История как территория войны 2

Знаковые фигуры в истории
Идеологическая борьба развернулась и вокруг знаковых фигур русской истории.
Казалось бы, все деяния Александра Невского подтверждены документально и   сомнений в правильности его поступков нет. Однако это не так. Сомнения высказывают, начиная от его прозвища и заканчивая    оценкой его поступков как государственного деятеля.
Стало традиционным связывать прозвище «Невский» с победой Александра на реке Неве. Такое же толкование содержится и в учебниках истории. Однако Андрей Синельников выдвигает альтернативную версию, в которой утверждается, что это имя он получил, потому что состоял в военно-монашеском ордене Невский. Впоследствии новгородский князь стал его возглавлять.  Андрей Синельников утверждает, что этот орден хорошо знают на Западе. По его мнению, истоки этого ордена идут еще в языческие времена, когда молодых людей объединяли в инициатические ордена. О могуществе Невского ордена говорит хотя бы то, что у него была своя крепость-столица, которая находилось в устье Невы, где сегодня стоит Санкт-Петербург. Это была не единственная крепость Невского ордена. Их было довольно много. Они тянулись от Балтийского моря до Пскова через каждые 26 верст. Это был целый укрепрайон, взять который было нереально. «Именно поэтому Александра Невского сильно не любили. Причем как варяжские налетчики, так и немецкие рыцари, которые после строительства крепостей уже не могли свободно ходить грабить по Неве, Чудскому и Псковскому озерам…»  (Синельников А. Тайны Невского ордена. Тайны и загадки. №11, 20.05. 2013, с.8.).
Подобное толкование не снижает образа русского полководца, а даже добавляет некие романтические черты, хотя и несколько смазывает целостный образ. Все-таки на Руси было принято давать подобные прозвища за военные победы. Вспомним хотя бы Дмитрия Донского. Эта традиция была продолжена и в более поздние времена. В целом понятно желание понять эпоху, народ и правителя.
Более опасно негативное толкование деяний Александра Невского, которые условно можно разделить на военные и государственные. Так Олег Горосов называют свою статью довольно одиозно: «Александр Невский: герой или предатель?» Какую же задачу он ставит перед собой? Понять суть спора или бросить тень на великого князя? «Этот князь вошел в историю как великий полководец, не проигравший ни одной битвы. Его образ стал для русского народа символом независимости и борьбы с иноземными захватчиками. И все же историки до сих пор не могут прийти к единому мнению, кем считать Александра Невского: героем, спасителем Руси, или врагом, предавшим свой народ. Давайте разберемся почему»  (Горосов О. Александр Невский: герой или предатель? Тайны XX века. №20, май, 2013, с.12).
Хотя тема поставлена достаточно претенциозно, Олег Горосов достаточно объективно пытается разобраться в данном вопросе.
В военных успехах Александра Невского не сомневаются ни друзья, ни враги.
Первый серьезный бой Александр Невский принял в 1240. Шведский король стремился взять под контроль входящую в состав Новгородской республики Ижорскую землю. Летом 1240 года было послано войско, предводителем которого был ярл Биргер. Александр со своей малой дружиной 15 июля 1240 атаковали вражеский лагерь. Захваченные врасплох шведы несли огромные потери, и только наступление ночи спасло их от полного разгрома. Благодаря этой победе он и получил прозвище Невский.
На следующий год русские границы перешли воины Ливонского ордена. Крестоносцы захватили Изборск, взяли Псков. Выстроили они крепость в Копорье. Князь собрал под свои знамена все ополчение, какое мог собрать, и повел его на врага. Вначале он взял штурмом крепость в Копорье, затем весной 1242 года отбил Псков. После этого он перенес боевые действия на территорию врага. Крестоносцам удалось разбить небольшой отряд, шедший впереди русской армии. Александр отступил к Чудскому озеру и выстроил войска. Началась битва. Однако рыцари и не подозревали, что часть, что часть русского войска обходит их с флангов. Когда крестоносцы поняли, что окружены, в их рядах началась паника. Семь верст преследовали русские воины поверженного врага. Часть беглецов выбежали на весенний лед, тот треснул и беглецов поглотили холодные воды Чудского озера.
В 1243 году в новгородские земли вторглось Великое  княжество Литовское. Александр Невский поочередно разгромил семь литовских армий.
Через два года спустя Литва вновь явилась на Русь, но была полностью разгромлена русскими войсками.
Андрей Подволоцкий в статье «Битва за Прибалтику», не оспаривая победу русского оружия, делает акцент  на отношение к событиям: «Общераспространенным историческим заблуждением является представление об агрессии «немцев» по отношению к русским княжествам в XIII веке. Мол, на ослабевшую после монгольского погрома Русь двинулись несметные полчища крестоносцев, и лишь благодаря неимоверным усилиям угрозу удалось отвести. На самом деле все было не совсем так…». (Подволоцкий А. Битва за Прибалтику. Загадки истории. №7, с.26.)
