По следам кинофестиваля

По следам кинофестиваля


В заднице
«ЭЙЗЕНШТЕЙН В ГУАНАХУАТО»
Что смотреть на фестивале прежде всего? Это главный вопрос. Все тысячи фильмов  посмотреть не удастся и за всю жизнь. Надо выбирать. И все в один голос  сразу  говорили, что фильм Питера Гринуэя, смотреть обязательно.  Тем более что этот фильм о нашем Эйзенштейне. Говорили, что Гринуэй   долго сидел в архивах и совершил  открытие мирового значения: Эйзенштейн был  гомосексуалистом.  Я впадал в ступор, голова шла кругом,  но информация переполняла фестивальные кулисы. Гомосексуалистом был и  ассистент нашего Эйзенштейна, – Александров.  Кто-то принес в пресс-центр книгу с порнографическими рисунками Эйзенштейна. Кто-то вспоминал Клейна, который  издал  об этом книгу и опубликовал письмо Эйзенштейна с некими туманными откровенностями.
Посмотреть  этот фильм стало для меня делом жизни. Даже знакомые из Франции написали мне на почту, чтобы я непременно посмотрел этот фильм. И  в шенгенской зоне бывают трудности с просмотром актуального кино. В интернете фильма еще нет. Но препятствия встречались  неодолимые, фестиваль катился к концу, а фильм все ускользал и ускользал от меня. Наконец, я наметил  просмотр на последний день в комфортном зале пресс- центра. Как нарочно, мне предложили   пригласительный на закрытие. Но я  твердо выбрал посмотреть лучше на Эйзенштейна, чем еще раз на Михалкова.  Буквально   через минуту мне поступило предложение посетить  банкет закрытия. И мне протянули красивый глянцевый билет. Время фильма и  банкета совпадали. Я стоически, отказался и от этого билета. На меня смотрели как на сумасшедшего.  Но я решил, во что бы то ни стало посмотреть фильм. Тем более, что его еще нет в интернете. А трейлер, который  смотрят, сделан на редкость привлекательно.
И вот я в зале, наконец, все осуществилось, что  у меня бывает крайне редко. Все позади, я сижу  на удобном месте и смотрю. Смотрю в числе первых счастливцев самого изысканного, непредсказуемого, скандального Гринуэя. И вот на экране очень похожий на оригинал Эйзенштейн (Алан Дель Кастилло). Правда, называют его  несколько иначе. – «Айзенштайн».  Несколько непривычно, но у них такое произношение, надо смириться.   Сергей в белом костюме с огромной копной кудрявых волос. Первое что он  делает  в гостинице, еще до того, как из номера    разошлись люди, раздевается догола.  Интересная находка! Вокруг снуют люди, прислуга, рассовывают колоссальный кинематографический багаж по углам и шкафам. А в центре этого голый мастер.
 Причем камера стремится показать нам  не самого мастера,  а именно  его член и успешно добивается этого. Член у Алана Дель Кастилло  маленький, небритый, яйца сморщенные.  Не очень понимаю  значение этого плана, но приходится долго рассматривать. Что интересно Гринуэю должно быть интересно и его поклонникам.  Потом показывают зад. Зад круглый, упитанный и волосатый. Покорно рассматриваю и зад. Время более чем достаточно.  Зад Эйзенштейна. Мне кажется это креативно и концептуально, но наслаждаться этим зрелищем  нам долго не дают. Хорошего понемногу.
И   на этом обескураживающем начале стремительно развивается   биографический план, как из пулемета нам докладывают всю биографию режиссера, снабженную целыми очередями из его  знаменитых фильмов. А потом опять зад.
«Броненосец Потемкин», - зад.
 «Октябрь» - писька.
«Стачка» -  голый Эйзенштейн   на среднем плане.
И так далее.  Опарыши в мясе -  тут лицо актера крупно. Мухи. (неизвестно как прилетевшие сюда из России) и тут режиссер уже в  душе, который не работает.
Сопровождающий по Гадуахамо – смазливый красавчик с  сексуальными усиками, историк Паломино.  Теперь его  реприза. Он, тоже как из пулемета, сыплет рассказом о достопримечательностях города. Музей мертвых, музей мумий.. и так далее.
Потом  Эйзенштейн оказывается все-таки в одиночестве. Он  идет по городу, забредает в какой-то туннель.  Тут испокон веков добывали серебро и другие прекрасные металлы. Оказавшись на свободе,  Эйзенштейн опять раздевается.  Моет свой зад под струей сточной воды и  его  начинает тошнить. Блевотина крупным планом. Тошнит  бедного долго. Он весь перемазался в блевотине. 
Что интересно Гринуэю, должно быть и нам интересно. Не так ли?
Тут следует монолог о запорах. Оказывается, в России Эйзенштейн по неделе не мог сходить  посрать.  Интересная подробность. Наверняка, именно из-за этого Гринуэй годами пропадал в архивах. Наконец истина найдена.  Найдена причина  гениальности – это запоры!  Интересно узнать, что заставляет самого  Гринуэя снимать его красочные фильмы? Может быть.. чесотка?  Глисты! Точно! Аскариды   чешут его аннус не дают сидеть на месте, всё  зудит, и он начинает снимать.
Наконец, мы доходим до главных, кульминационных сцен фильма. Это аннус крупным планом в который на целен ***   -  Каньедо Паломино (Райно Ранта).
 Акт содомии длится долго во всех подробностях. Но при этом нам не дают насладиться горячим дыханием, оргазмом, во время акта  по-прежнему, как из пулемета  несется текст.  Опять на нас вываливают кучу  ненужной, надоедливой,  глупейшей информации о Голливуде, о Сталине,  Чарли Чаплине, об американском спонсоре фильма «Да здравствует Мексика!», писателе Эптономе Синклере.
- Зачем ты  мне все это говоришь, когда твой член находится в моем заду? – резонно замечает Эйзенштейн. Тогда красавчик Паломино  примолкает и принимается за дело жестче. Этот акт  нам представлен во всех технических подробностях. И   как использовать масло, и что делать при кровотечении. Оказывается, кровотечение неопасно и заживают ранки очень быстро. Обучающий момент фильма использован  со всеми возможными нюансами этого трудного дела  – проникновения в  зад.
Эйзенштейн приехал снимать кино в Мексику. И снял кино, и снял километры пленки. Этого мы в фильме не увидим.  Зато мы увидим, как любит Эйзенштейн свои ботинки, как любит, чтобы их чистили молодые мексиканские чистильщики. Он даже кладет свои  начищенные ботики под подушку. А потом, когда  он уже познал все прелести свободного мира,  бросает ботинки   с высоченной стены. В красоте кадров не откажешь Питеру.  Только все они совершенно не нужны.
Вскоре нам опять предстоит увидеть, как  блюет режиссёр. На это раз  акт блевания происходит не на улице, не в луже, а  прямо  в спальне, прямо в кровати, и блевотину  аккуратно собирают в большой золотой кубок. Ну, все же гений блюет, не кто-нибудь.
Знаменательно и символично, что акт содомии происходит в праздник Октября. В годовщину революции и в ознаменование победы революции, в попку режиссера Паломино втыкает красный флажок.
Знаменательно и то, что пресс-показ фильма состоялся в Москве 26 июня 2015 года. Как раз в тот день, когда Америка приняла закон о регистрации однополых браков.
 Запас приемов иссякает, главное уже сказано.  А деньги остались, и метраж надо заполнить, и Питер   может от безысходности, начинает кружить камерой вокруг героев.  Наверное минут 10  происходит этот головокружительный трюк. Во время которого, как из пулемета льются ничего не значащие речи, вложенные в уста актеров.  Но и  кружить надоедает. Тогда Гринуэй уже  ставит камеру на рельсы и едет. И за движением камеры поспевают актеры, все так же неумолчно  о чем-то говорящие,  пересаживаются со столика на  столик пустого ресторана.
 Что еще интересного мне рассказать? Конечно,   смысл фильма в том, что Эйзенштейн «совок» и только тут он понял все прелести западного образа жизни, вкусил все ценности свободы.  В этом плане, Гринуэй оказался просто невежей.  Сексуальная революция  произошла в России в 20-х годах. Шествия голых партийных работников,  во главе с Кларой Цеткин -  «Долой стыд», теория «стакана воды».  До всего этого западу семь верст и все  лесом. Не представляю  Ангеле Меркель,  идущей по  улицам Берлина в трусиках с плакатом в руках. А у нас было… Ничему новому запад не способен   научить «совков».  О любви мужчин  в Советской России успели снять  даже и несколько фильмов. Гринуэю это конечно неизвестно. Он остается в плену своих убогих евроцентристских представлений.
 Девственность сломана. Теперь следует  ожидать фильмов о гомосексуалисте Маяковском,  Есенине... и далее по списку дойдем до Ленина и Сталина.


