Начала нет и нет конца. Глава 3

Глава 3.
Небоскрёб с зеркальными окнами было очень легко построить. Стоило людям сказать, что это будет очень важный объект, как они сразу бросили все свои силы на его сооружение. Глупцы. Сколько бы тысяч лет ни прошло, они всегда останутся бестолковым стадом, которое с радостью будет подчиняться. Подчиняться кому угодно, лишь бы не думать самостоятельно. Нет, конечно, бывают отдельные сбои в системе природы: некоторые из них изначально рождаются свободными. Их невозможно подчинить ни кнутом, ни пряником. Даже после своей смерти они останутся свободными. Навсегда.
-Почему в списке прибывших  значится двадцать один человек, а на учете только восемнадцать? – пусть лицо главы города и выглядело спокойно, но глаза его метали молнии. – Где еще три человека?! Где?! Вы понимаете, что любое нарушение грозит нашему городу хаосом, тем более, что нам совершенно неизвестно, кем являются сбежавшие. Какой выход вы можете мне предложить?
Мужчина в белом  был похож на затравленную овцу. В руках он держал списки, края которых заметно дрожали. Он сглотнул и ответил:
-Наши отряды уже ищут их. Мы опрашиваем всех жителей, не видели ли они незнакомцев на улицах. Такими темпами мы рассчитываем найти их за три дня.
-Я уверен, что вы найдете их. А если нет, то вы знаете, чем это для вас обернется, - губы главы города скривились в хитрой и злобной усмешке.
Мужчина кивнул головой и поспешил убраться из кабинета.
Глава города подошел к окну и увидел свое туманное отражение. Перед ним был мужчина лет сорока с аккуратно зачесанными на один бок волосами и бесцветными глазами. Ярко выраженные скулы и впалые глаза придавали его лицу выражение некой хищности. Мистер Дэттрикс улыбнулся. Он был крайне доволен собой: держать в своих руках весь город было лучшим его наслаждением за всю жизнь.
За стеклом виднелся город. Его город. Его личный город, где он был сравни Богу. Скоро на небо должен был обрушиться рассвет. Звезды спешно гасли на небосклоне, а яркие его цвета выцветали и становились нежнее.
Мистер Дэттрикс ненавидел все эти остатки природной красоты. Серое безжизненное небо ему нравилось намного больше, но чтобы хоть как-то заставить людей поверить, что они в безопасности, что здесь не так, как за стенами города, что здесь намного лучше, ему пришлось поставить пушки для разгона радиационных облаков.
В дверь кабинета резко открылась, и в дверном проеме показалась голова молоденькой  девушки.
-Все уже готово к операции. Хирурги просили послать за вами.
-Спасибо, Натали. Скажи им, что я уже спускаюсь.
Голова девушки исчезла так же стремительно, как и появилась, а за дверью послышался быстрый негромкий стук каблучков.
Глава города надел ослепительно белый медицинский халат и маску, и вышел за дверь. Два коридора, поворот направо, затем еще раз направо, и вот он уже в здании карантина.
Оно ничем не отличалось от обычной больницы ушедших времен. Вот только здесь не лечили. Здесь исправляли людей.
Дверь в операционную была металлическая и огромная по размерам, словно вела не в комнату, а целый бункер.
Мистер Деттрикс зашел внутрь.
В комнате было четыре врача. Они были полностью в белом, только черные маски, как для игры в пейнтболл, выдавали их настоящую профессию.
В центре комнаты стоял высокое стоматологическое кресло, на котором сидел мальчик лет четырнадцати. Он грустно смотрел в потолок. Руки его были крепко перетянуты кожаными ремнями.
-Здравствуй, дорогой, - обратился к мальчику Мистер Деттрикс. – Не бойся. Твоя болезнь лечится. Будет совсем не больно. У нас в больнице самые лучшие врачи.
- Я не боюсь. И я ничем не болен, - ответил мальчик и посмотрел в глаза Мистеру Деттриксу. В его взгляде было столько тоски и отчаяния, будто бы он сейчас добровольно вырвет сам себе сердце и умрет.
-Нет, дорогой. Твои мысли не соответствуют мыслям нормального человека. Мы должны это исправить, - строго сказал мужчина.
-Неужели то, что я хочу вернуть миру его прежний облик, считается сумасшествием? Неужели то, что я хочу жить за стенами этого города, считается сумасбродством? Кто придумал, что это неправильно? – голос мальчика не дрогнул ни на одном слове. Лицо его приняло крайне серьезное выражение.
Мистер Деттрикс смутился. Прежде ему никто не задавал таких вопросов. Прежде люди искренне верили, что они больно чем-то серьезным.
-Лучше просто меня убейте.
-Уж это, дорогой, мы сделать не в праве. Твоя болезнь зашла слишком далеко. Преступайте.
