Сон или не сон? Глава 3. Признание

(фото: Караундж — вид с вертолета)

Глава 3. Признание

Погода радовала жителей провинциального городка. Конец сентября выдался теплым – дожди выпадали редко, чаще светило солнце. Деревья в садах роняли цветные листья и созревшие орехи. Больше всех радовалась теплу невольная путешественница во времени.
После второго похищения сероглазая шатенка всерьез задумалась: что происходит на самом деле?
У нее всегда были хорошие отметки по математике.
— Ты правильно рассуждаешь, — хвалил ее учитель.

«Предположим, всё случилось со мной на самом деле, а не видела сны. Нужно найти храм. Где находится или находился ближайший языческий храм? — Лусине перебирала в памяти все близлежащие достопримечательности. Она вспомнила, что учитель истории водил класс на экскурсию к необычному монументу. Местные жители называют его: ‘циц карер’ или ‘дик-дик-карер’ (‘торчащие камни’).
— Говорят, когда-то в центре монумента находился храм. Размик сказал, что жрец сначала показал девочек. Он рассматривал всех, но я ему понравилась больше других. Юноша обрадовался и согласился, через три месяца колдун выполнил обещание.
Жрец действует один или колдунов несколько? Как ему удается выкрасть человека из дома ночью и вернуть обратно утром? От нашего дома до ‘торчащих камней’ несколько километров.
Когда учитель истории повел нас к монументу?
Мы изучали камни с отверстиями наверху весной. День выдался солнечный и теплый. Я надела жакет и юбку, и распустила волосы. Потеплело в марте. Историк организовал интересную экскурсию 20-го числа. Потом мы пошли на день рождения одноклассника.
Жрец уводил меня к Размику, точнее, к ‘торчащим камням’ 21 июня и 23 сентября. Какие знакомые числа!
Так, получается: жрец показал меня Размику 20 марта – в день весеннего равноденствия, а уводил из дома 21 июня – в день летнего солнцестояния и 23 сентября – в день осеннего равноденствия.
Теперь я хотя бы знаю, когда это случиться в следующий раз – только через три месяца. Что делать, как поступить, сбежать из дома? Но я хочу встречаться со своим мужчиной».

— Лусине, дочка, помоги отцу в саду. Я стираю. Где твоё бельё?
«Что ответить? Белье осталось у Размика. Притворюсь, что не слышала? Может, Вика отдаст что-то своё, она располнела, многое из белья ей стало мало».
— Я сама потом постираю, — крикнула матери и убежала в сад.

«У меня есть время до 21 или 22 декабря. Нужно уточнить день зимнего солнцестояния и что-нибудь придумать. Как и когда рассказать маме о беременности?
Я не могу убить ребенка, надеюсь, она поймет, не будет сильно ругать – я же не виновата».

Утром в воскресенье к Лусине неожиданно пришла Виктория.
— Ты давно не была у нас в гостях. Пойдем к нам, поговорим, послушаем музыку, — Виктория пришла в приподнятом настроении.
— Вика, ты рано проснулась в воскресенье? Ты же любишь поспать.
— В последнее время мы с тобой мало общаемся. Я скучаю по нашим разговорам, пойдем со мной.

Подруга жила в большом двухэтажном доме — на первом этаже располагались гостиная и кухня, наверху разместились три спальни.
— Ты перенесла диван в комнату? — гостья удивилась перестановкам в спальне подруги. Диван стоял в центре помещения. – Где твоя кровать?
— Мне удобнее спать на диване. Утром его собираю, днем на нем приятно лежать и читать под музыку. Тебе не понравилось? Так комната уютнее, меньше похожа на спальню.
Виктория включила магнитофон.
— Как тебе эта песня? Мне хочется послушать что-то лирическое.
— Приятная музыка, — согласилась гостья.
— Вчера мама сварила персиковый сок, сейчас принесу. Ты должна его выпить, напиток очень вкусный.

Через две минуты Виктория вернулась и поставила на столик два стакана.
— Мы будем одни — брат гуляет с друзьями, мама уходит к соседке пить кофе.

