Просто обо всём

Город снова утопал в лете. После долгого перерыва, состоящего из дождей, отключения горячей воды и праздничной суеты. Когда всё это закончилось, и фонари на центральной улице, не коснувшись рук хулиганов, остались целы, мэр города и журналист местной газеты встретились.
Был просто июль, самый его хвост, и они брели по липовой аллее, пили кофе в пластиковых стаканчиках из автомата и разговаривали. Вы знаете, что есть разные разговоры? Есть те, без которых не обойтись, которые вдрызг и навзрыд. Есть те, которые происходят случайно, как срывающийся в мае дождь - их вроде и быть не должно, но они происходят и оставляют привкус чего-то ненужного. Есть разговоры вялотекущие и вроде бы ни о чём, но иногда в них весь смысл всего сущего.
- Скажите, Питер, - спросила журналист, - вы действительно хотели стать главой всего этого? - Она обвела свободной от стаканчика рукой городской пейзаж - деревья, дома, проходящих мимо людей.
- Вы курите, Джен? - Спросил Питер.
- Курю и много. - Ответила Джен.
- Тогда облюбуем скамеечку и покурим, ок?
- Вы провокатор, Питер!
- Не больше, чем вы, Джен, - рассмеялся Питер.
- Но о курении есть закон, - прищурилась Джен, - вы разве о нём не слышали?
- Слышал, - невозмутимо ответил Питер, - более того, сам подписывал кое-какие документы. Вы разве об этом не слышали?
Джен расхохоталась и жестом указала на приглянувшуюся ей скамейку городской аллеи. Они уселись и несколько мгновений прошло в потягивании кофе, раскуривании сигарет и смехе.
- Прикольно, если нас обнаружат за этим занятием, - сказала Джен.
- Вы же знаете, если нас обнаружат, то просто пройдут мимо, - Питер с удовольствием курил, - у нас маленький город, все друг друга слишком хорошо знают.
Джен понимала, что это правда. В маленьком городе мимо курящих на городской аллее мэра и журналиста единственной газеты действительно пройдут мимо, даже если все законы говорят об обратном.
- Джен, - сказал Питер, - а вы сами, вы действительно хотели этого?
Джен задумалась и повертела в руке сигарету.
- Наши детские мечты расходятся с тем, с чем приходится жить.
- Вот именно, - Питер улыбнулся, - расходятся. Это к вопросу о том, кем действительно я хотел стать.
- А кем вы хотели стать? - Джен смотрела просто, совершенно не кокетничая, она изучала лицо Питера, его курчавые волосы, грустные глаза, чётко очерченный рот.
- Я? Всё очень просто. Я хотел стать исследователем. Летать в космос, привозить оттуда открытия, потом бегать по утрам вокруг нашего озера и быть счастливым.
- Сбылось? - Спросила Джен.
- Да, конечно. По утрам я бегаю вокруг озера.
- Но в космос не летаете, исследователем не стали, открытий не привозите и быть счастливым не удаётся. Так?
- Так. - Питер отвернулся и посмотрел на город. - Он похож на заброшенный лагерь бойскаутов, наш город, верно? Особенно ночью. - Рукой, держащей стаканчик, Питер прочертил параболу, в которой Джен увидела никому не нужный свет заходящего солнца, тусклый отблеск оставшихся на аллее фонарей ночью и взгляд Питера из его окна, когда не знаешь, что сделать - лечь спать или сброситься с 18-го этажа. И смущает только одно - что тебя найдут холодным утром, тоже остывшего и до невозможности страшного, в крови и переломах, с жизнью не совместимых.
- А что хотели вы? - Спросил Питер. - Мы курим против всяких законов на городской аллее. Сейчас допьём кофе и пойдём по домам. Что мы увидим в наших окнах? Только луну. А что ей до нас? Так что, можете сказать мне всё. Кто узнает? Никто, представляете?!
- Что хотела я? - Повторила Джен. - В 25 лет мне казалось, что всё, о чём мечтала, сбылось. В окнах моих было море, до которого можно было дотянуться рукой, а если очень захотеть, то и ножками. Минут 20-25 и вот оно, бьющееся через край море - солёное, влажное, полное мечты и надежд. Тони в нём сколько хочешь.
- А сейчас? - Спросил Питер.
- А сейчас, - повторила Джен, - сейчас ты всегда о чём-то задумываешься.
Бескрайнее море билось у самых их ног. Солёное и влажное, полное надежд. Но только фонари городской аллеи были в их глазах, и только полная луна светила в их зрачки, как будто спрашивая, до каких пор взрослые люди могут быть такими слепыми и глупыми.