999 LW. Темный уровень. Глава 14

Неприятные открытия

                Единственная мера, которой человек
                способен измерить своё состояние, —
                это его ощущения.
                (Гиппократ)

Двести пятьдесят тысяч.
Сама эта цифра засела в моем мозгу так же прочно, как и понимание ее феноменальной огромности. Уже несколько часов вместо вдумчивой и обстоятельной проверки последних приготовлений к сегодняшнему банкету, я морально рефлексирую на предмет денежной несостоятельности, понимая, что дело и правда, слишком непростое. Хуже всего то, что я не понимала, где взять такую сумму в ближайшее время. Даже если выставить на продажу обе квартиры и загородный дом, то только за срочность придется сбрасывать цену на четверть, а значит, денег я попросту не соберу и в придачу останусь без крыши над головой. Стоит ли чья-то жизнь, даже если это жизнь Майкла, таких жертв?
Неуклюжий официант толкает меня в бок, заставляя покинуть казначейскую ячейку своего разума и вернуться в роскошный зал Силанс д’Ор. Собственный придирчивый взгляд застает меня у зеркала, и отражение испуганной девицы с поджатыми губами на чересчур бледном лице оказывается неожиданным – совершенно другое выражение лица предстоит носить в этот вечер. Холодной уверенности и деловитости – то, чему стоило выучиться еще на первом курсе университета, но чего я так и не сумела усвоить. Подозреваю, что именно это проклятое «говорящее лицо» не давало мне взлететь на небесные высоты журналистики – я никогда не могла по настоящему застать своего собеседника врасплох, мои мысли читались слишком легко.
Сделав несколько довольно неловких попыток по преодолению выражения ужаса и обреченности на лице и поняв, что скрыть эмоции не удастся, я попыталась хотя бы придать течению мыслей нужную направленность, разглядывая в отражении блистательный зал.
Цветы, ленты, шелк и кружево – все, чтобы создать, а точнее подчеркнуть значимость сегодняшнего события. Помолвка даже в среде циничных и безжалостных людей традиционно тяготела к нежности и романтике, только нелицеприятной сути скрыть не могла, а выглядела скорее нелепо - словно розовый бант на камзоле палача. И тем более несуразными казались светлые одежды на гостях, наводнивших зал, хотя выражения их лиц – хищные и надменные – не могла скрыть ни легкая фактура тканей, ни светлый тон, ни блеск украшений. Даже спокойная мелодия, выдаваемая небольшим оркестром, казалась фальшивой.
И в этом царстве лжи и обмана мне предстоит провести ближайшие четыре часа – именно столько времени отводилось праздник. Теперь, когда мой рабочий день стал сильно выбиваться из привычного дневного ритма, я по-настоящему оценила великодушие мистера Энора, подарившего мне свободный график – этот человек, как я убедилась в очередной раз, ничего не делает просто так.
- Мисс Зацепина, - голос моего работодателя оказывается внезапно слишком близко, заставляя буквально подпрыгнуть на месте и испуганно обернуться, - потрудитесь объяснить, почему вместо того, чтобы получать от своего помощника сведения о подготовке, я ищу этого самого помощника по всему ресторану?
Не думала, что одним вопросом можно вогнать меня в краску, но, похоже, только что произошло именно это. Чувствую себя, словно нашкодивший подросток, прекрасно понимающий, где именно он провинился, поэтому выдаю почти дежурное «Простите, этого больше не повторится» и только тогда решаюсь взглянуть в глаза своему собеседнику.
Мистер Энор не зол, как показалось изначально, скорее, он выглядит обеспокоенным, пока пытается понять, о чем я думаю. Такое пристальное внимание к моей малозначительной персоне нервирует, заставляя то отводить взгляд, надеясь на аналогичные действия со стороны мужчины, то снова возвращаться на исходную позицию, понимая, что попытка побега не удалась.
- Идемте, мисс, - наконец произносит Энор, направляясь в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Нерешительно топчусь на месте, раздумывая над тем, правильно ли поняла последнюю фразу, пока у самых ступенек мужчина не оборачивается, бросая на меня недовольный взгляд, заставляющий почти бегом броситься следом. Нет, не думаю, что меня собираются убивать прямо здесь и сейчас – вряд ли Энор, привыкший складывать свои идеальные мозаики, решится добавить в шифоновую структуру лишний кровавый элемент. А вот то, что я получу хорошую выволочку – почти наверняка.
Пока идем, успеваю обдумать десяток возможных причин моему странному поведению, которые вполне могут сгодиться в качестве отвлекающего маневра, но как только вхожу в привычную приемную, понимаю, что обвести Энора вокруг пальца не удастся. Этот человек, похоже, работал двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. И столько же работала его свита, в данный момент представленная единственной секретаршей, распахнувшей перед нами дверь кабинета начальника.
