Ревность

               
               
  "Не уничтожай героя в своей душе! Свято храни свою высокую надежду". Ф. Ницше.
               

  Вот и пришло долгожданное лето. Время отпусков, время приятного препровождения. Кому как, а мне надо ехать на свою малую родину, на которую я езжу ежегодно, иногда два раз. Друзья, товарищи, одноклассники, могилы предков обязывают это делать.
  С июня месяца правительство приказало летать самолету, правда, несколько раз в неделю. Сразу вспомнились те времена, когда был молод. "Молодые годы, годы молодые. На краю любви, на краю России". Тогда в наши края летали самолеты. Прямо социализм вернулся. В то время билет стоил двадцать рублей. Сейчас тоже двадцать, только тысяч. Но надо ехать и я полетел. Жена на машине подвезла до аэродрома, пожелала успешной дороги. Оно так и оказалось. Встретили, отметили, повидались, поклонились, поправили кресты и обелиски, стал собираться в обратный путь.
  До аэродрома подвезли друзья с товарищами, со всеми причитающимися в таких случаях тостами и напутствиями. В здании вокзала провожающих было больше отъезжающих. Некоторые пришли поглазеть на взлет самолета, как в старинные времена ходили смотреть  на станциях и полустанках  наряды дам, проезжающих в вагонах столичного поезда. Отвыкли ведь за десятилетия без подобного. Прошли регистрацию и, что мне нравится больше всего в провинциальных  аэропортах, к самолету пошли пешком. Своим ходом, стало быть. Самолетов на всем аэродроме стояло всего два. До социализма далековато. Да и то один из них был на ремонте, закрыт брезентом. А в нашем вовсю  уже разводились пары. Идти было недалеко, метров пятьсот, не более. И мы это расстояние могли промчать в мгновение ока. Но тут все шли медленно, ведь на нас обращали внимание не только провожающие, но и зеваки всех мастей. Надо было не подкачать, а выглядеть на все сто. При быстрой ходьбе этого достичь невозможно.
  Еще при регистрации я обратил внимание на одну пару. Пара, бальзаковского возраста, разговаривала не умолкая.  Скорее, говорил он, она только кивала головой в знак согласия или его отсутствия. Из всего этого я заключил, что она едет «к югу» на отдых, а он остается на хозяйстве целый месяц. Мужчина с таким азартом инструктировал, напутствовал свою спутницу, что трудно было не догадаться о его ревности ко всем. К тем, которые будут ее окружать там, на "югах". К тем, начиная с нас, стоящих с ними рядом в холле, и которые будут сидеть с ней рядышком в салоне самолета. Так оно и случилось.
  Пройдя все виды досмотра и контроля, мы вышли на территорию аэродрома и двинулись, растянувшись на десятки метров, к самолету.  Случайно я оказался рядом с дамой ревнивого провожающего, который уже  вышел из здания вокзала, и жестикулируя, смотрел на нас через частокол металлического забора, отделяющего территорию от провожающих. Что меня подтолкнуло на безумный поступок? Не знаю! Но я наклонился к самому уху женщины и прошептал:
  - Надо, чтобы Вы услышали и исполнили последние инструкции провожавшего мужчины.
  - Я буду соблюдать их. Непременно.
  - Тогда приятного отдыха.
  - Спасибо.
  Этого было достаточно, чтобы ее «знакомец»,  увидев нас, шепчущихся, «закипел» ревностью за территорией аэродрома. Вначале он стал кричать на нас обоих. Затем показывать кулак, но только мне. Попытался просунуть голову, а потом и все тело между решетками забора. Но габариты его не позволяли этого сделать. Тогда он попытался перелезть через ограждение сверху, но высота и наличие колючей проволоки по всему периметру не позволяли ему сделать и этого. Он снял с себя галстук и стал закручивать его палкой вокруг двух металлических прутьев забора, чтобы прогнуть их и тогда появлялась возможность протиснуть свое тело меж ними. Подобное я видел в фильме о Ходже Насреддине, который проделывал подобное с Гусейном Гуслия. Палка, на которую он наматывал свой модный галстук, не выдержала напора и сломалась. Тогда он воспользовался ее обломком. Во второй раз не выдержал шелковый галстук и порвался по самой середине. Хвала всем заборам, а этому особенно. Больше я не стал испытывать судьбу и ускоренным шагом проследовал в салон самолета. Думал, что на этом мои приключения закончатся после взлета и успешной посадки самолета в родном аэропорту. Но они с этого момента только начались.
  Совершили посадку, поаплодировали пилотам за это, вышли на трап и двигаемся к парадному входу здания аэровокзала. Масса народу приветствовала не только нас, но и пассажиров других рейсов, как совершивших посадку, так и отлетающих. Среди десятков или сотен лиц узнал свою ненаглядную, которая была в первых рядах встречающих. Она размахивала мне руками, шарфом. Я в ответ делал то же самое. Кроме того немного пританцовывал в такт музыке, звучавшей в голове. Все это увидела моя попутчица, которую провожал ревнивый поклонник, о которой я уже стал мало-помалу забывать. Она напомнила о своем существовании, подойдя ко мне, обняв мою талию своей рукой в перстнях и прошептав:
  - Вас встречают!? Интересно, а она, Ваша, такая же ревнивая, как мой?
  - Ну, что Вы! Она у меня в этом вопросе просто ангел.
  - Тогда желаю успехов.
  - Спасибо, взаимно.
  Сглазила. Немцы в таких случаях говорят wie du mir so ich dir. Не успел я взять вещи и сесть в машину, как услышал слова ревности. И так до самого  дома. А дорога заняла часа полтора от Симферополя до Севастополя. Все время  молчал, размышлял. Это еще больше распаляло жену. По приезду домой ужином, как обычно, меня не угощали. Поел, что нашел в холодильнике, и лег спать в кабинете.
  Через день надо было ехать в курортный город на одно светское мероприятие, на котором должны были упомянуть и мое имя. Все как обычно. Торжественная часть, банкет und soweiter (нем). Правда, und soweiter затянулось настолько, что мы вышли из холла отеля, в котором проводился "междусобойчик",  с сумерками и светом фонарей. Сели в свою машину, припаркованную рядом. Я стал пристегивать ремень безопасности и услышал голос жены, говоривший мне о женщине, которая испортила ей настроение на «целую вечность». Я поднял глаза и увидел ту самую женщину, которая летела со мной самолетом, пожелавшая мне удачи. Она была под ручку с мужчиной. А жена тем временем не унималась. Все упрекала, говоря, что она не стала долго тебя, то бишь меня,  дожидаться, а нашла на другой день замену. Посмотрев внимательнее на мужчину, шедшего с ней рядом, я узнал в нем ревнивого провожавшего земляка, о котором жена не могла знать. О нем я ей не говорил и не буду. Пусть узнает об этом из моего рассказа. Он нашел все-таки возможность отпроситься на работе, найти денег на поездку, достать билет в пик курортного сезона, решить другие сопутствующие проблемы и примчаться к своей ненаглядной. Я был этим восхищен. Еще бы, ведь сам принимал в этом самое активное участие.
  Но где-то я уже встречал подобное. Да! У Фридриха Ницше об этом и говорится. «Ни одной более могущественной силы не нашел Заратустра на Земле, как дела любящих. Доброе и злое – их имя».
  Сижу вот размышляю, мотор работает, часы отсчитывают…