Кино, которого не было 2

.




Кино, которого не было --- 2





Ее звали Софья Андреевна, она была женой контр-адмирала и работала у нас редактором в издательской группе лаборатории научно-технической информации. Один раз она пригласила меня к себе домой. Надо было перетащить шкаф из гостиной в спальню. Контр-адмирал в майке, тапочках и трениках выглядел моложе супруги и моложе своих пятидесяти пяти лет. Пыхтя и напрягаясь, мы минут за двадцать перетащили треклятый шкаф и водворили на указанное Софьей Андреевной место.

В поведении высокопоставленного  супруга, как и в его домашней внешности не было ничего начальственного или кичливого. Софья Андреевна была тоже мила и гостеприимна. Она заварила какой-то фантастически ароматный кофе и подала его со сливками (и то, и другое --- страшный дефицит в Магадане). Поскольку я в этой компании оказался единственным пьющим и курящим, то наслаждался настоящим ямайским ромом из мелкого стаканчика из серебра с чеканкой. Ром я запивал кофе, закусывал лимончиком и домашним печеньем, пускал в форточку клубы дыма и в общем кайфовал. Общались светски. Я ненароком спросил, можно ли для жены и особенно сына организовать культпоход на настоящий военный корабль. Контр-адмирал сказал, что это вполне осуществимо: вот приближаются весенние каникулы, для школьников будет экскурсия в плане военно-патриотического воспитания и жену с сыном надо просто включить в список.

Перешли к книгам, фильмам, театральным спектаклям. У контр-адмирала на стеллаже красовался пяток разных классических ПСС, но рассмотреть его библиотеку хотя бы бегло, к сожалению, не довелось. Дружно похвалили премьеру пьесы Вампилова в драмтеатре. Тут я вспомнил про ретроспективу фильма «Три женщины» с участием Анны Маньяни, которая устроило ЦТ в память только что ушедшей из жизни великой итальянской актрисы.

Я начал восхищаться серией под названием «Певичка», повествующей о том, как впавшая в нищету кафешантанная дива во время первой мировой войны получает приглашение поехать на фронт с концертами для защитников родины.

Донна Флора --- вдова, лучшие годы позади, на лице следы былой красоты, возраст не пощадил ее главное достояние --- голос. Но вдруг она оказалась востребована, отправилась туда, где слышится канонада вражеской артиллерии. «Боши» после обстрела пошли на прорыв, юный лейтенант пытается вывезти певицу в безопасное место и она погибает, прикрыв лейтенанта своим телом.

--- Юрь Саныч, --- вдвоем засмеялись надо мной военно-морские супруги, --- с чего вы взяли, что она погибла? Она его обняла, пулеметная очередь прошла мимо, а потом немецкий самолет улетел, а они поехали дальше.

Поняв, что я где-то злоупотребил теплым гостеприимством Софьи Андреевны и Никиты Васильевича, я выпил посошок и пошел домой по пустынным по случаю воскресенья улицам северной столицы.

Я шел и почти по-детски удивлялся контр-адмиральскому невниманию и где-то даже жестокосердию.  Певичке  Флоре удалось дать один-единственный концерт для больных и раненых полевого лазарета. Аккомпанирует ей самодеятельный квинтет из выздоравливающих. Она своим прокуренным голосом исполняет оптимистическую неаполитанскую песню Vita mia, а сама смотрит на перевязанных молодых военных инвалидов и с каждым куплетом ей становится по-матерински жалко этих обрубков военной мясорубки. В конце концов слезы душат ее, голос пресекается и…

Буря восторга! Для молодых ребят это не просто слепленный на скорую руку концерт, а воспоминание о доме, ностальгическая радость и благодарность пожилой певице, которая кажется им идеалом красоты.

«Флора! Флора, браво!» --- кричат солдаты. И тут начинается артобстрел. Паника, неразбериха. Тяжело ранен командир части. Компаньонка певицы бежит вместе с другими солдатами и погибает от разорвавшегося рядом снаряда.