Нерешительно топчусь у порога, дожидаясь, пока властелин города займет привычное для него место за письменным столом и снова обратит на меня внимание. Это время успеваю потратить на беглый осмотр апартаментов – не менее величественных, чем их хозяин, и таких же холодных – и едва уловив позволительный жест, бросаюсь к ближайшему креслу. Запах кожи и характерный скрип, возникший в момент, когда опускаюсь на сидение, заставляют поморщиться, словно следующим действием должно стать робкое извинение за осквернение частички роскоши своим босяцким происхождением. Это ощущение наверняка наложит отпечаток на характер ближайшей беседы, потому что чувствовать себя уверенно не могу – мешает и неудобное кресло, и исписанные фресками стены, и тяжелый письменный стол в центре комнаты, за которым сидит величественный мужчина, рассматривающий меня тяжелым взглядом.
- Мисс Зацепина, у меня не так много времени, чтобы вас уговаривать, - сухо произносит Энор, сверля меня взглядом, - поэтому просто ответьте на вопрос: каким образом заставить вас исполнять ваши обязанности, не отвлекаясь на посторонние темы?
«Дать двести пятьдесят тысяч», - мог быть мой ответ, окажись я чуть наглее и чуть глупее, чем есть. Но такого количества наглости у меня не имелось, а уж дурой, считающей, что Энор тут же бросится исполнять мои желания, не была и подавно, поэтому все, что оставалось - повторить фразу, сказанную в главном зале.
И, похоже, именно этот ход стал моей ошибкой, потому как дальнейшие события стали развиваться с молниеносной скоростью.
- У нас мало времени, мисс, - тон владельца Золотой Тишины кажется исключительно сухим и деловым, особенно, когда мужчина многозначительно смотрит на висящие на стене часы. – Даю вам минуту, затем мы возвращаемся к обсуждению. И если обсуждать будет нечего, следующая минута пойдет за ваш счет. И так – пока мы не придем к обоюдному удовлетворению.
Проговорив довольно жесткие, на мой взгляд, условия, Энор покидает свой кабинет, как подозреваю исключительно для того, чтобы оставить меня наедине с собственными мыслями. Только вместо детального обдумывания предстоящего разговора начинает волновать стоимость времени темного господина – почему-то кажется, что оно может оказаться дороже моих запросов в двести пятьдесят тысяч. Может, в самом деле воспользоваться шансом и попросить взаймы? Не исключаю, что мне отнюдь не мягко и тактично укажут на несоответствие запросов реалиям жизни, но попытаться ведь можно? Тем более что от меня требуют ответа и, по-видимому, максимально честного.
Для верности посчитав до десяти, следуя указаниям секундной стрелки, все-таки принимаю решение просить Энора о кредите – другого законного способа найти деньги в столь короткий срок не представлялось возможным. Банки такие большие суммы выдавали только под сумасшедший залог и не менее сумасшедший процент, да и бюрократические проволочки попросту не позволят уложиться в три дня. А у моего работодателя есть все средства и способы, которые могут разом решить проблему.
Поэтому едва за блестящей ниткой секундной стрелки сгорает последняя секунда, и хозяин кабинета озаряет помещение своим появлением, я, не раздумывая, произношу: «Мистер Энор, мне нужны деньги. В долг.»
Надо отдать должное самообладанию этого человека – он не то, чтобы не споткнулся, когда услышал мои слова, похоже, у него даже мысленный поток не сменил своего направления. Все тот же сосредоточенный и уверенный взгляд человека, четко знающего свое место в жизни. И не только свое – возможно, мое тоже.
- О какой сумме идет речь? – деловито произносит он, усаживаясь в кресло и снова направляя внимательный взгляд в мою сторону.
Почему-то хочется извиниться за беспокойство и покинуть кабинет, и только понимание того, что побег ничего не решит, заставляет произнести шокирующие цифры.
- Вы понимаете, что сумма значительная? – спрашивает мужчина, ни на секунду не отводя глаза. - Я не раздаю подаяние, мисс. Тем более в таких размерах.
Слова произносятся таким тоном, что сложно определить: оказывают мне или просто предупреждают.
Конечно, сейчас этот человек может говорить что угодно – он находится в заведомо выигрышной позиции, моя же задача – смиренно принять колкость и почтительно промолчать, давая возможность сказать все, что он посчитает нужным. Унижение – небольшая цена за неслыханную щедрость.
И все же вызов секретарши становится неожиданностью, а легший мне на колени договор займа и вовсе оказывается неприятным сюрпризом, заставляющим снова и снова перечитывать его название и недоуменно пялиться на новоявленного кредитора.
- У вас только один счет, - задумчиво произносит Энор, что-то рассматривая в своем экземпляре. - Или предпочтительнее наличными?
На секунду представляю, как буду выглядеть со стороны со стопкой денег, и поспешно качаю головой: - На счет. Но надо уточнить.
- Хорошо. Уточняете и в течение часа получаете, - мужчина помечает что-то в своем экземпляре и снова поднимает на меня глаза. - У нас не осталось времени, мисс.
