Боль

¬¬(семикнижье)

7

БОЛЬ

(рисунки букв)


Юле семь.

«Боль проходит, когда захочешь.
И возвращаться, если вспомнишь.
Чуть затихнет, только зимою,
И остаётся на год с тобой…»

Н.Ш.

«Боль – это очень неприятное ощущение, сигнализирующее о том, что с организмом проблемы, что и человек должен избавиться от её источника. Ежегодно на разработку новых обезболивающих препаратов идёт 50 миллиардов долларов. Острая боль исчезает быстро после того, как выявлена и устранена причина. Хронические боли могут продолжаться годами, негативно отражаясь на качестве жизни».

И.И.


Часть I. Между.


«Дежа веку (D;j; V;cu, т.е. уже пережитое) – это то, что большинство людей испытывают, когда они переживают дежавю. В то время как дежавю – это ощущение, что вы видели что-то раньше, дежа веку – это состояние, что вы видели это событие раньше, но более детально, что вы узнаете запахи и звуки. Это часто сопровождается сильным чувством, будто вы знаете, что произойдёт дальше».


- Ты, правда, этого хочешь?

- Не уверен.

- Тогда зачем ты об этом столько рассуждаешь?

- А о чём ещё можно рассуждать в моём состоянии?

- Есть многое, что в этом мире важнее и значительнее чем боль.

- Я с этим не знаком.

- И раньше не был?

- Может и был, но забыл. Ты поможешь мне вспомнить?

- Я?

- Да, ты.

- Вряд ли.

- Я так и знал. Тогда и говорить не стоит.

- А чувствовать?

- Я и чувствую.

- Боль?

- Боль.

- Физическую?

- Всю.


«По индексу боли согласно шкалы Шмидта, разработанной доктором Джастином О. Шмидтом, индекс боли от укуса «муравья пули» находится на уровне 4,0+ (максимум). Эта боль похожа на ту, которую испытывают при ожоге углями или при проникновении длинного ржавого гвоздя в пятку».

Exorcizo te, immundissime spiritus, omnis incursio adversarii, omne phantasma, omnis legio, in nomine Domini nostri Jesu Christi eradicare, et effugare ab hoc plasmate Dei. Ipse tibi imperat, qui te de supernis caelorum in inferiora terrae demergi praecepit. Ipse tibi imperat, qui mari, ventis, et tempestatibus impersvit. Audi ergo, et time, satana, inimice fidei, hostis generis humani, mortis adductor, vitae raptor, justitiae declinator, malorum radix, fomes vitiorum, seductor hominum, proditor gentium, incitator invidiae, origo avaritiae, causa discordiae, excitator dolorum: quid stas, et resistis, cum scias. Christum Dominum vias tuas perdere? Illum metue, qui in Isaac immolatus est, in joseph venumdatus, in sgno occisus, in homine cruci- fixus, deinde inferni triumphator fuit. Sequentes cruces fiant in fronte obsessi. Recede ergo in nomine Patris et Filii, et Spiritus Sancti: da locum Spiritui Sancto, per hoc signum sanctae Cruci Jesu Christi Domini nostri: Qui cum Patre et eodem Spiritu Sancto vivit et regnat Deus, Per omnia saecula saeculorum. Et cum spiritu tuo. Amen.

Процент инсульта  заметно выше среди тех, кто жалуется на проблемы с памятью. При этом риск инсульта самый высокий, если  человек имеет высшее образование.
У людей с высшим образованием и более развитым интеллектом мозг способен лучше противостоять симптомам слабоумия, это «когнитивный резерв» – он формируется в детстве и молодости и способствует нормальной работе мозга.

Между тем, ухудшение памяти является признаком того, что данный механизм перестал работать.

Инсульт является острым нарушением мозгового кровообращения. Ишемический инсульт, в частности, вызывают тромбы, блокирующие кровеносные сосуды в человеческом мозгу. Разрыв сосудов и кровоизлияние в мозг называют геморрагическим инсультом.

Заболевания такого рода являются одной из главных причин смертности.
Учёные затрудняются назвать причину описанного явления. Возможно, люди с высокими интеллектуальными показателями и хорошим когнитивным резервом сталкиваются с провалами в памяти позже других. Ну а если такие симптомы все же имеют место, то это говорит о серьёзных нарушениях в организме и высоком риске инсульта. Исследование может позволить медикам распознать угрозу надвигающегося инсульта и принять необходимые меры.

