Тусовка 3

     Вот если бы у меня была такая записная книжка – я бы вел ее именно так. Буковка к буковке, каждый адрес отделен от другого. Телефоны и имена подчеркнуты разноцветными чернилами… Я как-то не сразу обратил внимание, а когда обратил – был необыкновенно удивлен – книжка была заполнена, практически целиком. И что самое интересное, никаких посторонних записей – адрес, имя, телефон – все. Я с интересом просмотрел несколько страниц и обнаружил очередной повод для удивления – география. Да, по этой записной вполне можно было изучать географию страны, и это было поразительно! Хозяйка это записной, должно быть, объездила пол страны… Немного другой страны, не в той, конечно, которой я родился, но все равно…

     Впрочем, почти сразу за восхищением, посетили меня…, да, именно, сомнения. Во-первых, вещи, которые лежали передо мной, они, как бы это выразиться точнее… на них, естественно, лежал отпечаток хозяйки, и я мог с уверенностью говорить, что ей совсем немного лет. А немного – это, вовсе, не двадцать. Это, в лучшем случае, лет шестнадцать, то есть – я почесал затылок – она на год старше, чем Олег! А как же школа?! Хотя, какая там школа – школа-то, при таких раскладах, как раз, побоку… Впрочем, я решил, что завелся совершенно напрасно, просто заниматься такими детьми следовало не мне, и уж точно, не бюро находок…
- В милицию бы все это отнести, - предложил я самому себе вслух.
 
     Не самая плохая идея, а с другой стороны… Нет! Не было, да и не могло быть никакой другой стороны – это в моем прошлом были, так называемые, детские комнаты милиции, а вот сейчас, после всего того, на что нам раскрыли глаза газеты, телевидение и прочее…
- Нет, тогда уж лучше бюро находок… В конце концов, я сюда не за этим приехал. Пусть потерянными рюкзаками занимаются соответствующие организации. А детьми их родители, школы, полные учителей – это их обязанности – я здесь ни при чем…

     Сказано, да и подумано было верно, правда, в душе возник некий осадок… Словно потянуло на меня той самой сыростью, из рюкзака…
- Ладно, черт с Вами, - буркнул я кому-то невидимому, - до бюро находок я дойду. Но не дальше – не мое это дело!

- Добрый день, - я решил, прежде всего, получить информацию прямо в гостинице и обратился к администратору, - не подскажите, а где в городе бюро находок, ну или что-то похожее?
- Потеря ли, что-нибудь, - женщина- администратор искренне огорчилась из-за моей беды.
- Нет-нет, - поторопился я успокоить сердобольную хозяйку, - такая вот получилась незадача, подвез вчера в дождь девушку… Помните, как вчера лило?
- Да-да, - кивнула женщина с интересом, - конечно, у меня, у мамы даже огороды залило.
- Вот-вот, я ее до города довез, она спасибо, до свиданья и побежала, а рюкзак забыла… Такая вот незадача…
- И ни документов никаких, ни бумаг?
- Я так вроде пробежался, нет. Да и ценностей там никаких нет. Так, обычные вещи…
- Даже и не знаю, - пожала плечами женщина, - имя ее тоже Вам не известно?
- Нет, как-то не познакомились…
- Будь там ценные вещи, можно было бы в милицию попробовать, - качнула головой администратор, - а из-за ерунды они связываться не будут – сами понимаете.
- Да, - вынужден был согласиться я.
- А Вы знаете что, у нас хоть и город, но большинство все равно по одной улице ходят, Вы поглядывайте, может быть, она Вас узнает, или Вы ее… Может быть, повезет…
- Может и правда, повезет, - согласился я, поблагодарил женщину и вернулся к себе в апартаменты…

     Ну что же, если бы я действительно подвозил эту придуманную спутницу – наверное, можно было бы надеяться на встречу. А так… Собственно говоря, вариантов у меня не было. Оставалось просто положиться на какую-нибудь невероятную случайность. Правда, я в невероятные случайности не верил, а с другой стороны – этот город, он, как бы, тоже, не совсем объективная реальность… Почему бы и не предположить…, а уж не случиться – значит – не судьба. Выброшу, этот чертов рюкзак и спокойно вернусь домой…
- Без вариантов, - произнес я, и хотел уже закрыть тему, как пришло мне в голову открыть первую страницу записной книжки…

