Alkona - 159

"Алькона" психологический триллер с сексуальным уклоном...
"Меж оргией разврата и святым актом любви, существует незримая грань. Где Бог почти вплотную с Сатаной. Где Сатана так рьяно ловит души..."

  Снова лес и Афелия прогуливается, но прислушивается во окрест и вдруг находит руны.
– «Что за чёрт? И я тут ничего не понимаю? Я письменность не изучала, как я проверю, что это не подлог? По всему выходит, что Палладий, представил отцу грамоту свою. И значит то обман? Или вторые руны? Ах, надо б к знахарю пойти, уж он прочтёт и точно скажет. Не стану я спешить пожалуй, пойду как искупаюсь», и она уходит к реке и там на берегу прячет руны. Затем скидывает тунику и входит голая в воду. Некоторое время она весело полоскается и резвится и вот выплывает к берегу и видит там Палладия.
– «Привет речная фея! Я слово вот своё сдержал. Порадовал отца и мать и вот в обратный путь собрался. Ты так плескалась тут как рыба-кит, что не услышать только мог глухой. Как я тебя приветил так и провожаю. Что ты так смотришь на меня? Грех тела своего боишься из воды казать? Ну ладно, я сейчас уйду. И если что, то поминай Аврелия злым словом», и Палладий поднялся собираясь уходить.
– «Постой! Не уходи! Давай поговорим немного на прощанье!», и Афелия уже выходит из воды, но Палладий стоит к ней спиной и ожидает. Афелия утирается покрывалом спешно, но не одевается в тунику, а укутывается покрывалом, -
– «Обернись. Не стоит так смущаться. Я уж ни дева. Но тебя с чего-то я стыжусь. Ты умный да, но мне это не в радость. Не стоило так говорить, я растерялась просто. И глупостей наделала сполна. И я могу тебе поведать, как ждала тебя и как всё приключилось. Но прежде есть вопрос один, коль ты ответить пожелаешь».
Палладий разводит руками и говорит, -
– «Могу я угадать? Ты веришь в чудеса? Представь себе, что я и есть те руны. Как взяла ты их, так и я тут объявился, из них вот в парня обратившись. Ты бросила меня в лесу, когда так в палантин ты торопилась. Но лишь Аврелия тебе не обогнать. А я пришёл последний скромно. И оттого отец тебя не звал мой, и твой наверное к тебе не приставал. Я говорил тебе, что люба ты по детству мне и слову я не изменяю. И потому я зла тебе не принесу. Но ты мне не поверила, и ладно. Вот годы. Всё меняют, и ты казалось бы уже не та, весёлая и озорная. И хитрость тебе вроде не к лицу. А я тебя лишь той запомнил. И вот сидит теперь чужая и потому я знал, что не откроешь ты чужому своё тело. И вот ещё, мне исповедь твою не надо. Я скоро о тебе забуду, в том дальнем палантине, и буду изредка девчонку вспоминать, которая прутком козу гоняла. И на меня смотрела свысока. Уносит время как река всё в прошлое. И нет назад возврата. И хоть я возвращаюсь, то вперёд моя дорога. Утешься, больше я тебя не потревожу. Ты выбрала сама себе судьбу».
Афелия вглядывается в его лицо и говорит, -
– «Ты тоже мне зарок давал, и бросить ты меня не можешь! И так случилось что запуталась я, да. Но я тебе не изменяла тоже. Негоже так меня судить. Аврелий помогал мне коль невзгоды и говорил что будет моим другом, но про любовь тут не было и речи...».
Палладий поднялся и посмотрел в даль реки, -
– «Мы битые часы тут будем толкать речи и всё впустую унесёт река. Ты знала уж Аврелия и раньше, ему были нужны лишь твои приключенья. Но я тебя предупреждал когда-то, однако ты себя считала более как умной. Он помогал тебе, но сам всегда и на тебя валил свои проказы, чтоб не терять доверие других. То было детство и уж детям всё прощают. Тебе он ближе был по духу. И только вот когда нагрянула беда ты стала думать головою, но и тут, он вновь хитрил лукаво. Скорей поверю что невзгоды, он сам устраивал тебе, а после выручал и получилось, что так тебе одел узду на шею. А ты меня вместо него сатиром обозвала. Кому поверишь с тем и поведёшься. Что хочешь ты ещё сказать, мне то неинтересно. Я не он. И я тебе всегда чужим казался. Что ты теперь изменишь? Ничего. Тебе я всё простил бы, не ему. Пойду я в путь, и может к вечеру успею дойти на ближний палантин. Найдёшь только в себе свою дорогу, но если ты от беса отречёшься. Тебе платить Аврелию не надо ничего, скорее он тебе обязан, иль только вариант, что станешь ты его жена. И он того скорей не пожелает, но ты теперь ему прищемишь хвост и он пойдёт на попятную. Тебе решать Афелия, ни мне. Прощай, заждалась уж меня дорога», и он пошёл.