На последних словах мне услужливо подают ручку, словно подчеркивая дороговизну этого самого времени. И в тот момент, когда уже заношу стержень над бумагой, меня озаряет: не слишком ли легко Энор согласился помочь? Словно заранее знал, что от него потребуется именно это.
Снова поднимаю глаза на мужчину в деловом костюме, секунду смотрю на его непроницаемое лицо и решаюсь задать волнующий вопрос:
- Мистер Энор, что вас связывает со Стефаном Менесаном?
Застываю, пораженная то ли собственной смелостью, то ли глупостью, но все равно продолжаю настойчиво смотреть в темные глаза человека напротив, надеясь уловить в них переход от уверенности к недоумению.
Только либо Энор оказывается гораздо искушеннее в вопросах ведения провокационных бесед, либо просто не чувствует себя виноватым, но он улыбается краешком губ, словно доволен моим любопытством, а затем расслабленно откидывается в кресле и уже серьезно произносит:
- Мисс Полина, неужели вы думаете, что я бы вам об этом сказал?
Именно такой по сути не-ответ окончательно убеждает в том, что я произнесла величайшую в мире глупость. Конечно, даже если они вдвоем решили провернуть дело по моему одурачиванию, я оказалась бы последней, кого поставили в известность. Возможно, в этот момент и дело на Майкла я посчитала бы фарсом, если бы самолично не ознакомилась с ним сегодня утром в здании суда.
И все же есть что-то странное в ситуации – словно я не могу уловить чего-то важного, лежащего на поверхности, настолько очевидного, что оно даже не воспринимается глазом. Быть может абсолютное бескорыстие Энора, которого просто не должно существовать?
Опомнившись, решаю бегло просмотреть договор на предмет подводных камней и тут же получаю довольно мягкое по меркам хозяина кабинета одергивание:
- Квартира и загородный дом – это ваш залог на случай невозврата. Ваша старая квартира остается в вашем полном распоряжении.
Вот оно что! Меня все-таки пытались одурачить, отобрав наследство. Победно улыбаюсь, глядя на невозмутимого Энора, ожидая, что хоть сейчас он потеряет изрядную долю своей невозмутимости и станет требовать подписать документ, выставив напоказ свою лицемерную натуру. Но и в этот раз ничего подобного не происходит, просто с не меньшей долей ехидства мне напоминают, что «при нынешней зарплате» за год я смогу выплатить весь долг совершенно не напрягаясь. И это правда. Сокрушительная и обезоруживающая. Имей я в запасе год, услуги Энора оказались бы не нужны.
Но лишнего времени я не имела – предстояло действовать быстро, и чем быстрее, тем лучше.
Скрип ручки по бумаге неприятно режет слух скорее своим знамением окончательности и бесповоротности, чем простым царапаньем металлического стержня. И как только я возвращаю договор, обстановка снова меняется на рабочую, требующего моего срочного присутствия на первом этаже.
Успеваю поймать летящее в спину «не забудьте уточнить» и буквально выбегаю из кабинета, понимая, что, во что бы то ни стало должна оказаться внизу раньше, чем это сделает мой начальник.
Лестница преодолевается на удивление быстро, настолько, что даже не сразу замечаю, как задеваю кого-то плечом. Чисто автоматически, хоть и немного запоздало, оборачиваюсь, чтобы извиниться, и перехватываю до боли знакомый взгляд.
- Антон? Что ты здесь делаешь? – бросаю удивленное и побыстрее ухватываю его за руку, уводя под лестницу – подальше от чужих глаз, мешающих задать нужные и важные вопросы. И когда останавливаюсь, чтобы получить, наконец, свои ответы, замечаю, что он изменился за это короткое время.
Красив. Он и раньше слишком выделялся на фоне других мужчин, а смокинг дал дополнительных триста очков к харизме. Еще и эта сдержанная улыбка, делающая знакомого мужчину абсолютно не похожим на прежнего Антона. Нынешний Антон вписывается в высший свет уже только благодаря этой улыбке. Даже не верится, что он когда-то ездил на байке и влезал в опасные авантюры.
- Здравствуй, Полина, - произносит он вместо ответа на вопрос. – Хорошо выглядишь.
Пытаюсь сбросить наваждение и переключиться с визуального восприятия на слуховое, но оно тоже почему-то меня подводит. И пусть я так не поняла, что он сказал, зато отметила его извиняющуюся улыбку, словно мужчина углядел то, что не должен был.
Понимаю, что он повторяет сказанное,  только по движению губ.
- Освоилась? – слова прорываются сквозь странный мысленный гул, направленный по большей части на анализ возможности подобной встречи и довольно странных метаморфоз с моим другом. Радует, что в этот раз я все-таки успеваю понять смысл сказанного.
- Да…
Внутренне отплевываюсь, понимая насколько мое «да» оказывается похожим на блеяние горной козы, и, не выдержав зашкаливания собственного идиотизма, хлопаю себя по лбу, чем вызываю у Антона искренний смех. Тот же, который привыкла слышать.
- Ты куда пропал? – легко ударяю мужчину по плечу. – Я тебе телефон оборвала.
Антон как-то совсем по-детски чешет висок и бросает на меня растерянный, несколько виноватый взгляд.
- Улаживал некоторые дела…

