Коллектив всегда прав

         Перестройка была в самом разгаре. Советы трудовых коллективов руководили начальниками, как  Фурманов  Чапаевым.
         Я вошел в свой кабинет и застал там молоденькую сотрудницу нашего цеха,  проверяющую карманы моего пиджака на содержимое. Увидев меня, она на секунду  застыла с правой рукой во внутреннем кармане.
- Простите, я вам не помешал?
        Наши глаза встретились. Я остановился в проеме. Она спокойно вынула руку из кармана, протиснулась между мной и косяком двери и упорхнула вверх по лестнице, где находилось ее рабочее место.
        Пройдя в кабинет я сел за стол и обхватил голову руками. Что это было? У начальника цеха, средь бела дня, подчиненная проверяет карманы! Дожились! Перестроились! Сколько же она уже успела у меня вытащить? Ведь работает не первый год. Сегодня-то у меня было пусто, а вчера? А у других?
       Что делать? Поднимать шум? Кто поверит? Где свидетели? Что украли? А раз ничего не украли, то и кражи не было! Да и стыдно мне стало! Вот тебе на, не ей, а мне! Парадокс! Собрать совет трудового коллектива? Пропесочить! Глупо!
        Я принял решение сделать вид, что ничего не случилось, хотя видеть ее через день было не очень приятно.
       Прошел месяц. Возвращаясь с обеда в цех, я ещё издалека увидел непривычную картину.  У входа в здание стоял милицейский воронок. Этого еще не хватало!
        Я вошел в здание  и  сразу заметил незнакомого мне человека.
- В чем дело, товарищ?
        Поинтересовался я.
-  Вы начальник цеха? Я следователь Сидорчук!
-  Прошу в кабинет.
- Видите ли, от вашего сотрудника Каравайкина поступило заявление о краже. Он утверждает, что у него украли всю зарплату в сумме 250 рублей. Кого вы подозреваете, если в здании находились трое: Марина Фокина, ………
- Достаточно!
        Перебил я его.
- Ее и подозреваю.
        Я пересказал ему случай со мной. Он аж присвистнул от удовольствия, что так быстро раскрыл дело.
        На следующий день, придя на работу, я увидел весь коллектив в сборе. Кто объявлял профсоюзное собрание? Почему я не знаю? Толкались все, включая тех, кто был выходной и даже отпускники! Никто не работал! Навстречу мне вышел председатель нашего Совета трудового коллектива, мой Фурманов, по фамилии Циферблат. Да, есть такие фамилии.
- Ждем вас. Вчера Марину Фокину вызывали в милицию. Ее там запугали, застращали, применили незаконные методы дознания и она вынуждена была  отдать свои деньги. Те вызвали Каравайкина, чтобы он забрал их, но он поступил благородно и отказался их  брать себе, отдал Марине!
    Дурак, подумал я, но сказал другое.
- Молодец! Вот она русская душа! Двести пятьдесят своих кровных на, Марина, и ни в чем не нуждайся! И она взяла? Тоже молодец! Если дают, чего не взять! А кто же тогда украл?
- Как кто? Ефанов! Да вы, похоже, не верите?
      С какой-то скрытой угрозой в голосе произнес он.
- Не верите коллективу?  Он и взял, падла, нут-р-р-р-ом чувствую!!!!
- Ну, ну не распаляйся! Нутро не обманешь! По себе знаю. Вы что же, теперь будете выбивать из него деньги, как милиция из Марины, используя те же методы дознания? 
- Нет, не принесут они ему счастья.
    Как и Марине Каравайкинские подумал я, но сказал другое.
-  Зачем же собрание по такому случаю собирать и почему мне не доложили?
- Стихийно получилось. Все возмущены до предела! Народ сам собрался! Сейчас будем писать письма в горком партии, журнал «Человек и закон», в редакцию первого канала телевидения и журнал «Огонек» с жалобой на милицию, на их методы дознания. Это какой-то 37 год! Бедную девчушку так запугать! На ней лица нет. Она плачет второй день, бедная! Вся на лекарствах! 
      А почему «Мурзилку» забыли, хотел я пошутить и хорошо, что не пошутил. Досталось бы и мне!
     Коллектив был не вменяем, как будто все одновременно сошли с резьбы. Бросили работу, митингуют. Перестройка!!! Вот она активная жизненная позиция в рабочее время за государственный счет! Совет трудового коллектива заседает непрерывно, как  Петро совет в 17 году!      
      Особенно старался мой заместитель, который метил на мое место. Как оказалось не зря.
       Что же остается, подключиться к этому маразму? Быть вместе с коллективом или выступить одному против всех и сказать:
- Остановитесь, товарищи! Нельзя поднятием рук решать все вопросы, тем более такого рода. Вы же взрослые люди!
      Глупо, да и поздно! Из искры уже возгорелось пламя и полыхало во всю! Остановить их мне было не под силу. В то время моя должность была выборная. Вмиг переизберут! Поднимут руки и все, свободен!  Коллектив!!! Надо ждать пока прогорит.
       Позвонил шеф! Что у тебя там в цехе происходит? Я успокоил его. К  вечеру все улажу.
      Начали сбор денег Каравайкину, чтобы оплатить его благородный поступок.