     Подумалось мне, девушка, которой принадлежала записная книжка, была ответственная, а в самом начале обычно бывает информация о хозяине. Я даже удивился, почему такая простая мысль не пришла мне в голову сразу… Впрочем, ничего полезного на первой странице не было. Зато имелся там рисунок – очень, кстати, неплохое изображение некого грызуна. То ли мыши, то ли крысы. Хотя, скорее, все-таки, крысы, слишком уж хищный был оскал, да и хвост был, тоже… Оставалось только пожать плечами и пробормотать:
- Замечательно, значит, Крыса. Что ж, приятно познакомиться…, а если ответственно подумать – то и не очень приятно…

     Какое-то время я рассматривал странный рисунок, а потом заметил, что крыса эта на первом листе появилась не просто так. Хозяйка, рисунком этим, скрыла, более раннюю, а может быть, и вовсе, первую надпись. Минут двадцать крутил я перед окном первую страницу, и по истечении этого времени, с некоторой долей уверенности мог сказать, что крыса скрывала под собой женское имя, начинающееся на букву «Л».
- Тоже немного, - вздохнул я, - ну, по крайней мере, я могу предположить, что хозяйка всего этого имеет отношение либо к крысам, либо она… Люба, Лариса, Лена, а может и вовсе, какая-нибудь Лилия.

4.

     Пришло время обеда. Спасибо большое нашей Оленьке, секретарше, именно она приучила и меня, да и вообще всю мою фирму к одной, весьма простой мысли – обеденный перерыв, именно для того, чтобы обедать. Я покинул гостиницу, какое-то время шел по улицу и смотрел по сторонам. Не просто так смотрел, конечно, а высматривал – всяких кафе, закусочных и ресторанчиков было во множестве, но они были похожи на те, которые я регулярно посещал у себя в городе, а мне хотелось, чего-нибудь такого… В конце концов, я находился, едва ли, не в исторической столице древнего государства Российского…

     «Блины, домашняя кухня». Вот, это как раз то самое, что я искал. Кафе или ресторан, точнее, что-то среднее, располагалось, на двух уровнях, часть в полуподвальном помещении, а часть на веранде. Не знаю, насколько было заполнено то, нижнее помещение, а вот на веранде, под основательной такой, деревянной крышей, свободные места были и много. Веранда мне понравилась больше, к тому же, с нее открывался замечательный вид на какой-то старинный храм с синими куполами, по которым, во множестве были нарисованы золотые звезды… По веранде, между столиков, аккуратно перемещались одетые в некие национальные имитации официанты. Уточнив, на всякий случай, что свободные столики не забронированы – между прочим, вполне могло такое быть – иностранцев-то здесь, хоть пруд пруди – я устроился рядом с перильцами, как раз, напротив желанного вида. Меню было обширным, включало в себя и европейскую кухню, и кое-что из кавказской, а вот что бы порадовать подобных мне, любителей отечественной экзотики, имелось несколько специальных страниц. Прием заказа и сервировка заняли минут десять – я как раз успел пригубить пива и выкурить сигарету. Что ж, это действительно, была русская кухня, ну, по крайней мере, именно такой я ее полагал. Горячее, салатик, мясное… Я как раз приступил к десерту, когда прямо рядом со мной, что-то тихо скрипнуло, и поплыл густой, тяжелый звон. Я невольно замер, просто забыл об обеде и на какое-то время, словно погрузился в звук…

     Нет у меня таких слов, чтобы передать это чудо! Просто нет! Вот я часто слышал это выражение – звон плывет – но даже и не представлял себе, что у этого, достаточно распространенного выражения есть, как бы это сказать, физическое соответствие. А звон действительно плыл, не знаю, ну, как облако… Спускался с колокольни и медленно растекался вокруг. Из-за него, что-то происходило со зрением, с осязанием, пусть на мгновение, но все вокруг становилось другим… Будь я воспитан верующим, я непременно присоединился к тем нескольким иностранцам, которые поднялись из-за столиков, и к тем многочисленным старушкам в темных платочках и скромных одеждах, которые, остановившись прямо посреди улицы, поворотившись к центру звона, крестились в обхват и низко, до самой земли, кланялись… Нет, однозначно, я не зря вернулся в это город. Именно в таких городах чудеса и проживают. Настоящие, добрые, русские…