– «Ну ладно. Скажи мне хоть что в рунах этих?», - окликнула его Афелия вослед.
– «Да ничего. А те, что я принёс, я у отца оставил. Такое ценное руно не стал бы я давать в чужие руки, как ты же прячешь от меня, как от чужого то, что тебе свято», - ответил уходя Палладий.
Афелия напялила тунику и побежала следом, -
– «Ты так же был со мной нечестен!».
– «А честные на небе только боги. И если я живу среди людей коварных, то честь свою с того не потеряю. Мне бог судья, но уж не ты. Чтоб честь востребовать мою, спроси себя, была ль честна со мною ты. И не спеши за мной, а то Аврелий так уж за тобою не поспеет», - не оборачиваясь изрёк Палладий и она вздрогнула как испуганная лань и бросилась в кусты наутёк. Потом притаилась и взлохматила себе волосы, нашла корявую палку и помазала лицо землёй сырой и подкараулила Аврелия. И как выскочит из-за дерева из теней, да загукает, да загогочет, как мегера, что бедный Аврелий с испугу голову потерял неведомо куда удирая. А Афелия омыв лицо в реке и приведя себя в порядок пустилась вновь в погоню за Палладием. Но след потеряла. Стемнело и она увидела свет огня в лесу и пошла на огонь. Прокравшись ближе, она увидела котелок над костром, но никого рядом и она озираясь прокралась к нему и найдя черпачок, стала утолять голод. Но потом, её слишком быстро сморил сон.
– «Я знал что ты придёшь ко мне. От меня ещё никто не ушёл. Но не люблю мертвяков. Я люблю готовить свои блюда из живых особей, так интересней. Когда будущая пища вопит и ревёт, у меня аппетит возрастает, аж слюньки текут! Ты сочная козочка, ах вкусный обед у меня завтра будет», - весело картавым голосом изрёк то ли кошмарный демон, то ли людоед, весь в чёрном драном балахоне.
– «Поела моего снадобья, надо платить за пищу. И чем платить? Верно, - пищей. А к тому и все денежки если есть в придачу, мне как вознаграждение за труд приготовления обеда достаются», - и демон загоготал. Афелия обнаружила себя сидящей на земле спиной к дереву и привязанной к нему верёвками. Значит демон какого-то зелья добавил в котелок, что её усыпило.
– «А зачем вы это делаете? Мне например мясо оленя куда как ароматнее и вкуснее», - спросила наивно Афелия решив хоть как-то схитрить и бес лукаво похихикал, - «Ох сколько мне пища глупых вопросов задавала и каких только! Что там твой олень? Я весь вместе с человечком и жизнь его поглощаю. И так я сам буду жить бессмертно и вечно. Я уже поди пятьсот жизней в себя проглотил и это лишь малая часть чего меня ждёт в будущем», и он подкинул хворосту распаляя огонь поярче.
– «Ну придёт какой герой и убьёт тебя со всеми твоими жизнями...», - начала Афелия и демон загоготал снова, - «Вот глупая пища попалась. Тогда ему меня пятьсот раз убивать придётся и я к тому на столько же живучее, чтоб меня так запросто убить!».
– «Ну я полагаю, что огонь решит эту проблему проще простого», - сказала уверенно Афелия и тот уже набросился на неё грозно, - «А ну цыц, дура! Если меня сунуть в огонь то он в два счёта от моей сырости погаснет. А потом, жизни – это духи и они не горят. Лиши меня тела и я в любое другое тело вселюсь и завладею им. Ишь какая она простая! Знай себе помалкивай пища. Придёт время и тогда станешь вопить и реветь, а не глупости тут рассеивать по округе».
– «А как тебя зовут бессмертный, хоть знать буду кто мою жизнь съест и то помирать не так жалко станет», - продолжила гнуть своё Афелия.
– «Не узнаешь никогда. Те, кто и знал когда-то, я их уже давно съел. И что тебе моё имя-то, на том свете богу пожалуешься? Того света нет, ты будешь отныне во мне жить и молча», - заверил её демон.
– «Да нет, я заговоренная. Моя мать сама как ведьма. Я просто знаю один рецепт от любого несчастья или героя. Но ты его конечно не получишь, ибо он всё равно умрёт в твоей утробе. Тело ты может и можешь моё съесть, а вот то что я знаю, без ключа к секрету тебе все пятьсот жизней не разгадать», - теперь заверила она демона и тот расхохотался опять и махнул лапой, - «Такая молодая, а так врать уже умеет! Сиди рассказывай тут байки сама себе, а мне ещё хворосту принести надо», - и он уходит причитая, - «Нет чтоб пища сама бы и хворост для огня носила, так убежит ведь, а мне два раза ловить лень...». Затем сзади подкрадывается Палладий и развязывает верёвки, делая знак пальцем чтоб молчала и потом махает рукой чтоб убегала и исчезает сам. Афелия бродит по лесу, утро прохладно и не знает где она и куда идти и находит малую палатку, а в ней немного съестного и большой хитон.