Яйца Фаберже Глава XV

Война не женское дело!
Мужчины и женщины в корне ошибаются, когда мужчины думают, что все женщины разные, а женщины, что все мужчины одинаковые. Екатерина Кошкина пришла к такому неверному выводу, прослужил несколько месяцев в многонациональной Красной Армии.
- Советский народ бьётся с врагом не на жизнь, а на смерть, - искренне возмущалась она, - а этим кобелям только одного и надо…
Путь Кошкиной на армейскую службу оказался извилистым. Вначале патриотично настроенная девушка отправилась рыть окопы. Немцы рвались к Ленинграду и студентов направили на возведение противотанковых рвов.
- Как могут немецкие танки оказаться у колыбели революции? - недоумевали они, размеренно действуя совковыми лопатами.
Недели через две их разбудили ночью, сказали, что немцы подошли слишком близко. Велели всем собраться и добираться в Ленинград, кто как может. Студенты собрали вещи, и толпой пришли на станцию Гостилицы.
- До Петергофа ходит автобус, - сказали местные.
На автобусной станции собрались встревоженные люди. В небе загудело, наглые немецкие самолёты стали бомбить станцию.
- «Воздух»! - крикнул кто-то, и все бросились кто в кусты, кто в канаву.
Некоторые не успели спрятаться. Кошкина лежала в придорожной канаве, а рядом истекала кровью полная икающая женщина.
- Что же это твориться?! - заплакала девушка. - Почему нас убивают?
Когда самолёты улетели, пришёл испуганный автобус. На скамейку первым сел мужчина. Потом заплаканные девушки и Катя. Все сдвигались несколько раз, люди всё прибывали.
- Подвинься дочка! - на её место села ворчливая старушка.
Набился полный автобус. Последней залезла в салон автобуса женщина в красной кофточке. Её не пускали:
- Некуда совсем… 
Проехали километров десять, снова налетел самолёт. Из пушки попал в крышу. Все пассажиры согнулись, пряча голову между коленями, словно их спины были из железа. Автобус покорно встал, внутри крики паники:
- Спасите!
Двери машины открылись, стёкла посыпались. Шофёру шею изрезало осколками окон. Кто мог, выбежали наружу. Когда стихло, выяснилось, что в автобусе половина убитых, половина раненых.
- Тот, кто сел на моё место убит… - ахнула бледная Кошкина. - У бабушки ноги в крови, а женщину в красной кофточке убило.
Рядом остановился легковой автомобиль. Им помогли сердобольные военные. Руководил ими седой импозантный мужчина в звании полковника.
- Не хотите поехать с нами? - неожиданно предложил он Кате.
- Куда? - удивилась она.
- Мы едем в Калинин, в штаб фронта. Зачислим вас на все виды довольствия, послужите Родине.
- Я не военнообязанная… - настаивала Кошкина. - Ничего не понимаю в военном деле! 
- Вы же студентка, - улыбнулся обладатель четырёх «шпал» в петлице, - писать умеете… Будите служить писарем.
Девушка уступила напору и поняла, что понравилась стареющему мужчине. Фамилия у него была Лысоконь. Он был абсолютно лысым и имел темперамент племенного жеребца.
- Мужчина видный, такой не обманет! - подумала наивная Катя.
Густые брови полковника внешними концами поднимались вверх, признак человека щедрой души и мужественного.
- Он рожден для успеха у женщин… - вскоре поняла она.
В штабе полка, куда определили Кошкину, кроме десятка медичек, были две радистки, стряпуха и писарь по учёту безвозвратных потерь Валя.
- Фельдшеры батальонов и санитарные инструкторы скрытно сожительствуют со своими командирами, разделяя с ними ложе в командирских землянках… - она сразу же ввела Катю в курс амурных дел.
- Разве так можно воевать?! - ужаснулась девушка.
- А для чего ещё женщины идут в армию, - засмеялась игривая Валя. - Мужиков здесь много. Все ходят под смертью, денег и продуктов не жалеют!
- Какая же ты циничная…
- Зато практичная!
Их поселили в землянке, Кошкина вынуждена была круглыми сутками слушать её бесконечные любовные истории:
- Когда Антоша пригласил меня в гости, я знала, что это случится. Так и вышло, я всю ночь не смыкала ног.
Через время Лысоконь за¬брал Катю. Определил в 6-й отдел штаба Краснозна¬менного корпусного района ПВО Калининского фронта.
- Из всех рабочих в цехе, меня возбуждал только Лёнька! - она жила в нормальном доме, но с ненормальной соседкой. - Он так крутил гайки, что я ему отдалась не раздумывая. Теперь он, наверное, крутит гайки другой.
Соседку звали Полина. Она говорила про мужчин и романы:
- Пётр Сергеевич старый, толстый, лысый, бедный, но я его полюбила!
Почерк у Кошкиной был каллиграфический, закончен¬ный первый курс университета считался приличным образованием, её назначил на должность началь¬ника секретной части полка.
- От тебя требуется исключительная пун¬ктуальность и внимание! - напутствовал её Лысоконь. - И ещё кое-что…
В ведении Екатерины были секретные и наградные документы, служебное помещение нельзя было оставить без при¬смотра.
- Ключи от кабинета и печать всегда должны быть при тебе… Никто не должен заходить в «секретку» кроме меня! - грозно приказал полковник. - Очень удобно в случае чего…
Служба потекла размеренно, будто рядом не гремела кровожадная война. Лысоконь делал недвусмысленные намёки, Кошкина делала вид, что не понимает. Озабоченная Полина изводила разговорами:
- Перед войной вышла замуж. Муж старый, но с человеческим лицом.
В ноябре привезли на двух санках десяток девиц, эвакуированных из города Ромны. Двое пошли поварихой и подавальщицей на кухню комендантского взвода, а остальные телефонистками в роту связи.
- Семён взял меня под руку. - Полина с ними дружила. - Я подумала, что начать можно и с этого. А ухаживал как красиво!.. Какие слова находит! Какие цветы приносит! Прямо хоть не выходи за него замуж никогда.
- Выйти замуж легко, ещё легче войти обратно... - тараторили они.
- Разрыв моей девственной плевы стал первой трещиной в нашем браке!.. О какой любви может идти речь, когда в комнате спит сестра мужа, и то неестественно захрапит, то мерзко хихикнет...
Начальник штаба Лысоконь сделал выговор Кате:
- При наличии трофейной пишущей машинки в штабе пишу от руки. Нет ли среди украинских девиц машинистки?
Одна по имени Маруся сказала:
- Я печатала в местной управе тильки на украиньской мови.
Обрадовавшийся полковник вручил ей машинку, дал весьма дефицитной бумаги, она под копирку начала печатать повестки для выхода на окопные работы всех трудоспособных местных жительниц.
- Печатаешь хорошо! - одобрил он с намёком. - Если и всё остальное так делаешь, будешь жить богато!
После полуночи начальник штаба прислал ординарца, который доложил Кошкиной, что начальник прислал его за машинисткой:
- Он должен проверить тебя на предмет допуска к секретной работе…
- Я понимаю, о какой проверке будет идти речь, - подумала она.
Утром полковник при докладе боевого донесения был злым. На следующее утро остался таким же. Ординарец тихо сообщил:
- Мария оказалась «кремнем»… Не хочешь услышать отказ - не проси!
Писарь после смены с дежурства проводил в расположение роты связи телефонистку Инну с ярко-рыжими волосами и веснушками на щеках. Она «уважила» ухаживания, о чём он рассказал ординарцу начальника.
- За что я не люблю женщин, так за их длинный язык, который они суют куда попало... - злился Лысоконь.
Он велел вернуть несговорчивую Марию в роту связи, а Инну взять на её место. Трое суток шла днём и ночью «проверка» рыжей украинки.   
- Я люблю женщин, в которых есть что-то человеческое… - сказал он. 
 Полковой портной ушил в талии солдатскую шинель Инки, перешил её солдатский треух в шапку «кубанку», а огромные валенки обменял у предприимчивых жителей на маленькие «чёсанки» по её ноге.
- Красота! - вечером она вплыла в штаб.
Три телефонистки с трубками на тесёмочках у уха были шокированы подружкой. Её близкая подруга произнесла с придыханием:
- Ой, Инночка, да яка ж ты гарнэсынька!

