волшебный плод

весь мiр в
рассказах блогеров,
какоси мухи засидели windows
и оставили ихнее солнышко без внимания.

была у челиков забота такая -
фантазировать по принуждению,
забота как забота, почти работа,
поентому учились оне вофсе неважно.

склеивали оне словечки неожиданно лихко,
в отличии от знаков препинания и ихний огромный ком,
уподобляясь снежному, катилси куды-тось вниз,
к народцу, подпрыгивая и повизгивая.

ексель-моксель, едрить твою раскудрить,
ну, пошто, енти абрикосы хочут возле руля постоять?
аж, прямо, рвуться тудысь-сюды, вынь да положь,
не, чого-й-то тута не тогось, ужо, таки есть.

движения ихние становились судорожными,
и мысли хаотично перебирали варианты,
а жилание успеть лихорадочно билось
в сердцах, флажок зависал и падал.

мысли располагались хаотически
во глубине всиленской ночи,
завороженно обследуя еенные
запечатленные в туне дары.

складывай и сочетай,
подглядывай и запоминай,
докладывай и распространяй,
будь толстым, умным и красивым.

и, путешествуя во времени, старайся не
обижать аборигенов, бесцеремонно захватывая
ихние телесные оболочки и обрекая хозяев на прозябание
в подпространстве, знай, што действия незаконны и подлежат преследованию.

счетчики такоси
называемого времени
сменяли друг друга, радуя
потребителей дизайном и точностью хода.

и не то, штобы не интересно было, нет,
усталость накопилась, наврно,
впрочим, жисть шла вперед
и тащила миня за собой.

чого-й-то, ты пригорюнилси, закручинилси, а унеси-ка ты миня,
ветер, с полюшка, унеси-ка ты миня ветер, батюшка. погрузи миня
в волну теплую, в волну нежную, в волну добрую, уплыву
отсель в моей памяти, уплыву подаль и не вернусь назад.

такоси вот и попутешествовал по чужым записям
и впечатления жуткие и огорчительные заполучил.
да уш-ш, какоси много челиков с искалеченными
придставлениями и кривыми дорожками судьбы.