Яйца Фаберже Глава XV

Война - не женское дело!
Мужчины и женщины в корне ошибаются, когда мужчины думают, что все женщины разные, а женщины - что все мужчины одинаковые. Екатерина Кошкина тоже пришла к такому неверному выводу, прослужил несколько месяцев в многонациональной Красной Армии.
- Советский народ бьётся с врагом не на жизнь, а на смерть, - искренне возмущалась она, - а этим кобелям только одного и надо…
Путь Кошкиной на армейскую службу оказался долгим и извилистым. Вначале она, как патриотично настроенная девушка отправилась рыть окопы. Немцы рвались к Ленинграду и студентов направили на возведение длинных противотанковых рвов.
- Как могут немецкие танки оказаться у колыбели революции? - недоумевали они, размеренно действуя совковыми лопатами.
Недели через две их разбудили ночью, сказали, что немцы подошли слишком близко. Велели всем собраться и добираться в Ленинград кто как может. Студенты собрали вещи, и толпой пришли на станцию Гостилицы.
- До Петергофа ходит автобус, - сказали местные Кате, - а дальше пригородный поезд.
На автобусной станции собрались встревоженные люди. Было четыре девушки и один мужчина преподаватель института. Стали ждать рейсовый автобус. Потом в небе загудело, и наглые немецкие самолёты стали бомбить станцию.
- Воздух! - все бросились кто в кусты, кто в канаву.
Но некоторые не успели спрятаться и поэтому погибли. Кошкина лежала в придорожной канаве, а рядом истекала кровью полная икающая женщина.
- Что же это твориться такое?! - заплакала испуганная девушка. - Почему нас убивают?
Картины прошлого проносились в её воспалённом воображении, смешиваясь с видом изуродованных тел мёртвых товарищей и бледным лицом умирающей.
- Мстить, мстить, мстить! - повторяла она как заклинание своё решение.
Когда самолёты улетели – пришёл испуганный автобус. На скамейку первым сел мужчина. Потом заплаканные девушки и Катя. Все сдвигались несколько раз, так как люди всё прибывали.
- Подвинься дочка! - на её место села ворчливая старушка.
Набился полный автобус. Последней залезла в салон автобуса женщина в красной кофточке. Её уже не пускали:
- Некуда совсем… - но она всё же втиснулась.
Проехали километров 10, и снова налетел одинокий самолёт. Из пушки попал прямо в крышу, и пулемёт тра-та-та, тра-та-та. Все пассажиры согнулись, пряча голову между коленями, словно их спины были из железа. Автобус покорно встал, внутри крики паники:
- Спасите!
Двери машины открылись, а стёкла посыпались. Шофёру всю шею изрезало осколками окон. Кто мог, выбежали наружу. Когда стихло, выяснилось, что в автобусе половина убитых, половина раненых.
- Тот, кто сел на моё место – насмерть… - ахнула бледная Кошкина. - У бабушки ноги все в крови, а женщину в красной кофточке убило.
Рядом остановилось несколько легковых автомобилей. Им начали помогать какие-то сердобольные военные. Руководил ими седой импозантный мужчина в звании полковника.
- Не хотите поехать с нами? - неожиданно предложил он Кате.
- Куда? - удивилась она.
- Мы едем в Калинин, в штаб фронта. Зачислим вас на все виды довольствия, послужите Родине.
- Я не военнообязанная…
- Проведём как добровольца.
- Я же ничего не понимаю в военном деле! - настаивала Кошкина.
- Вы же студентка, - улыбнулся обладатель четырёх «шпал» в петлице, - значит писать умеете… Будите служить писарем.
Девушка уступила такому неожиданному напору и только потом поняла, что просто понравилась стареющему мужчине. Фамилия у него была соответствующая – Лысоконь. Он был абсолютно лысым и имел темперамент племенного жеребца.
- Мужчина видный, такой не обманет! - подумала наивная Катя и согласилась.
Густые брови полковника внешними концами поднимались вверх – признак человека щедрой души и мужественного.
- Он рожден для успеха у женщин… - вскоре поняла она.
В штабе полка, куда временно определили Кошкину, кроме десятка медичек, были две радистки, одна стряпуха и писарь по учёту безвозвратных потерь Валя.