Таким образом идет подмена итогов, когда русские княжества из защищающихся превращаются в нападающую сторону. Именно поэтому Андрей Подволоцкий рассказывает о походе 1268 года, когда русские войска выступили на Раквор (Раквере). «На этот призыв, кроме новгородцев откликнулись тверичи во главе со Святославом Ярославичем и Михаилом Ярославичем, переяславль-залесский Дмитрий Александрович (сын Александра Невского), псковский князь литовского происхождения Довмонт и некоторые другие князья». Журналист делает основной упор на то, что русские князья напали на «немецкую» землю. Устрашенные приготовлениями «немцы» запросили мира, но русские гордо отвергли предложения!» Поход состоялся, с обеих сторон были большие потери. В скором  времени уже братья Ливонского ордена, числом 180 рыцарей, собрав летов, чудь, ливов – всего восемнадцать тысяч «на лошадях прискакавших», а также девять тысяч «моряков», во главе с самим магистром Отто фон Лютенбергом, двинулись на Псков по суше и воде с ответным, так сказать, визитом». По мнению Андрея Подволоцкого, этот ответный удар был легитимен. По пути они взяли и сожгли Изборск, осадили Псков. «Великий князь тоже чувствовал свою вину. Потому он сделал, что называется, ход конем. Он обратились за помощью… к татарам!»  Однако если рядом с крестоносцами сражались язычники, то почему нельзя было взять в союзники татар. И зачем представлять тайну из этого. Ведь Андрей Подволоцкий заявил об этом: «Монголы защитили русские земли от рыцарей-крестоносцев» - как будто о союзе со степью не говорил великий русский историк Л.Н.Гумилев.
Государственные успехи Александра Невского была связана с выстраиванием отношений с монголами, с Батыем и его сыном Сартаком. Александр как великий полководец понимал, что русские войска не смогут одолеть монголо-татар, а как государственный деятель понимал, что они не несут угрозы национальной идентичности, поэтому он делал все, чтобы конфликта не случилось.
Жестоко поступил Александр с тверичами. Некоторые даже считают, что полководец Неврюй и есть Александр: так по ордынски может звучать прозвище князя – Невский, потому как на одном из монгольских диалектов Неву называли Нервой. Однако эта версия не имеет фактического подтверждения. Ни в летописях, ни в других источниках об этом нет ни слова. Действительно лишь то, что Александр в момент ссоры Андрея с Сартаком был в Орде.
Жестоко поступил Александр и с новгородцами, которые отказались подчиниться Орде, так как монголы-татары не захватили их земли. Князь Василий, сын Александра, поддержал своих подданных. Александр, когда узнал об этом, заточил сына в кандалы. Вельможи, которые отказались подчиниться ордынцам, были подвергнуты казни: кому отрезали уши и носы, кому отсекли руки, кого ослепили. Новгород стал данником монгольской империи.
История оправдала князя. Только подвигом смирения можно было спасти Русь. Иначе монголы-татары с огнем и мечом прошлась бы по всей Руси.
Казалось бы,  в чем можно было упрекнуть Дмитрия Донского? Сражался за единство Руси, показывал пример в семейной жизни, дал бой Мамаю. Однако находятся и те, кто пытается опорочить великого князя Московского. В чем же обвиняют Дмитрия Донского? В победе на Куликовом поле, считая, что Куликовская битва укрепила монголо-татарское иго, так как татарский хан Тохтамыш разграбил и сжег Москву, заставив Дмитрия из нее бежать.
В чем же еще обвиняет князя московского Андрей Подволацкий? В том, что тот обманул Сергия Радонежского, который предлагал почтить дарами и честию злочестивого Мамая. Князь, по мнению А.Подволацкого, рвется в бой и для него благословение Сергия – всего лишь ритуал. «Что Дмитрию Ивановичу запоздалые нравоучения! Великий князь, если «Житие» точно передает его слова, жаждет сражения и для этого врет как сивый мерин. Никакого злата–серебра он  Мамаю не предлагал, ибо весь сыр-бор был как раз в том, что Дмитрий Иванович отказал Мамаю в выплате «выхода», дани, вообще. По данным некоторых летописей, послы Мамая будут встречать великого князя Дмитрия еще в Коломне, будут сулить мир, если Дмитрий даст дань как при Узбеке и Джанибеке, т.е. в размерах, в каких платил дань его дед Иван Калита. Но Дмитрий Иванович будет непреклонен».(Подволацкий А. Отвергнутый старец. Загадки истории. №10, 2013, с.41)
 Как все оказывается просто! Князю Дмитрию жаль отдавать выхода. Это, во-первых. А во-вторых, ему хочется славы. Однако такая простота позволяет не столько упростить сложные взаимоотношения Руси и Степи, сколько их полностью извратить. Ведь Тохтамыш со своей Ордой существовал одновременно с Ордой Мамая, союзником которого были литовские войска. Они опоздали на битву всего на один переход. Но за это время все уже было решено. Поход же Тохтамыша на Москву был его ошибкой, потому что лишил его верного союзника, которого не было рядом, когда Тохтамыш столкнулся с Тамерланом.