«Раз-раз, раз-раз… Попрошу внимания…»

Удивиться не успеваю - сквозь естественный гомон заполненного зала прорывается голос сенатора, заставляющий нервно глянуть на часы и отметить, что права на пустые разговоры я не имею. Пора заканчивать перешептывания под лестницей и перемещаться к авансцене, на которой развернется основное действо.
Мое волнение не остается незамеченным.
- Нужно идти, - произносит Антон таким тоном, что не могу понять вопрос это или утверждение, но все равно киваю и привычно тяну мужчину за рукав, выводя под яркий свет ламп. Нам нужно туда – ближе к сцене, чтобы я могла следить за ситуацией, а он – снять то, что требуется для газеты.
- Фотоаппарат достал? – спрашиваю, не оглядываясь, утягивая мужчину сквозь толпу. Если уж у меня есть возможность помочь заполучить ему лучший кадр, то я это непременно сделаю!

«…и это большая честь - собрать вас…»

Прошу прощения у мужчины, которого только что не слишком деликатно оттолкнула.

«…радостная причина…»

Спиной чувствую, как за нашим тандемом смыкается людская волна, глядящая вслед отнюдь не добродушными взглядами, но игнорирую их. Нужно успеть запечатлеть событие: не каждый день удается поймать на пленку традиции самой загадочной семьи города.

«…станет началом новой эры…»

Перед самой сценой замечаю Энора, аплодирующего пламенной речи своего брата, - похоже, этого человека я узнаю даже со спины. И, словно в подтверждение моих догадок, темноволосый мужчина в смокинге оборачивается и посылает нам ленивую полуулыбку.
- Ну хоть с чем-то вы справились…
Тут же его ладонь ложится на мою талию, подтягивая ближе, и я беспомощно оглядываюсь на Антона, искренне надеясь, что и в этот раз мимика окажется красноречивее слов. Но Антон уже стоит рядом, хмуро глядя на происходящее на сцене и украдкой поглядывая на меня.
- Деньги будут завтра, как договаривались, - слова Энора неприятно режут слух, заставляя поморщиться: раскрывать свои денежные дела перед кем-то, а тем более, перед Антоном, не хотелось. Бросаю осторожный взгляд в сторону друга, замечаю, как тот напрягся после услышанного, и мысленно отвешиваю самой себе оплеуху за самонадеянность, ведь не прояви я излишнего энтузиазма, не пришлось бы переживать за происходящее.
– Антуан, твой выход, - мистер Энор слегка наклоняется, чтобы взглянуть на моего друга, словно командуя ему, когда стоит вмешаться в разговор, и я непроизвольно поворачиваюсь в ту же сторону. Но Антон только кивает и отходит, чем вызывает мое искреннее недоумение.
Что происходит?
- Только не говорите, что вы удивлены, мисс… - ехидно бросает мой заимодавец, не глядя в мою сторону, когда подключается к слаженному ритму аплодисментов.
 
«А теперь позвольте представить вам…» - продолжает сенатор, закономерно подводя публику к важной части вечера.

