больше охотиться. Дела появлялись постоянно, словно капли росы, стекались сначала в  ручеек, а потом текли просторной рекой. Проза крутилась, успевая и покормить охотника, и прибрать в доме, и посадить в огороде, и заготовить пропитание на суровое время. Опыт диктовал ей никогда не останавливаться, не надеяться на лучшее, всегда напряженно ожидать опасности. Проза беспокоилась за все: сосредоточенный на решении сиюминутных проблем, ее ум приобрел практическую направленность. Окружающий Прозу мир стал для нее набором нужных и ненужных вещей, а она сама – хозяйкой и ключницей.
Плоть, удовлетворив потребности в пище, воде и тепле, теперь требовала отдыха и радости. В минуты близости Проза обжигала страстью, ее пылающее тело  отдавало весь жар мужчине, неистовствующему в своем желании испить ее соки и пролиться огнедышащим дождем.
Так Человек познал Страсть, так Проза подарила человеку самое лучшее, что было у нее. 
Почти высветлился образ Поэзии в памяти охотника, заброшена свирель, забыты мелодии. Только изредка голубая вода озера и искорки распадающегося луча предзакатного солнца будили в человеке туманные воспоминания. Однажды, глядя на чудо рождения цветка, вспомнил мужчина беседы о тайнах мироздания, которые вел с Поэзией. С Прозой все разговоры обросли паутиной быта.
- Почему мы редко говорим с тобой о том мире, в котором мы живем? – спросил охотник Прозу, вернувшись. – Вокруг так много интересного, природа полна загадок!
- В мире все просто, - не отрываясь от приготовления еды, произнесла Проза. – Есть ты и остальные, есть работа и отдых, есть жизнь и смерть. И размышлять о чем-нибудь другом нет смысла: ты все равно не можешь ничего изменить. Тебе надо жить, и жить как можно дольше и лучше!
- Зачем? Разве я рожден только для этого? Неужели моя миссия состоит только в том, чтобы выживать и давать жизнь таким же, как я? – с грустью проговорил мужчина.
- Сотни, тысячи, миллионы людей живут так! – улыбнулась в ответ Проза. – Мы – часть природы, и мы следуем ее законам. Такова логика жизни на Земле.
- Но почему Бог не дает тогда  мне детей? Почему  ты до сих пор не дала новой жизни?
Вопрос любимого задел гордость Прозы. Она и сама злилась: столько времени они вместе, а в ней не происходит таинства зарождения новой жизни. То, чем попрекнула Проза Поэзию, вернулось к ней самой.
Ничего не ответила Проза. Но затаила обиду и решила отыскать причину бесплодия. 
Долго блуждала по миру Поэзия, рождая в сердцах людей то тоску по несбыточному, то надежду на счастье. Красота ее не увяла: страдание и боль не исказили черт  прекрасного лица, а проявились в чудесном сиянии, которое словно исходило от всего ее облика. Печать печали и нежной грусти лежала на устах. Чем дольше длилось путешествие Поэзии, тем яснее представлялся ей миропорядок, тем острее воспринимала она несправедливость и глубже чувствовала любовь.
Дорога неизбежно возвращала Поэзию к тем местам, где она впервые познала Любовь. И вот однажды в сумеречный час узкая тропинка привела Поэзию к голубому озеру: шелест камышей напомнил ей давнюю мелодию свирели, светлые блики на воде – отражение в глазах любимого. Здесь когда-то она была счастлива. Поэзия вошла в плещущиеся воды, истертые стопы омыли прохладные струи, душа переполнилась воспоминаниями, и  полилась чудесная мелодия…
Забытый голос звучал где-то совсем рядом, усиливая тоску в сердце, томление разлилось по всему телу,  душа звала, манила сладкой мелодией. Вышел охотник из дома, ставшего для него крепостью, и направился к озеру, а по пути сорвал прутик тростника и, быстро очинив его, сделал себе свирель. Поднес он к губам инструмент, и полилась новая, полная скорби о неудавшемся, песня. Слились две мелодии и уже не могли разделиться.
Услышала Поэзия зов знакомой свирели, устремилась навстречу любимому. Но путь ей преградила Проза.
- Ты не должна видеть его! Не можешь разрушить мой мир! – прокричала Проза. – Наш быт устроен, жизнь определена. Ты только внесешь хаос в привычный ритм. Гармония и порядок – тебе ли не знать этих двух основ мироздания?!
- Гармония рождается из хаоса, - проговорила Поэзия, - Проза, ты не можешь лишить человека его стремления ко мне! Я нужна ему! Без меня его одолевает скука. Его душа требует небес, а ты тянешь его к земле!
- Он живет на земле и питается ею! – уверенно произнесла Проза. – А все остальное не важно! Все эти порывы души пройдут, и останусь только я.
- Но и тебе нужна я! – улыбнулась Поэзия. – Ты ищешь причины своего бесплодия. А я знаю, в чем они… Одна только страсть утоляет голод плоти, но не может дать новой жизни. Ведь жизнь – частичка Бога, духовная суть в земной оболочке. Чтобы вдохнуть жизнь в плоть, надо обрести душу…
- Мне ты не нужна! – все более распаляясь, ответила Проза. – Мне хватает того, что есть у меня, и большего мне не нужно! Уходи! Я завоевала пространство в жизни человека и не отдам его.
А мелодия свирели становилась все ближе и ближе. Наконец среди листвы появился силуэт мужчины.
Подалась всем телом вперед Поэзия, чтобы увидеть любимого. Но не хотела Проза, чтобы пастух встретился с Поэзией, чтобы вернулись к нему хотя бы отдаленные мечты о чем-то возвышенном, и грубо оттолкнула Проза Поэзию.
Не устояла на ногах Поэзия, падая, взмахнула руками… И вдруг превратились руки в два огромных белых крыла, подняли они Поэзию над землей. Испугалась такого превращения Проза: вдруг отнимет Поэзия человека у нее. Рванулась вверх за Поэзией, оттолкнувшись  от земли сильными   ногами, и почти схватила за крыло соперницу. Но только скользнула рука по мощным крыльям: не поймать птицу – Поэзию.
Взвилась ввысь красавица Поэзия, белой недостижимой птицей пронеслась над головой мужчины. Поднял  к небу глаза пастух и на мгновение увидел ослепительно белое солнце, закрывшее луну. А затем все погрузилось во мрак… По щеке охотника потекла слеза.
Вдруг что-то нежное коснулось его руки: в своей ладони увидел человек белоснежное перо – прощальный привет чудесной птицы – Поэзии.
Так человек принял Творчество. Так примирил в своей жизни Прозу и Поэзию…