Я забыла сказать...

    

   Он ни разу не посмотрел на меня с мужским интересом.
  Я, конечно, не из тех роковых красавиц, из-за которых представители сильного пола теряют головы, баснословные состояния, установившиеся семейные отношения, а порою и жизнь. Сколько их таких  женщин в мире? Сто? Тысячу? Никто не считал.
    А я обычная симпатичная особа, с хорошей фигурой, красивыми волосами и привлекательной улыбкой. Начитана, образована и почти не стерва. Почти, потому что немало здоровья испортила своим поклонникам, всё лишь потому, что никого не любила. Никого, кроме него…
    Впервые мы встретились в нашем областном музыкально-драматическом театре, куда приехала на гастроли Ада Роговцева с «Варшавской мелодией». Был аншлаг, билеты продали за месяц до спектакля. Но тогдашний кавалер, за которого я вскоре вышла замуж, совершил немыслимое…
   Пока он сдавал в гардероб наши пальто, я подошла к зеркалу причесаться. Вошла пара. Красивую надменную блондинку, Люду Чернову, я знала ещё по институту, она закончила физмат на несколько лет раньше и преподавала физику в Мединституте. Никогда не могла понять: зачем будущим врачам физика? Им что, латыни мало, не говоря о  гистологии, эмбриологии, цитологии, патологической физиологии или, и не выговорить даже, пропедевтики внутренних болезней.
   Да, так Людок была в чёрной каракулевой  шубе, в сапогах на высоченных шпильках. Но больше всего украшал  Люду её спутник. Выше среднего роста, густые каштановые волосы зачёсаны назад, карие глаза и обаятельная улыбка, с которой он смотрел на подругу. А сняв пальто, мужчина оказался в костюме и с бабочкой, которая добила меня окончательно.
  Забыв о причёске, стояла, вылупившись на них, красивых, как небожители.
  Будущий супруг потянул меня в зал, я спросила, спотыкаясь на ходу:
  - Это кто?
  - Кто, кто?
  -  Ну, тот, с бабочкой?
  - Не знаю, первый раз вижу, А тебе зачем, влюбилась?
  - Почему сразу влюбилась? Нездешний он какой-то.
  Мы сидели в шестом ряду партера, они наискосок – в третьем. Сверлив взглядом его затылок, забыв о сцене и трагической любви Виктора и Гелены*, думала лишь, кто этот незнакомец и по какой прихоти судьбы возник вдруг в моей жизни.
   В нашем городке все друг друга знают, и вскоре я имела полную информацию об интересующем меня объекте. Звали его Дмитрий Горюнов. Чернова познакомилась с ним на отдыхе в Ялте, курортный роман перерос в нечто большее. Он покинул Кривой Рог и переехал жить с Людкой, устроившись работать начальником смены на местный агрегатный завод. Кто бы мог подумать, что в Кривом Роге мужчины носят бабочки…
   Дважды разведённый,  за ним числилась слава «ходока по бабам». Это вселяло надежду, что обойдя весь земной шар, он когда-нибудь приземлится на моём огороде, сеять благодатное семя.
   Беременность и материнство на некоторое время отодвинули мысли о Дмитрии на задний план. А когда нашей дочке Маргарите исполнилось шесть лет, осознав, что исчезла дневная близость и взаимопонимание, мы развелись без лишних драм.
   В один из вечеров в ресторане мы оказались с Горюновым за одним столом, попав каким-то образом в общую компанию. Дмитрий пришёл с семейной парой, где Людмила объяснять не стал. Ещё никто не знал, что она тяжело больна.
  На нём была  светлая рубашка с открытым воротом и серый пуловер, без бабочки, настоящий криворожский пролетарий.
   Выпив за здоровье юбиляра,  Дима стал приглашать по очереди всех присутствующих дам. Дошла очередь и до меня. Я желала лишь одного, чтобы танец этот никогда не закончился. В порыве чувств не удержалась и очень интимным жестом погладила его затылок, взъерошила волосы.  Он шлёпнул меня по округлости ниже талии, удерживая за локоток, отвёл на место и больше  не подходил.
   Возможно, и с Людой у них бы жизнь не сложилась, но болезнь прогрессировала, ей отняли одну грудь, потом – вторую, он оставался с ней до конца.
  В тридцать пять, поддавшись чувству паники и боязни одиночества,  вышла замуж второй раз. Но… Об этом спел Вахтанг Кикабидзе, и тут ни прибавить, ни убавить:
Просто встретились два одиночества,
Развели у дороги костер,
А костру разгораться не хочется,
Вот и весь, вот и весь разговор…

    Давно прошла юность, я оставалась одна, без мужа, без любовника, без тепла и ласки. И только во снах позволяла своему телу расслабиться. Мне снился Дмитрий так явственно, словно всё происходило наяву. Острое желание, его дыхание на лице, кольцо сильных рук, сплетение тел… Ещё мгновение и мы сольёмся в единый клубок… Я просыпалась, разочаровано кусая губы.
   