     Звоны закончились, народ вернулся за столы, за оставленные блюда, а мне вдруг стало грустно…
- Неужели и тогда так звонило, - прошептал я, стараясь мысленно, с наскока, пробиться в прошлое, в то самое, за которым я приехал, - нет, не может быть, просто не может быть… Я смог это забыть… Сучья моя жизнь…

     А еще мне подумалось, что именно за вот этой светлой грустью, за этой прозрачной чистотой, ходили сюда наши предки-крестьяне. Вот что бы прийти, услышать, помолиться и заплакать от восторга и душевного трепета. Я бы и сам заплакал, сдавило же у меня горло, покатился комок… Смог бы, может быть, не вот так, в кафе, а где-то в поле или в лесу, наедине с самим собой, со своими мыслями, со своими чувствами. Один на один с душой и…, не знаю даже, с природой, с небом, смог бы…, вот ей Богу.

     Я расплатился и вышел из кафе. Я чувствовал себя чистым. Меня словно вымыли, содрали с меня множество всякого, что мне и не нужно было вовсе. Что отяжеляло меня, лишало легкости, лишало природной естественности и чистоты. В какой-то момент я словно стал пустым. Вытряхнули из меня все, и теперь надо было крепко-накрепко задуматься, а стоит ли мне, подбирать все выпавшее с земли, и заталкивать назад, внутрь, в себя…

     У меня даже зрение изменилось, пронзительнее стало, четче. Я был в состоянии выхватывать такие детали, такие тонкости и прозрачности, которые мой прежний глаз просто не видел. Не мог видеть… И слух, и осязание, и запах… Впечатление вдруг стало слишком много, мне захотелось присесть и передохнуть…, я огляделся в поисках…, и увидел, что стою, как раз напротив Областного Драматического театра…

     Здесь вот что забавно, у нас в городе, стоит точно такой же, ну, или очень похожий. Мне, не специалисту, например, показалось, что их вообще по одному и тому же проекту делали (и что касается меня, не специалиста, и давно уже, не театрала – мне этот проект нравился). И лестница эта многоступенчатая, и огромные стеклянные окна, низ которых заполняли фотографии артистов, афиши и что-то еще, театральное… Нет, правда, хороший, удачный проект.

     Какое-то время я просто стоял и смотрел на театр… Никакой я не ценитель архитектуры. Для меня, здание, пусть даже очень красивое, все равно бетонная или кирпичная коробка, но до тех пор, пока оно не привязано к людям. Ну, то есть любой, самый обыкновенный дом, какая-нибудь серийная высотка становиться значимой, если у меня с ней что-то связано…, то есть, со мной связаны люди, которые живут в ней. Не знаю, может быть это и не правильно, но так есть.

     Оглядевшись еще раз, я заметил пустую скамеечку. Удачная такая скамеечка, в тени, а вдалеке множество людей, которые зачем-то расположились на площади перед театром, и в то же время, как бы, напротив и одновременно… Я закурил, и уже в который раз за этот день, погрузился в прошлое. Сначала в то, которое осталось у меня в родном городе… Вспомнилось мне, например, как водил я свою половину, когда-то давно, еще в молодости, в этот театр, точнее не в этот, а в наш, там, дома, а потом… Конечно, теперь я уже не мог вспомнить что именно мы смотрели, какое было ощущение от просмотра…, да это ведь и не важно. Тогда все любили театр.

     Театр…, оказывается, я действительно, все помнил…, да и глупо лукавить перед самим собой. Естественно, что вспоминая тот город, я вспоминал этот, а говоря о своем прошлом, прежде всего, я вспоминал именно Её… Все остальное, даже и прошлым считать как-то стыдно… Два года, которые я провел здесь после института, только потому, что не очень дружил с нашим деканом. И если бы не она, то и вспоминать бы эти два года не стоило – просто потерянное, раз и навсегда, время…

     Эсмеральда… Это не псевдоним, это имя. Просто ее мама была, буквально, без ума от Виктора Гюго и его произведений. А когда у нее родилась дочка, пожелала назвать ее Эсмеральда. Такая вот смешная история. Мне не известно, как жилось моей знакомой с этим ее именем в детстве, сильно ли, например, досаждали ее глупые мальчишки-сверстники. Когда же я встретил ее, это была высокая, светловолосая, необыкновенной красоты молодая актриса, только-только окончившая известный московский ВУЗ. Я же в то время дорабатывал положенный распределением срок и собирался возвращаться в родные места. Из-за нее отъезд мой был отложен сначала на месяц, потом еще на месяц, а потом еще на полгода, потом… Что делать – молодость живет страстями. Мы сходились, расходились, ссорились и просили друг у друга прощения. Мы, то немели в присутствии друг друга от счастья, то кривились только от упоминания имени. Страсть – одно слово, но сколько же в нем всего, и хорошего, и плохого.

