18. Новая Римская Империя

I

В документ, подписанный в Стрезе и гарантировавшей "... сохранение мира ...", по настоянию Муссолини было внесено уточнение - "... в Европе ...". 6-го февраля февраля 1935-го года из Италии в Африку был отправлен целый армейский корпус.

Уже 11-го февраля за ним последовали еще две дивизии. Цель была более или менее определена - итальянские колонии в Эритрее и в Сомали граничили с Эфиопией.
В августе в Африку отправился Галеаццо Чиано, зять Муссолини.

Он по своей военной специальности был летчиком, командиром эскадрильи бомбардировщиков - и сейчас, в преддверии надвигающихся событий, добровольно пошел в армию.

Собственно, Чиано был не одинок - иерархи фашистской партии "... шли на фронт ..." просто потоком. Это стало хорошим тоном - пример подавал не только зять дуче, но и секретарь партии, Акиле Стараче.

Решение о войне было уже принято.

Даже когда 10 сентября 1935 года итальянская Военная Разведывательная Служба, SIM (Servizio Informazioni Militari) известила дуче о том, что Англия планирует направить из Атлантики несколько кораблей в Восточное Средимноморье, и что “... ВМС Италии не находятся в состоянии должной боеготовности ...” - Муссолини не дрогнул.

Поправить дело с итальянским флотом в короткое время, конечно, было невозможно, но зато итальянские газеты были в полном распоряжении правительства - и они разразились целой бурей статей, в которых утверждалось, что “... Британская Империя отрицает право Италии, поистине пролетарской нации, на ее законное место под солнцем ...”.

2-го октября 1935-го года в 3:30 дня по всей Италии зазвучали сирены и зазвонили колокола. В 6:00 все чиновники всех римских министерств прошли маршем прямо к Палаццо Венеция.

Дуче с балкона провозгласил, что терпению Италии пришел конец - Эфиопия должна быть сокрушена, былые поражения Италии должны быть отомщены.

Бомбежки начались на следующий день, 3-го октября.

Разумеется, первой была эскадрилья, которую вел в бой капитан Галеаццо Чиано. В числе самолетов, атакующих Эфиопию, был и бомбардировщик, экипаж которого составляли Витторио Муссолини, лейтенант итальянских Королевских ВВС, и его младший брат, Бруно.

Ему было всего 17 лет, но он уже сражался за родину ...

6-го октября 1935 пала Адуа - место, где когда-то, в далеком 1896, итальянская армия была разгромлена.

10-го октября 50 членов Лиги Наций осудили Италию за преднамеренную агрессию и призвали к введению против нее экономических санкций.

Муссолини заверял, что он готов даже на войну с Англией, и уверен, что пожар быстро перекинется и в другие места, и выигpает от этого только Германия - она “... будет встречать Рождество в Вене ...”.

Перспектива была, прямо скажем, нежелательной.

II

Лига Наций была создана после окончания Великой Войны, с целью предотвращения повторения ее ужасов. Предполагалось, что система коллективной безопасности будет создана тем, что "... содружество наций накажет агрессора ...". Как именно накажет, было прописано неясно - это всецело зависело от стран-участниц, держав вполне суверенных.

Сама идея выглядела бесконечно наивной.

Европейские страны-победительницы приняли ee только по настоянию президента США Вильсона. Они были действительно заинтересованы в нерушимости сложившегося после окончания Великой Войны порядка.

Ho Сенат не ратифицировал решения своего президента, Соединенные Штаты в Лигу Наций так и не вступили.

И бремя поддержания авторитета этой организации целиком легло на плечи Англии и Франции.

В итоге в 1935-ом году они оказались перед нелегкой диллемой. Эфиопия, как-никак, была членом Лиги Наций. Нападение на нее со стороны Италии было бесспорным фактом - но наказывать Италию очень не хотелось, память о "Фронте Стрезы" была еще очень свежа, и Италия считалась как бы союзником в возможной новой борьбе с Германией.

Очень хотелось спустить дело на тормозах, и найти какой-то компромисс.
Инициативу взял на себя Пьер Лаваль.

Он посчитал, что “... нельзя бросать народы Европы против Рима во имя защиты кучки нецивилизованных племен ...”[1].

Лаваля поддержал английский министр иностранных дел.

