6. На кладбище

   Лёшка любил одиночество. Оно порождало глубокие мысли. Чтобы   побыть одному, он вышел за село и брёл по дороге, сам не зная куда. Приближающийся звук мотора, заставил его обернуться. Из села, поднимая облако белой пыли, ехал грузовик. Через пять минут это облако накроет всё вокруг. Лёшка метнулся на обочину, в посадки, и бежал вглубь, пока не решил, что уже недосягаем для пыли.
Оглядевшись, он понял, что попал в абрикосовый сад. Плоды созрели, но никто урожай не собирал. Вокруг безлюдно, тихо. Переходя от дерева к дереву, Лёшка ел абрикосы, сладкие, сочные! В Салехарде таких не купишь! Внезапно ему почудились чужие шаги. Лёшка остановился. Что-то глухо стукнуло вверху над ним — другой, третий раз, и под ноги упало три абрикоса. Он прислушался. Тот же стук доносился отовсюду. Это сыпались абрикосы! Под каждым стволом желтел коврик из паданцев. Сад был заброшенным. Ничейным! Лёшка продолжил разведку местности. Шагал он бережно, чтоб не ступить на паданцы и всё же наступил. Поскользнулся! В падении ухватился за ствол. И тотчас на голову ему обрушился град абрикосов. Заслоняясь руками, он выскочил из-под дерева.
— Чёрт, чёрт, чёрт, — бормотал Лёшка, счищая склизкую абрикосовую мякоть с рубашки и брюк, как вдруг искоса увидел гусей. Они медленно продвигались к нему, грозно раскачивая головками на своих прямых шеях.
— Кыш, пернатые! — прикрикнул Лёшка, взмахнув на них рукой.
А напрасно! Гуси оскорбились. Три больших гусака, вытянув шеи параллельно земле, побежали к нему. Стая подбадривала смельчаков:
— Га-га! Га-га!
Ситуация! Лёшка гордо пошёл прочь, всё более ускоряясь, а когда обернулся, то гусиные клювы уже хватали его за ноги. Он вскрикнул и пустился наутёк, пока не кончился сад.

Лёшка выскочил к кладбищу. За ним вдали над купами тополей виднелась голубая крыша клуба. Гуси остались в саду. Можно неспешно вернуться домой! И Лёшка двинулся напрямик — через кладбище. Едва заметная тропинка вилась между заросших могил. Лёшка шёл по ней, озираясь с неприязнью на расколотые стелы, на опрокинутые гранитные кресты. Всюду надписи на немецком языке. Кладбище кончилось, Лёшка поспешил на выход — к пролому в каменной ограде. Как вдруг из-за ограды донеслись голоса. Всё громче и ближе. Несколько человек двигались к пролому параллельно Лёшке.
— Боб, а слабо тебе закадрить Натали?
— Свистну — побежит.
— Девки его любят.
— Кто бы сомневался! Ха-ха-ха.
Лёшка поморщился, узнав голоса, и спрятался за густой акацией, разросшейся над чье-то могилой. Ватага вошла.
— Не соврал Гусевич — кладбище!
— Крест — каменный! По-немецки написано: Peter Maria Klein.
— То ли баба, то ли мужик…
— То ли оба вместе лежат!
Мальчики рассмеялись. Джон с Сержем прошли в глубь кладбища, Боб и Мишель, задержавшись на месте, закурили.
Заводилой в четвёрке был Боб. Он выглядел старше своих лет, был смышлён, говорил через губу, смотрел на мир, нагло выкатив глаза. Они наивно изображали из себя блатных, уголовников, но их никто не боялся.. Они любили футбол, табак, вино. И под стакан спорили, кто из них лучше гоняет мяч и кто больше выпьет. Спорили, сколько раз сидел Высоцкий и в каком году «Битлы» были в СССР. Не забывали поругать Екатерину за то, что отдала Аляску американцам.
Боб и Мишель стояли рядом с Лёшкой. Было слышно, как они затягиваются сигаретами. Вдруг Боб дёрнул Мишеля за рукав и присел на корточки.
— Чего ты?
— А пусть поищут!
И правда, вскоре донёсся встревоженный голос Сержа:
— Пацаны, вы где?
Боб и Мишель, давясь смехом, не отзывались. Неизвестно, сколько бы они тут ещё сидели, если бы не прокричал Джон.
— Череп, ребя! Эй! Где вы? Я череп нашёл!
Мишель с Бобом помчались к находке. Топот их ног утих вдали.
«Наконец-то», — брезгливо подумал Лёшка. Перешагнув через обломок гранитного креста, он юркнул в пролом и, не оглядываясь на кладбище, бодро зашагал по тропинке к клубу.