История одной смерти

    «Господи, как же некстати  я  простудилась и заболела! Всё так не вовремя и не к месту.  Старшая  дочь  лежит в больнице, мне самой должны были сделать операцию, а тут эта простуда!», -  пожилая  женщина  ходила  по комнате,  с большим трудом передвигая  свои  больные  ноги. Была  глубокая  ночь.  Она старалась не шуметь, боясь разбудить дочь с зятем, спавших  в  соседней  комнате.  Она никак не могла уснуть  и  чувствовала, что ей становится  хуже. Пройдя на кухню, она  поставила чайник  и, стараясь  не  шуметь, нагрела чай. Но пить  не  хотелось, и она вновь вернулась в комнату. Ночь  прошла  без  сна. В  груди  слышался какой – то хрип. Можно было бы включить телевизор и хоть немного отвлечься от этой  ноющей боли в груди, но она боялась разбудить  домочадцев,  ведь  они  должны  были рано утром уехать к старшей дочери, лежавшей в больнице  в  другом городе. Однако, вспомнив об этом, она поняла, что завтра останется совсем одна в таком состоянии в пустой квартире.

    К  утру  её  состояние  не улучшилось,  и она робко попросила вызвать скорую. Однако, зять  успокоил  её,  сказав,  что  она просто накручивает себя и скоро  ей  станет  лучше.  От  завтрака она отказалась, совсем не было аппетита. Видя,  как  её  родные собираются в дорогу, она робко спросила: «Вы оба едете?», надеясь, что  её  не  бросят одну.  Получив  утвердительный ответ, она ничего не сказала  и  лишь  улыбнулась  жалкой  вымученной  улыбкой.  Ей хотелось сказать: «Останьтесь, хоть кто – нибудь. Не оставляйте меня одну. Разве вы не видите, как мне плохо?»  На  глаза  наворачивались  слёзы, но  она  лишь  ещё раз улыбнулась жалкой улыбкой, всё ещё надеясь, что её  страх  поймут без слов и с ней, всё же, кто – то останется. Но  её  надежда  не  оправдалась. Когда родные уже стояли на пороге, сидя  на кровати,  она произнесла   спокойным голосом:   «Закройте дверь сами, вдруг я умру,  и вы не сможете зайти в дом».  Дочь  застыла   в  дверях и с ужасом произнесла: «Ну что ты такое говоришь? Мамочка, мы только туда и сразу же обратно, не успеешь оглянуться. Ты же понимаешь, что мы должны поехать».  Да, она всё прекрасно понимала. Ехать было действительно нужно. Нужно   было отвезти деньги дочери на  операцию. Эта липовая бесплатная медицина!  И хоть  бы еще всё прошло благополучно, а то неизвестно, как прооперируют.

    Дверь закрылась, в замке повернулся  ключ.  Её  охватил  страх. А  вдруг  она  и   вправду   умрёт.   Она почувствовала, что  ей  становится  всё  хуже  и,  с  трудом  дойдя до телефона, набрала номер скорой. Скорая  приехала  быстро,  не прошло  и  пятнадцати минут. Увидев людей в белых  халатах, она  успокоилась:  «Она не одна!  Ей  обязательно помогут,  и скоро ей станет легче!» Её распрашивали о самочувствии, о болезнях и она совсем успокоилась, чувствуя,  что страх, а вместе с ним и боль, постепенно проходят. Ей  сказали,  что  нужно  сделать укол,  и она с готовностью протянула руку.

    После укола она ждала, что  ей  станет  легче дышать, но вдруг поняла, что задыхается, не  хватало воздуха,  ей становилось  всё  хуже и хуже. Она слышала,  как  люди в белых халатах говорили о том,  что у неё  резко  падает   давление. Глаза застилал туман. Она ещё пыталась понять, что же с ней происходит, но мысли путались, она чувствовала,  как  проваливается  куда – то,  в глазах  потемнело.   Врач  с фельдшером, поняв, что  сделали  что – то не  так, пытались открыть ей рот, чтобы вставить трубку воздуховода, но она  лишь крепче стиснула зубы.  Из разорванной трубкой нижней губы на шею стекала кровь. Она хотела крикнуть: «Что вы делаете? Не  надо!  Вы  же меня убиваете!»  Но  из  горла  вырывался  только  хрип.  Она чувствовала удары по грудной клетке, резкую боль в груди, как будто её зажали в тиски, она  задыхалась,  прилившая  к  голове  кровь стучала в висках. И в самом конце, перед тем, как  сознание  навсегда  померкло,  мелькнул последний обрывок мысли: «Доченька! Как же так! Я же  так надеялась, что в нужную минуту ты всегда будешь рядом!» Сердце ещё гнало кровь по сосудам, но она  уже ничего не видела и не слышала. Для неё уже всё закончилось.  Врачи, диагностировав  смерть, спешили уничтожить следы своей ошибки, торопливо подбирая ампулы;  вытерев  кровь  с ещё тёплого тела лежавшим на кресле полотенцем, закинули его  подальше под кровать и сообщив в полицию о смерти пациентки, поспешили покинуть место своего невольного преступления. Ни  в  тот момент,  ни позже их не будет мучить  совесть, ведь для них она была одной из многих; всего лишь  пожилой  женщиной, которой  просто  не повезло.

    И она  так никогда и не узнала, каким ударом это  было  для  её дочери, даже  через  много лет  так  и  не  оправившейся от  ужасной потери. Дочери, для которой собственная жизнь закончилась со смертью её матери, и  которая до конца жизни не сможет забыть тот  роковой день и  простить  себя. Ведь  она никогда не говорила своей матери, как сильно любит её. Они никогда не  говорили об этом при жизни, а после смерти стало слишком поздно.