Се человек!
13 МИНУТ (ELSER)
Режиссер: ОЛИВЕР ХИРШБИГЕЛЬ
Этот фильм о Георге Элзере, плотнике из Кёнигсброна, который  осуществил первое покушение на Гитлера 8 ноября 1939 г. Весь смысл фильма определил выбор актера роль. Главную роль играет отнюдь не герой, не супермен, а простак. Губастый, с простоватым лицом, с прядями курчавых волос, падающими на лоб.  Кристиан Фридель, конечно менее всего похож на человека, который мог бы спасти планету от коричневой чумы.   На спасителя он совсем не похож.  Нерасчетливый простак, даже не удосужившийся выбросить, сжечь чертежи бомбы, которую он установил. Просто чудак, со взрывателем в кармане собравшийся пересечь границу. Все эти  смешные детали неожиданно роднят его с нами,  обывателями, глазеющими на экран. По сути, все дальнейшее, это доказательство того, что перед нами не супермен, не одержимый идеей герой, а обычный человек.  Он не был коммунистом,  хотя и носит   за бортом пиджака значок «рот-фронт». На приветствие «Халь Гитлер», он с паузой и несколько растерянно отвечает «Здравствуйте». Человек вне партий, вне политики. И я бы сказал, что вне какого-то интеллектуального поля. Это не интеллигент. Выходит, что это просто человек. То есть тот самый искомый всегда и ускользающий вид «хомо сапиенса». Потом начинаются допросы, пытки. Гестапо есть гестапо. И все-таки ему удается доказать, что он просто человек, и ни с кем не связан, никем не уполномочен, ничем не намагничен и никого не представляет. И потом уже понимаешь, что он то как  раз представляет. Представляет само человечество.
Он кричит от боли, его лицо в  крови. Его тошнит от боли. И он все же доказывает, что он просто человек.
После допросов Элзера направили сначала в Заксенхаузен, затем Дахау. Его казнили по личному распоряжению Гитлера 9 апреля 1945 г. всего за несколько дней до окончания войны.