    Неподалеку в районном городке жила моя бабушка, недавно отметившая своё девяностолетие. Жила одна, на все просьбы и мольбы переехать к нам, отвечала, что вполне справляется сама. Пока не упала на обманчивом ноябрьском гололёде. Счастье, что отделалась только сильными ушибами. Наш женский домсовет – я и Рита, которой уже исполнилось пятнадцать, решили, что бабулю нужно незамедлительно забирать к нам. Дочь перебралась в гостиную и уступила бабушке свою комнату. Бабушка сокрушалась, что  я её увожу, не продав дом, не собрав все дорогие её сердцу старые вещи. Я успокоила бабушку, что ключи оставлю соседке, та присмотрит за домом и, как только появится покупатель, даст знать.
  Через месяц в ветреный дождливый декабрьский день соседка позвонила рано утром домой, что объявился покупатель и хочет поговорить со мной насчёт купли-продажи. Он явится сегодня после пяти вечера.
   Отпросившись пораньше с работы, в туалете переоделась в  одежду, подходящую для  деревенских грязных дорог,  отправилась  за продуктами для соседки. Пройдясь по магазинам, постояв в очереди, нагрузилась основательно. Две буханки чёрного хлеба, колбаса, сыр и масло, две копчённых скумбрии, сахар, конфеты и любимая соседкой кабачковая икра. По тротуару, покрытому грязной смесью песка, растаявшего снега и воды, потопала к остановке. Скоро стемнеет, зимний день короток. На остановке столпилось полно людей. Ни автобуса, ни троллейбуса, а о  том, чтобы поймать такси можно только мечтать. 
    Рядом резко затормозили серые «Жигули», обдав меня брызгами мутной жижи. Из машины вышел Дмитрий, забрал обе, оттягивающие руки сумки, и кивнул:
   - Садись.
   Я нырнула в теплое нутро  на сидение рядом с ним. Машина тронулась и понеслась по проспекту в сторону выезда из города.
   Мы молчали. Я искоса смотрела на его профиль, не спрашивая ни о чём, мне было всё равно, куда он меня везёт.
   - Куда едем? – спросил Дима, не поворачивая головы.
   Я рассказала подробно о цели своей поездки. Он поинтересовался, в том ли направлении едет и, получив от меня  утвердительный ответ, замолчал.
   Пришлось брать инициативу в свои руки:
   - Ты почему не на работе? – я как-то сразу перешла на «ты», словно уединение в машине отгородило нас от всех, сделав ближе. 
   - Скопились неиспользованные отгулы, всё равно пропадут в новом году.
   Мы быстро приехали на место, старые ворота давно не закрывались и «Жигули» въехали во двор.
   - Спасибо, - я потянулась к выходу.
  Он взял меня за руку:
  - Я подожду тебя, мне всё равно делать нечего.
  Вот как! Делать ему нечего.
  - Хорошо, - и вышла наружу.
   Соседка, услыхав шум подъехавшей машины, показалась на крыльце, накинув на плечи пуховый платок.
  - Деточка, я звонила тебе на работу, но ты уже ушла. Покупатель будет только завтра утром. Я убрала немного в доме и протопила печку.
 
  Она говорила извиняющимся тоном, косясь на Диму, стоящего опершись на кузов. Он курил, глядя на меня пристальным взглядом, тем самым взглядом, который я так долго ждала. Мужчин не понять. Я видела себя со стороны в старой вылинявшей куртке, в джинсах и видавших виды сапогах, на голове Риткина вязаная шапочка. «Какое счастье, - мелькнуло на миг в голове, - что я надела утром кружевное бельё…»
    Мерзким голосом городской попрошайки я прохрипела:
    - Может, останешься?
 
  В полудрёме я ощущала тепло его тела рядом, тяжесть руки на моей груди, терпкий вкус поцелуев. Проснувшись, повернулась обнять его и прижаться покрепче. Постель была пуста. Посмотрела на часы, только половина шестого, ещё темно. Вскочив, подбежала к окну. Ноги стыли на холодном полу. Шёл мелкий снег, машины во дворе не было. Дима уехал, сбежал… Сбежал, испугался своих неожиданно вспыхнувших чувств.
   А чувства были, всё происшедшее между нами было не простой случайностью. Ведь дело не в том, сколько раз и в каких позах, а в отношении мужчины к женщине, разделившей с ним постель, после близости. Как он обнимал, как целовал и ласкал меня, гладил  счастливое наполненное тело, и шептал что-то вроде того, что ничего подобного ни с кем не переживал. Но я… Почему забыла сказать о своих чувствах, о своей любви длинной в двадцать лет. Может он решил, что для меня это просто очередное приключение? Что я просто легкомысленная женщина, с лёгкостью меняющая любовников? Может мои слова были ему необходимы и согревали бы его воспоминания обо мне?
  Закутавшись посильней в одеяло,  заснула с мыслью, что  обязательно скажу при следующей встрече. А в том, что она состоится, я не сомневалась. Такие ночи не проходят бесследно.


   Похолодало. Вчерашние лужи замёрзли и припудрились лёгкой порошей. Проезжая мост, серые «Жигули» не справились с управлением на скользкой дороге. Сметая ограждение, машина рухнула вниз на хрупкий лёд, медленно погружаясь в воду.

                Конец
* - Герои пьесы «Варшавская мелодия» 

24.07.2015