В 1935-ом году эту должность занимал человек, который был знаком с Бенито Муссолини еще с 1917 - сэр Сэмюэл Хоар, тот самый, который снабжал деньгами газету “il Popolo di Italia” для поддержания боевого духа итальянцев после разгрома у Капоретто.

Cэр Сэмюэл не только удачно поработал в разведке, но и политическая карьера ему очень удалась. В разные годы он занимал самые разные министерские посты - и министра авиации, и государственного секретаря по делам Индии - и вот, добрался до должности главы Foreign Office[2].

Так вот, сэр Сэмюэл Хоар вместе с Пьером Лавалем выступил с предложением закончить дело компромиссом - Италия получала большие территории Эфиопии и полный контроль над тем, что еще оставалось от этой страны, но зато приличия оказывались соблюденными, и Эфиопия все- таки оставалась на карте как "независимое государство".

Предложение было сделано в тайне, Муссолини на него в принципе согласился - но, увы, тайну сохранить не удалось. Произошла прискорбная утечка информации, сведения о так называемом “Соглашении Хоара-Лаваля”[3] попали в газеты, публика в Великобритании возмутилась - и в итоге предложение было дезавуировано. На Италию были наложены санкции - довольно мягкие – a cэру Самюэлу пришлось подать в отставку.

Bойна пошла своим чередом.

III

Муссолини вел себя как настоящий полководец - на людях он теперь всегда показывался только в военной форме, командующим на фронт посылал телеграммы, а на стене в огромном кабинете дуче в Палаццо Венeция всегда висела карта, на которой флажками и стрелами отмечались достигнутые итальянскими войсками рубежи.

Когда однажды Квинто Наварра, слуга Муссолини, полез в отсутствии хозяина рассматривать карту, нечаянно ее уронил, и потом в спешке воткнул флажки как попало, Муссолини этого не заметил[6].

Он вел свою войну, в которой действительно знал толк - войну пропаганды.

Даже факт введения эмбарго был использован им в свою пользу - это было названо позором так называемых цивилизованных наций. Полные бесстыдства, эти богатые владельцы огромных колониальных Империй, не дают Италии возможности получить свою долю, и стремятся удушить ее в кольце блокады. Но Италия не сдается, под руководством дуче она преодолеет все препятствия, измышленные ее врагами ...

В декабре 1935 была обьявлена программа под лозунгом "... пожертвуй золотое кольцо для родины ..." - и 250 тысяч золотых колец оказались внесены в фонд в одном только Риме.

Ракеле Муссолини, жена дуче, показала пример такого самоотречения - она отдала на общее дело свое обручальное кольцо.

Подьем патриотических чувств был настолько сильным и искренним, что даже философ Бенедетто Кроче - и тот пожертвовал своим золотым знаком сенатора Королевства Италия. Тут надо учесть, что Кроче был видным человеком, в 1920—1921 годах - министром образования - но потом так сильно разочаровался в фашизме, что совершенно ушел из общественной жизни, а режим Муссолини, не особо таясь, называл "властью ослов".

Однако в 1935 порыв патриотизма увлек и его ...

А новости с фронта шли одна за другой, и все они славили доблесть итальянских войск. Сыновья дуче были награждены за отвагу, пресса воспевала героев - и среди них отважного Галеаццо Чиано, зятя Муссолини, и Акиле Стараче, его верного соратника.

Именно он в числе первых вошел во главе своей механизированной колонны вошел 5-го мая 1936 года в Аддис-Абебу. Его совершенно искренне приветствовали жители тамошнего европейского квартала - война кончалась, порядок исчез, и в городе уже начались поджоги и грабежи.

7-го мая Бенито Муссолини был награжден Орденом Большого Креста Савойи.

Площадь перед Палаццо Венеция была запружена народом. Муссолини провозгласил, что отные титул императора Эфиопии принадлежит королю Италии, Виктору Эммануилу Третьему, и является столь же наследственным, как и его королевский титул - они соединены столь же неразрывно, как и Королевство Италия со своей новой колонией.

Итальянские владения в Сомали, Эритрее и Эфиопии все вместе стали называться Итальянской Восточной Африкой.

У Италии теперь была своя Империя.

Король Виктор Эммануил III, 3-й по счету король Италии, ставший заодно в качестве наследника Хайле Селасие 84-ым императором Эфиопии, не остался в долгу.