– Вы же понимаете, что ничего не дается просто так, - Энор, наконец, поясняет причину своей неслыханной щедрости. И мне уже не нужно смотреть на сцену, чтобы понять, кто на нее сейчас выходит. – Ваши услуги дороги, мисс, но не дороже наших интересов.
Новый взрыв аплодисментов заглушает последние слова. Кто-то даже переходит на свист. Всеобщее ликование затопило зал и меня – неотрывно глядящую на то, как сенатор наигранно похлопывает по спине принятого в объятия Антона. 
Энор. Антуан Энор.
Вот откуда странные привычки, недоступные пропуска и рвущийся наружу сквозь простую футболку лоск. Он не менялся, во всяком случае, не в последние недели – воспитание и манеры сложно выбить, если они уже привиты. Он оставался собой: еще одним Энором в моей жизни, только постоянно находящимся рядом. Он знал все мои тайны. Он знал о Майкле! Он знал слишком много того, чего знать не стоило. Вот откуда Энор знал каждый мой шаг. И теперь фраза, сказанная в первый день знакомства с хозяином Силанс д’Ора о том, что у него есть причина оставить меня в живых, приобрела смысл – меня все время пасли. Всегда. Только кто-то для этого еще и очень умело притворялся другом.
Антон словно чувствует мои мысли, его взгляд скользит по лицам присутствующих, пока не встречается с моим взглядом. И в этот момент я готова убежать, наплевав на приличия, на работу, деньги… На все. Только бы скрыться от предательства человека, которого я считала своим другом.
- Ну-ну, мисс, не стоит так поддаваться эмоциям, - Энор только сильнее прижимает меня к себе, не позволяя вырваться, и я понимаю, что на этом моя экзекуция не закончена. – Вы же знаете, что еще не все.
Знаю. Впереди официальная помолвка и, судя по эксклюзивности разворачиваемых событий, участвовать в ней должен тоже Антон. Кажется, я действительно ничего не знала о человеке, который всегда был рядом.
Его невестой стала миловидная блондинка с гладкими как шелк волосами и серым внимательным взглядом. Достойная пара. Они смотрелись превосходно: красавец-брюнет и миниатюрная блондинка. И, если судить о том, с какой нежностью Антон прижимал девушку, стало понятно, что и о его сексуальных предпочтениях я знала мало. Все, что мне было известно – это рост, цвет глаз и волос, умение ездить на байке.
Давно не чувствовала себя большей идиоткой.
- Не уходите, вы понадобитесь мне в зале, - бросает Энор, отпуская, наконец, мою талию и направляясь к помолвленным для традиционных поздравлений.
Раздражают их взаимные улыбки и рукопожатия – создается впечатление чрезмерной наигранности и фальши, словно эти люди играют на публику. Или же только для одного зрителя – меня. Только я ничего не могу изменить – мне позволено наблюдать за лживым процессом семейного единения, а не вмешиваться в его,  и считать секунды до финала этого шоу.
- Вам тоже кажется, что они друг другу не рады? – слышу за спиной очередной знакомый голос и застываю, боясь обернуться и посмотреть в глаза человеку, с которым меня связывала только одна ночь в наркотическом ударе. Снова присматриваюсь к Антону, пытаясь сопоставить черты. Нет, они не похожи, разве только цветом волос. У Антона даже взгляд другой, возможно потому его и приставили ко мне – такому, как его старший брат я бы не поверила.
- Выпейте, полегчает, - мужчина становится слева, протягивая бокал, и обворожительно улыбается, словно издеваясь. Возможно, даже просто издеваясь, без всяких условий. А я, понимая, что по сути не остается ничего иного, привычно принимаю бокал и принюхиваюсь, пытаясь уловить посторонний запах, говорящий о наличии там наркотика.
- Запах не чувствуется, вы же знаете, - произносят у самого уха, поправ все допустимые нормы приличия. И я снова гляжу на Антона, как раз в тот момент, когда он бросает хмурый взгляд в нашу сторону. Ему что-то не нравится. Возможно моя медлительность.
- Я должна это выпить? – серьезности и выдержанности моего тона можно только позавидовать, но мне сейчас не до флирта.
- Пожалуй, - легко соглашается мужчина, становясь напротив и закрывая обзор. – С бокалом неудобно танцевать.
Словно по заказу заиграла скрипка, задавая тон оркестру – церемонии закончились, осталась развлекательная часть. Интересно, если Энор обнаружит на месте своего помощника невменяемую нимфоманку, он меня отпустит до того, как я устрою оргию или после? Или меня снова торжественно проводят номер для новобрачных, не дав окончательно опозориться?
В наличии особых ингредиентов в коктейле я не сомневаюсь, но именно сейчас они кажутся необходимым дополнением к моему состоянию. Да и, признаться, вспоминая насколько сильно препарат может менять восприятие окружающего мира, невольно хочется повторить то же ощущение – слишком уж ярко воспринимается реальность с разбавленным в крови наркотиком.
Меня не торопят, ждут, когда сама созрею для столь ответственного шага, и я пользуюсь дарованной отсрочкой, пытаясь разобраться, чего на самом деле хочу больше: снова получить возможность чувствовать воздух каждой клеткой тела или просто заглушить свою растерянность от предательства близкого человека.
Отрываюсь от рассматривания игристого напитка и ищу глазами Антона, но прерываю поиски, как только упираюсь в холодный лед взгляда мистера Склента. Он несколько секунд держит мое внимание, заставляя прекратить ненужные вдохи, а потом внезапно отпускает и исчезает в толпе, словно его и не было.
Еще секунда потрачена на осознание произошедшего, и я удивленно отмечаю, что в этот раз ничего особенного не произошло: ни повышенной слабости, ни странной апатии не наблюдается.
- Вы меня слушаете?
Голос моего собеседника становится немного капризным, только это мало волнует: я уже слежу за происходящим в зале, а точнее – за тем, как мистер Энор, коротко оглянувшись, исчезает в том же направлении, что и мужчина с замораживающим взглядом.
- Да что вы там углядели? – избалованный и требовательный мужчина оглядывается, пытаясь понять, что отвлекает мое внимание, но, похоже, ничего не увидев, снова поворачивается в мою сторону.