Круговая порука добра

Все же вы не слабейте душою,
Коль придет испытаний пора —
Человечество живо одною
Круговою порукой добра!
На Московском фестивале сербский фильм «Анклав» получил приз зрительских симпатий.  Аплодисменты после фильма не смолкали. Действительно, дети, снимавшиеся в фильме просто очаровательны, их мужеству невозможно не симпатизировать. Особенно мальчику Филиппу, сыгравшему главную роль.
А вот весь мир фильм игнорирует. Его не берут ни на какие фестивали. Это понятно, кому нужна правда, особенно если она глаза колет. Пожалуй, что вокруг Косово образовалась «круговая порука зла».
Фильм рассказывает о сербском  анклаве в Косово.  Главные герои  - дети.  Трое албанских детей и один - серб. Дети, есть дети, двое албанцев незлобные, они играют с  сербом. Его зовут Ненад, а вот третий албанский мальчик Башким,  ходит с пистолетом, у него убили отца на войне и сербов он ненавидит. Они играют в прятки и злобный Башким заставляет Ненада постоянно водить, хотя ему уже надо идти домой, потому что умер дедушка и надо пригласить священника для отпевания. Но его не отпускают и заставляют силой играть.  Водящий должен встать под колокол, который еще не повесили и считать.  Потом идти искать.  Но мальчик не подчиняется. На него наставляется пистолет. Он стоит под колоколом и не хочет считать. Тогда мальчик стреляет  в озлоблении в колокол.
 - Боишься? - кричит он
 - Нет! - отвечает серб из-под колокола.
Опять стреляет. Серб в Косово должен бояться.
 - Боишься?
 - Нет!
Третья пуля рикошетом попадает в веревку, колокол падает, а следующая пуля рикошетом попадает в ногу албанцу.
В это время в албанском селении идет свадьба. Мулла венчает молодоженов.
 А в соседском сербском селении идут похороны.
Православный священник едет на бричке и на встречает раненого Башкима, который из последних сил выполз на дорогу . Берет его на руки и отвозит родителям. Все это молча. Они враги, это видно. Давно не разговаривают.
Все как в евангельской  притче о добром самарянине. Только на этот раз «ближним» оказался священник.  И вот это доброе дело  рождает  целую череду добрых дел.
 Взрослые спрашивают  своего ребенка, кто тебя ранил?
 Он отвечает, кратко: «Серб». Врет, и от вранья мальчику становится  хуже, чем от раны.
Взрослые берут оружие и  идут мстить. Сцены мести нам к счастью, не показывают.
На следующий день мальчик одумался и сам, на костылях идет  к  колоколу. И под ним живой сербский мальчик.  Он счастливо пережил пожар, который устроили албанские  мстители.  Он зовет взрослых сербов, мальчика спасают.
А потом, уже в Белграде, в школе спасенный Ненад пишет сочинение на тему: "Мой лучший друг". Ясно, о чем он напишет
Вот такой замечательный, христианский фильм.
 На фестиваль приехала большая  съемочная группа. Режиссер, художник, актриса с говорящей фамилией Добра, два продюсера. И Филипп, исполнитель главной роли. Филипа мы спросили, а возможна ли в реальности дружба с албанскими  мальчишками. Он кратко ответил – «Невозможна».
И прокат этого фильма  в Косово тоже невозможен.  Албанская сторона  фильм игнорирует. Хотя фильм был показан во всех сербских анклавах и о нем, конечно, всем известно.
Простая история, символичная. Кто-то стравил два народа и теперь они не могут жить вместе.  Слишком горька память о взаимных обидах.  Силы «кейфор» тут бессильны. В фильме много   реалистичных эпизодов, говорящих о сложившейся атмосфере нетерпимости. В основном страдают сербы. Их меньшинство, они  проигравшие.

Показывается, как из Сербии на территорию Косово, теперь албанского государства, признанного всеми странами, кроме России,  въезжает автобус. Его  встречают камнями. Разбиты все стекла, а водителю камень пробил голову. Никто не заступается  за сербов. Ни  полиция, ни силы «кейфор». Официальные власти нисколько не озабочены, что весь автобус разбит от нападения. С пристрастием проверяют документы, делая все, чтобы эта процедура была как можно более унизительной. И заключительный аккорд: «как вы смеете въезжать на территорию независимого государства в автобусе с разбитыми стеклами?» - спрашивает полицейский. Как будто он не знает, кто разбил стекла. Изощренное издевательство.
Подкупает в фильме, что, несмотря на обилие жестоких сцен, в нем нет истерик, повышенных тонов, присущих голливудскому кино.  Тут все по-настоящему.  Даже в самых острых эпизодах мы не видим истошных криков, слез.
Ненад остался под колоколом на всю ночь. Никто не знает, что он  здесь. Мало того,  деревянную колокольню поджигают албанцы. А мальчик не кричит о помощи, он  все равно спокоен. Вокруг огонь, а он  начинает считать  считалочку. «Уно, буно…» И огонь гаснет у его ног. Как это трогательно, он читает не молитву, (молитвы он, конечно, знает, как это видно из других эпизодов) а считалочку, которую его заставляли говорить, а он отказывался. Она оказывается волшебной считалочкой.
Кстати, у нас тоже есть такая считалочка. Знакома мне с детства. «Эники, беники ели вареники…»  Первые слова, как и в сербской,  это искаженные латинские цифры – «раз, два». Как глубоко по всей Европе засела латынь.  И в России некогда латынь проходили в гимназиях, отсюда и наша русская считалочка.
Филипп, играющий в фильме  Ненада, действительно живет в анклаве.  По сути, он играл самого себя. Хотя  сценарий написан не по реальным событиям. Но все, что в нем  есть – будничная жизнь. Много в фильме таких деталей этой будничной,  жизни в которой смерть ходит совсем близко от любого серба. В анклавах, например, нет сербских школ. Поэтому Ненада и везут в Белград.
 Филипп всех очаровал. На открытие фестиваля он пришел в большущем, не по росту фраке,  до колен, ослепительной белой рубашке, бабочке. А вот низ импровизированного костюма являл спортивные брюки и кроссовки.
Кстати, примерно так же он был  одет и в фильме. Одежду Ненада унесло быстрое течение  горной речки. За это он получает розги от папы. Но и это наказание он переносит  со стоическим спокойствием.  Взамен утраченным, он теперь носит  взрослые джинсы, которые с него постоянно сваливаются.


