Безжалостная забота

"Социального работника Марину ЧЕЙШВИЛИ пациенты Национального научного центра онкологии и трансплантологии зовут тетей Мариной. Ее телефон не умолкает ни на минуту. В трубке слышатся беспокойные  голоса. Марина на ходу кого-то быстро инструктирует, как узнать правильное название иголок для забора пункции, какие вещи принести с собой в палату.  В длинных больничных коридорах родственники пациентов узнают ее по силуэту – прямой осанке и гордому профилю. Все протягивают руки для объятий. Это Марина их приучила.

- Дочка зашла к врачу и долго не выходит, представляете?  - тревожится пожилая женщина.

- Ничего-ничего. Все нормально, - строго отвечает Марина и, обеими руками прижимая женщину к себе, гладит ее по спине словно ребенка. – Я зайду к вам сегодня.

Марина не терпит жалости ни к себе, ни к своим пациентам, ни к их близким. Ее восемнадцатилетний сын Амирам несколько лет назад лечился в этом же центре от лейкоза. В больнице она попыталась поддержать сына. Марина часто вспоминает их диалог, когда они приехали в Астану из Алматы.

- Сын, все будет хорошо, мы будем бороться.

-  Откуда вы знаете? Вы что, болели? Вам химию делали?

- Нет.

- Откуда вы знаете, что все будет все хорошо?

Марина больше не пытается приободрять словами кого-либо.  В душе она, конечно, надеялась, что какая-то высшая сила поможет ее старшему сыну - высокому плечистому красавцу - выкарабкаться.  Иначе где же она, справедливость? Это Амирам помогал в самые тяжелые годы, когда она с тремя младшими детьми пыталась выжить на заброшенной даче без воды, электричества и отопления.   Он окончил школу. Казалось, что все беды позади. Но все изменил неожиданный диагноз.

- Я поняла, что нужно быть искренней. Я говорила сыну, что мне страшно, потому что в такой ситуации страшно всем. И тем, кто болеет, и тем, кто находится рядом, - говорит Марина.  Теперь я рассказываю обо всем, что чувствовала тогда своим пациентам. Я могу запинаться, волнуюсь так, что пот с меня течет.  Но я вижу, что они верят мне. Мы в этой ситуации равны. Я не воспринимаю их как больных людей. Просто наступил момент, когда я нужна им. Но и они нужны мне.

По пути в ординаторскую Марина успевает обнять и расспросить о делах несколько пациентов, потерявших волосы из-за курсов химиотерапии. В палате с распахнутой дверью замечает двух юношей с голубоватыми лицами.

- Ах, вот вы где! – радуется Марина. - Димка, ты что, уже без коляски передвигаешься? Молодец!

Димка грустно улыбается, облокотившись на костыль, и медленно вытягивает ноги землистого цвета.

- Теть Марина, смотрите, какая у меня теперь кожа.

- Ты хорошо моешься?

Димка с другом хохочут.

- Не переживай. В твоем состоянии это нормально. Это реакция организма, - успокаивает Марина.


Пациенты перечисляют ей сложные названия новых процедур, которые они прошли и делятся рассказами о своих приключениях во время прогулок по центру на инвалидных колясках, к которым им приходится привыкать после курсов лечения.

- Классно,  значит,  вы уже веселитесь тут! - хвалит Марина, по очереди сжимая руки друзей в своих теплых ладонях. – Вы, давайте, не слишком тут балуйтесь.

Снова звонит телефон. Врачи в панике. Пациент в трансплантологии разругался с сестрой. Она уже собрала вещи, хочет уехать. Месяцы подготовки к операции могут пройти даром. Люди со сложными болезнями и их близкие часто срываются.  Марину просят срочно поговорить с сестрой и успокоить больного.

У Марины нет специального образования. В центре онкологии и трансплантологии она делает все, чтобы пациенты и их родственники чувствовали себя комфортно, а врачи не отвлекались на вопросы, не связанные с лечением. Она и сама когда-то нуждалась в такой помощи. Во время болезни сын всячески отвергал гиперопеку и Марина делилась своей заботой с другими пациентами. Сейчас, как и раньше, она помогает волонтерам собирать средства для малообеспеченных пациентов, покупает или заказывает редкие лекарства, стирает одежду пациентов, у которых нет близких в Астане. Может даже постричь, если кто-то не в силах посещать парикмахерскую и дарит безмолвные объятия всем, кто в них нуждается.

- Когда решался вопрос о том, чтобы интубировать сына, я не могла принять решение, - вспоминает Марина. - То есть,  пока мы его лечили, я принимала самое активное участие, а когда нужно было решить, каким образом он уйдет, у меня впервые опустились плечи. Я вдруг стала очень маленькой.  Тогда спросила доктора Александра Колеснева: Я сильная? Я справлюсь?  Он ничего не ответил. Просто обнял меня. И в этом объятии было все. Для меня это было важнее любых слов. Я очень переживаю, когда кто-нибудь плохо говорит о врачах. Они спасают жизни, и я это вижу. Они великие люди.

После смерти сына Марина не находила себе места дома в Алматы. Ей хотелось вернуться в центр. Через несколько дней после похорон руководители больницы предложили работу и Марина, оставив семью, прилетела в Астану.