- Простите, я на работе, - произношу поспешно, пока он не задал очередной вопрос, и вручаю принесенный бокал, даже не пригубив.
- Вы же понимаете, что просто так не отделаетесь, - бросает он злобно, хватая меня за плечо, намереваясь помешать покинуть его общество. – И дядя вас не спасет.
Выразительно смотрю сначала на вцепившиеся в меня пальцы, давая понять, что этот человек перешел границу дозволенного, а потом перевожу взгляд в его глаза. От хорошей затрещины мужчину отделяет десяток сантиметров и один удар сердца. Он, похоже, тоже это понимает, потому что все-таки отпускает мою руку, но когда я оставляю его на два шага позади, выкрикивает в спину что-то о том, что его предложение остается в силе. Ехидные ухмылки высокомерных лиц, преграждающие мне путь, подсказывают, что репутация подстилки сегодня за мной закрепится основательно. Значит, пора требовать у Энора компенсацию или, на худой конец, хорошие премиальные – все-таки он заинтересован в том, чтобы я находилась у него на службе.
Коридор, открывающийся в нише под лестницей, пуст и почти не освещен. Даже теряюсь на мгновение, не решаясь ступить в его сумрачные стены, полагая, что ошиблась с направлением и ушла в сторону от преследуемой добычи. И все же что-то заставляет осторожно ступить в мрачное обиталище закоулков ресторана и, постоянно оглядываясь, тихонько вдоль стены сделать два десятка шагов к ближайшей развилке и прислушаться.
- … лись последние приготовления, - голос моего работодателя, доносящийся из правой ветки, необычайно глух. И несколько напряжен, если не сказать испуган. Словно хозяин положения вовсе не он, а человек с колком взглядом. И, пусть я прекрасно помнила, как ощущается его мощь, все равно подобная ситуация с мистером Энором кажется невозможной. Для меня именно Энор всегда был источником зла и первой опасностью, сейчас же его тон требовал расставить приоритеты иначе.
- И вы полагаете, хозяина устроит такой ответ? – голос Склента звучит еще противнее, чем мне запомнилось: он похож на змеиное шипение и отражается от стен колким эхом, заставляя оглядываться, путаясь в поисках настоящего своего источника. Похоже, только что я сделала окончательный выбор, отдав второе место в списке злодеев Скленту, предварительно оставляя первое для некого таинственного «хозяина» с неудовлетворенными интересами. – Сенат?
- Там как раз проблем не возникло – две трети у вас есть, - уже охотнее произносит Энор хвастаясь сомнительными достижениями. – Сегодняшняя демонстрация убедит остальных.
Хм… Если и сегодня в качестве подопытного кролика буду выступать я, то лучше сбежать, наплевав на долги и опасность – снова очнуться в Башне с кем-то из гостей, а потом несколько суток маяться от невозможности вспомнить происходящее, не хочется совершенно. Уж лучше пусть меня уволят и вычтут из зарплаты сегодняшний день.
- Слышал, стены приюта слабеют, - настороженность в голосе Энора выдает его явную заинтересованность. – Мои люди  нашли еще двоих этой ночью.
- Не ваше дело! – его резко обрывают, не давая завершить интересующую меня мысль. – Эта зона вне вашей компетенции. Осталось немного…
- Время, как всегда, не уточняется, - кажется, голоса приближаются, и я бросаюсь вон из закоулков, стараясь при этом бежать на цыпочках, чтобы не стучать каблуками. Но даже стремительный бег, полное сосредоточение на маячившем впереди выходе, и игнорирование разговора двух опасных людей в одном из поворотов за моей спиной не позволяют успеть уйти незамеченной. Поэтому единственным разумным решением кажется спрятаться в темном углу у самого выхода и переждать момент, надеясь, что там достаточно темно, чтобы остаться незамеченной.
Успеваю забиться в угол за секунду до того, как двое мужчин попадают под свет перекрестка. Оба – слишком сосредоточены на движении, оба – слишком внимательно смотрят в сторону выхода, словно каждому из них неприятно общество другого. Идут синхронно, даже на часы смотрят с опозданием всего в полсекунды, на время отрываясь от упорного сверления взглядом выхода, словно их ведет за ниточки один и тот же кукловод.  Впрочем, если судить по услышанному, кукловод у них в самом деле один на двоих. Только на выходе Энор пропускает Склента вперед и, на секунду задержавшись, словно вспоминая что-то, тоже шагает в зал, оставляя меня в одиночестве.
Словно по команде в коридоре начинает гаснуть свет.
Сначала - отделяя от главного хода развилку, гася самый яркий фонарь.
Затем, с опозданием с две секунды, гасится следующий, так же пряча еще какую-то часть коридора от моих глаз.
Следом – еще один.
И еще.
И впервые такой переход от света к темноте выглядит пугающим. Он заставляет нервно поглядывать то в сторону приближающегося мрака, то в сторону выхода, за которым все еще маячит Энор, словно поджидая меня, чтобы поймать на месте преступления.
До темноты остается три фонаря, мерцающие слабым светом, и Энор все-таки уходит в толпу, позволяя выпрыгнуть из своего убежища как раз в тот момент, когда тьма окончательно поглотит место моего преступления.
Негромко выдыхаю, понимая, что удалось выбраться незамеченной, и зачем-то оглядываюсь назад. Натыкаюсь на зияющую черноту, занявшую пространство, и чуть не вскрикиваю от ужаса, понимая, что она практически осязаема, более того - она словно поглотила все, что в ней было, и сейчас хищно уставилась в мою сторону, надеясь еще и на десерт.
Совсем неуклюже отскакиваю и задеваю подставку для цветов, от чего стоявшие на ней розы разлетаются чайно-зеленым веером в серебряных брызгах воды, а терракотовая ваза приминает все это великолепие, звонко звякнувши осколками о холодный мрамор. Обреченно застываю, понимая, что только что не просто испортила праздник, а феерично выдала себя с головой, обозначив место собственного преступления не только визуально, но еще выдав звуковое сопровождение.
Обернулись все, в том числе и мой начальник, но только от него я заслужила внимательный прищур карих глаз, остальные же смотрели на меня, как на недоразумение. Могу поспорить, большинство недоумевало, что нашло на хозяина ресторана, раз он решил взять меня на работу.
