Тусовка 2

     Слава богу, на проезжей части был не человек, а обыкновенная сумка, точнее рюкзак. Не очень большой, промокший насквозь. Мне вспомнилось, что такие рюкзаки, чаще всего, я видел на современных подростках, чем-то они им нравились. Наличие же здесь этого предмета, да к тому же еще без хозяина, объяснилось мне весьма просто – скорее всего, его просто оставили на крыше машины.
- Может быть, из-за дождя, заспешили… - пробормотал я вслух.

     А что, очень даже здравое объяснение, тем более, что я сам, лично, не раз видел подобное. На всякий случай я несколько раз крикнул в мокрую темноту:
- Эй! Есть кто-нибудь?! Алло! Чей рюкзак!?

     Ответом мне был только шум дождя и гром, от только что сверкнувшей молнии. Стоять под дождем было неуютно, крикнув еще раз, я заспешил обратно в салон. Я даже не сразу сообразил, что усаживаюсь в машину с этим самым рюкзаком, пока не поставил его себе на колени…
- Вот черт, - лило с этого рюкзака, пришлось перебросить его вниз, на коврик.

     Я закурил и честно ждал, пока сигарета не закончилась. Потом, уже для полной очистки совести, я посигналил пару раз. Стало понятно, что я пытаюсь поймать тень. Мне ничего не оставалось, как включить первую передачу и продолжить путь…
- В конце концов, бюро находок никто еще не отменял, - пробормотал я, набирая скорость, невольно добавляя при этом, - надеюсь…

2.

     Дождь по-прежнему, продолжал заливать мир, вспыхивали молнии, бил по ушам гром, а я продолжал ехать вперед. Или нет, если вещи рассматривать в их сути, то тогда это была дорога не вперед, а назад. Ведь тянуло меня в этот город, не только желание новых впечатлений, нет – я хотел найти, свои собственные, оставленные когда-то давно, следы. Почему-то я был в этом уверен – они, по-прежнему, должны были находиться именно там, где…, как всегда, на одном и том же месте, находиться колодец или родник. Такое сравнение мне и самому понравилось – да, именно родник…. А еще лучше, колодец.

     Если бы я разговаривал с подчиненными, или скажем, со случайными попутчиками, я отказался бы от этого выражения. Просто пришлось бы уточнять, что именно сейчас, то есть здесь и сегодня, в каждом предмете, в каждой вещи, я, прежде всего, высматриваю суть. И даже, если просто говорю о предмете, называю его, подразумеваю, все равно, ее – суть…

     Вот как это происходит в природе – засуха, долгая, невыносимая жара, и родник, вроде как иссяк? Нет воды, только высохшая, потрескавшаяся глина по руслу и все. Но стоит пролиться дождю – вода вновь возвращается. И что интересно – она продолжает течь – вдумайтесь в эти слова, в их смысл – продолжает течь. Здесь все сказано, все отмечено, все сохранено… Так и я! Черт возьми, я нуждался в том, чтобы мое собственное прошлое вернулось в меня… Господи, как же давно это было, сколько всего назад! Я, буквально, чувствовал, как наше суетное время проело во мне самые настоящие дыры. Будто блекли и стирались не только мои воспоминания, но и я сам. Мое прошлое – я никогда раньше так не думал о нем. Так – это предметно, когда объектом размышлений становиться не какое-то там прошлое событие, или не какой-то конкретный человек, с которым я когда-то пересекался, нет, а само течение времени, а ведь оно того стоит, чтобы хоть раз в жизни подумать о нем…
- Тем более, что и люди имелись, а события происходили, - добавил я вслух, озвучивая мысли, которые переполняли меня.

     Течение времени… Прошлое… Только сейчас, вот здесь, в машине, я вдруг понял, что все это, то есть оно, мое прошлое, оно по-прежнему, мне дорого и, по-прежнему, внутри меня. И каждый эпизод, каждое лицо, все еще живо в моей памяти, и мало того, оно до сих пор оказывает какое-то влияние на меня теперешнего, меня настоящего… Оно, прошлое, до сих пор привязано к моей жизни, к моей судьбе… Да изменись тогда хоть что-нибудь, хоть на толщину человеческого волоса, наверняка бы сейчас я не ехал в машине, а может быть, даже и не жил бы… Мое прошлое. Мое… Люди, которых, мне уже никогда не встретить, события, в которые мне уже никогда не вмешаться. Иногда это горько, иногда это больно, но этим оно мне и дорого. Это странно, конечно, но даже боль из прошлого, теперь для меня, вроде как драгоценность. Да, реальная драгоценность, расстаться с которой я бы не хотел. Просто не мог позволить себе такой роскоши – расстаться…