- Фельдшеры батальонов и санитарные инструкторы скрытно сожительствуют со своими командирами, разделяя с ними ложе в командирских землянках… - она сразу же ввела Катю в курс амурных дел.
- Разве так можно воевать?! - ужаснулась девушка.
- А для чего же ещё женщины идут в армию, - засмеялась игривая Валя. - Мужиков здесь много. Все ходят под смертью, поэтому денег и продуктов не жалеют!
- Какая же ты циничная…
- Зато практичная!
Их поселили в одной землянке, поэтому Кошкина вынуждена была круглыми сутками слушать её бесконечные любовные истории:
- Когда Антоша пригласил меня в гости, я знала, что это случится. Так и вышло, я всю ночь не смыкала ног.
Через некоторое время начальник штаба сказал, что забирает Катю под своё прямое руководство, а в ответ на протест заявил, что солдаты в армии возражать командиру не имеют права. Определил на службу в 6-й отдел штаба Краснознаменного корпусного района ПВО Калининского фронта.
- Из всех рабочих в цехе, меня возбуждал только Лёнька Шитов! - теперь она жила в нормальном доме, но с ненормальной соседкой. - Он так эротично крутил гайки, что я ему отдалась не раздумывая. Теперь он, наверное, крутит гайки другой.
Соседку звали Полина. Она говорила только про мужчин, с которыми крутила романы:
- Петр Сергеевич старый, толстый, лысый, бедный, но самое страшное - что я его полюбила!
Почерк у Кошкиной был каллиграфический, законченный первый курс университета считался более чем приличным образованием, и её назначил на должность начальника секретной части полка.
- От тебя требуется исключительная пун¬ктуальность и внимание! - напутствовал её Лысоконь. - И ещё кое-что…
В ведении Екатерины были секретные и наградные документы, поэтому служебное помещение нельзя было оставить без при¬смотра ни на секунду.
- Ключи от кабинета и печать всегда должны быть при тебе…
- Слушаюсь! - по-военному ответила она.
- Никто не должен заходить в «секретку» кроме меня! - грозно приказал полковник. - Очень удобно в случае чего…
Служба потекла ровно и размеренно, как будто рядом не гремела кровожадная война. Лысоконь делал недвусмысленные намёки, Кошкина делала вид, что не понимает. Озабоченная Полина регулярно изводила её женскими разговорами:
- Накануне войны я вышла замуж. Муж хоть и некрасивый, но с человеческим лицом.
В ноябре в их полк, находившийся в обороне, привезли на двух санках 14 девиц, эвакуированных из города Ромны Сумской области. Двое из них пошли поварихой и подавальщицей на кухню комендантского взвода, а остальные - телефонистками в роту связи.
- Семён Викторович предложил взять меня под руку. - Полина сразу же нашла с ними общий язык. - Я подумала, что начать можно и с этого. А ухаживал как красиво!.. Какие слова находит! Какие цветы приносит! Прямо хоть не выходи за него замуж никогда.
Командир полка, его заместители, начальник артиллерии, начальник штаба полка принялись отбирать себе телефонисток не только по внешности, но и по степени доступности.
- Выйти замуж легко, ещё легче войти обратно... - тараторили соседки.
- Разрыв моей девственной плевы стал первой трещиной в нашем браке!.. О какой любви может идти речь, когда в одной комнате с нами спит двадцатилетняя сестра мужа, и то неестественно захрапит, то мерзко хихикнет...
Начальник штаба накануне сделал выговор Кате, что при наличии трофейной пишущей машинки на ней «давит клопов» писарь штаба сержант Сашка Родичев. И тут же стал выяснять:
- Нет ли среди девиц машинистки?
Одна из них по имени Маруся сказала:
- Я печатала в местной управе тильки на украиньской мови.
Обрадовавшийся полковник вручил ей машинку, дал весьма дефицитной бумаги, и она под копирку начала печатать повестки для выхода на окопные работы всех трудоспособных местных жительниц.
- Печатаешь хорошо! - одобрил он с намёком. - Если и всё остальное так делаешь – будешь жить богато!
После полуночи начальник штаба прислал ординарца, который доложил Кошкиной о том, что начальник прислал его за машинисткой.
- Он должен проверить её на предмет допуска к секретной работе…
- Я понимаю, о какой проверке будет идти речь, - подумала старшая над прибывшими девушками.