Жизнь, смерть и бессмертие являются основными формами существования всех объектов во всех мирах, но число этих форм зависит от того места, которое занимает объект в своём мире. Важно то, что для объектов, имеющих размерность больше двух (то есть больше двух форм бытия) сам процесс существования, как в состоянии "жизни", так и в состоянии "смерти" является (или может являться) дискретным или разделённым.

Объект, пересекающий три уровня реальности, может существовать в двух "прижизненных" формах и, соответственно - в двух "посмертных" формах. При этом опыт, впечатления, накопленные им в рамках каждой из форм, существуют независимо друг от друга.

Нужно ли спасение человеку, решившему спокойно покончить с собой, тихо и медленно спиваясь, погружающегося в те свои воспоминания, что привели его к такому решению?

Смерть детей, сбежавшая с цирковым артистом жена, неизлечимая болезнь матери, неожиданная инвалидность после автомобильной аварии – всё это приводит героя к состоянию полной безысходности. Оказавшись совсем один, он понимает, что его жизненный путь, окончен, но  «накладывать на себя руки» он не решается, или у него нет сил, или просто боится совершить этот «грех».

Десять лет назад я вытащил из горевшего автомобиля с двигателем внутреннего сгорания 17-летнюю барышню. Заключение  врачей гласило – она никогда не сможет ходить. Мой сын несколько раз навестил её в больнице. Потом начал ходить туда чаще, почти каждый день. И вот я увидел, как опрокинув всем предсказания, она взяла кольцо от моего сына – стоя на ногах.

И всё же….

Меня нет, не было, и быть не может. Я не родился. Меня нет. Нет, я есть, но меня нет. Ходит тело, вдыхают ноздри воздух, улыбка, смех. Какие-то шутки, какие-то движения, какая-то пища, какой-то дом, какие-то дела. Все это есть, меня нет.

Меня нет, потому что просто не могло быть. Были какие-то плоды касаний, слова, строки, голос, какой-то фантом, фотографии из прошлого, звонки. Была какая-то пустота, которую что-то наполняло: горячий чай, дружеское рукопожатие, весёлая беготня детей, облупившаяся краска на заборе и какое-то нелепое хмелевое состояние от алкоголя.
Меня нет и, наверное, не было ни для кого.
Да и с чего могло быть?
Да и откуда это могло взяться?
Слова, ощущения, запахи. Они пронизывали пустоту, наполняли.

Кто-то привносил в неё желания, мечты и они вроде как были желаниями и мечтами пустоты.
Меня нет. Был безудержный плач, был хохот, был безудержный секс, сплетались тела, курились сигареты, пилось вино, стрелялись из пистолетов, были формулы, были цифры,
были деньги, были книги, было все. Наверное, все это создали люди и, наверное, люди есть.
Меня нет. У людей, наверное, есть все. Душа, чувства, разум. Разум дали и мне, дали мне и тело. Вот оно ходит по зданию, ступает ногами по ступенькам.

Слышно шаги. Оно что-то хочет, разум что-то делает. Руки что-то пишут. Душа чего-то выражает. И это совершенно неясно всем ведь это есть.
Меня нет. Слышна музыка, ходят строители, кто-то куда-то спешит. Они все есть. Они зачем-то есть и они отчего-то живут. Они есть.
Меня нет, потому что так получилось. Я родился, живу, жил и что-то делал, делаю, буду делать.
Но меня нет. Я даже буду говорить какие-то правильные слова, оказываться в чем-то правым, в чем-то неправым. Я даже буду как люди, вот таким как они.
И меня не отличить от них. Я даже такой как они. Они все есть, а меня нет. Наверное, запахи, солнце, радость какая-то, грусть какая-то, стремления какие-то это все есть. И даже я как-то во всем этом живу, как-то реагирую. За что-то я благодарен, на что-то злюсь, кому-то говорю одно, кому-то другое. Все, наверное, живы. Они есть.
Меня нет.
Нет, я не дух, не святой, не ничтожество и не микро - частица, не ген, и не человек. Я только знаю, что меня нет. Меня кто-то любил, ненавидел, наполнял, разливал, определял, вешал, стрелял, и делал все что хотел. И это было. Как был и какой-то первый шаг, первая радость, первая свежесть, первый взгляд на что-то. Вот, например, ты, кто читаешь эти строки, полагаешь, что я есть.

