Теплая весна. Часть 1. Глава 1

« Сигарета мелькает во тьме,

Ветер пепел в лицо швырнул мне,

И обугленный фильтр на пальцах мне оставил ожог…»

Лирика, Сектор газа.

 

Глава 1

   Который раз раздался стук в дверь. Женщина, что лихорадочно стучала,  начинала злиться, но ей не отвечали. От отчаяния  она принялась странным образом заламывать себе руки, пытаясь успокоиться. На вид ей было около тридцати пяти , статная фигура, длинные каштановые волосы и карие глаза. Конечно, она была старше, но это можно было понять только по усталому взгляду и редким морщинкам на лбу. Одетая в растянутый спортивный костюм, та больше напоминала старшую сестру, чем мать большого семейства. Выдохнув и отступив от ванной комнаты на пару шагов, Анна Николаевна  растерянно посмотрела себе под ноги. Мысли  роились беспорядочно, одна сменяя другую.« Носок порвался, выкинуть или заштопать? Надо завтра будет перебрать вещи у всех и не забыть позвонить Гале. Кусок мяса вытащить из холодильника. Да что же она там! У всех дети, как дети, за что мне такое чудо на голову свалилось? Господи, я её совсем не понимаю. ЧуднАя какая-то, вот что с ней делать? Нет, определенно её надо отвести к психологу, это всё не нормально. Ох, и намучаемся мы с ней»- продолжая рассуждать  про себя, она снова постучала. Всё было бесполезно. Когда её девочка отправлялась в дальнее плавание с очередной  книгой, дождаться на берегу ее было невозможно.

   Далекие страны, приключения, драматические развязки и трагические финалы, слабые женщины и сильные мужчины - все эти уникальные сюжеты захватывали ее воображение мгновенно и не отпускали до последнего слова. Бывали дни, когда очередная книга из библиотеки прочитывалась  в тот же вечер от корки до корки. Нет, она не пряталась за грудой страниц, скорее пыталась всеми способами познать и узнать этот мир, понять человеческую натуру, мотивы поведения. Ей хотелось знать, писал ли автор о себе или так с ним заигрывало его воображение? Понять, как и когда была написано произведение, в каком настроении был создатель? Если книга приходилась ей по вкусу, перечитывала все доступные творения  этого автора, а позже и несколько биографий  его самого. Всё это казалось ей волшебством, она не чувствовала в себе таланта к литературе и от того этот мир манил её еще сильнее. В силу возраста у нее не было определенного сформированного или привитого вкуса, она могла в один день читать поэта серебряного века, а на следующий день путеводитель по выращиванию овощей в открытом грунте, её интересовало буквально всё.  Может именно поэтому, на этот раз маме сопутствовала удача? Книга оказалась не очень интересной и была закрыта после первых пары глав.
 
-И зачем я только взяла её, ведь заранее знала, что это не для меня ,- причитала Марина, вылезая из холодной воды.

   И правда, кому понравится читать Анну Каренину в юном возрасте, и дело тут даже не в том понравится или нет, а в возможности понять правильно сюжет, поступки героев и их чувства. На секунду забывшись, поскользнулась и только чудом смогла удержать хрупкое равновесие, что к слову не всегда ей удавалось. С детства Марина была не очень ловкой и складной. Хотя всё это не помешало ей в целом оставаться очень живым и любознательным ребенком. Бывало в деревне, соседские ребятишки убегали на речку, попрыгать с моста, чтобы после разжечь огромный костер и болтать пока не разгонят старшие. Но только не она, с малых лет привыкшая быть наблюдателем, любящим одиночество. Бывало, встанет рано, засветло. Выйдет босиком на улицу. Поздоровается с миром, пройдется  по саду и выйдет к полю, а там запоет звонкую песню и побежит к дальнему ручью умыться. Семья только  начнет просыпаться, бабушка уже гонит скотину на пастбище  и бранит её издалека, а Маришка бежит еще дальше в поля и  смеется. Ребята позже снова убегут толпой куда-то, а она останется поговорить со своими птицами, животными и растениями. Как будто они могли её услышать или понять. А теперь она стройная и длинноногая девушка шестнадцати лет отвечающая по всем меркам привлекательности и развития, не потерявшая себя ту, сохранившая тот детский восторг к самой жизни.