Чернуха
Российская программа 37 ММКФ

В узком проходе конференц-зала Дома кино,  столпотворение. Молодые актрисы, журналисты, фотографы, продюсеры сгрудились и не могут разойтись. Но постепенно  водоворот  раскручивается все усаживаются по местам, разбираются по творческим  группам. Толпа обретает форму, конфигурацию, очерчиваются отдельные узнаваемые лица. В самый угол зачем-то забивается Кирилл Разлогов. Странно, даже креативный создатель фестивальных концепций   до сих пор интересуется кино. Он здесь  только как слушатель. 
Наметившийся  ажиотаж  спадает, всем хватает места. И оказывается, что  небольшой зал успешно вместил всех, кто ныне призван отвечать за российское кино. Не так уж и многие им интересуются, следует заметить.
Увы, так и есть. По крайней мере, прокат, не интересуется вообще. Фестивали – еще  так-сяк, но только не прокат. Прокат  захвачен зарубежным, американским кино. И не собирается как то каяться в этом и  меняться.  Российское кино и кино российского проката, два чуждых  и враждебных мира. В кинотеатрах герои блокбастеров побеждают чудовищ с  оглушительными спецэффектами,  пробиваются к свету. В Российском кино царит  чернуха, беспросветная безнадега. Мрак сгущается и  случайно зашедшие зрители бегут из кинозалов на свет божий, в буфет, сколько бы их и как бы их не обзывали: «Поп-корновой»  публикой. 
Тут я впервые увидел Василия Сигарева, знаменитого сценариста и режиссера, чьи фильмы побеждают на фестивалях.  Я ожидал увидеть  измученного жизнью и пытками действительности, забитого человека. Но Сигарев оказался  высоченным здоровенным, румяным  красавцем  с открытым лицом. И жена его актриса Яна Троянова, под стать  режиссеру. Все у них в порядке.  И дом и машина, -  можно не сомневаться.
- Что ж ты врешь, - подумал я. - Подсовываешь нам чернуху, а сам-то. Сам-то живёшь совсем  другой жизнью. То, что его  истории высосаны из пальца, я всегда чувствовал, несмотря на всю беспросветность  жизни современной провинции, но увидев  автора этой чернухи, возмутился, - так откровенно врать-то нехорошо. Его фильм «Жить» - беспросветный. То в электричке парня забивают насмерть,  то маленьких девочек, умерших  от голода и холода хоронят, а потом откапывают, убив при этом кладбищенского сторожа. (Откуда он там взялся). Потом их мама, заперевшись в собственном доме, поджигает себя вместе с  трупами девочек.  Бредятина. Причем,  злонамеренная, с умыслом и сговором, в составе преступной группы, и  поддержанная критиками. Причем все это напихано нам безо всякого смысла, и повода.  И некому крикнуть, да это же ложь! Нет такого! Добро побеждает зло, зарубите себе на носу!  Самого Сигарева и десять человек в электричке не побьют. Он такое им устроит, блеснув сталью голубых глаз.
И еще можно напомнить Достоевского «Самая горькая правда без надежды есть ложь».
Конечно это кино для фестивалей, причем зарубежных преимущественно, а не для проката, и вообще, не для людей, а для отборщиков.  Странно, что режиссеры еще и жалуются на прокат.
Сигарев, Юрий Быков, примкнувший к ним Звягинцев, это все большие обманщики.  Оседлали гнилую,  чернушную струю и купаются в ней,   как в фонтане успеха. А ведь они все врут, безбожно врут. Мир не такой. И добро вопреки их представлениям,  до сих пор побеждает зло. Но эти лжецы все равно клевещут на мир. Бесы их учителя.
Кроме, поразившего меня своим цветущим видом, Сигарева, он, забыл сказать, покажет свой новый фильм «В стране ОЗ», в зале и другие знаменитости. Алексей Герман, только что вернувшийся из Берлина с фильмом  «Под электрическими облаками».  Операторы фильма уже получили там приз.
И конечно фильм Федорченко, «Ангелы революции».  Сам таинственный Федорченко не явился, зато прислал всех своих многочисленных, прекрасных актрис, появившихся в «Небесных женах луговых мари».  Можно было снимать крупные планы, никто не прятался.
В кои веки, российская программа московского кинофестиваля  интереснее основной. Международной.
 И действительно,  участники российской программы более титулованы, имениты, чем  участники основной программы фестиваля. Держись Дом Кино. Впрочем, ему не привыкать.  Хотя смотреть  в большом зале становится все невозможнее из-за духоты, отсутствия кондиционеров.
Как остроумно заметила, создатель Российской программы, Ирина Павлова,  в отечественном кино  опять куется Советский Союз. Потому что большинство картин создано в копродукции с Казахстаном, Украиной, Польшей. И даже затесавшейся тут Италией.  Это, конечно, смешно, что  итальянский фильм «Вставай и бейся» попал в российскую программу.  Но делали то этот итальянский фильм сплошь россияне. Опять братская помощь дружественной стране.
Честно сказать, без интереса со стороны  зрителей жить грустно, фильмы становятся заранее бессмысленными. Конференц-зал уже кажется не  переполненным, а почти пустым, как и разговоры о современном кино, которое никого не волнует.   Люди расходятся, киногруппы исчезают.  Ряды пустеют. Когда смотришь в видеоискатель на участников конференции, замечаешь, что их лица перемешаны с фоном. А фоном являются портреты  известных деятелей кино, висящие на стенах. Стены сдвигаются постепенно, лица  кумиров советского кино все ближе, кажется, они прислушиваются к разговорам. И даже хотят поучаствовать.  Кудрявый Эйзенштейн, лысый Герасимов… 
И Балабанов наш любимый, тоже  на стене, в своей тельняшке, и он рядом с Тарковским. И удивительно, Тарковский тут тоже в тельняшке. Нас мало, как бы говорят они, но мы в тельняшках…
Как бы то ни было,  но надо работать, кажется, так рассуждали и чеховские интеллигенты.  Да, трудные времена для кино,  но от своих обязанностей нас никто не освобождал. Надо работать.
 Когда же будет снят фильм, который нас всех, наконец, объединит?
Ведь  без шуток, наша страна уже давно захвачена иноземцами, наши дети смотрят только  американские мультики. Это ли не национальная катастрофа. Мы и сами уже не совсем русские. Мы сами  просто какая-то часть, огромной попсовой культуры.  Мы сами  какие- то мизинчики, а то и шестеренки этого сверхконтинентального  механизма.
А  раньше кино объединяло всю страну.  Особенно интеллектуальное. Система «малых залов», придуманная кем-то, оказала просто  колоссальное влияние.  В малых залах показывали «непрокатное», некоммерческое кино, которому присуждали последнюю третью  категорию. Но люди сообразили, что именно это им и надо смотреть. Помню, я как то заблудился в  пензенских степях,  в поисках Тархан, места рождения Лермонтова. Меня спас мой ровесник, выведший меня на дорогу. Он  работал сельским учителем и шел на автобусную остановку, чтобы поехать в Пензу, и попасть на киносеанс в малый  зал центрального кинотеатра. Не помню, какой фильм он собирался увидеть, кажется, «Остановился поезд». Главное было в другом, пока мы шли, оказалось, что мы смотрим одно и то же,  рассуждаем об одном и  том же.  Оказалось, что  сельский учитель, в этих малых залах увидел и Тарковского, и Параджанова, и Киру Муратову. И видел даже больше, чем я, москвич.  Оказалось, что и читаем мы одно и тоже. Потому что  сельская  библиотека выписывает все «толстые журналы» со всеми самыми интересными публикациями.  И он, живя в глухом селе, в курсе всех-всех новинок.  А теперь даже главная библиотека, бывшая Ленинка, выписывает ничтожную часть  периодики.
Вот это была страна. А теперь мы чужие друг другу, даром, что говорим на одном языке.  Больше ничего нас не связывает, по сути. Нет единого ментального пространства, нет  единой русской культуры.
 Так за работу, товарищи!