Только Энор, как настоящий хозяин положения, несколько раз громко хлопает в ладоши, привлекая внимание к своей персоне, и выкрикнув многообещающее «Всем шампанского!», делает жест рукой, после которого оркестр начинает играть громче. Почти оглушающая музыка гасит разговоры и перенаправляет интерес гостей на увеличившийся поток официантов с подносами. Признаться, я внутренне восхитилась этим человеком – как собственные, так и чужие ошибки он умеет исправлять мастерки, словно именно так все и было запланировано.
Впрочем, не исключаю, что план все-таки был, и сейчас пришло время той самой «демонстрации», о которой говорилось за потайными стенами. Только остановить происходящее я не могу – слишком много народу задействовано, слишком далеко я от основной массы гостей, слишком громко играет музыка. Все слишком – пожелай я разбить все оставшиеся вазы, никто бы даже не услышал.
Все, что мне остается: наблюдать, как вытягиваются лица людей, когда они, наконец, начинают чувствовать на себе действие наркотика, и недоумевать, что Энор собирается делать с толпой неуравновешенных остро чувствующих людей?
Ответ приходит с улицы. В виде громких выхлопов и разноцветного марева, заставляющих присутствующих предвкушающе потянуться к выходу, чтобы успеть застать грандиозное световое представление, развернувшееся на площади.
Только факт начала шоу меня повергает в недоумение: неужели финальную часть праздника перенесли?
Ответ на свой вопрос я получаю, когда прохожу под часами, на которых до полуночи остается всего час – шоу не переносили, это я совершенно потерялась во времени и не заметила, как прошли последние ДВА часа.
Лихорадочно суммирую время, потраченное сначала на церемониал, потом на погоню и подслушивание, и понимаю, что часть времени исчезло в никуда. Есть еще одно объяснение такой пропаже: банальная неисправность часового механизма, в которую верится ровно до момента получения красноречивого жеста мистера Энора в виде постукивания по наручным часам, и последовавшего за этим выбрасывания двух пальцев.
- Вам следует научиться работать в команде, мисс, - сосредоточенное лицо мужчины озаряется разноцветными всполохами, которые придают ему еще больше драматизма и выразительности. Наверняка, я должна себя чувствовать виноватой, только вместо этого ощущаю смятение из-за отсутствия ответов на вопрос: как из моей жизни исчезли целых сто двадцать минут? Неужели я успела наглотаться наркотических паров, из-за которых и благополучно «забыла» о прошедших часах? До жути хочется задать Энору несколько вопросов, но понимание того, что и самой придется сознаваться в бесчестных поступках, останавливает, заставляя сжать челюсти и отвернуться в сторону светового действа, развернувшегося на площади. Лучше делать вид, что я сознательно сбежала на время, чем признаваться в шпионаже.
Феерверк был великолепен, но другого я и не ожидала – Энор умеет держать планку. А то, что присутствующие находятся под действием препарата, наверняка меняет их восприятие в лучшую сторону – во всяком случае я давно не наблюдала такой искренней радости от того, как раскрывается очередная вертушка, сыпля во все стороны блестящие искры. В такие моменты отраженный свет вспыхивал на лучащихся восторгом лицах, и легкую дымка окутывала окружающее пространство, скрывая четкие границы, делая людей единым разноцветным облаком у подножия стелы. Свет оказывается настолько ярким, что позволяет разглядеть крыши зданий, окружающих площадь. Кажется, он может даже достать до статуи Основателя, но эту роль на себя берет разразившийся в небе салют. Как раз в тот момент, когда первые восторги от земной феерии стали утихать, яркие блики осветили еще и небо, словно указывая, насколько нам до него далеко. И только отблески на полах плаща статуи Основателя утверждали, что среди нас все-таки был тот единственный, кто сумел подобраться к небу настолько близко.
Такое количество шума и света оказывается слишком утомительным для меня, финала я не дожидаюсь – предпочитаю вернуться в зал, где застаю администратора за отдачей последних распоряжений на сегодняшний вечер. Словно в полусне прохожу по вновь ставшими идеальными залам, гася неприятное чувство собственной неспособности «работать в команде», как сказал Энор, и оказываюсь у черного провала под лестницей. 
Тьма жила собственной жизнью, теперь я в этом более чем уверена, и если я и могла где-то потерять свое время, то только там – в хищной пасти вязкой черноты, заставляющей смотреть на нее, не отрываясь. И содрогаться от внутреннего противоречия: нырнуть туда с головой или сбежать без оглядки.
Снова слышу гул чужих голосов за моей спиной, означающий, что гости возвращаются в зал, и поспешно сбегаю от искушающей темноты, чтобы затеряться в толпе и забыть о любопытстве, выполняя положенные обязанности наблюдателя. Весь ближайший час мне это удается: я сную среди гостей, сверяя наполняемость столов, сменяемость мелодий и короткие перерывы для тостов с бегущими стрелками над входом. Слишком спокойно и размеренно, словно и не было никакой демонстрации препарата широкому кругу – такое впечатление, что мне это приснилось. И сейчас, я в очередной раз обхожу зал, осторожно подмечая, что все идет по плану, нет никаких разбитых ваз и тайных ходов, а Энор постоянно в поле моего зрения. Даже возникает мысль, что он специально старается не выходить за пределы обзора, чтобы я не нервничала.
Только однажды мое сосредоточение пытаются прервать, и делает это Антон. Но ему не везет -  я замечаю его прежде, чем он успевает пробраться сквозь толпу, и, перехватив взгляд, коротко качаю головой, запрещая двигаться дальше. Говорить с ним нет никакого желания, все, что мог, он уже сказал и показал. Он – не тот, за кого себя выдавал, а знакомиться поближе с настоящим Антоном не хочется: в моей жизни и без того слишком много народу из этой семейки.
К счастью, мой жест понимается верно – Антон останавливается за несколько шагов и, сжав губы, просто ждет, пока я не выдержу и уйду первой. Такой же манипулятор, как остальные, только улыбка у него чуть более обаятельная.

