Орбы, часть 4

Коротенький текст, в котором  появляются маленькие хвосты

         …Страсть,которая овладела мной в пенсионном возрасте, вряд ли разделят почтенные читатели, хотя ее источника с запасом хватило бы на всех; разве только извинят, но почти наверняка не оценят. Последнее обидно. Потому что как знать, вдруг здесь скрыто начало нового знания.

         Имеется, по счастью, статистическая вероятность, что найдутся люди, чье внимание даже при беглом прочтении несколько дольше обычного остановится на моих маленьких опусах. И они запомнят явление, выступающее главным героем моего повествования.

         Может быть, среди них будут и женщины.
         Ах, эти женщины.

         -Некий профессор, изучая инфузорию туфельку, обнаружил на ней два интересных бугорка. Это открытие он посвятил супруге вместо ранее намечавшейся норковой шубки.

Нетрудно представить себе реакцию упомянутой сударыни.

Полагаю, мои читательницы будут снисходительны ко мне, ознакомившись с  историями о любопытных  кружочках и не отыскав в них ничего интересного, кроме разве цветных картинок.

        Но поистине горячее и сочувственное  понимание собираюсь найти среди касты людей, подверженных не менее, а скорее даже более чем увлекательному занятию.

        Да. Похоже, остается рассчитывать только на их интерес,  ибо много, много  общего  обнаруживается в терпеливом ожидании удачи при подкарауливании орбов и в ловле  пресноводных рыб.
 
Там, на берегах рек, где шумят камыши и побрякивают ольховые сережки, вот уже тысяч десять лет, а то и более, забрасывает человек наживку и ждет момента, когда невидимый мир даст знать о себе таинственным толчком, и тот импульсом пробежит по леске и нервам: вот оно, заветное мгновение, и у самого закаленного стихиями, одинаково плюющего и на непогоду, и на червяка, побывальщика  захолонет душа: упаси Дунай, лишь бы не сорвалась.

         И вот уже птицей взлетает в воздух свояк Виктор вслед за чешуйчатой блесткой, слетевшей с крючка, и обрушивает в крымский канал свое тренированное тело весом сто килограммов с гаком, чтобы минуту спустя торжествующе показать  зажатого в ручище мелкого карасика: -поймал!- весь мокрый и донельзя счастливый…

         Вспоминая свои посиделки с удочкой, раз за разом нажимаю кнопку, и в краткий миг вспышки зеркальное око ловит и переносит в механическую память изображение мира, плотно закрытого незримым занавесом для обычного взгляда, и я нетерпеливо просматриваю кадр за кадром, надеясь выловить чего-нибудь этакое, не прежнее.

         Пока на экране пустое небо или уже привычные кругляши: ерши да пескарики в переводе на рыбацкий язык.

         Мне спешить некуда,и они не выдерживают первыми:на фотографиях появляются и летят в разные стороны фигурки,похожие на стайки вспугнутых мальков, или,если хотите,на маленькие кометы с прямолинейными хвостиками I типа.

         Продолжение следует