Угрызения совести
Оказывается сценарии Юрия Арабова  доступны  не только  Александру Сокурову, но и другим режиссерам. Прошкин, отец и сын  взялись за Арабова совместно. «Чудо» и «Орда»  стали явлениями. Новый фильм  по сценарию Юрия Арабова, поставленный Прошкиным-младшим, «Орлеан»  радует прежде всего  утверждением традиционных нравственных ценностей, как это ни парадоксально прозвучит для «черной комедии». Именно в этом гротескном жанре  и снят фильм.  Сценарий был написан давным давно и уже вышел как роман отдельным изданием и наконец дождался своего воплощения.
Кино постоянно отвоевывало у нравственности все новые и новые территории,  пересекая границы дозволенного и расширяя их. Втроем? – можно, группа? – дозволено. Со своим полом, – обязательно. Новые варианты  и типы семей, так это необходимо просто. Прогресс же! Без этого никак.  Матерщина? Нужна, просто как воздух. Все чтоб  реалистично, как в жизни. Правда в жизни никто публично матом не ругается, про себя, как бы. Это хулиганство все таки. А в кино мат публичен. Совсем не как в жизни. 
И вот, наконец, за все это приходит расплата.  Это кино мстит за все другое кино. За весь кинопроцесс. За аморальность грядет неизбежная, жестокая расплата. Из мифологического города Орлеан  выводятся праведники, чтобы город полностью погубить, чтобы его жителей полностью отдать  во власть демона  под названием  «совесть».  Чтобы она грызла, мучила, превращая жизнь в кошмар, в истинный ад. Впрочем, откуда она, у жителей  этого Орлеана, совесть, они ее давно потеряли. Вот именно этот глагол «потерянную» совесть играет в этом фильме Виктор Сухоруков.  Название намекает на реальный кошмар американского Нового Орлеана, полностью уничтоженного стихией.  О Содоме и Гоморре и говорить нечего,  тут воссоздана доподлинная предыстория этих «Голливудских» городов.
Самое гиблое при таком сюжете – читать мораль.  Сценариста просто высмеяли бы.  Нарядили бы как чучело и сожгли на масленицу. Юрий Арабов неожиданно обратил все это в жанр комедии.  В некий стеб. И счастливо избежал сожжения насмешками.
Первые же кадры настаивают  на нешуточный лад. Из утробы женщины извлекаются части  плода. Крупным планом ручки, ножки. Совсем не картонные ужасы чудовищ, пришельцев. Вполне реалистические ужасы наших дней. Аборты в России совершаются ежесекундно. 
Итак, некая сущность, воплощение совести, с лицом Виктора Сухорукова, материализовалась в  фантастическом городе «Орлеане» и приходит к грешным людям, чтобы их безжалостно мучить.
Это некий современный почти Гоголевский «Ревизор», только его уж не принимают радушно, не считают, что его можно подкупить, задобрить. Хотя одно время  у орлеанцев  была  и такая надежда - задобрить. Но все напрасно. Этот «Мошиах» – вариантов  возможных имен  этого персонажа дано в фильме множество,  пришел мучить, мучить до смерти. 
Первые кадры фильма  не настаивают  на шутливый лад.  Из утробы женщины вынимают расчлененный  плод. Крупным планом нам показывают маленькую ручку, ножку… И все это отправляется в мусор.
 Первой он является парикмахерше (Елене Лядовой), которая лежит в больнице после очередного аборта.  «Ты  убила целый детский сад» - говорит ей «совесть».  Актриса играет такую тварь, что к ее фамилии уместно было бы прибавить букву «Б».  Вместо задумчивых,  с богатой внутренней жизнью героинь, теперь Елена Лядова   демонстрирует нам настоящую сучку и стерву,  привлекательную при этом и сексуальную.  Неожиданная роль сыграна настолько уверенно, убедительно,  что сразу получила «Золотого Георгия» за лучшую женскую роль Московского кинофестиваля.
Наиболее продвинутым в смысле  мистики и философии в городе оказывается следователь (Виталий Хаев).  Он настоящий предсказатель и толкователь, он первый распознает в  появившемся страннике «Мошиаха», он  ставит стул при въезде в город, чтобы первым узнать  по известным только ему приметам, кто придет.  Сначала он не верит, конечно, в материализовавшуюся  из его грехов совесть, и  посылает полицейских, покошмарить самозванца. Громилы берут «совесть» в оборот и забивают до смерти.  Но, потом, уже в морге,  в морозильной камере, они видят «отмороженного», смотрящего на них с усмешкой человека. Вот тогда, собственно, и начинается для них ужас. Совесть убить нельзя.  Не читали они классику.
Кстати, очень удачно, что этот мистический персонаж имеет вполне реальные документы, имя и фамилию. И даже свой офис. Зовут «совесть» Павлючек. Ударение варьируется то на  последнем, то на предпоследнем слоге. И есть у него должность – экзекутор. «Инквизитор»? – переспрашивает кто-то. «Нет, инквизитор выносит приговор, экзекутор исполняет» - поясняет продвинутый следователь. Как признался сам Арабов, эту фамилию он взял у  известного кинокритика, ныне пишущего для газеты «Труд», который однажды решился как-то покритиковать  фильм Арабова. Алаверды, так сказать.
Приятно, что это интеллектуальная комедия. Игра смыслами тут многообразна и душевна. Особенно приятно внимать этой игре на фоне всепобедившей, оглупляющей, торжествующей попсы, заполнившей все возможные, кино и теле, экраны.
Именно интеллектом он давит и «кошмарит» парикмахершу, которая в ужасе бежит к своему любовнику хирургу (Олег Ягодин) жаловаться.  А тот в свою очередь наводит  правоохранительные органы на неожиданного «пациента». Сам хирург кроме того, что бабник, и делает аборты, залетевшим от него женщинам. Сношается с женщинами он прямо в присутствии парализованного, неподвижного отца, у которого уже пролежни, уход отсутствует.
Финал  фильма чудовищный. Следователь сам себя приговаривает к  пожизненному сроку и его запирают в одиночке. Хирург, чтобы избавиться от угрызений совести, зашивает себе рот, зашивает глаза, и затыкает уши. Но, как мне кажется, безуспешно.
Музыку к фильму заказали Алексею Айги. И он написал  замечательную музыку к «цирковым» эпизодам фильма.  Об остальной музыке  не задумывались. Отдали  монтажный план монтажистке и стали ожидать итогового варианта. Монтажистка, предоставленная сама себе, одела наушники и делала монтаж под музыку группы  The Tiger Lilies. С этой музыкой потом режиссер и смотрел фильм.   Андрей Прошкин принял, утвердил монтаж вместе с музыкой. Послали The Tiger Lilies  письмо, с просьбой разрешить использовать их музыку. Группа потребовала сам фильм. Послали фильм. И получили отрицательный ответ.  Попытались  заменить музыку, но оказалось, что монтаж сделан так, что наложить другую музыку невозможно. Надо было перемонтировать заново весь фильм.  Капкан захлопнулся. Тогда в переписку с группой вступил Юрий Арабов и после  длительных консультаций, выяснилось,  что The Tiger Lilies не согласна с  идейной трактовкой фильма. То, что в нем осуждается, с их точки зрения, есть область свободы, и не подлежит  запрету и порицанию. То есть, ухаживать за родителями не обязательно,  верность хранить незачем и аборты делать вполне цивилизационно. Ну, и полиция, стало быть, может делать что заблагорассудится.  В конце концов, удалось  достичь компромисса. В конце фильма мы видим результат этого компромиссного соглашения. В титрах вставлен крупный анонс, что The Tiger Lilies не согласна с концепцией фильма. Так удалось сохранить лицо европейской демократии.