Полагаешь, что меня можно радовать или грубить, и что я обязательно откликнусь. Ты полагаешь, что я буду подпрыгивать и кричать, когда обольёшь меня кипятком или мне будет стыдно от чего-то сделанного или не сделанного. Ты будешь пробовать и вроде считать, что я есть, но меня нет.
Моё тело будет откликаться, оно будет жарким, горячим, упругим. Даже мой разум будет с тобой и твоими мыслями или мыслях о тебе в этот момент. Ты будешь рад или рада, тому, что получилось, тому, что удалось или гневаться чему удаётся или нет. Возможно, я буду рычать, ругаться матом, стану каким-то иным снаружи, разум чем-то обогатится. Кому-то помогу, кто-то поможет мне.
Но все это не то.

Ты есть, они есть, меня нет. В этом ничего нет дурного, вы все имеете дело с этим фантомом пустоты, которую сами наполняете, заполняете, даёте и получаете что-то от неё. Ведь вы есть. Даже пустота отплачивает вам вашей же монетой, и вы это чувствуете.
И все что вроде есть во мне и так похоже на меня или то, о чем вы думаете или то, к чему я имею отношение есть, но меня нет. И вы спросите: Ведь ты говоришь, делаешь, думаешь, живёшь, вспоминаешь хорошее и дёргаешься при плохом, как же тебя нет?
Ведь ты есть. И ты сам это знаешь и веришь. И я скажу - Да, это всё есть, но меня нет. Психиатры и психологи, коллеги, дела, работа, приятели, люди, с которыми общался, будут говорить и напоминать о чем-то, что было, что будет. И я буду вторить им, делать и ещё что-то. Они ещё раз будут убеждаться, что я есть, но меня нет.
Меня нет, потому что не может быть. Меня можно перерубить топором, убить моё тело, надругаться над разумом, поощрить или наоборот оскорбить или обозлить. Со мной можно сделать все что угодно, но меня нет.

Кто-то что-то получит от этого, кто-то нет. Но это лучится свет или, наоборот, во мне рокочет гром и стреляют молнии.
Меня нет, будет все то, что он привнесёт в пустоту.
Меня нет, даже если из меня не было, не будет и не может быть.


Всего лишь шаг остался до рассвета.
Всю ночь в попытках тщетных проводил,
А для последнего звена в цепочке этой,
Ни вдохновенья не нашёл, ни новых сил

А надо до конца создать творение -
Какой-то мелкий штрих не завершён.
В порыве ветра пусть умрёт сомненье:
Все сделано не зря. И верный путь нашёл.


Боль во всём организме, в каждой сверкательности капель атомов, в той пространственной изменчивости, когда уже не отличаешь звонки трамвая под окнами от звонков в дверь. Когда сил хватает только на то, что бы согнуться. Перебросить тело через левую, бесчувственную сторону, рывком приподняться. Что бы глотнуть воды, что бы, слив капель, из бутылок вчерашнего прихода настеклянить в рюмку. 21 капля, такой рекорд выжатия. Шандарахнуть. Откинуться на спину, вздохнуть. Язык ярко-розовый, если человек здоров, но если он становится белым – это первый признак того, что атакуют бактерии. Вот смотрю в зеркало на письменном столе и всовываю язык. Белый. Снова ложусь на подушку. Влажную. Упираюсь взглядом в потолок, в эту ненавистную структуру. В пустошность, если лампа не горит, если не мерцает замочная скважина монитора – телевизора и на кухне не хрипит случайный в моей жизни человек. Вроде и хороший, но непутёвый, не устроенный, почти бездомный, но он единственный, с кем я могу говорить, когда тишина выдавливает уши напрочь, а сердце выбивает из глаз слёзы. Вот да. Так уже.
По-иному и быть могло разве?


Скоро утро прорвётся звуками
Сгинет город в шуме машин
Телефоны меня убаюкают,
Отражаясь звоном витрин...

Только тихо, неслышно, неспешно
Буду двигаться без опозданий.
Не победив, не проиграв, конечно,
И не воздав никому обещаний...