Раненый командир приказывает юному лейтенанту увезти Флору в безопасное место. Ночное бегство. В конце концов после блужданий, когда заканчивается бензин, лейтенант ведет певицу куда-то в темноту в толпе других беженцев. И, каприз и прихоть войны, они попадают… в тот же самый
военно-полевой госпиталь под началом бородатого доктора-сицилийца. Городская дива снова видит страдания и смерть. Труп ее компаньонки Кристины. Ослепший солдатик первый раз в жизни курит сигарету, прикуренную для него военврачом. Умирающий зовет к себе медсестру. Поскольку медсестра занята, Флора берет умирающего за руку и гладит ее, услышав на прощание: «Спасибо. Мне теперь не больно».

Легко представить себе то потрясение, которое пережила немолодая уже горожанка, оказавшись вдруг  в грязи, крови и хаосе прорванного врагом фронта. Как не вспомнить тут фронтовые концерты великой Орловой и легендарной Руслановой, которые не прерывали выступления даже при артобстреле или бомбежке.

И снова мальчишка лейтенант увозит певицу подальше от передовой. Они едут по проселкам, а в небе немецкий самолет уже высмотрел себе жертву. Они едут, не чувствуя нависшей беды, лейтенант-неаполитанец радуется, что теперь всё худшее позади. Флора никак не может представить, как сообщит мужу Кристины о гибели его жены.

Немец на бреющем полете расстреливает автомобиль. Лейтенант успевает только выкрикнуть: «Мамочка!». Флора закрывает его, навалившись сверху. На ветровом стекле отверстия от пуль, убивших певицу. Лейтенант осторожно снимает с себя спутницу. Та смотрит мертвыми глазами в голубое небо, откуда пришла беда.

___ Ну что вы, Юрь Саныч? Все кончилось хорошо…

«Хорошо» в каком смысле? В том, что лейтенант с певичкой продолжили загородный автомобильный пикничок?».

«Как там у Высоцкого? Я не люблю насилья и бессилья, но все же жаль распятого Христа! Бездетная вышедшая в тираж певичка Флора, сама того не зная, совершила подвиг. Сначала подбодрила, утешила и порадовала жертв войны на концерте в госпитале. А потом пожертвовала собой ради незнакомого ей мальчишки-лейтенанта».

«Это же не просто ясно, но самоочевидно и не подлежит оспариванию».

«Всегда нелепо и противно доказывать, что ты не верблюд. Еще абсурднее доказывать, что не верблюд --- великая Анна Маньяни в одной из своих трагических ролей…».



Такие наивные мысли мельтешили у меня в голове, пока я топал домой под бритвенным северным ветерком. Магадан расположен на перешейке между двумя морскими заливами и потому в городе постоянно «сифонит» то с одной, то с другой стороны.

Пока я дошел до сталинской пятиэтажки и забрался к себе в комнату в коммуналке рядом с уличным циферблатом (одном из символов Магадана) порожнее негодование выветрилось куда-то. Как и хмель от ямайского рома.

На работе Софья Андреевна никак не проявляла и не использовала свой статус контр-адмиральской жены. Простая, интеллигентная, ответственная, трудолюбивая редакторша. Которая в монотонной возне с научно-техническими статьями всегда находила случай и повод сделать паузу, расслабиться, пополнить силы. Однажды она во время чайного перерыва спровоцировала в женском коллективе настоящий взрыв хохота, прочитав вслух название очередного опуса: «Новая методология ночного удержания члена». Самое смешное, что это был вполне нормальный термин из серьезной работы о суточных колебаниях температорного градиента.

Один раз (совершенно случайно) я слышал, как Софья Андреевна плакала за стеной кабинета, а корректор Людмила Михайловна успокаивала ее после разноса, учиненного на ровном месте истеричной начальницей.


Контр-адмирал Никита Васильевич слово свое вскоре  сдержал. Мой сын Серега не только допущен был на капитанский мостик военного корабля, но даже подержался за штурвал, а историческое фото с «юнгой за штурвалом»  было напечатано в «Магаданской правде».





.