   Встряхнув головой от нахлынувших воспоминаний, девушка мельком посмотрела в зеркало. Рассматривать себя она не любила, боялась. Это было не фобией, скорее наваждением. Ей казалось, что стоит ей только всмотреться в любое зеркало, как она проваливается в отражение своих глаз, слыша при этом посторонние непонятные звуки и голоса. Сама она уже и не помнила, когда последний раз могла  всматриваться в свои черты лица. Да и важно ли это? Марина не знала. Понимая одно, что она точно не сумасшедшая,  и стараясь просто не замечать все эти странности. Ведь, по сути, она всё ещё оставалась ребенком, сохранившим в себе веру в добро, честность и бескорыстность. Была готова обнять и принять весь мир, смотря на него с широко открытыми глазами и лучезарной улыбкой, приготовленной для каждого. Не особо вникая в нормы и строгие правила этой жизни. И теперь, накинув на себя  только лишь полотенце, она вышла из ванной легко и без опаски,  где её уже поджидали:

- Когда ты уже повзрослеешь? Я не первый раз прошу там не читать, что за упрямство? И вообще, время позднее, куда ты собираешься?

-Ко мне приехал Егор, мы погуляем около дома. Можно? Я думала, ты не будешь против этого.

-Что это он надумал, на ночь глядя? Или случилось что-нибудь?- с последним вопросом женщина сильно округлила глаза и приготовилась причитать или плакать. Только по одному этому дикому испугу Марина догадалась о мыслях матери. Беременна. Она совсем меня не знает, не чувствует.

-Мама, ты ведь знаешь, у меня еще не было ничего подобного ни с кем, если только ветром надует,- девушка в голос расхохоталась,- Поверь мне, если я и решусь на такой шаг, ты будешь первой, кому я расскажу об этом.

-Очень смешно! Чтобы в десять была дома,- еле дыша от крепких объятий дочери, прохрипела мама,- и быстро прикрой срам, носится тут нимфа голышом почти. Дай бог мне терпения с тобой.

   Не дожидаясь продолжения нравоучений, Марина проскользнула к себе в комнату. Под мерный храп отца, раздающийся из спальни, девушка, пританцовывая, продолжила собираться на улицу: «Джинсы, легкий трикотаж, кеды. Помада. Так нет, никакой помады. Рюкзак, телефон – нет лишнее. Ключи от дома. Готова». Внезапно девушке стало плохо, жар прошелся по всему телу. Что бы ни упасть ей пришлось опереться о край стола. Сдавило грудь. По стенке она добралась до дивана и присела, обхватив голову руками. Испуг мгновенно проник в её душу, нет, она не была больна, однако эти приступы были ей знакомы с детства. С годами они стали точнее и ярче и, как правило, не сулили ни ей, ни её родным ничего хорошего. Всё прошло так же быстро, как и началось, Марине пора было выходить. Собравшись с мыслями, она вышла из квартиры, ладони сильно жгло. В подъезде она задержалась у окна, что несет еще ей этот мир? Посмотрела в окно, томный вечер и остывающий город. Пыльная зелень и почти скрывшееся солнце, заспанные окна домов и вот он, такой родной и любимый – Маринкина гордость, первая любовь – Егор. Он стоял около дворовой лавочки спиной к подъезду. Надо выкинуть все эти мысли из головы, все эти её вот-вот и возможно, детские фантазии. Девушка продолжила спускаться, стараясь забыться.

   Выйдя из подъезда, она подбежала к нему. Закрыв его глаза руками, радостно прокричала:

- Угадай, кто?

   Парень накрыл ее ладони своими, и медленно опустил их руки вниз. Развернулся и с каким-то животным остервенением впился в её нежные губы и, не ослабив напора, сжал её в своих объятьях. В этих, казалось бы, простых вещах, был весь он и вся их любовь, пылкая, простая и безоговорочная. После, он отстранил девушку от себя, и спокойно сказал:

-Присядь, мне нужно поговорить с тобой.

   После этих слов, чувство тревоги снова вернулось к ней, его поведение и этот поцелуй, все это было не то, заметно погрустнев, Марина присела. Она с детства впитала некое благоговение перед мужчинами и искренне думала, что они всегда правы, им виднее и на них всегда можно смело полагаться. Никто из них не посмеет ни обмануть, ни причинить боли – она ведь девушка, и гораздо слабее любого из них. Уважение к мужчине, главное из утерянных качеств современных женщин, для неё же бывшее основой из основ. Ориентируясь тогда в своем сознании только на образ отца, его характер и поведение в семье.

