Ненависть

Меня охватили со всех сторон, и прижимаясь мокрой от пота спиной к решетчатому забору, я сжимал руки в кулак, собирая языком волнение. Их было человек двадцать, они все ближе подступали, и я ощущал на себе хищные цепкие взгляды, слышал смешки и злобный шепот урчащих тварей, и знал, что в любую минуту они накинуться на меня, сорвясь с цепи, как хищник на мелкую вошь. Но ноги держали меня все крепче к земле, в скелете от неминуемой гибели наливался яростный поток бесстрашия и спокойствия. Я чувствовал,  как кожа от бешеного огня в крови словно покрывалась язвами, лопалась и кровоточила, в любой момент готовая поднять кисть и вбить в морду одной из этих мразей, что посмеют подойти ближе, разъебав челюсть всмятку ради того, чтобы слышать, как они будут захлебываться, хрипя, собственной кровью.
Ещё немного.
Ещё..
Бровь рассекли серебряным перстнем. Тяжелые сапоги переламывали ребра, зубьями вырывая через грудь, но я ничего не чувствовал и вставал, вставал, вставал. Молниеносно разрезали предплечье  и зашфортовали этим же ножом левый бок. Я зверем заревел от бешенства, скаля кровавые зубы, и уловив движение на стороне, успел перехватить ещё одну руку с заточкой у самой шеи, вгрязаясь в неё,  успев вырвать кусок, когда меня оттолкнули назад. Прыгая на коленных вывихах, отрезая пальцы, до  фарша украшая лицо, они ржали , напрыгивая друг другу на спину, лишь бы "такая жалкая сучка" досталась каждому,  и я вставал, одержимый бесом и единственным оружием, находился под последним ударом.
Ещё немного...
Ещё.
Вспышка, потеря сознания на считанные секунды, пара отрешенных попыток и чёрная, густая кровь заливает мне глаза. Я перестаю видеть. Перестаю слышать.
Дышать.
Последняя вспышка ненависти  перед ударом.
 И ты не замечаешь, как умираешь.