Однако зачем все эти сложности? «Еще раз оглядываясь, на события 1370-1380 годов нельзя не прийти к выводу, что выступление Дмитрия Донского было недостаточно продумано с политической точки зрения. Если великому князю Дмитрию удалось  бы избежать прямого конфликта с Мамаем и уберечь свои войска от Куликовского побоища, Мамай и Тохтамыш неминуемо бы столкнулись лбами.  А у Дмитрия Донского был еще один шанс вывести войска на поле Куликово и сразиться, но на этот раз с обескровленным Тохтамышем.
Еще боле обнадеживающим для Дмитрия Донского был бы случай, когда Мамай и Тохтамыш не смогли бы одолеть друг друга. Тогда у великого князя были бы развязаны руки для внутренних дел.
И уж совсем шикарной была бы ситуация, если бы честную победу  в борьбе за золотоордынский стол праздновал Мамай. В результате этой победы: а) у безродного Мамая все равно не было ни единого шанса закрепиться в Ак-Орде; и б) у Мамая не осталось бы сил противостоять Дмитрию Донскому». А еще лучше было бы, если бы все враги московского князя исчезли, «аки обры». Но, к сожалению, такого в истории не случается.
Во-первых, Андрей Подволацкий дает Мамаю не совсем ту роль, которую тот играл в действительности. Мамай и Дмитрий по рангу были равны, Тохтамыш был для них царем. Во-вторых, Андрей Подволацкий преувеличивает роль Мамая, Тохтамыша и даже Дмитрия Донского. Они выражали взгляды своих воинов. Орду Мамая составляли потомки придонских половцев, враждебных по отношению к остальной Орде. Тохтымыш – наследник Синей Орды, пришедшей усмирить Великую Замятню в Сарае. Что же касается конфликта интересов, то он касался свободы торговли генуэзцев-католиков. Для Руси был традиционен союз с Ордой, такой же политики придерживались наследники ханов Синей Орды, проводимой со времен Батыя.
Волжские татары неохотно служили Мамаю, и в его войске их было немного. Мамай привлек ясов, касогов и крымских караимов. Но чтобы их содержать, нужны были деньги. Такую финансовую помощь Мамай мог получить лишь от генуэзцев, если тот даст взамен концессии для добычи мехов и торговли на севере Руси. И многим такое предложение казалось выгодным. Однако преподобный Сергий Радонежский заявил, что с латинянами никаких дел быть не может: на Святую Русь допускать иноземных купцов нельзя, ибо это грех. Вот как описывает данную ситуацию Л.Н.Гумилев в книге «От Руси к России»: «Мамай, рассерженный на неуступчивого московского князя, решил подавить Москву, взыскать с Дмитрия повышенную дань и таким образом угодить своим друзьям генуэзцам. Для этого он вступил в союз с Ягайлой, сыном Ольгерда, который, как и его отец, мечтал о захвате части Руси. Мамая и Ягайлу свела вместе идея раздела Руси, при котором часть ее территории досталась бы литовцам, а часть Мамай подчинил бы себе и создал бы на ее основе свое новое государство». (Гумилев Л.Н. От Руси к России. М, 2004, с.204)
Какие же выводы можно сделать из этой истории? Андрей Подволацкий считает: «Нам же, ныне живущим, остается только сожалеть, что горячая натура Дмитрия Донского в свое время оставила совет преподобного старца, и принять этот урок свыше к сведению» (Подволацкий А. Отвергнутый старец. Загадки истории. №10, 2013, с.41).
Кажется, что очень даже разумно. Однако если бы наши предки прислушивались к подобным советам, то они вряд ли построили великое государство. Совсем по-другому оценил значение Куликовской битвы Л.Н.Гумилев: «Этническое значение происшедшего в 1380 г. на Куликовом поле оказалось колоссальным. Суздальцы, владимирцы, ростовцы, псковичи пошли сражаться на Куликово поле как представители своих княжеств, но вернулись оттуда русскими, хотя и живущими в разных городах. И поэтому в истории нашей страны Куликовская битва считается тем событием, после которого новая этническая общность – Московская Русь – стала реальностью, фактом всемирно-исторического значения» (Гумилев Л.Н. От Руси к России. М, 2004, с.204).  Именно тогда русские люди осознали свою идентичность.