   В первые секунды Егор собирался сесть рядом, но видимо передумал и присел на корточки перед ней. Обнял ноги и прижался щеками к ее коленям. Девушка вытянулась как струна, в мыслях закралось сомнение, и тревога стала нарастать еще сильнее. Она будто заранее поняла, что сейчас произойдет. Но пока Егор молчал. Эта тишина была ужасной,  казалось,  вместе с ними замолчал  весь мир -  город, машины и все живое, даже их дыхание и сердцебиение стали беззвучными. Марина зажмурилась от страха. Наконец,  парень поднялся:

- Ты ведь знаешь, я скоро ухожу в армию. И приехал сказать, что больше не хочу с тобой встречаться – ты свободна. Не надо мне писать или искать встреч со мной. Это будет так и никак иначе. Хочу запомнить тебя и нашу любовь, именно в таком виде как сейчас, чистую и светлую, я знаю, такого больше не повторится,- после этих слов он повернулся  и стал быстро уходить.

   Девушка поднялась, ноги были ватными, ей пришлось заставить себя пойти следом, тут же ускорив шаг. Добежать. Схватить за руку, обежать вокруг и еще раз посмотреть любимому в глаза:

- Ты меня любишь, я знаю это. Зачем тогда так поступаешь?

- Вот именно, что люблю. И я не дурак. Девушки не дожидаются своих парней из армии. Я не хочу помнить тебя всю оставшуюся жизнь, как ту бл…дь, что обещала ждать и предала. К тому же ты знаешь, я и сам не святой и не стану отказывать себе в удовольствии. Как делал это прежде с твоей подругой.

   Егор не был никогда святым, но эти его последние слова даже для него стали слишком жестокими. Он хотел задеть, обидеть, отвесить словесную пощечину и это у него отлично получилось. На глазах Марины  появились слезы, но она их сдержала. Теперь он задел в девушке что-то очень личное, то, что она с таким трудом зарывала в золу своих воспоминаний. И та ярость, с которой события прошлого теперь овладевали разумом, придала ей сил и мужества.

- А еще это постоянное чувство, что я тебе не пара. Ты там наверху, а я у самого дна. Не такой жизни я хочу для тебя,- глаза парня стали мягче, голос потерял былую уверенность. Его руки подались вперед в порыве обнять, но будто одумавшись, он заломил их на затылке.

- Егор, так это все пощада мне или оправдание тебе? Если не доверяешь, то значит, не достаточно любишь. Ты свою слабость хочешь выдать за мою? Я  смогу дождаться. Я сильная. Я люблю тебя, и вспомни, жизнь уже пыталась проверить нас. Ты ведь меня знаешь. Я не хочу другой жизни, да послушай же…

   Но Егор не дал ей договорить, едва коснувшись указательным пальцем её губ.

- Марина ты еще девчонка и не понимаешь жизни, отпусти мою руку, отпусти же. Ты поймешь позже, кто я и кто ты. Да, отпусти… Просто помни, что я тебя любил, люблю и пронесу это чувство до конца своих дней, прощай,- после этих слов парень с силой вырвал руку и ещё раз попытался уйти.

   Девушка не отступала и, попытавшись сказать что-то ещё, вывела его из себя. Егор замахнулся  рукой и проревел не своим голосом:

- Уйди с дороги, не видишь, мне самому это смерти подобно,- и побежал. Убегая быстро и не оглядываясь.

   А где-то там вдалеке, на город уже нападал сумрак, он тихо расползался между домами, заглядывая в каждое окно, заставляя людей включать яркий свет в комнатах. Тот сумрак, который теперь заполонил душу Марины, как ей быть с ним? И где спасительный переключатель, что сможет зажечь свет в ней самой? Голова звенела, мысли бесились, и сердце отбивало ритм протяжно и медленно.

-Это подлость, подлость и предательство,- раз за разом на автомате шептали её дрожащие губы ему вслед.

   Внезапно чьи-то руки обняли её сзади, еще с какой-то призрачной надеждой Марина оглянулась. Там стоял его брат. Это был конец. Она обмякла в руках Миши, и он помог дойти ей  до дома. Каждый шаг давался ей с трудом.

- Марина, пойми, я не знаю, что с ним случилось. Он тебя любит, просто сошел с ума. Ты успокойся, он еще изменит свое решение. Передумает…

- Это не честно. Если он любит, должен верить. Ты ведь помнишь, как все у нас начиналось, как он мог? Он предал. Он опять это сделал, оставь меня.

  Попрощавшись, она пробралась в подъезд, закрыв за собой дверь. Парень не стал ее останавливать. Закурив, он отправился прочь в темноту улиц, что-то бормоча себе под нос.

   Поднимаясь по лестнице, Марина шаг за шагом откручивала события последних двух лет своей жизни. Пытаясь понять, где было оно – начало конца их любви, и была ли вообще эта самая любовь?