     Естественно, ничем другим, кроме полного и окончательного разрыва, такой роман закончиться не мог. И слава Богу, возобладал в нас здравый смысл. Последнюю нашу встречу, точнее, последнее объяснение провели мы на кухне кого-то из знакомых, за чашкой чая, в спокойной беседе. Поговорили, расставили все точки над «i», и разошлись по-хорошему. В тот момент я думал, что навсегда… Да и не только в тот момент, много лет подряд я думал, что вся эта история закончилась там, на кухне, за чаем…

     И пусть история закончилась так, но осталась память, осталась душа, осталось, одним словом, еще что-то. Иногда я все вспоминал, даже пытался мечтать и представлять, как бы все могло сложиться…, но всегда, неизменно, в самом конце, был тот самый разговор, правильный и нужный разговор. А вот несколько лет назад, даже и не могу сказать, сколько именно, но стало мне вдруг казаться, что там, тогда, в том разговоре, было сказано не все. Что-то важное ускользнуло, или от меня, или от нее, а может быть, и от нас обоих. И вот тогда, захотелось мне…

- Вы не находите, что это странная картина…, - голос прозвучал настолько близко и так резко, что я от неожиданности вздрогнул.
- Что?!
- Похоже, Вам не до меня, - что бы увидеть собеседника, мне пришлось повернуться почти на сто восемьдесят градусов…

     За моей спиной находился, я в растерянности, подобное мне доводилось видеть только в плохом американском кино – верхом, на мотоцикле страшного вида. Между прочим, со всех сторон, страшного. Тут и картинки – сплошь черепа, да цепи. Тут и форма – куда там любимым моим поколением Яве и CHZ – настоящий рогатый монстр, с низким сиденьем и двигателем, не рискну и предположить, во сколько лошадиных сил. И это внизу, а сверху наездник – сплошные кожа, заклепки, молнии и уже названные цепи. А поверх всего этого седая голова, повязанная черным платком. Я не удержался и взглянул еще выше – ничего не изменилось, все те же купола и кресты, только покрытые золотом…

     Собеседник словно давал мне время на то, чтобы осмотреть себя, когда же время, отпущенное мне, истекло, произнес:
- Я обратил внимание, что Вы очень внимательно рассматриваете этих людей, - рука его вяло вытянулась в сторону Театральной площади и вернулась на бак мотоцикла, - профессиональный интерес?
- В каком смысле? - Что ж, вполне возможно, что сегодня был не мой день для разгадывания шарад и ответов на недоговоренные вопросы.
- Вы не журналист?
- Нет.
- Не представитель…, например, ОблНО?
- Нет, - повторил я.
- Тогда простите еще раз, - мужчина чуть откатил двухколесного монстра назад, как раз настолько, чтобы, не слезая с мотоцикла, можно было опереться на дерево. Занял это положение и прикрыл глаза, руки его, словно сами собой сложились на груди…

     Что ж, все было весьма недвусмысленно – разговор окончен, каждый может вернуться к прерванному занятию. Собственно говоря, я был бы не против, да вот беда – прежняя тонкая, душевная настройка была сбита, мне ничего не оставалось делать, как на самом деле рассматривать людей на площади, замечая при этом, что количество их постепенно увеличивается…