     Мой взгляд на жизнь – уже давно, взгляд взрослого человека. Именно так я смотрю и на свою собственную жизнь, и на жизнь, которая идет вокруг меня. А значит, я вправе предположить, ценность моего прошлого – она относительна, и очень даже может быть, что я единственный человек, для которого это – ценность. И пусть так, но для меня-то это все равно, ценность, вдруг, там в моем прошлом есть нечто, что мне теперешнему, необходимо…, по-настоящему, жизненно необходимо… Вдруг, именно из-за этого, случается со мной каждую осень вот эта странная болезнь… Нет, не зря я придумал эту поездку – точно – не зря!

     В город я приехал часа в четыре или около того. Дождь еще продолжался, но уже как обыкновенный дождь, а не предвестник всемирного потопа. Ни грома, ни молний, а капли, хотя и крупные, но редкие. А вскоре, когда сквозь разорванные ветром облака, стало проглядывать вечернее солнышко, а дождь и вовсе закончился…

     Мой город начинался с моста, точнее, вот именно с этого моста. Старенький такой мост, который, если верить очень серьезной надписи, представлял собой какую-то архитектурную ценность. И хотя за свою жизнь, я пересек много разных мостов и пересекал их по-разному. Когда ругнувшись на нерадивых ремонтников или жадные городские власти. Когда, если было хорошее настроение, обменявшись шуткой-другой с пассажиром, а иной раз, даже и не обратив внимания… Но возле этого моста я, просто обязан был остановиться. И мало того, я вышел из машины, прошелся по аллее, которая вела к этому архитектурно-ремонтному чуду, и даже взошел на него… Всего несколько шагов, столько, чтобы, перегнувшись через перила, увидеть медленную, зеленоватую воду, которая, как и тогда…

     Город. Триста тысяч жителей, три тянущихся вдоль реки улицы, и множество улочек поперченных, то спускающихся, то поднимающихся, то теряющихся в зарослях, то заводящих в лабиринт частных домиков, а то, неожиданно смилостивившись, выводящих к местным, многочисленным достопримечательностям. А вот чего здесь было в великом множестве – это зелени и храмов. Золотые, голубые, опять же зеленые, со звездами, купола и звон. Когда-то давно, я любил это все, любил всей душой, всем сердцем…

     Что ж, вот я и приехал. Память услужливо подсказывала дорогу. Не прошло и двадцати минут, как от названного мостка, я добрался до местной гостиницы с необыкновенным и редким названием «Заря». Оставив машину у входа, я вошел в холл, чтобы пообщаться с милой женщиной-администратором и узнать от нее, что гостиница, по большей части своей, пуста и с радостью примет меня – теперь вот, волею судеб, странника. Еще полчаса на то, чтобы занести вещи в гостиничный номер, а машину устроить на стоянке, сразу позади гостиницы. Ближайшую неделю брать ее я не собирался, поэтому тщательно закрыл, отключил аккумулятор и снова вернулся в номер… Что не говори, а, отвык я от длительных поездок, ныла спина, да и ноги… Впрочем, это была приятная усталость. Усталость, которую даже жалко было перебивать сном, поэтому я выглянул за окно, убедился, что дождь закончился окончательно, а мокрые улицы теперь сохли, подсвеченные падающим на закат солнцем. Я неспешно умылся, сменил рубаху, оставил ключ администратору и отправился прогуляться… Ненадолго, просто, чтобы размять ноги, ну, или, чтобы окончательно почувствовать, что вернулся…

     Ничего особенного. Дошел до уличного, открытого кафе, заказал себе кружку пива и медленно, периодически прерываясь на сигарету, выпил. Прислушался к ощущениям и решил, что этого недостаточно, я все еще чувствовал себя гостем. Я дошел до площадки, с которой обычно рассматривали реку, постоял, интересуясь, более чем рекой, окружающими меня людьми. И вот тогда, на меня буквально нахлынуло, воздух, закат, все было тем же самым, что и тогда. Подавив комок в горле, я понял, что устал, и готов к возвращению и сну…

     Буквально в двух шагах от кровати, я неожиданно вспомнил, что так не и разобрался с найденной на дороге сумкой. Во-первых, следовало проверить, что же именно прихватил я на дороге… Ну, то есть, следовало бы посмотреть, может быть, в сумке были какие-то документы, или, может быть, записная книжка с адресами. Мысль была хороша со всех сторон. В конце концов, я ведь не для себя старался, а возникшее спортивное любопытство…, ну и что? С другой стороны, если так подумать, для хозяина-то, сумка, все равно была потеряна. Так что, я имел полное право… А вот додумать я не успел – уснул…

3.

