Тот камень. Другая страна

        Дождь лил. Всё промокло. Потоки воды с небес. Руки по самую верхушку отрезаны. Зубами калека безрукий открывает калитку и уходит из своего дома. Уходит сломленный. Поражение. Полный крах. Чтоб семье не кормить бывшего своего кормильца, он уходит из дома, из родной деревни... Уходит навсегда. Уходит умирать в другие края. Дождь как слезы. Никому невидимые слезы бедняков. Чем больше таких слез в мире, тем сытней и надежней кормятся от них богатые, циничные, сильные и злые. Удача в их руках. Земля у них.


          С земли, точнее с маленького клочочка её всё и началось. Юный  и сильный и красивый индийский крестьянин женился. Молодая семья, ожидание ребеночка. Кто в бедных и достойных семьях не любит детей, proles
(потомство), ведь это единственное, что у них, часто, и есть. А на наделе земли молодого хозяина почти половину его занимает камень, огромный такой валун, и если его убрать, то земли станет больше и тогда... можно и второго ребенка заводить и жену порадовать новым сари или купить корову.


          Откалывает от валуна крестьянин маленькие куски, затем подрывает его и хочет вывернуть весь со своей, кормящей его и его семью, земли. Дело движется. Камень, оплетенный веревками, уже поддается, поднимается немного над подкопом и... застревает. Не в силах дальше его выдернуть вол, веревки трещат. В горячем порыве вывезти камень со своей земли юный муж бросается в яму, просовывает руки под камень, ну, давай подналяжем, ещё немного, ещё чуть – чуть... и камень рухнул в яму, и руки парня прищемил.


          Его вытащили односельчане, жизнь физического тела спасли, но дух, порыв работника и его стремление жить и растить детей вместе с любимой женой уничтожен, вместе с отрезанными руками. Нет рук – ты нахлебник в этой безжалостной трудовой жизни. Ты хуже старика, хуже ... потому что он ложку держит сам, а тебя из неё кормят, пока... кормят.


        Кадры из этого старого индийского фильма так и стоят перед моими глазами. Столько лет стояли – и сбылись... неотвратимо.


          В селах в те советские 60- 70 –е годы было принято смотреть кино по субботам и воскресеньям. И делалось это обычно в церквях, переделанных под кинотеатр, а так как акустика в храмах великолепная, то несмотря на все ухищрения, ... в зале звук гремел, звенел, оглушал. Было для ребенка это очень впечатлительно. И фильм этот... с камнем, плачущим лицом молодого крестьянина, с ливнем,.. дождь как потоп, как кара (за что!? за какие такие грехи?), ... в доме спит жена, ребенок мирно спит, ... безрукий открывает зубами открывает засов и... уходит.


        В те сытые и уверенные годы (да, ещё под крылом родителей – сельских работяг) воспринималось это, без всякого отношения к себе, к труженикам своей страны. Такого в СССР не может быть, не будет никогда.
Шли годы, рухнула страна, ... и пропитание, просто еда на день, нет, даже на завтрак, на обед, на ужин  - стало это проблемой для многих и многих людей. Нет, не для пьяниц, не для бомжей, не для увечных. Для тех, кто оказался не готов ... к тому, что камень, огромный валунище рухнет именно на них, на руки их, на ноги, на сердца.


        Камень по имени Страна ударил честных по рукам. Мы стали безрукими, мы не в состоянии прокормить себя, жену, детей. Нам нужно уходить из дома, из собственного дома. ...и многие уже ушли, вот также, как тот индус в кино, ... зубами, плача, открыли задвижку ворот и... мимо, мимо ... родных земель, предавших их ... Навеки мимо.


         Нет родины у бедняков. Им вся земля – чужбина.


        Прости, индус, я тебя тогда, в шесть лет не понял, умом не смог твою беду постичь, но сердцем был, оказалось, ... был с тобой. Когда ты жилы рвал, пытаясь сдвинуть камень - я жилы также рвал и рву поныне, когда ты плакал, скупо, по- мужски, я рядом плакал,.. ты уходишь, ... и я ушел...

       Лишь у безруких – руки чисты.