Простодушные
«Страна  Оз» несомненно талантливый фильм.  Тут чернуха  напоена  насквозь юмором.  А  юмор, словно смех Гоголя, это конечно, положительное начало. Но кроме доброго юмора, прекрасных диалогов, в фильме  из всех пор сочится   матерщина, пошлость,  сальность… Причем, эти мерзости воспринимаются режиссером как союзники, а не оппоненты.
Давно известно: «глупец идущий по дороге, встретит только глупцов». Этому учит Библия, подтверждает эту истину Эразм Роттердамский в «Похвале глупости». Да и так ясно. Мерзкий человек во всем видит одну мерзость.  Благородный, подчеркнет благородство. Гринуэй, создал   в  своем фильме Эйзенштйна  по своему образу и подобию, – гомосексуалистом.  Другого не дано даже Гринуэю. Так и Василий Сигарев, во всем видит то, что ему доступно. А именно  - мерзость. Так  устроена его душа. И ничего с этим не поделаешь.
«Страна Оз» у него полна дебилов, извращенцев.  Продавец  из  ларька, имеет странную мечту, чтобы во время полового акта  жена на него наделала (то есть - накакала). Но жена   уклоняется. Мечта неосуществима.  Теперь такие мечты у героев нашего кино. Привыкайте.
Вообще, тема фекалий очень близка режиссеру. Он не преминет никогда показать, как  писают и какают герои его фильма.  И даже беленькую, крохотную, беззащитную  собачку,  которая  снимается в главной роли,  он привлек к этому интересному с его точки зрения, акту.
Как же относится к этому  зал? Зрители смеются. Меня тошнит. Казалось бы, что это за  зрители? Где их нашли, по каким подворотням? А это просмотр в Доме Кино. Российская премьера. Вот такие теперь зрители и в Доме Кино.
Продюсер    Софико Кикнавелидзе,  обреченно сказала, представляя фильм, «Наверное мы показываем фильм в последний раз».  Увы, это скорее всего так и будет, если не «запикают» мат.  Но как   выяснилось потом, «запиканная» копия  уже существует. Так что есть надежа увидеть этот стеб и широкой публике.
В фильме целая   буря из мата.  Такой густой матерщины я за всю жизнь  слыхал. Ни в кино, ни в жизни. Но самое  поразительное, - реакция зала. Каждое слово встречается  веселым смехом, переходящим в ржанье,  и даже овацией. Какой-то пир во время чумы.
Вообще, «Страна Оз» полна чудаков.  Простодушные чудаки совершенно беспомощны. Их надо беречь от огня, автотранспорта, выпадения из окон, и особенно от фейерверков. Все это наносит им травмы и увечья. Стоит к кому-то подсесть  в машину, как водитель  сразу же засыпает и въезжает в сугроб. А высотные дома  только и построены, для того,  чтобы выбрасываться из окон и ломать себе копчики. Или перелезать с балкона на балкон, рискуя жизнью. Но даже если  этот каскадерский трюк в исполнении Яны Трояновой  прошел успешно, она все равно нарвется на нокаутирующий удар соседа. Стимулируют  все эти травмоопасные действия алкогольные напитки, которые  тут потребляются  регулярно. И в благополучных семьях и неблагополучных. И на высоких этажах, и  в невысоких ларьках.
Все эти чудаки, все эти дебилы, населяющий фильм, вызывают у режиссера умиление. Они не злобные.  Они простодушные.  И причиняют друг другу увечья  по неосторожности, по недоразумению, по малоумию,  а не по злобе.  Это парадоксальный  оттенок  фильма особенно  загустел  в образе главной  героини, девушки, приехавшей в большой город, по всей видимости фильм снимался в Екатеринбурге, из глубинки. Название глубинки настолько причудливое, что  никто не знает где это городок, местечко, и существует ли на самом деле  - Малая Ляля. Жители большого города увидены провинциалкой Леной Шафудиновой из Малой Ляли. И эти жители ее пугают, эти жители для нее непонятны,  их поведение необъяснимо. Поэтому она соглашается буквально на все их предложения.  Этот фильм вообще не стоил бы ничего, если бы не эта роль,  в  исполнении Яны Трояновой. Это настоящее, великое  искусство.  Вообще, простаки всем нравятся, так же  как и дураки.  Они вволю дают над собой посмеяться потешаться  и не обижаются, они дают чувствовать  любому свое превосходство. Это  радует зрителя. Уж как популярен был Юрий Никулин.  Троянова тут в роли  клоунессы. В отличие от стервы  «Волчка» - простушка.  И это ей идет намного больше. Причем, она мудрая простушка.
Увидев, что шофер в машину которого она опрометчиво села, отключился и не держит  руль, она  резонно замечет. «Рулить же надо!» Но поздно, машина въезжает в сугроб.  Любителю авторской песни, поклоннику Навального и тантрического секса, который выталкивает ее с балкона, потому что как в  анекдоте, пришла жена вместе с тещей, она тоже  мудро замечает – «Высоко ведь. Разбиться можно».  Любителю фейерверков, идиоту,  с белой собачкой, она тоже дает  добрый совет не зажигать фейерверк «Херосима» на собственной голове. Но напрасны ее увещания.  Фейерверк взрывается вместе с головой.  Но парню ничего. Ведь мозгов то нет.
Яна Троянова бросает свои  короткие реплики, неизменно вызывая радостный смех.  У нее твердый  сибирский говор. Не только  пресловутое «чё» по любому поводу. Каждая фраза выстроена музыкально с понижением и повышением тона. Как рулада. Это просто чудо.
Простодушная  провинциалка  попадает в город  накануне Нового Года. Праздник, в принципе оправдывает все нелепости, которые  происходят. На Новый Год возможно все.  Лена Шафутдинова устроилась на работу в киоск и ищет его весь фильм, попадая в самые нелепые и невероятные ситуации.  В конце концов, она тоже получает травму головы от неизвестного кавказского стрелка,  и  встречаются с сестрой (у которой сломан копчик) в травматологическом отделении больницы, куда  попадает и  Гоша Куценко.  Все рады, все что-то поют. Наконец-то хороший конец. Оптимистический.
А что же с киоском, в котором всю новогоднюю ночь  пьет, бузит наш любимчик Баширов? А киоск, как и положено,  в этом городе, тоже  получает травму, он сгорает до тла. Вот такая она, - страна Оз. Или страна 03, как остроумно заметила одна критикесса на пресс-конференции.
«Где киоск?» - спрашивает рано поутру мальчик.
«В стране Оз» - отвечает киоскер не в рифму. И в ответ приходится опять материться.
Если очистить фильм от фекалий и мата, то получится замечательное произведение.
Казалось бы, все, что придумано в фильме, не имеет к нам никакого отношения. И страна Оз далека от нас,  как Луна.  Но нет. Фильм открывал Российские программы в Доме Кино.  Зрителей набралось  столько, что сидели на ступеньках в три ряда, полностью перегородив  проход. Потом внесли дополнительные ряды, полностью перегородив выходы. Я был в ужасе.  Случись что, и мы бы позавидовали «Хромой лошади». «Сгорим ведь» - хотелось сказать  голосом  мудрой Лены Шафутдиновой. Когда представляли актеров фильма Никита Михалков отпустил такую непристойную сальность продюсеру    Софико Кикнавелидзе, что  пошлости самого фильма меркнут.  Он сказал, что не против  с «ней побороться» но не за фильм, а в смысле секса.
Когда все благополучно закончилось, и  уставший киоск Дома Кино выпроваживал своих зрителей, я наткнулся на шокирующее объявление «Туалеты не работают».  Мдаа. Все таки, приходится признать, что мы в этой самой, совсем не волшебной стране Оз, и   живем.

