Глава 13

Глава 13.

Успокоившись, Сима поднялась с кровати, накинула халат и прошла в детскую. Глядя на сына, она улыбнулась и присела на край постели. За окном уходила ночь, начинало светлеть небо. Сима протянула руку, чтобы выключить ночник, как заметила: Жоржик, открыв глаза, внимательно её рассматривает.
- Ты почему не спишь? – шёпотом спросила она.
- Мам, это ты сейчас кричала? – не отвечая на вопрос, прошептал Жоржик, – или мне приснилось?
- Конечно же, приснилось, - пряча глаза, успокоила она сына.
- Тогда… хорошо, - сказал Жоржик. Вытянув из-под одеяла руку, он ладонью прикоснулся к её щеке: – А ты сейчас другая, добрая.
- Разве я не всегда такая?
- Не знаю. Но сейчас… сейчас ты другая.
- Спасибо, – прошептала она и, обняв сына, повернула лицо так, чтобы он не заметил слёз, а затем поцеловала его в щёку.
- Мам, - снова зашептал Жоржик, - а мы с тобой сходим к бабе Ане и деду Паше?
- Обязательно! – сказала Сима, почувствовав, как уверенное спокойствие за сына заполняет её всю.
- Мне, мам, за диван извиниться надо.
- И мне… и за диван, тоже.

Фрол брезгливо вытер ладони о штаны.
Обращаясь к Костюше, он сказал:
- Ну, на сегодня всё, кажется. Пойду. Я такой чемоданчик присмотрел, закачаешься: в два моих роста - не то что, в комоде.
Костюша конструкцией и комфортом чемодана как-то не заинтересовался.
- Интересно, кстати, а как этот увалень себя чувствует? – почему-то вспомнил о комоде Фрол.
А увалень-комод устроил замкам страшнейший разнос. Почему – от занятости иль от обиды – он и не обратил никакого внимания на «тонкий» намёк Фрола. Но Люстра всё запоминала и «записывала». Горностай же, почувствовав себя ответственным за происходящее, запрыгнул на полированный верх комода – поближе к Жозефине – и представился статуэткой. Жозефина рассмеялась, чем навсегда обидела Даму, которая опять всем показала свой профиль. А вот тумбочка, вернувшись из инквизиторских времён, загрустила.
«Ночной дозор» - в полном составе и при единстве мнений - решил, что пора сравнить дебит с кредитом. Тут-то и оказалось, что воинский электорат, неразумно поверив пламенным речам муниципального инспектора, всю имевшуюся на¬личность поставил на «очищающий костёр». Сам же чиновник прибыл на инспекцию без единого гроша в кармане. Решили его побить! Предводитель, как выяснилось, единственный кто не остался внакладе, не мог допустить самосуда и тем более рукоприкладства. Жил-то он – и всё-таки хитрые эти дворяне! - своим умом и ещё в самом начале высказывался за мирный исход дела.

Предводитель потряс перед отрядом тугим кошелем, полным серебра и даже  «золотыми», чем в корне изменил ситуацию. Кошель этот, не встретив сколько-нибудь видимого сопротивления, он успел вынуть из сюртука потного человечка. Предводитель назвал местоположение «провинившегося» погребка и приказал составить из толпы стройную колонну, собственно, для выдвижения по указанному адресу.
Раздались воинские команды, прогремела барабанная дробь, а из тол¬пы послышались крики «Виват!» В конце концов, дозорные, без особого успеха попытавшись построиться в целостное воинское подразделение, гурьбой затопали в единственно нужном направлении.
Чёрный господин скрылся в обратной стороне. А потный человечек, не колеблясь, безжалостно смял шляпу, засунул её за пояс и вприпрыжку затрусил за удаляющимся отрядом. Некоторое время с дальней улицы ещё слышны были бряцание оружия, буханье барабана и недвусмысленные выражения, которые ясно давали понять разбойникам об их, разбойников, месте под Луной.
       
Фрол, пообещав Даме раздобыть где-нибудь симпатичную кошечку, отбыл на чердак.
Костюша, потянувшись, вдруг вспомнил о стуле:
- Ну, как вы там, притёрлись?
В ответ послышалось писклявое «угу» и довольный голос венского стула:
- Всё нормально, шеф. Свой парень попался. Нам бы, шеф, созревшей плесени пару ящичков подкинуть, а?
- Подумаем, - усмехнулся Костюша.
И только он примерился забраться на диван, как услышал позвякивание люстры:
- Господин Экзарх, вы уж меня извините за нескромность, но я не могу не пожаловаться на шнурок.
Костюша покосился на кроссовки: шнурки как шнурки, короткие только… и спросил:
- Что… шнурок?
- Это, из-за которого мои плафоны то светят, то не светят. Он говорит, что у него, как он выражается, веерные отключения. Постоянно! Может, если не затруднит, вы поможете?
- Хорошо, госпожа Люстра. Обязательно поможем, - пообещал Костюша и подумал: «Что тут поделаешь, прямо беда с ними. Что она тут о шнурках рассказывала? Всё верно – возомнил он о своей особе, как только оказалось, что от него что-то зависит. А ведь и правда: шнурок-то он и есть шнурок».
    Наконец, расположившись на диване, Костюша заложил руки за голову и закрыл глаза.