Господа офицеры. Под знаменем социал-дарвинизма

О белогвардейцах сказано много. И плохого и хорошего. Усилиями сперва эмигрантской прессы, затем диссидентов и наконец современных почитателей. был создан предельно мифологизированный и даже романтизированный образ белогвардейца. Это либо высокообразованный и благородный офицер, герой войны, вроде генерала Каппеля. в фильме «Адмирал». либо не столь интеллектуальный, но патриархальный и верноподданный казак или нижний чин. Для обоих типов характерна глубокая религиозность, консервативные ценности, искренность и неукоснительное следование корпоративным кодексам чести. Картинка весьма и весьма привлекательная. Нет ни бессмысленной жестокости. ни подлости, ни стяжательства. Все в едином порыве готовы сложить голову за «други своя» и единую Россию. Невольно проникаешься сочувствием к таким людям, даже если придерживаешься иных политических взглядов. Все-таки достойный противник всегда будет уважаем, а победа над ним дорога вдвойне. Вот советский фильм «Неуловимые мстители», оппонент героев – полковник Кудасов. Лично смелый, волевой, умный. Это личность, а не шаблонный противник. Вызывает большое уважение. Дальше – больше, в 90-е и нулевые белогвардейская тематика стала еще популярнее, появились новые герои, но вот парадокс – они стали мельчать и выглядеть куда менее жизненно. Глупый пафос, неуместное сочетание аристократизма с плебейством, оторванность от реальности. Разумеется, на это обратили внимание и спор о том какими на самом деле были «белые рыцари» и рыцари ли они вообще, разгорелся вновь.
Известна фраза: «Белое движение начали почти «святые», а закончили почти бандиты». Ее приписывают то монархисту Шульгину, то генералу Деникину. Если присмотреться, то во многом они правы и что самое интересное, оно относится и к красным. Там вначале было чрезвычайно много если не бандитов, то анархистствующих  субъектов, совмещавших революционную риторику с насилием и грабежом. Большевики сумели искоренить подобное. Красная армия 1918 и 1920 годов – две  большие разницы.
У белых напротив, от относительно «идейных» Алексеева, Корнилова, Деникина, эстафету приняли Врангель, Семенов, Унгерн и подобные им. И если «черный барон» еще мог тянуть в какой-то мере на вождя белого движения и серьезного политика, то двое последних были откровенными авантюристами и по сути полевыми командирами, больше увлеченных насилием и разбоем. Разумеется, победить такие субъекты, не могли. Неудивительно, что гражданская война закончилась  борьбой с различными бандами, где и оказались многие белогвардейцы, причем рядом как не парадоксально оказалось много бывших красных, не способных привыкнуть к дисциплине и порядку и вставшими на путь откровенного бандитизма.
Важно отметить, что для очень многих белогвардейцев, особенно офицеров, главнейшим мотивом вступления в борьбу с красными, была потеря привилегий. Статус офицера в дореволюционной России был достаточно высок. Им многое было дозволено и многое сходило с рук. Моральный облик значительной части офицерства, вопреки, современным и эмигрантским мнениям, был не на высоте. Начиная от пьянства, разврата и азартных игр, заканчивая невежеством в военном деле и откровенным презрением к простонародью. Подобным социал-дарвинизмом, ненавистью по социальному мотиву, грешили не только военные, но и штатские, вспомним Бунина и его «Окаянные дни». А ведь Бунин талантливый писатель и хорошо образованный человек. Чего же тогда ждать от большинства офицеров, чей культурный уровень был куда как ниже. Для них революция была катастрофой. И дело вовсе не в крушении монархии и распаде «единой и неделимой» очень многим было все равно кто будет у власти, лишь бы сохранялось положение их самих как господ жизни. Попадание же на одну ступень с простонародьем, «восставшими хамами», до этого лишь презираемыми, оказывалось красной чертой, делавшей людей белогвардейцами. Разумеется, все было не столь линейно и примитивно, однако основной мотив был именно таким. Чего стоило большинство офицеров белой армии наглядно проявилось в эмиграции, где очень немногие смогли найти достойное место в жизни, поступив в иностранные армии, устроившись на хорошую работу или организовав свой бизнес. Основная масса прозябала в нужде, перебиваясь случайными заработками, при этом  сотрясая воздух утверждениями о своей «русскости» и формируя антисоветские эмигрантские организации, при этом не работая либо занимаясь неквалифицированным трудом. Это и не удивительно.  Уровень невежества и косности мышления зашкаливал. Наукой и техникой занимались лишь отдельные энтузиасты, для других до революции были актуальнее совсем иное времяпрепровождение. Причем это не измышления большевиков, писатели начала прошлого века, тот же Куприн, в своих произведениях не раз обращались к теме деградации русского офицерства. Степень воспитанности оказывалась в разы ниже степени образованности, открытости техническому прогрессу. Им было нечего предложить новым соотечественникам кроме умения драться и стрелять, да то не всегда на высоком уровне. Послевоенной Европе это было не нужно, там хватало и своих знатоков войны, которых надо было куда-то пристраивать. О том насколько высокоморальными и бескомпромиссными были офицеры и генералы, покинувшие Россию, можно судить по их активному и конечно не безвозмездному сотрудничеству со спецслужбами разных стран, вы том числе советскими. Главное политическое управление СССР завербовало огромное количество эмигрантов, что говорит как о большой материальной нужде среди беглых белогвардецев, так и об уровне заявляемой ими идейности.
О ненависти к "восставшему хаму" уже говорилось, для подобных рассуждений были заметные основания – к революции пристало много случайных, подчас антисоциальных людей. Их насилие и жестокость прямо влияли на настроения «бывших». Мотив мести за вполне конкретные преступления, вел их к белым. Лишь немногие могли понять, что подобные эксцессы  неизбежны во время социальных потрясений, еще меньше могли переступить через нанесенные обиды, но именно такие люди, встав под красные знамена, внесли своими знаниями и настроем огромный вклад в конечную победу большевиков.