Утром, как она увидела полковника при докладе ему боевого донесения, он был зол. На следующее утро остался таким же. Теперь уже ординарец тихо доложил:
- Мария оказалась «кремнем»… Не хочешь услышать отказ - не проси!
Писарь сержант Родичев после смены с дежурства предложил проводить в расположение роты связи телефонистку Инну с ярко-рыжими волосами и веснушками на пухлых щеках. Она «уважила» ухаживания молодого парня, о чём он рассказал ординарцу начальника.
- За что я не люблю женщин - так это за их длинный язык, который они суют куда попало... - злился Лысоконь.
Он велел вернуть несговорчивую Марию в роту связи, а Инну взять на её место. Сначала Сашка обрадовался и принялся обучать её машинописи, но когда вечером поступило требование начштаба доставить Инну «на переговоры», то понял оплошность своего откровения с ординарцем.
- Я люблю женщин, в которых есть что-то человеческое… - сказал он ей в спину. 
Трое суток шла днём и ночью «проверка» рыжей украинки. В это время полковой портной ушивал в талии солдатскую шинель Инки, перешивал её солдатский треух в шапку - «кубанку», а огромные валенки обменяли у предприимчивых жителей на маленькие «чёсанки» по её ноге. Вечером она не вошла, а вплыла в штаб. Три телефонистки с трубками на тесёмочках у уха были шокированы подружкой. Её близкая подруга Дуся произнесла с придыханием:
- Ой, Инночка, да яка ж ты гарнэсынька!
Дива важно проследовала к столу и игриво ткнула пальцем по клавише машинки. Такого триумфа Сашка стерпеть не смог. Он зло заорал:
- К машинке не подходить, постельная принадлежность!
От такой неожиданности Инна отпрянула к углу у печки, но случайно наступила на кочергу, которая рукоятью ударила её по голове. Кокетливая шапочка оказалась на земляном полу, а сама она бросилась к покровителю с жалобой. Последовал мстительный приказ полковника по телефону:
- Всему штабу перебраться в землянки!
Связисток на всех командиров не хватило, поэтому вспомнили о снайперской женской роте. Командир роты, политрук и старшина были женщины, остальные все девушки.
- Такими бёдрами можно орехи колоть… - одобрил Лысоконь осматривая грудастых бойцов.
Кошкина рассказала девушкам, зачем их вызвали из резерва. Они обладали исключительной выдержкой, хладнокровием, великолепно владели оружием и были хорошо обучены снайперскому делу.
- Идут они лесом, - выругалась командир роты, - мы сюда с немцами воевать приехали, в не любовь крутить…
В отместку за холодный приём Лысоконь отдал приказ выдвинуть роту на участок, с которого могли вклиниться в тыл фашисты.
- Не бойтесь гранаты, она ручная... - шутил он, надеясь, что девушки образумятся.
Только успели маленькие фигурки девушек занять в складках местности позиции, фашисты бросили в атаку батальон головорезов. На маленьких женщин неслась лавина фашистов, ведя плотный огонь из автоматов.
- Страшно смотреть в ожидании, что всех девушек сметёт этот смерч. – Катя осталась на наблюдательном пункте.
Враг был подпушен на 100 метров, и началось тотальное уничтожение зарвавшихся фашистов. Умелые девушки расстреливали их почти в упор, не выпуская зря ни одной пули.
- Так их девочки! - закричала она.
Фашистский батальон был парализован, большинство немцев уничтожены, оставшиеся побежали обратно.
- С такими бабами не договоришься! - понял Лысоконь и вернулся к рыжей украинке.
Чуть больше месяца длилась любовь начальника Кати и окончилась трагедией. В феврале штаб полка передвигался из одного населённого пункта в другой вдоль переднего края. Начальник штаба, не заметив указателей, проехал в село Виноград, занятое противником.
- Знал бы, что она такая предательница - никогда бы с ней в разведку не пошёл... - злорадствовал Родичев горю Инны.
Немцам достался очень ценный «язык» со множеством боевых документов и рабочей картой, а украинка в положенный срок разрешилась дочерью и убыла к своей семье, эвакуированной в начале войны в Казань.
 
продолжение http://www.proza.ru/2015/07/28/61