Крым наш
 О фильме #Крымнаш (так он называется) ходили слухи. Слухи были ужасны.  Говорили, что фильм против  воссоединения. Значит,  «Крым не наш». Говорили, что поэтому его сняли с показа. Он должен был быть показан единственный раз в программе Петра Шепотинника «Восемь  1\2 фильмов». И этот единственный «показ» назывался «закрытый показ».  Билеты на него не продавались. Билеты распространялись только бесплатные.  Достать  их могли далеко не все.
Но в назначенное время мы,  аккредитованные критики и журналисты, собрались  у кинозала.  Тогда прошел самый ужасный слушок: «Пускать будут только по билетам». По аккредитации не будут пускать. Все были в ужасе. Но я то не переживал, потому что заранее запасся драгоценным билетом.  И был готов  защищать и отстаивать  наш Крым во что бы то ни стало.
Наконец, все слухи развеялись, и всех запустили в зал,  среди нас затесалась и съемочная  группа  фильма, и сам Сигарев. Его автор.
Предваряя фильм  Сигарев сказал, что  фильм снят прошлым летом,  в Крыму, любительской камерой, кем-то из  русских туристов.  В этой группе  оказалась и его мама, она то и привезла домой этот фильм.  Сигареву  фильм так понравился, что он решил его  доделать. Перемонтировать, подложить музыку.  А во всем остальном  фильм  остался таким, каким был. И длительность его всего-то 15 минут. Я был несказанно удивлен, с какой теплотой Сигарев рассказывал о своей маме, которая, оказывается, смотрит все его фильмы. И не  по одному разу. Делает ему замечания, которые он принимает и не принимает… И у такого  страшного человека, который снимает беспросветно чернушные фильмы, полные матерщины и грязи,  есть мама… Удивительно.
И вот, наконец, сам фильм. С первых же кадров, скажу честно, захватывает дыхание. На полянку  реликтового парка робко выходят  пожилые люди в разношерстной, спортивной одежде. Отдыхающие. И по их виду,  по их повадкам, сразу понимаешь, что это наши люди. Свои в доску.  Хотя они самого что ни на есть обывательского вида.  Но родные.
 Это чувство общности с  людьми на экране возникает неожиданно, необъяснимо,  и всеохватывающе.  Сначала показывается один старенький человек, потом  их становится все больше, они осваивают поляну активнее, рассматривают деревья смелее. И потом даже прикасаются к одному стволу. Самому толстому.   Гладят его. И кто-то даже доверчиво трется спиной.
Мы не слышим их речи, их разговоров, но  по неуловимым признакам, понимаем, что  они говорят на русском, и ни на каком ином и говорить им невозможно.  И тогда мы слышим фонограмму известной песни.
«А я в Россию, домой хочу, я так давно не видел маму».
И хохот пробегает по залу.  Мы понимаем, что эти слова приобрели совсем иной смысл.  Они поются от лица нашего родного полуострова. Это Крым хочет в Россию, это Крым называет ее мамой.  Хочется привести целиком этот и так всем  известный, но теперь наполненный уже совсем с другим смыслом, текст песни Михаила Ножкина.