Так, когда появилась первая боль?
Это первое ощущение неудобности и чужеродного моего существования?
Там, в далёком крымском городке, когда волны, облизав ноги, отринулись от меня в прочь и соседка, окликнув по имени, заплакала? И я мчался туда вверх, соскальзывая и расшибая колени. С колготящимся сердцем.
Выскакивающим между языком и нёбом, мчался, чтобы увидеть, как мою мать забирают в милицию?
Да, тогда?
Или  когда в 5 лет порезал ногу в вагоне, когда мы с мамой откуда-то ехали?

Или ещё раньше, когда я только родился… там, в лагере, и разве можно помнить боль мамы, родившей меня, передавшуюся мне и чувство беспомощности против этого, теперь возвратилось мне той почти не подвижностью на старом диване, на 5 этаже, в доме генеральском.
Когда родилась эта боль?
И если есть бог, то он что, так наказывает меня? 
Так много нагрешил?
Или нет?
Или именно сейчас. Именно в это самое иглообразное мгновение – нужно для чего-то?
А может и само по себе?
Привыкнув к этой боли, когда чуть повернувшись, ты внезапно понимаешь что-то невероятно важное, вот только бы понять, что именно.  Хотя это потом, потом вспомню, я всё помню, ничего не забываю. Через эти нервные окончания что жив. А вот уже нет.


В положении сна изменяю
Все границы осознанных дней
И не знаю, не знаю, не знаю:
Что сильнее меня, что живей

В положении сна изменяю
Перемешанным чувствам событий
Где-то истина, где-то играю
С чередой бесконечных открытий

В положении сна изменяю,
И не помню, проснувшись, сюжет:
Как ходил я по самому краю,
И утратил во сне столько лет

В положении сна изменяю -
Как хочу, как могу, как люблю.
Просто искренне там я желаю,
Ничего и ни с кем не делю

В положении сна изменяю,
Что возможно вообще изменить
И не знаю, не знаю, не знаю
Может сон это свойство прожить


Что это?
Шаги?
Кто там?
Я зову его, и он приходит, чуть косолапя и полный сил и здоровья, и я ненавижу его и люблю, и спрашиваю, нет ли у него чего шандарахнуть, и он говорит, что нет, и уходит, уходит в этот туннель, в котором я раньше мог пробегать и не замечать. Теперь он не досягаем, он не видим, он существует, но его нет. Скоро откроется магазин, денег нет, Вета не придёт, да даже если и придёт, она не купит фанфурик. Она разве понимает, как больно, пусть и привычно, но больно… и я устал. Я так устал.


Иногда, тихо-тихо плачут мужчины -
По ушедшей любви рифами блюза,
По погибшим друзьям. Есть причины:
От бессилия, поражений, без музы.

Иногда очень больно сжатый кадык
Неспособен глотком жизни открыться.
И глотает слезу беззвучно мужик,
Кулаки сжимая, и может напиться.

Иногда тихо-тихо плачут мужчины,
То невидимо Вам по лицу и глазам.
На душе и на сердце сводит от сплина,
Но молчат... ктобычтоничего не сказал

Иногда по-отцовски они не покажут,
По-мужски, на зубах, выдержат боль,
Улыбнутся по-дружески и перескажут
Шутку старую: Шубу испортила Моль...


Теперь-то что – только постоянно прокручивать истории из своей жизни? А много ли их набегает, много ли их, торопливых половиц укладывается в движении к дворику, летнему, где можно спать на топчане, укутав одеяло полиэтиленовой плёнкой. Туда с деревьев капает кровь, и сливается, а в ногах лежат жучки, преданные и бескорыстные существа. Или это было уже позже тут, на пятом этаже, в тишине, после того, как шандарха приняв, наслаждаешься тем.
Что никого нет, что все далеко, никто не нужен, никто, только мама,… но и она...  она далеча.
Хочется пить, постоянно хочется пить.
Если при сильной жажде вдруг перехотелось пить, то выпить  нужно обязательно, так как при сильном обезвоживании в человеческом организме механизм жажды просто отключается.

Как же я не люблю людей, и никогда не любил, относился ровно и хорошо, но любить?
За что?
Разве можно кого-то любить?
Разве нужно?