Четыре извлекателя встрепенулись. Один из них сел напротив большого монитора, другой направил большую белую лампу с отверстием посередине на лицо мальчика, третий потуже затягивал ремни, а последний аккуратно вкручивал в вышеупомянутую лампу маленькую хрустальную баночку.
Когда все было готово, Мистер Деттрикс нажал на копку на кресле возле мальчика.
Что-то противно зашипело, заскрежетало, а потом мгновенно затихло. Мальчик закрыл глаза, и по его щекам покатились слезы. Тело его задрожало мелкой дрожью. Из его груди, глаз и рта стал выходить еле различимый бесцветный дым, который извивался и превращался в причудливые узоры, а потом аккуратно затягивался в маленькую хрустальную баночку, в которой моментально застывали без движения.. Так продолжалось около минуты, а потом мальчик перестал дрожать и обмяк в кресле. Один из извлекателей достал баночку из лампы, быстро закрутил ее и положил в отдельный железный контейнер.
-Операция прошла успешно. Пульс и давление приходят в норму. Через пару минут он откроет глаза, - сказал извлекатель, которой сидел перед монитором.
-Отлично. Я подожду, пока он придет в себя. Мне хочется его о кое-чем спросить, - сказал Мистер Деттрикс и сел на стул.
На сегодня это был последний пациент. Обычно их поступало сюда от двух до пяти в неделю. Эти цифры совершенно его не радовали. Он надеялся, что с каждым годом таких «неправильных» людей будет становиться все меньше и меньше, но их количество постоянно росло. Все эти «исключение системы» откровенно бесили Мистера Деттрикса. Он искренне надеялся, что люди «радиационной» эпохи разучатся чувствовать. Совсем.
Мальчик открыл глаза. В них не выражалось никаких эмоций, они выглядели не лучше, чем глаза манекенов в заброшенных магазинах.
-Какого цвета небо над твоей головой?- этот вопрос Мистер Деттрикс задавал каждый раз после очередной операции, и ответ был всегда один и тот же.
-Серое.
-Можете выписывать его. Он больше не опасен, - при этих словах мужчина самодовольно ухмыльнулся и удалился из операционной.
Чувства – это самая заразная болезнь. Они никак не могут остаться в одном человеке: незаметно передаваясь от одного человека к другому, они становятся сильнее и в итоге превращаются в идеи, мысли, мечты. Без чувств человек становится легко управляемой игрушкой, которой все равно на свое существование. Именно такие бесчувственные люди нравились главе города. Среди них он чувствовал себя в безопасности.
Мистер Деттрикс поднялся к себе в кабинет и запер дверь на замок. Это была его маленькая традиция, которую он держал в строгом секрете от других. Он медленно подошел к своему столу. Это расстояние составляло ровно восемь шагов. Он всегда проходил их медленно, словно шел он не к столу, а на эшафот.
Мистер Деттрикс плавно открыл нижний ящик стола  и из под груды рабочих бумаг достал маленькую, потемневшую от времени, фотографию. Она могла уместиться у вас в ладони, и от ее прикосновения вы бы почувствовали еле уловимое тепло.
Фотографии – это вам не просто клочки бумаги. Это целый кусочек застывшего времени, целый фрагмент чей-то памяти, который захотели сохранить.
Глава города недвижно стоял возле стола и пустым взглядом смотрел на лицо женщины, которое искренне улыбалось ему с клочка бумаги. На вид ей было лет сорок, но ее выразительные, живые черты лица выдавали ее внутренний свет и тягу к жизни. Волосы были заплетены в неаккуратную косу, пара локонов закрыла часть лица, а само ее положение на фотографии говорили, что женщину сфотографировали случайно. 
-Лиз, знаешь, я не успел тебе тогда сказать…- несвязно промолвил мужчина в пустоту. – Я любил тебя. Теперь я каждый день жалею, что никогда не говорил тебе этих простых слов.
Тут он резко, с ненавистью и в то же время отчаянием запихнул фотографию обратно в груду бумаг и захлопнул ящик.

Суд был только формальностью. Глупой формальностью, которою все же приходилось соблюдать.
Двенадцать людей в черных мантиях сидели в центре круглого зала за длинным стеклянным столом.
Мистер Диттрекс находился за ними на возвышении. Суды были его вторым развлечением после операций. Нет ничего лучше, чем осознавать, что все зависит только от тебя, что ты являешься центром этой Вселенной, где права выбора принадлежит только тебе.
Обычно на суды приходило совсем немного человек, но сегодня зал был забит зрителями до отказа, поэтому сегодняшнее представление должно было стать одним из лучших.