Мы так давно, мы так давно не отдыхали
Нам было просто не до отдыха с тобой
Мы пол-Европы по пластунски пропахали
А завтра снова, наконец последний бой

Ещё немного, ещё чуть-чуть
Последний бой он трудный самый
А я в Россию домой хочу
Я так давно не видел маму

Четвёртый год нам нет житья от этих фрицев
Четвёртый год солёный пот и кровь рекой
А мне б в девчоночку хорошую влюбиться
А мне б до Родины дотронуться рукой

Ещё немного, ещё чуть-чуть
Последний бой он трудный самый
А я в Россию домой хочу
Я так давно не видел маму

Последний раз сойдёмся завтра в рукопашной
Последний раз России можем послужить
А за неё и умереть совсем не страшно
Хоть каждый всё-таки старается дожить

Ещё немного, ещё чуть-чуть
Последний бой он трудный самый
А я в Россию домой хочу
Я так давно не видел маму.

Эта песня будет ненавязчиво повторяться на протяжении всего короткого фильма. И постоянно она будет сопровождаться радостным  оживлением зала. Собственно, в этом и заключается  режиссура. Хорошо известное показать заново, с неожиданной стороны, и раскрыть в нем новый, неизвестный смысл.
Оператор снимает полностью всю экскурсию этой группы отдыхающих. Всего три плана,  в них укладывается весь фильм. Вот они плывут на катере.  Смотрят в иллюминаторы.  Оператор по очереди подходит к каждому, запечатлевает  лица, и просит  выразить свои впечатления одним хорошо известным жестом – поднять большой палец. И все этот жест  чистосердечно и простодушно повторяют. И мы видим, что  они совсем не лицемерят, поднимая палец. А как бы голосуют. «Крым наш»!!!  Потом эта же группа поднимается куда-то на фуникулере. И неутомимый  видеолюбитель снимет всех  по очереди кто едет на гору.  И когда  они благополучно сходят, приветствует их, привлекая внимание и взгляды в объектив.  Его приветствуют в ответ и улыбаются. Вас снимают! Ну, и последний, самый короткий кадр…   Группу ждет дегустационный зал… и в пластмассовых стаканчиках уже что-то мелко налито. Жирная точка. Вот и весь фильм. Не сказано ни одного слова.   Но все понятно. Солнце, море, горы и вино…
После такого фильма, Василию Сигареву отпускаю всего «чернушные»  грехи. Вольные и невольные.
Мы выходили и показывали друг другу большие пальцы. Крым то наш! Волшебная режиссура, минимальными средствами сказано так много.