Наши годы летят в километрах раздумий -
Где-то скорость быстрее, а где-то стоим.
И внезапно в открытиях собственных судеб
На пути в никуда, знак подаст Херувим

Мы по воле души и теченьям Вселенским,
Много раз, веря сердцем, стремились с умом,
Отдаваясь - любили, бывало - и не с кем,
По дорогам небесным, сквозь Ад, напролом

Наши годы вперёд, и внутри - перетёрто;
Мы на мощность мотора с надеждой глядим,
И хотим без аварий, с победным эскортом
Встретить счастье конечно и сделать своим.


Я впадаю в забытьё… мелькают перроны, платформы, города, станции, разнос чая в подстаканниках, перестил белья, съёмки кино, выбор натуры, поездка в Крым, разговоры в такси с тем, кто вошёл в вечность при жизни, глупый вопрос про уборную – ну куда Чехов срал?
И это я опять маленький. И сколько сейчас времени?
Утро или вечер?
Хочется курить, хочется плакать, хочется в Акинькино, хочется – что бы боль закончилась, раз - и сразу. Если бы я встал, я бы уехал в Ялту и больше не возвращался бы в Москву. Нечего тут делать. И отчего-то начинаю смеяться. Смех снижает уровень гормонов стресса и укрепляет иммунную систему. Шестилетние дети смеются в среднем 300 раз в день. У взрослых этот показатель значительно ниже: от 15 до 100 раз в день.

Он едва помнит собственное имя и забывает, где он и что говорил всего несколько минут назад. Но каким-то чудом, каждый раз, когда его жена приходит навестить его на несколько минут, он вспоминает, кто она, и приветствует её словами «Здравствуй, моя прекрасная Вета».


Предутренний чай нового дня
Себе заварю с жасмином.
А хотелось, хотелось в поля,
Уснуть в коньячных долинах

Чтобы волны тепла по телу,
Будоража кровь, плескались.
Только ночь уходила несмело,
Да и мысли поистрепались...


Что тут?
Потолок?
Ступени?
Собачницы?
Жучки?
Кино?
Сокурсники?
Жена?
Что меня тут держит… кроме привычного окружения предметов, вон то кресло, например, оно из Ливадийского дворца. Возможно, в нём сидел сам последний император наш. А может и Чехов, он же жил неподалёку, и, вполне возможно, они прогугливались с царствием  по аллеям и весям, скользили усталыми подошвами, под ветерком и, притомив тела, согнув колени, садились на эти изделия гнутые?
Такое же возможно?
Вполне, да и как иначе?
Но я их сохранил, только, кому есть дело, до зада царя или Чахонте? Только мне, только мне, отзвучав бубенцами, тройка мчит по часовому кругу, взвихряет календарные даты, и, переместив из лета в уже зиму, вновь опрокидывает телом на спину. Сейчас бы мёда. Причина того, что мёд очень хорошо усваивается организмом, кроется в том, что он уже переварен пчёлами. И согрелся бы после, а то колотит, а мёд бы согрел, но его нет.

Замерзая, накинуть мокрое одеяло, забыться на недолго, погрузиться в трясину обезболивающего, и уже слышен голос – Имя – Привет, ты чего спишь?
Нет, конечно, я не сплю, я убаюкиваю свою боль…
Что случилось?
Не хочешь шандарахнуть?
А сколько время?
Уже 2 дня. Я сейчас, и он исчезает, слышны кухонные дверные плачи, стоны стекла, резь ножа, хлюп кастрюль и водичная трель. Но вот он ставит тарелки, и боль начинает уходить, загибается кружевом листа застрявшего между оконными рамами на сквозняки. Колеблется внутри. Стрекочет.

На столе появляется простая закуска, да и не важна она, рюмочная шпричность, и сосуд антиболи. Многим из нас доводилось присутствовать на собрании, в ситуации, когда имелись основания ожидать острой и неприятной критики от кого-либо. При подобных обстоятельствах лучше всего сесть рядом с этим человеком. Практика показывает — он утратит весь свой пыл и намерение атаковать, или, по крайней мере, будет гораздо мягче.