«Животные. Им лишь подавай хлеба и зрелищ. Смерть их абсолютно не пугает, когда они находятся от нее по другую сторону. Ненавижу их всех. Ненавижу! Ненавижу!» - в последний момент мистер Деттрикс закрыл себе рот руками, чтобы не закричать.
В одно мгновение вокруг воцарилась тишина, лишь равномерный лязг железных оков нарушал это гробовое молчание. В зал ввели девушку, а рядом за ней шагал двухметровый робот в стальных кандалах. Они оба смотрелись замученными и несчастными, но в то же время в пленниках чувствовалась такая внутренняя мощь и непоколебимость, что у главы города по телу пробежали мурашки.
Светлые волосы девушки были спутаны и закрывали ее лицо. Рубашка, которая была явно на пару размеров больше, кое-где порвалась, и лоскуты были похожи на оборванные куски тонкой кожи. Ладони девушки были содраны до крови, которая запеклась в некоторых местах, как будто пленница с силой нещадно водила руками по асфальту в течение нескольких часов.
Лайвсоул девушки выглядел не многим лучше хозяйки. Стальные пластины были уродливо погнуты в некоторых местах, а из правой пустой глазницы текла черная жидкость, которая звучно капала на пол.
-Мисс Ева Лангун, вы обвиняетесь в незаконном создании лайвсоула, а так же в сопротивлении нашим боевым отрядам. Что вы можете сказать в свое оправдание? – голос главы города был спокоен и холоден, хотя мужчины получал несказанное удовольствие от всего это процесса.
-Я сама решаю, что делать со своей душой. А вы все идите к черту, мертвецы!– Ева Лангун впервые посмотрела на судей. Ее глаза грозно сверкали, подобно глазам свирепого тигра, которого поймали в смертельный капкан. Ее губы от волнения и ненависти были искусаны до крови. Она держала спину прямо, гордо и независимо. До своего последнего вздоха она не приклонит головы перед этими ничтожными, запуганными людьми.
-По закону ни одному жителю Земли не разрешено отдавать свою душу живым или неживым существам. За создание лайвсоула вас приговаривают к эспиританции. За убийство двух членов боевого отряда эта процедура пройдет без обезболивающих, - Мистер Деттрикс улыбался. Улыбался одной из своих мерзких улыбок, которая не предвещала ничего хорошего. – Кто за то, чтобы провести эспиританцию в зале Суда, пусть поднимет руку.
Все одновременно подняли руки.
-Вот и конец, Фарль, - прошептала девушка лайвсоулу. Голос ее был необычно спокойным. – Жалкая смерть.
- Нет, Ева. Мы умираем, как герои. Мы сражались и отдавали свои жизни за них, а теперь посмотри, во что они превратились.
-Я буду скучать, Фарль, - девушка улыбнулась.
-Я тоже буду скучать, Ева.
После этих слов охранники оттащили девушку от робота, а самого лайвсоула поставили на колени и цепями приковали к железным кольцам, ввинченным в пол. Мелкими шагами в центр зала вышел мужчина в белом халате с плоскогубцами в руках. Он с опаской приблизился к Фарль и стал простукивать ее железную грудь. Когда белый палач нашел маленькую незаметную кнопку в районе сердца, он аккуратно нажал ее. Стальная грудь лайвсоула раскрылась, как будто кто-то с яростью разорвал ее нагрудные железные листы, и там, в глубине проводов и трубок стала видна стопка фотографий, которые были аккуратно перевязаны белой ленточкой.
- Ева Лангун, вам предоставляется последнее слово.
-Я надеюсь, вы когда-нибудь снова научитесь жить, - прошептала девушка, но ее слова услышал каждый, кто находился в зале.
Мужчина в белом резко дернул на себя фотографии и плоскогубцами отрезал все проводки и трубки, которые их оплетали.
В тот же момент лайвсоул издал низкий гортанный звук, словно подстреленный зверь, и тяжело рухнул на мраморный пол.
Глаза девушки широко раскрылись, губы беззвучно выкрикивали слова. Было видно, что она чувствовала нестерпимую боль, но ни одно звука, ни одного всхлипа не вырвалось из ее гордой груди. Спустя секунду из ее глаз, рта и носа потекли тонкие, но густые ручейки крови, она дернулась в предсмертной судороге и упала на пол вслед за роботом.
Все это действо происходило в холодной, угнетающей тишине. Молчание нарушил голос главы города.
-Заседание окончено. Надеюсь, вы все извлекли урок из сегодняшнего события.
Зрители встали со своих мест и медленно потянулись к выходу. Шепот наполнил воздух, он был везде, проникал во все щели и проемы.
Через пять минут зал опустел. Только Мистер Деттрикс не сдвинулся со своего места. Он все еще ухмылялся и смотрел на два трупа посреди зала.
-Лиз, моя боль стала чуть-чуть меньше.