- Господа, господа…

В этот раз голос сенатора звучит совершенно без эмоционально, похоже, усталость коснулась своей широкой ладонью и его светлой головы. Наверняка он с удовольствием передал бы обязанность по закрытию вечера кому-нибудь другому, но, увы, он - хозяин вечера, а значит, отговорок быть не может.
Бросаю нетерпеливый взгляд на часы, отмечая, что время уже перевалило за полночь, и без того растянув отведенное время, и замечаю, как к выходу потянулись первые группки, не слишком обеспокоенных вежливостью и этикетом, гостей.
К концу речи остаются только те, кто стоит перед сценой, и то, вероятно из-за того, что их уход выглядел бы вопиюще безнравственным. Но и они покидают Силанс д’Ор сразу, как только сенатор заканчивает речь и спускается вниз.
Поразительная сплоченность и синхронность действий вызывает ехидную улыбку. Вот она – настоящая цена денег и власти: как бы ты ни был крут, ты останешься один, как только перестанешь предлагать новые чудеса.
Вскоре уходит и сенатор, прихватив свое семейство и потенциальную невестку. Успеваю проводить их взглядом, стараясь не задерживаться на Антоне, и поворачиваюсь к Энору, чтобы спросить позволения уйти, но слова застревают в горле, когда вижу его приглашающий жест в направлении лестницы. Очень надеюсь, что сейчас мне просто объяснят, что мой рабочий день будет оплачен не полностью, а не поведут выяснять траекторию моих маршрутов.
Но когда Энор останавливается в метре от зияющего черного марева, понимаю, что попытка шпионажа оказалась провальной, вероятно, еще на этапе попадания в закрытую зону. Нерешительно останавливаюсь, не доходя до мужчины около метра, но он тут же хватает меня за руку и насильно притягивают к себе, удерживая в опасной близости от неживого чудовища.
Несколько раз успеваю мысленно попрощаться с жизнью, пока не понимаю, что мертвая хватка мужских рук призвана удерживать меня от опасности, а не бросать в темноту, и непонимающе смотрю на Энора. Тот, кажется, только этого и ждал.
- Не стоит недооценивать тех, кто вас окружает, мисс, - произносит мужчина жестко, заставляя меня нервно сглотнуть и покоситься в сторону провала. Да, я поступила необдуманно, о чем пожалела уже не раз, а сейчас – в особенности. Только время назад не вернешь, чтобы исправить то, что натворила, а простыми извинениями здесь не отделаться.
Наказание мне Энор определяет самостоятельно: обхватив мое запястье, он мягко подает его в сторону тьмы. На секунду представляю, как этот монстр будет жрать меня по частям, и не выдержав напряжения, одергиваю руку, чем заслуживаю почти ласковое “Ну-ну, раньше ведь не боялись” и новую попытку вручить мою конечность темноте. В этот раз хватка на запястье оказывается сильнее: мужские пальцы плотно сжимают ладонь, уводя ее ближе к хищнику, а другая рука удерживает тело на месте, не позволяя прервать гипнотический жест. И я не понимаю, почему вместо того, чтобы сопротивляться активнее, просто стою, роняя слезы и мысленно прощаясь с частью себя.
То, что происходит дальше, оказывается за гранью моего понимания. Стена, состоящая из черного непроглядного мрака… уступает. Она сдается под напором наших рук. Отступает на несколько сантиметров, словно испугавшись, и так и остается, словно брезгуя к нам прикасаться.
- Не советую проделывать подобное самостоятельно – она весьма прожорлива, - Энор опережает меня, не позволяя задать волнующие вопросы, и предлагая взамен информацию в своих интересах. И, тут же сменив тон, добавляет: - На сегодня можете быть свободны.
Только и в этот раз я не могу уедержаться от вопросов, начисто игнорируя инстинкт самосохранения.
- Что это? – первым вопросом оказывается именно этот, дальше идет “Откуда оно здесь взялось?”, а потом “Почему вы мне его показали?”
Взгляд мужчины сосредотачивается на мрачном объекте, из-за чего начинает казаться, что между этими двоими идет незримая борьба.
– Сложно объяснить, - заметно, что сейчас Энор попытается подобрать слова, чтобы ответить на вопрос, но при этом скрыть нечто важное. – Материя. Это, пожалуй, самое точное объяснение. Вернее, неприрученная ее часть.
Взгляд Энора отрывается от созерцания черного провала и снова направляется на меня, пытаясь выискать там, очевидно, хоть немного страха и здравого смысла. Они и есть там, особенно страх, и именно последний заставляет оставаться недвижимой, пока сильнейший человек этого города открывает мне тайны мира. Это возможность. Шикарная возможность прикоснуться к знанию, которое не доступно простому обывателю. Кто откажется от такого?
- Вы никогда не смотрели в темноту, мисс? - голос Энора становится вкрадчивым. - А она за вами наблюдает. Ждет, когда я отпущу руки, чтобы вы могли упасть прямо ей в пасть. – Мужчина переходит на шепот и наклоняется ближе, чтобы произнести на ухо фразу, повергающую меня в ужас: - Посмели соскочить с языка, когда она уже распробовала вас. Это было… безрассудно.
Сердце пропускает несколько ударов, как только до меня доходит смысл сказанного: я действительно чуть не погибла! И все - из-за неуемного желания узнать правду. В очередной раз задаю себе вопрос: оно того стоит?
Похоже, самым верным решением на настоящий момент должно стать изменение траектории движения. Теперь место под лестницей предстоит обходить по большой дуге, а заодно проверять любые темные места на наличие там этой самой Материи.
- Она будет охотиться за вами, - кажется, Энор просчитывает мои шаги раньше, чем это делаю я.
- И что мне делать? – степени жалостливости моего взгляда, брошенного на Энора, наверняка могут позавидовать даже профессиональные мошенники. – От нее можно спастись?
- Есть два способа, - легкая полуулыбка озаряет лицо мужчины, от чего его черты становятся мягче. – Про первый вы уже догадались, а второй… - он многозначительно умолкает, поглядывая на собственное запястье. - Потребует от вас усилий, к которым вы пока не готовы.
- Вы напрасно считаете меня слабой, - не во время проснувшаяся гордость заставляет сказать то, о чем я сразу пожалела, едва взглянула в суровые глаза Энора. Там не было угрозы. Там было обещание. Обещание медленной и мучительной смерти.
Последними словами сегодняшнего вечера оказываются не менее обещающие:
- Что ж, мисс, завтра у вас будет возможность это доказать.