- Когда впервые умер мой пациент, я испугалась своей реакции. Я не плакала, я не упала в обморок. Четко проинструктировала родственников умершего о том, что нужно делать, как транспортировать тело в другой город, где взять катафалк. ... Я шла по коридору в морг.  Вспомнила, как по этой дороге везли моего сына, но это было простой констатацией фактов.  Я сама себя спрашивала: Марина, как так? У тебя что, вообще сердца нет, что ли? Почему ты не плачешь? У тебя самой умер сын, а ты теперь просто сухо инструктируешь других людей.  Но в какой-то момент я поняла, что если я позволю себе эмоции, от меня больше не будет пользы никакой. Я просто сойду с ума.

У Марины очень красивое лицо,  черные бездонные глаза, тонкие длинные пальцы. Внешняя хрупкость нисколько не сочетается с ее суровым отношением к себе.

- Я до сих пор не плакала по поводу смерти моего сына. Истерики не было. Я в реанимации стояла. Меня обняли. Никто из пациентов и их родственников даже не понял, что сын мой умер. Я представила, что если я скажу, что он ушел, как им станет страшно.

Марина учит своих пациентов перестать жалеть себя и продолжать жить. Благодаря ее инициативе в центре появился уголок для чтения. Мебель и картины пожертвовали посетители центра. В течение дня она обязательно заглядывает на свои страницы в социальных сетях и проверяет почту. Люди со всей страны пишут ей о своих историях борьбы с болезнью и просят совета.

- Меня в «Фейсбуке» звали в группу, которая называется «Мамы-потеряшки». Мне от одного ее названия стало плохо, - говорит Марина. – У нас нет системы поддержки людей, потерявших близких. Их кто-то жалеет, потом они себя жалеют и живут в этом постоянном аду. Я сразу говорю им, что я не профессионал. Я могу рассказать, что я чувствовала, когда мой сын умер. Но эта помощь в нашей стране нужна профессиональная.

Марина мечтает создать фонд благотворительной помощи для взрослых онкобольных. Она хочет, чтобы общество узнало о проблемах не только самих больных, но и их близких.

- Раньше, когда знакомые спрашивали, как у меня дела на работе, я начинала честно рассказывать о том, чем я занимаюсь. Меня  обычно перебивали со словами «Ой не рассказывай. Мне плохо от этого. Я такая эмоциональная… » и так далее. То есть общество даже не готово слышать об этом. Я сама раньше такой была. Но жалость это не то, что нужно людям в онкоцентрах.  Они выше нас стоят, потому что у них взгляд другой на жизнь. Они мудрее нас. Такие болезни какие-то каналы открывают, что ли? Общество много чему может научиться у них.

Марина  не мыслит своей жизни без своей работы, хотя зарплата не самая высокая.  Здесь, а не дома она ощущает присутствие сына.

- Когда мне было лет 17, на свадьбе родственников в Грузии дядя дал мне свой пиджак и наказал беречь  его, - вспоминает Марина. -   Я его потеряла. Он так обиделся на меня. Ругал очень сильно. Уж не знаю, почему он так дорог был ему.  Когда дядя умер, то в течение года снился мне и спрашивал: где же мой пиджак?  Бабушка одна сказала мне: когда ты выполнишь свой долг, душе будет незачем тебя беспокоить . Купи пиджак и подари его кому-нибудь. Когда я это сделала,  дядя перестал сниться.  А сын никогда ко мне во сне не приходит".

Анар Бекбасова
18 июля 2015 год
Ratel.kz – независимый сайт лучших журналистов Казахстана.



P.S. Искренне верю, придет тот день, когда Общество изменит свое отношение ко взрослым людям, которые болеют и нуждаются в нас, как и мы в них.
Благодарна Богу, что Он подарил мне сына, который и стал моим учителем и проводником в этой жизни. Благодаря ему, моя жизнь начала обретать смысл.
Бесконечно благодарю тех, кто открыл для меня этот путь.
Ирина Алексеевна Пивоварова, ваше сообщение, которое вы прислали мне через несколько дней после ухода сына, в тот момент стало для меня тем светом в конце тоннеля, которое не дало возможности и близко подойти к вратам ада, под названием депрессия, печаль, тоска, страдания. Вы предложили работу, заведомо зная, что у меня нет образования, тем самым давая мне понять, что вы верите в меня. А что может быть важнее в жизни для любого человека, чем вера в него и доверие!
Спасибо всем и каждому, кто был рядом с нами в те нелегкие времена, кто остается и сейчас рядом, давая мне возможность жить. То, что я делаю сейчас и как живу, невозможно было бы без вас. Человек не может быть и жить в одиночестве, без поддержки, без любви и понимания. У меня все это есть, благодаря вам. Не будь вас, не было бы и меня. Поэтому, это я говорю вам всем СПАСИБО!!!
Анар Бекбасова, благодарю вас не только за то, что вы рассказали обо мне лично, это не есть главное, а о том, что рассказали о важности социального работника в мед.учреждении. Сейчас, по прошествии полутора лет со дня моей работы, я понимаю, что социальные работники нужны и важны.
Пусть прозвучит нелепо, странно и непонятно, но я благодарна лейкозу. Он стал детонатором, который взорвал мою жизнь и открыл дорогу к самоосознанию себя и своего пути в этой жизни.

С безграничным уважением,
Марина Чейшвили