     Пожалуй, зрелище, действительно, заслуживало внимания… Я – культурный человек, может, и не профессионал от культуры, но газеты читаю и телевизор смотрю, да и книжки, тоже, иногда… Поэтому, пусть и с некоторым трудом, но все-таки сумел обнаружить некоторые соответствия между увиденным воочию, и известным мне, так сказать, заочно. Вот, например, эта группа молодых людей, кстати говоря, здесь и, правда, в большинстве своем были молодые люди. Старшеклассники или первокурсники, но не старше, по крайней мере, мне так показалось. Так вот, ближняя ко мне группа молодых людей, видом своим очень сильно напоминала хиппи, хотя я не знал, что это движение до сих пор популярно в молодежной среде. А практически прямо за ними, расположились на асфальте, и как мне показалось, дремлют эти. Ну, как их…, разноцветные волосы гребнем, на лицах – яркий, точнее, какой-то ядовитый, грим…, панки, кажется… Потом были еще, наверное, все-таки металлисты, то же, с какими-то своими примочками. Вот те, кого я узнал, точнее идентифицировал, а вот девиц разделить между группами мне не удалось, были они какие-то и одинаковые между собой, и похожие на всех одновременно… А потом были еще…, не знаю как называются эти умственно-отсталые со спущенными штанами. Потом, прыгуны…, тоже не знаю названия, но они, из всех остальных, даже вроде как вызывали симпатию. И одеты были прилично, ну, по крайней мере, на фоне остальных присутствующих, и занимались, хоть и рискованным, но все-таки спортом. Что-то вроде уличной гимнастики…, иногда их по телевизору показывают еще, какое-то новое направление у молодежи… Но мне, например, понравились ребята, которые играли в мяч – то же не наша игра. Мяч у них такой, маленький, даже и не мяч вовсе, а мешок с песком, и вот они им жонглируют, здорово так, ловко… Нет-нет, я был далек от умиления всем этим, я лишь говорю о впечатлениях, и сразу же согласен, поверхностных впечатлениях, потому что, если рассматривать все это всерьез, то тогда, я видел…, самое натуральное стадо. И мне, даже перед самим собой, было стыдно. Стыдно за них. Стыдно за нас – как-никак, это наши дети. Да, таких вот, как я сам…

- Ящер, наших не видел, - снова моим размышлениям не суждено было дотечь до какого-то логического вывода.
- Бубен с шоблой в сортире, закидываются, наверное…
- Спасибо, брат…
- Не вопрос…

     Пока я поворачивался, собеседник Ящера успел куда-то скрыться. Разглядеть мне его не удалось, но голос давал право предположить возраст – лет четырнадцать. А вот его собеседнику, которого я не только слышал, но и имел радость видеть прямо перед собой, было никак не меньше сорока…, хотя, скорее всего, еще больше.
- Простите, - я, конечно, не знал правил этой игры, но меня всегда коробило, когда к взрослому человеку можно подойти, вот так, запросто, и обратиться на «ты», - но мне кажется, Вы слишком много позволяете этим недорослям…
- Это Вам так кажется, - сонным голосом ответил мне…, ну пусть будет Ящер, в конце концов, нас не представляли.
- Такое ощущение, что Вам нравиться, что Вас принимают за своего. Но ведь это…, недорого заработанный авторитет, - черт меня побери, я просто не мог этого не сказать. Впрочем, мои слова, явно ушли мимо, но Ящер соизволил оторвался от дерева и наклониться немного вперед, в мою сторону.
- Я им не свой, просто у меня здесь дела.
- Приезжий?
- Проезжающий, - вроде как пояснил мне собеседник, хотя, ну какое это пояснение?
- Тем более, вот так, просто, подойти, словно…, не знаю, как к соседу по летней скамейке…
- Я не понимаю смысл Вашего возмущения, - отозвался Ящер, - он ведь не к Вам обратился, ко мне. А меня это не напрягает.
- Не напрягает? - я, собственно говоря, переспросил, потому что не сразу понял ответ.
- Нисколько.
- Вас – ладно, - согласился я, - но они ведь потом так к Учителям будут обращаться, к родителям…
- Эти, - собеседник качнул головой в сторону площади, - нет. Эти не будут.
- Не уверен, - не согласился я.
- Эти – не будут, - твердо произнес Ящер.

     Мотоциклист потянулся, стрельнул суставами и практически без видимых усилий сдвинул своего монстра с места. Не спеша достал из кармана кожаных штанов перчатки и принялся устраивать их на руках. Незаметное это движение, произвело некое шевеление в ближнем к нам ряду, а вскоре к скамеечке подскочило некое юное создание девичьего пола. Кожаная короткая юбочка, цепочки, колечки и буквально застывший разноцветный фонтан на голове.