Девушки пили сок и слушали лирические мелодии.
— С тобой что-то происходит, расскажи, — начала Виктория. — В кино и на вечеринки ты не ходишь, вечерами со мной не гуляешь. В чем дело?
— Не хочу.
— Неправда, не надо обманывать. Я видела как тебя тошнило. Признавайся, ты беременна? И от кого?
— Что так заметно? – испугалась Лусине.
— Тебя кто-то обидел? Похитил? Напугал? Изнасиловал? – последнее слово Виктория прошептала.
— Похитил, но не знаю как. Очень странная история, ты не поверишь, никто не поверит, — гостья вздохнула и оглядела комнату. — Это невероятная история.
— Поделись со мной тайной, я пойму и поверю. Я же твоя подружка и тебя всегда понимала, — встала с места и выключила магнитофон.

Лусине задумалась и тяжело вздохнула, Виктория ее обняла.
— Не торопись, не волнуйся, тебе же нельзя волноваться. Ты не хочешь избавиться от него? – Вика скосила глаза на живот подруги.
— Нет, нет, — Лусине испуганно замахала руками, — мне приснился мой мальчик.
— Ты знаешь, что мальчик?
— Он сидел на моем животе, смеялся и лепетал: я люблю маму и папу. Я проснулась, заплакала и просила у него прощения за плохие мысли.
— Какой он?
— Рыжий и синеглазый, как его папа.
— Расскажи, как всё случилось. Мы вместе что-нибудь придумаем.
— Меня похитил жрец или жрецы, не знаю он один или их много. Вне сомнения, жрец, которого я видела, колдун.
— Как интересно! Где ты видела жреца?
— Начну сначала и так всё запутано. Помнишь, учитель истории водил нас к ‘торчащим камням’?
— Конечно, помню. Это было 20 марта. Потом мы пошли на день рождения Вачика.
— Тогда ты помнишь, в центре монумента есть развалины храма. Учитель сказал, что его разрушили две тысячи лет назад. Жрец тогда меня показал Размику. Юноша обрадовался — я ему понравилась, колдун обещал привести выбранную девочку.
— Какие жрецы? Те что жили две тысячи лет назад? Как жрец тебя ему показал?
— Не знаю, как показал и когда они жили. Я так растерялась, что ни о чем не спрашивала, хотела скорее вернуться домой. Размик странно одевается и невероятно высокий. Жрец огромный словно великан и злющий, в глазах адский огонь. Пожалуй, расскажу по порядку, иначе можно запутаться.
— Да, только подробно, так интересно, — у Виктории от восторга заблестели глаза.
— Колдун похитил меня после полуночи 21 июня, очнувшись утром дома, я не сразу вспомнила подробности приключения — сомневалась: мне приснился сон или всё происходило наяву.

Ночью увидела себя в толпе, идущей к храму, все высокие, в длинных одеждах, не сразу поняла – мужчины или женщины. Сначала решила, что попала в женский монастырь. Темно, свет факелов, висящих на стенах, иногда освещает чье-то лицо.
Рядом шагает высокая женщина и сердито говорит:
— В таком платье в храм нельзя.
Мое платье в цветочек чуть ниже колена.
Мужчина справа набрасывает на мои плечи длинную накидку, накрывая всю фигуру, и говорит:
— Так можно.
Женщина соглашается:
— Так можно и сними бусы. Положишь их, куда все кладут приношения.

— Вот почему ты не носишь те красивые бусы, — понимающе кивнула Виктория.

— Я их положила на большую кучу украшений. Мужчина, что дал накидку, на мои бусы положил очень красивое ожерелье из золота. Овальные пластины плавно перетекали одно в другое. Ожерелье казалось цельным, будто литое из одного куска золота. Оно блестело в свете факела. Над кучей из украшений высоко висел факел, чтобы все видели какие дары кладут для храма. Мы чуть отошли от того места, остановились.

Ворчунья строго велела:
— Встань на колени.
Я опустилась на колени, потому что все так поступили. Присутствующие подняли руки к небу и стали что-то бормотать.
— Говори тихо своё желание, — насмешливо велела ворчунья. — Может, боги или жрецы услышат тебя.
От страха я стала шептать: хочу вернуться домой.
Все протяжно запели. Ворчунья громко запела и качалась из стороны в сторону.
Мужчина поднял меня с колен:
— Идем, нам пора.
И повел назад сквозь толпу. Подхватил левой рукой, как берут на руки ребенка, — рассказчица показала как, — и побежал.
— Тебя подарили мне боги и отдали жрецы, — шепнул в мое ухо.
Я испугалась и заплакала.
— Не бойся, не плачь, я не обижу. Жрецы исполнили моё желание – дали тебя. Что ты просила в храме?
— Хочу вернуться домой.
— На рассвете твоё желание исполнится. Верь мне.

