Гадания на собачий год, или дела квартирные

                Часть VI. “Развод по-русски”

      Сергей не привык «бросать слова на ветер» и выполнил своё предупреждение, данное Коробкову, насчёт повторной жалобы тёщи Б.Н. Ельцину. Но на этот раз он сам написал текст письма с компрометирующими администрацию института фактами, главными из которых были преследование зятя за её жалобы в партийные и государственные органы и провокация с ложным предоставлением комнаты для улучшения жилищных условий. Надежда Николаевна переписала его со своими правками и немедля отправила в обком КПСС.
       Коробков, как оказалось, уже 1 апреля был переведён на работу в райком партии и присутствовал на заседании профкома, чтобы лично проследить за «шельмованием» Сергея, но формально к этому отношения не имел. Ответ в обком на предыдущую жалобу был подготовлен им и отправлен с протоколом заседания профкома, в котором сообщалось об единогласном лишении её зятя звания «ударника коммунистического труда» с рекомендацией в адрес администрации обратиться с иском в суд. Поэтому при получении новой жалобы из обкома КПСС позвонили директору института Баулину с упрёком, что он не разрешил конфликтную ситуацию. Намереваясь обратиться в суд, он не хотел быть к этому причастным и предусмотрительно ушёл «на больничный», что периодически делал с момента «почётной ссылки» на должность директора института, в таком случае сотрудники острили, что он опять «лёг на сохранение». Исполнять свои обязанности на время болезни он поручил своему заместителю Кутыеву.
      В эти же числа Сергею пришёл вызов из Главка о необходимости участия в назначенных на конец апреля приёмочных испытаниях оборудования на Дарницком вагоноремонтном заводе. Вместе с ним в командировку выехал Лев Иванович – заведующий лабораторией, и два дефектоскописта, все кандидаты наук. Приехав на завод обнаружили, что система автоматического управления прессовым оборудованием за время прошедшее с момента февральской командировки оказалась неработоспособной. Поэтому все, кроме Сергея, уехали через неделю в Свердловск, а он остался «до победного конца», поскольку другого выхода у него не было. Позвонив жене о решении продлить командировку, узнал, что она подаёт на развод. Этот вариант они с Людмилой перед отъездом обсуждали на случай, если институт попытается отсудить комнату, правда тогда Сергей думал, что она шутила, а сейчас по тону разговора казалось, что Людмила говорила раздражённо, недовольная его длительным отсутствием, а дочь таскать в ванную и подмывать стало уже тяжело.
      Между тем, пуско-наладочные работы задерживались из-за отсутствия некоторых деталей, снятых по неизвестной причине за время безнадзорного простоя, пока Сергея терзали на работе. Время командировки заканчивалось, но на посланную телеграмму о её продлении подтверждение всё не приходило. По телефону заведующий лабораторией сказал, что на продление срока командировки не даёт согласие исполняющий обязанности директора Кутыев. Сергей, тем не менее, решил остаться в Киеве до майских праздников, и только 29 апреля на завод пришла необходимая телеграмма. К приезду представителя Главка все работы были выполнены и успешно проведены приёмочные испытания. Была упрочнена опытная партия боковых рам тележек в количестве сорока штук, которые отправили на экспериментальное кольцо ВНИИЖТ для пробеговых испытаний.
      Приехав домой Сергей обнаружил в почтовом ящике две повестки в суд – одну по иску института о признании ордера на комнату недействительным, а другую на развод с женой, рассматривать которые должен был председатель районного суда Шубин с недельным промежутком между ними. Сергей был озадачен тем, что рассмотрению, казалось бы, рядовых дел оказывают такое внимание. И почему начинают с дела о разводе, когда иск женой был подан на две недели позже?
      Отношения с Людмилой у них уже уладились и они обсудили, как надо себя вести на суде, какие могут возникнуть вопросы и что на них отвечать. Ведь неизвестно ещё, как будет реагировать судья на настойчивость жены, имеющей больного ребёнка, развестись с мужем, который возражает против развода? Впрочем, это их дело, что они подумают.
      В суд они отправились порознь, Людмила даже немного задержалась. Судья с народными заседателями спрашивали её о мотивах развода, она высказывала претензии к мужу и нежелание с Сергеем дальше жить вместе. Он, в свою очередь, не дал согласие, и рассмотрение дела отложили на три месяца. Супруги вышли из здания суда тоже порознь и на некотором удалении. Сергей, шедший впереди, когда поворачивал за угол здания суда, увидел боковым зрением, как на крыльцо выбежала вся судейская бригада. Шубин в своей практике многое повидал и не верил в случайность совпадения сроков подачи исков. К тому же дополнительную информацию ему дал юристконсульт института, намекнувший на политический оттенок дела, бросающего тень на репутацию номенклатурных работников. Поэтому он отложил рассмотрение второго дела, тем более, что скоро предстояли перевыборы народных судей, а он должен был избираться в другом районе города.
      Сергей, выйдя на работу, чувствовал, что сотрудники сторонятся его, как «белой вороны». Вот что с людьми делает страх за собственное благополучие, особенно когда есть реальная опасность. Он старался не замечать этого. Однако с Александром работать отказался, поскольку тот был типичным «сачком», а терпеть его после предательства Сергей не желал.
      Он серьёзно поговорил с Робертом, рассчитывая, что тот подтвердит в суде информацию с заседания жилищной комиссии, где её председатель заявил о предоставлении девятиметровой комнаты дополнительно к имеющейся жилплощади с учётом однокомнатной квартиры жены. Но Роберт, с которым Сергей был в дружеских отношениях, прямо сказал, что трусит, поэтому рассчитывать на него не стоит, другие члены комиссии за прошедшие полгода, якобы, забыли такие подробности.
      В профкоме ему даже не позволили ознакомиться с протоколом первоапрельского заседания, а он от волнения не запомнил, кто о чём говорил. Поэтому рассчитывать мог только на тёщу Надежду Николаевну, с которой у него установились добрые отношения.

Картинка из Яндекса