      Составили ведомость всех сотрудников. Уборщиц, вахтеров, как пенсионеров, пожалели и не включили в нее,  но те так обиделись, что настояли, чтобы и их включили в обязательном порядке. Из соседнего цеха  стали подходить порядочные люди, чтобы высказать свое восхищение поступком Каравайкина и поучаствовать в сборе денег! 
       Это было своего рода голосование рублем. Кто против скомпрометировавшей себя милиции, гони бабки! Думаю, что под таким лозунгом можно было собрать кругленькую сумму, гораздо превышающую зарплату Каравайкина.
      Считавшие себя  способными к литературе,  тут же засели писать письма, как запорожцы турецкому султану. Один сидит за столом пыхтит и что-то выводит на бумаге, а человек десять склонились над ним и советуют, как надо писать.
      Ефанов  ворвался ко мне в кабинет.
-  Что мне увольняться? Не брал я! Слово даю! Клянусь!
- Допрыгался! Говорил я тебе не лезь на рожон. Я знаю, что ты не брал, но коллектив всегда прав! Тем более в наше время.
      Ефанова не любили. Конфликтный. Вечно недовольный. С женой развелся, алименщик. Попивал со второй женой.
      Другое дело Марина. Комсомолка, спортсменка. Замужем. Муж, художник на нашем предприятии, но не живописец. Рисовал лозунги, плакаты и портреты членов политбюро к праздничным демонстрациям. Получили квартиру, есть ребенок. На вид милашка, скромница. Любимица всего коллектива. Все ее опекали, как могли. Мужики строили глазки, кокетничали. 
       Хорошо хоть не избрали в Совет трудового коллектива. Интересненькое дельце получилось бы, один член Совета проверяет карманы у другого члена Совета.
- Слушай, как бы нас обоих не поперли. Тебя за то, что ты, якобы, украл, а меня за то, что отказался скидываться на Каравайкина.
   Пошутил я. Он никак не отреагировал на мою шутку. Не до шуток ему сейчас, подумал я. В статусе вора, которым тебя назначили, невесело, оправдывал я его.
- Ну, а сам-то ты, что думаешь? Кто украл?
- Да никто, Маринка не могла, я не брал, клянусь, потерял он их сука!!!
- Так выходит, что ты тоже считаешь, что Марину запугали в милиции, оклеветали и будешь подписывать эти подметные письма?
- КОНЕЧНО!
- Ладно, иди! Не забудь деньги сдать на Каравайкина. Я проверю!
    Дальнейший разговор не имел смысла. Товарищи, взявшиеся писать, начали понимать, что у них это не совсем хорошо получается и не так скоро, как хотелось бы. Они предполагали, что непременно уже сегодня письма веером разлетятся во все намеченные инстанции.
     Эмоции к письму не приколешь. Надо писать буквы, текст, грамотно и по существу. Ведь такие адресаты определены голосованием! Это тебе не местная газетенка «Сахалинский нефтяник».
      К искреннему удивлению «запорожцев», таких талантов ни у одного из них не обнаружилось. Споткнулись на описании «незаконных методов». Каких? Никто рядом с Мариной «со свечкой не стоял», когда их применяли в отношении ее.  Урна была полна скомканной бумаги.
       Рабочий день подходил к концу. Решили отложить на завтра. Инстанциям придётся подождать. Пламя постепенно угасало.
       Вдоволь помитинговав на работе, народ стал расходиться по домам. Дома их тоже ждал митинг. По первому каналу центрального телевидения бесконечно передавали  заседания съезда народных депутатов России. Все с нетерпением ждали выборов Ельцина Председателем Верховного совета РФ.
      Через некоторое время я уволился по собственному желанию в связи с переходом на другую работу. Передавая дела заместителю, я ему посоветовал на прощание:
- Сережа, держи карманы!  Нутром чувствую, у этой истории должно быть продолжение!
       Он сделал вид, что ничего не понял. Уже вошел в роль начальника.

      Прошел год. Встретились мы с ним случайно. По его виду я понял, что-то хочет мне рассказать.
-  Ты знаешь!
       Начал он издалека.
-  Помнишь тот случай с Мариной? Так вот, ты оказался прав!
-  Неужели! Что тебя обокрала?
-  Нет не меня, Швецову Нинку.
-  Так это же ее лучшая подружка!
-  В том то и дело! Когда мне доложили, что опять кража, я вспомнил тебя. Правда в этот раз их было четверо и среди них опять Марина, а Ефанова не было, все женщины.
-  Ты опять вызвал милицию! Собрал совет трудового коллектива и начал сбор денег в пользу, теперь уже, Швецовой. Так? Кого назначили вором?
- Нет, не угадал. Я взял с собой Циферблата, Швецову и решил сходить к ней домой.    
Поговорить по душам!
- Тортик не забыли?
        Он пропускает мимо ушей.
- Она открыла дверь и, не дав мне сказать ни слова, сунула в руку деньги и захлопнула дверь.
- Так она же свои отдала! Вы напугали ее своим видом! Ты был в этой шапке?
        Продолжал я острить. Шапка у него действительно была такой, что в ней его не боялась только жена.
- Она испугалась тебя! Бедняжка!
        Не обращая внимание на мои издевательские реплики, он как ни в чем ни бывало продолжал. Видимо решил закончить рассказ, во что бы то ни стало.
- Нет, Швецова опознала свои деньги: две сотки, четыре по двадцать пять и две десятки. На следующий день мне передали заявление от Марины по собственному желанию.