Дива важно проследовала к столу и игриво ткнула указательным пальцем по клавише машинки. Писарь стерпеть не смог и зло заорал:
- К машинке не подходить, постельная принадлежность!
От неожиданности Инна отпрянула к углу у русской печки, но случайно наступила на кочергу, которая рукоятью ударила её по голове. Кокетливая шапочка оказалась на земляном полу, а сама она бросилась к покровителю с жалобой. Последовал мстительный приказ полковника по телефону:
- Всему штабу перебраться в землянки!
Связисток на всех командиров не хватило, поэтому вспомнили о снайперской женской роте. Командир роты, политрук и старшина были женщины, остальные все девушки.
- Такими бёдрами можно орехи колоть… - одобрил Лысоконь, осматривая грудастых бойцов.
Кошкина рассказала девушкам, зачем их вызвали из резерва. Они обладали исключительной выдержкой, хладнокровием, великолепно владели оружием и были хорошо обучены снайперскому делу.
- Идут они лесом, - выругалась командир роты, - мы сюда с немцами воевать приехали, а не любовь крутить…
В отместку за холодный приём Лысоконь отдал приказ выдвинуть роту на участок, с которого могли вклиниться в тыл фашисты.
- Не бойтесь гранаты, она ручная... - шутил он, надеясь, что девушки образумятся.
Только успели маленькие фигурки девушек занять в складках местности боевые позиции, фашисты бросили в атаку батальон. На маленьких женщин неслась лавина фашистов, ведя плотный огонь из автоматов.
- Страшно смотреть в ожидании, что девушек сметёт смерч. - Катя осталась на наблюдательном пункте.
Врага подпустили на сто метров, и началось тотальное уничтожение зарвавшихся фашистов. Умелые девушки расстреливали их в упор, не выпуская зря ни одной пули.
- Так их девочки! - закричала она.
Фашистский батальон был парализован, большинство немцев уничтожены, оставшиеся побежали обратно.
- С такими бабами не договоришься! - понял Лысоконь и вернулся к рыжей украинке.
Чуть больше месяца длилась любовь их и окончилась трагедией. В феврале штаб полка передвигался из одного населённого пункта в другой вдоль переднего края. Начальник штаба, не заметив указателей, проехал в село, занятое противником. Немцам достался ценный «язык» с множеством боевых документов и рабочей картой.
- Знал бы, что она такая предательница, - позлорадствовал писарь горю Инны, - никогда бы с ней в разведку не пошёл...
Беременная украинка в положенный срок разрешилась дочерью и убыла к семье, эвакуированной в тихую Казань.

 
продолжение http://www.proza.ru/2015/07/28/61