После 1936 года официальным титулом Бенито Муссолини стало сложное словосочетание:

"Его Превосходительство, глава правительства, Дуче фашизма и Основатель Империи".

IV

Люди не знают будущего. Сама по себе эта фраза, конечно, вполне банальна - но если из нашего времени поглядеть в далекий 1935-й год, то безумный энтузиазм итальянцев, право же, поражает.

Лаваль гарантировал их привилегии во французском Тунисе на 30 лет вперед, вплоть до 1965 - но Тунис стал независимым уже 20 марта 1956 - а к 1965 дни европейских колоний в Африке вообще были уже сочтены.

Однако будущее сокрыто от современников, они видят только то, что видят.

И они видели Итальянскую Восточную Африку, и строили огромные планы на будущее. Предполагалось, что колонии станут домом для трех миллионов итальянцев.

Этот тезис оспаривался - нет, не для трех, а для пяти.

Действительность никого особо не интересовала.

В конце концов, колонии у Италии уже были, и начало им было положено давно - в 1881 году в Эритрее имелся "город" под названием Ассад, в котором жило 160 человек - 11 итальянцев, 55 арабов, 93 туземца, и один торговец-индус[5] - и нельзя сказать, что к 1935 это место так уж выросло, и превратилось из захолустной дыры в сияющую электрическими огнями метрополию.

Но это все были пустяки - уж теперь-то жизнь пойдет по-другому.

Фашизм сплотил Италию в единый дробящий кулак, и как говорит дуче:

“... 5 миллионов штыков будут творить волю нации, не спрашивая разрешения ни у кого ...”.

Такого рода мысли кружили головы. Великий DUX (латинский вариант титула “дуче”) неулонно вел страну в светлое будущее, и кто знает, какие еще триумфы приготовила ему Судьба ?

В Риме только и было разговоров, что дуче, по-видимому, наметил себе “дофина”[6].

Галеаццо Чиано, зять Бенито Муссолини, был внезапно назначен на пост министра иностранных дел Италии. Ему было всего 33 года, и он был одаренным человеком - в 1921 оказался на втором месте в списке лучших выпускников школ всей Италии.

С Эддой Муссолини он познакомился в Рио-де-Жанейро, где служил на должности атташе в посольстве Италии.

Они поженились в 1930, и жили душа в душу, в любви и согласии, не обременяя при этом друг друга излишней верностью. Эдда говорила - да, конечно, у нее есть любовники - но детей она рожает только от мужа.

Галеаццо Чиано хорошо разбирался в финансах, хорошо показал себя в колониальной войне, служил истинной моделью для "золотой молодежи" Италии, и, наконец, был отцом Фабрицио Чиано, любимого внука Бенито Муссолини - так что на роль преемника вполне подходил. Не сейчас, конечно, а когда-нибудь, в отдаленном будущем.

А сейчас, в 1936, дуче следовало смотреть на то, что происходило здесь и сейчас, и искать возможности для увеличения престижа его Новой Римской Империи.

Bозможности подворачивались - в 1936 Испании началась Гражданская Война.

**

Примечания:

1. Это мнение высказывалось в "Манифесте интеллектуалов Франции в Защиту Запада и Мира в Европе". Лаваль воспользовался формулировкой, буквально взятой из этого "Манифеста". Mussolini’s Italy, by Max Gallo, page 256.
2. Foreign Office (англ. ) - внешнеполитическое ведомство Великобритании, соответствует МИДу в других странах.
3. Этот документ в русской версии известен как "Соглашение Хора — Лаваля", хотя имя и фамилия английского министра в русской дипломатической литературе передается как "Самюэл Хоар". Соглашение было достигнуто 8 декабря 1935 года в Париже, и предусматривало уступку Эфиопией Италии части областей Тигре, Данакиль и Огаден, выделение для Италии обширной зоны “экономической экспансии и колонизации” в южной Эфиопии. В обмен Италия должна была уступить лишь узкую полосу территории Южной Эритреи, с выходом к морю.
4. Mussolini’s Italy, by Max Gallo, page 256.
5. Mussolini’s Italy, by R.Bosworth, page 370.
6. Дофин (фр. Dauphin) — с XIV века титул наследника французского престола. В переносном смысле обозначает человека, намеченного для передачи ему власти в неопределенном будущем.