Из монолога акушера

Я – акушер.
                Я с четкой деловитостью
перерезаю стебель-пуповину.
Но каждый раз
                мне маньякально видится –
перерезаю лишь наполовину.
Вы правы, вздор.
                …А всё ж,
                с годами зрея,
и старцами седыми становясь,
в прозренье ощущаем мы острее:
нерасторжима с женщиною связь.
И, оторвавшись от груди кормящей,
какой бы там ни предназначен путь,
нам предстояло сладостно-щемяще
к груди любимой женщины прильнуть.
От маминой руки, такой надежной,
когда ступаешь на пол, как на Марс,
мы к женщине другой уйдем однажды –
рука в руке, под Мендельсона марш.
И, может статься, упадет в атаке
почти мальчишка, что на чувства скуп.
Средь скрежета,
                под танковые траки
сорвется: «мама» – с опаленных губ.
И, может статься, умереть в постели
нам мирною порою суждено –
над изголовьем, как над колыбелью,
склонится мать,
                которой нет давно.
1979