     Спал я, буквально, до изнеможения. Просыпался, смотрел на часы, поворачивался на другой бок и снова засыпал. Но даже несмотря на это, пробыть в кровати дольше девяти часов утра, так и не смог – сработала, неизвестно когда и кем заведенная пружина. Организм от такой «ударной» дозы сна испытывал дискомфорт, побеждать который пришлось холодным душем, импровизированной утренней зарядкой и посещением уличного, при гостинице, кафе. Чашка черного, крепкого до горечи несладкого кофе, поставила финальную точку в моем пробуждении.

     Странное это было чувство – я был предоставлен самому себе. Впервые за многие годы я мог начать свой день, не сверяясь с записями в ежедневнике. Впервые, список дел был не таким уж и большим, точнее, там было всего два дела – сумка и еще одно. Как следовало начинать первое, я знал точно, а вот второе…, я даже и представления не имел, как можно начинать такие дела… С другой стороны, меня никто не торопил, у меня было время, так сказать, на размышление.

     Две несвежие, черные рубахи какого-то детского размера. Некий головной убор, название которого я слышал, да не запомнил за ненадобностью, и который мог вполне принадлежать особе любого пола… Только извлечение на свет мятого целлофанового пакета, который я даже и разворачивать не стал, позволили мне безошибочно идентифицировать пол хозяина рюкзака, точнее, хозяйки. Все вещи были влажные, грязные, и мне, надо признаться, пришлось приложить некие усилия, чтобы продолжить осмотр. В конце концов, я нашел компромиссный вариант – я просто перевернул рюкзак и вытряхнул все что было в нем на стол, предварительно застелив поверхность газетой… Иначе, эта самая поверхность, никогда бы уже не послужила мне по своему прямому назначению. Да, такой вот я странный, никогда после такой свалки я не поставлю на стол тарелку, чашку и уж тем более, не положу кусок хлеба. Уж к чему, к чему, а к чистоплотности Александра моя, умела приучать…

     Гора не гора, но вот горка, получилась. Но самым забавным было то, что размерами своими эта горка основательно превосходила тот предмет, из которого она была извлечена. Да, это было забавно. Но основным чувством, было все-таки, разочарование – никаких документов в рюкзаке не было. Обыкновенное барахло, которое можно было носить с собой, а можно было, я действительно ставил знак равенства между этими двумя действиями, просто выбросить, в том числе, прямо на дорогу… Так что, ответа на свой вопрос я так и не получил, и следовательно, что делать дальше – не знал. Если его просто выбросили, мне следовало поступить точно также, если его потеряли – выбрасывать его, наверное, было еще рано…
- Черт возьми…, - пробормотал я, растерянно рассматривая предметы на столе.

     Однако и этот осмотр, и повторный, и еще один, существовавшей растерянности не рассеял.
- Пожалуй, это дело надо перекурить, - предложил я сам себе, и сам же с собой согласился.

     Нашлась пепельница, механизм открывания окошка был простым, а главное, действующим, и уже через минуту свежий воздух, а в городе он, действительно, был свежим, начал заполнять помещение, вытесняя из него затхлый запах чужих вещей, да еще пополам с сигаретным дымом. Что ж, курение, при всех своих вредных последствиях, иногда, бывает полезно. Я это к тому, что именно во время курения, я невольно, отвлекся от вещей и более внимательно рассмотрел сам рюкзак.
- Болван, ты Евгений, - только так я смог оценить свою невнимательность.

     Дело в том, что осматривать рюкзак я начал, с самого большого отделения, которое просто бросилось мне в глаза, а между тем, у рюкзака имелись и другие, поменьше. Не такие заметные, но тем не менее… Более не размышляя, я затушил сигарету и перебросал в рюкзак все то, что было на столе, и принялся за осмотр боковых, дополнительных отделений…

     Радовался я рано, да и обругал себя, напрасно – обыкновенная, ничего не значащая ерунда, правда, не без исключений. Общая тетрадь с пружинным переплетом и большая записная книжка. Тетрадь в первый момент меня разочаровала, она была заполнена на четыре пятых совершенно нечитаемым текстом, а вот записная книжка – это была настоящая находка. Во-первых, ее вели очень аккуратно, мало того, имелась в ней специальная ленточка-закладка, но самым поразительным было то, что записная была упакована в отдельный пакет, и даже перетянута крест-накрест цветными резинками, ну теми, что используют для стягивания денежных купюр…