— Это был он? – спросила Виктория.
Лусине кивнула.

— Темно, он бежит, я дрожу от страха, сердце бешено колотится, вокруг никого нет, только деревья. Мне тогда показалось, что он бежал очень долго. В темном небе появилась луна и осветила тропу и лес. Мужчина остановился возле хижины, мечом отодвинул огромную кучу колючек перед входом.

— У него был меч? – уточнила Виктория.

— Да, а колючки — вроде дверь от зверей. Задвинул колючки обратно мечом. В потолке зияла большая дыра, пол покрывало сено, видимо, служившее ложем. Накидку, что была на мне, он расстелил на сене, меня бережно уложил на постель, и лег рядом.
— Я Размик, воин и охотник. Ты красивая, как луна. Как ты вкусно пахнешь!
Я опять затряслась от страха.
— Не бойся. Почему дрожишь? Я не обижу, давно тебя хочу, жду и люблю.
Размик погладил мою голову, его рука опустилась мне на грудь, провел ладонью по всему телу.
— У нас мало времени — только до рассвета. Иди ко мне, — придвинул меня к себе, — сама сними платье, я еще не умею.
Я боялась сопротивляться и сняла платье, — рассказчица запнулась.

— Ты согласилась?
— Ты не представляешь какой он огромный и сильный мужчина – охотник и воин. Что я могла сделать? – гостья судорожно вздохнула.
— Бедная моя девочка, — рядом с ней села озабоченная женщина.
— Ты здесь? – Лусине от волнения потеряла сознание.
— Дочка, что с тобой? – мать с трудом привела дочь в чувство.

— Ты все слышала?
— Не бойся дочка, я с тобой. Ты мой единственный ребенок, дай тебя обниму.
Лусине заплакала.
— Тебе нельзя волноваться. Выпей воды, успокойся, — Виктория подала ей полный стакан.
— Прости меня, — подружка опустилась перед ней на колени, — я виновата перед тобой. О подозрениях рассказала своей маме, а она передала твоей.
— Расскажи нам всё, чтобы успокоиться, — женщина обняла дочь за плечи.
— Но в это никто не поверит, — Лусине повесила голову.
— Говори, девочка, мы тебе верим, — вступила в разговор мать Виктории.
— Я верю, — мать подбодрила дочь. — Моя бабушка говорила, что это колдовское, загадочное место, рассказывала всякие истории: про медведя, который украл женщину; про птицу, что спасла людей от змеиного яда. Про ‘торчащие камни’ говорила, что там домовой шумит по ночам, отгоняя людей от той территории. Я не верила ей, мне казалось, старушка всё сочиняет. Ей исполнилось девяносто лет. Тогда я думала: бабушка нас пугает, чтобы дети, туда не ходили; теперь полагаю, она правду говорила. Он был грубым с тобой, дочка?
— Нет, он ласковый, только сильный и крупный, у нас нет таких высоких парней.
Девушка продолжила рассказ.
— Что это? – Размик удивился нижнему белью. — Мне говорили: будет только платье. Сними.
Непослушными пальцами я сняла белье.
— Оставлю себе, — он уткнулся в бельё носом, — буду помнить твой запах.
Размик отодвинул мои вещи, свою одежду положил в другую сторону. Я так боялась, что не смотрела, как он разделся. Не знаю какая у него нижняя одежда. Рубашки на нем не было.
Оказавшись надо мной, спросил:
— Как у вас принято? Как это делать, ты знаешь?
От страха я прошептала:
— Слышала, что мужчина ложится сверху, но не была ни разу.

Лусине смутилась, покраснела.
— Не волнуйся, дочка, — мать согревала ее похолодевшие руки.

— Он смотрел добрым взглядом:
— Понял. Сделаю, как у вас. Не бойся, я не тороплюсь, мне нужен мальчик.
Одной рукой приподнял мою попу, другой осторожно раздвинул ноги. Размик целовал так, будто учился, мне стало тепло и спокойно.
Неожиданно быстро опустил меня ниже, заглушил мой вскрик своим телом и лег набок.
— Мне нужен мальчик, я потому тебя люблю.
Он говорил тихо и коротко. Хотя слова не привычные, но понятные. Сначала было больно, но постепенно я привыкла. Размик гладил мое тело — успокаивал как ребенка.
— Мне приятно и хорошо, у меня это в первый раз. У нас мало женщин, мне только обещали и рассказывали, что делать.
Размик все время смотрел на луну в дыре потолка, когда лунный диск исчез, грустно вздохнул.
— У нас нет времени, я приготовил подарок, но боюсь жрец отберет. Надень платье, остальное оставь на память.
Я надела платье, но не поняла, что именно одел Размик вместо брюк — бедра охватывало что-то вязаное. Он достал золотое ожерелье.
— Подарок одену на шею, может, жрец не заметит, — застегнул украшение под волосами.
Подхватил меня левой рукой, выдвинул колючки и вышел из хижины, огляделся, задвинул колючки, прислушался, чуть отошел, остановился.

Послышался львиный рык, я задрожала от страха, Размик взмахнул мечом и убил львицу.
— Всё хорошо, не бойся, я охотник.
Размик побежал. Близко от нас завыли волки.
— Почуяли нас, — прошептал, — убью двоих, все убегут. Не бойся.
Двумя взмахами меча охотник убил двоих волков, стая набросилась на убитых.
Всю дорогу он крепко прижимал меня к сердцу.
— Как не хочу расставаться, если б ты знала! Жрец обещал еще раз привести тебя. Буду ждать и скучать.
Размик прижался щекой к моей щеке – на нее скатилась его слеза.
Светало. Я увидела торчащие камни с круглыми отверстиями наверху.

Размик опустил меня на землю. Передо мной стоял огромный жрец – высокий и толстый в длинном балахоне. На его груди красовалось большое ожерелье из золота похожее на то, что в тот момент было на моей шее.
— Иди сюда! — жрец отодвинул меня в сторону, загородив Размика своим телом, откинул мои волосы назад. — Отсюда ничего нельзя уносить.
Радостно снял мое ожерелье, развернул меня и толкнул в спину.
— Иди вперед, не оглядывайся!
Я очнулась в кресле у столика в своей комнате.
Лусине судорожно вздохнула и замолчала.

— Пойдем домой, дочка. Тебе нужно отдохнуть. Ни о чём не думай. Всё будет хорошо, — мама подняла ее с дивана, вывела дочь из спальни подруги и повела вниз по лестнице.

Через два дня мать пришла в комнату Лусине, чтобы поговорить с дочерью.
— Дочка, нам надо подумать с тобой и решить, что делать. Жрец колдун и может еще раз тебя увести.
— Я побывала у него два раза.
— Ах, девочка моя, — всплеснула руками пораженная женщина, — ты опять испугалась!
— Нет, в тот раз было хорошо и Размик подарил мне браслет.

Дочь достала украшение из-под матраса и дала матери.
— Какая красота! Он ювелир.
— Воин, охотник и ювелир, Размик хороший, мне нравится с ним.

В комнату вошел отец Лусине.
— Смотри, что он подарил нашей девочке, — мать дала браслет мужу.
— Еще красивее было ожерелье, которое отобрал жрец в первый раз, — сказала дочь.
— Но где он живет? Как нам его найти? – спросил отец.
— Не знаю. Я боюсь и не хочу там оставаться. Мне кажется, жрец не хочет меня оставлять.
— Почему ты так думаешь?
— Размик даёт колдуну много золота, и каждый раз еще больше.
— Наверно, жрец жадный, а жадные люди не упустят такую возможность, – согласился отец. – Ему выгоднее уводить тебя на ночь и возвращать обратно.
— Жрец жадный и злой, в первый раз обрадовался, когда снял мое ожерелье, а во второй раз украшение на шее не нашел и от злости сильно толкнул меня в спину. Я долго чувствовала его удар.
— Как ты думаешь, когда жрец уведет тебя к ним?
— Думаю, через три месяца. Он не может похищать часто – только раз в три месяца.
— Через три месяца декабрь, зима, холод. Тебе срочно нужна теплая одежда, дочка, свяжи себе платье и длинные гольфы из ковровых ниток.
— Да, мама, ты права.
— Никому не говорите о браслете, люди могут позавидовать и позариться на золото, — Лусине спрятала украшение под матрас. — Я не хочу рассказывать о подарке даже Виктории, она болтлива.

Глава 4 —  http://www.proza.ru/2015/07/24/666