Ну,… теперь печаль уходит, вместе с гусеницей болью, и рука чуть подрагивает, та, что недвижна, и нога колбаситься, но неважно это, уже не важно. Сейчас я оживу, сейчас я снова стану живым и не буду думать о боли, об этих иголках, воткнутых в бока, в руку, пронзающих иногда до судорог, до припадка, до того, что хочется кричать.
О! Буль, буль, буль.
И глоток.
Всё.
Я жив.
Всё!
Пошла на *** боль, пошла в ****у болезнь, иди ко мне жизнь, возвертайся память, кружи меня, вращай в танце пальм. И никто не знает, что водка по вкусу мне напоминает один напиток винный из Крыма, да и кому какая разница, сейчас я начну рассказывать.
Ах, с чего мне начать?
С чего?
Столько всего в голове много, столько я прожил, видел, знаю, мне не жалко, я ему расскажу, я расскажу всем, я расскажу всё. Я люблю людей, я люблю мир, я люблю жизнь! И тебя, моя боль, тоже люблю, прости за снисходительность.

Уж такой я… и вторая… теперь и закурить.
Да пошло всё к чёрту!
Я капитан дальнего плавания!
Я Командир космического корабля!
Я – Имя!
Понятно?

Вечерело. За форточкой стонал конец ноября, ветер со снегом насиловали деревья. Мороз **** стёкла окон, но презервативы батареи центрального отопления спасали от беременности замерзания. Циферблат улыбался стрелками, и в бутылке было ещё.
О чём я говорил?
Ах да, а с кем?
А почему я опять один?
Это что сон?
Бред, такое не может быть, ведь боли нет?
Или это тоже сон?
Сон во сне?
Но пахнет табаком. Стол чист. В рюмке капли. Бутылка-то с водой. Но я же всё помню. Зову его. Там тишина. Там за открытой дверью тишина и темно. Мигает скважина мониторная. Теребиться ус, в сердце холодно. Ах, это просто открытая форточка. Нужно закрыть.
Хотя зачем?
Лягу на правый бок, на левый не получается, только на спине или левом боку. Левое лёгкое у человека меньше правого, так как оно должно оставлять место для сердца.
 
Я хотел кому-то позвонить.
Звоню.
Алло? Да.… Это кто? Это я.… Это я?????


Сгинула неделя бестолково,
И часы растаяли куда-то,
Я в потухшем окне дома
Обнаружил стан Лунной Сонаты

Чашка кофе. Глоток горький.
Не уснуть и не хочется спать,
Разучился смеяться звонко,
И забыл, что такое кровать.

Как же хочется быть мальчишкой
На качели из детства сесть,
И летать, и парить, чтобы свыше
Приносить всем благую весть

Обгонять тёплый ветер игриво,
И бегом, и бегом по росе.
До чего же все это красиво,
Почему не дано мне как всем?

Может быть от рождения мелким
Удовольствий давалось немало,
Аппетит к победам не меркнул.
А мне хочется снова, с начала!


И щёлкает свет, и косоглазая тень лампочки упирается в шкаф тенью Веты. Ах, милая Вета, это ты, я так тебя ждал, мне так было пусто, больно и одиноко, я совсем измаялся. Может ты принесла то, что мне надо. И эта подруга, твоя, нежное, ласковое существо, больше похожее на эхо в тумане, и эти твои глаза черничине пуговки. Ты зашла. Спросила. Убрала. Принесла еды, тарелку поставила, присела, горестно улыбнулась.
Ну что?
Устала?
Измучилась со мной?
Да, да, знаю, тебе некогда… конечно иди,… а это что?
Это вот, блестящее, прозрачное, сверкающее?
Ты гений! Ты почувствовала мою боль! Как я тебя люблю! Только ты можешь меня выносить, только ты понимаешь, что меня мучает, что со мной. А эти… ты права - они пришли, они ушли и всем что-то от меня надо всем! Только не тебе.
Но ты уже уходишь?
Почему?
Так быстро? Ну, поговори со мной. И мы разговариваем, словно заговариваем мою боль, так кольнувшую этим странным сном, когда он приходил ко мне.
Как его имя?
Помнишь?
Какое сегодня число?
Помнишь?
А время?
Ну не важно. Да, да... Конечно. Хлоп двери, пощёчина выключенного света и можно согнув тело сидеть на краю, оглядывать эти предметы, до которых нет мне дела и которым нет дела до меня. Кусок пирога в тарелке. Люди, съевшие кусок пирога, чаще жертвуют на благотворительность.

Так, надо сходить в туалет, там кнопка вкл. Слева.
А.. мой туалет тут, моя еда тут, моя боль тут, моя шандараха тут или что это?
Минералка??????...


Я так устал жить в мире нелюбви,
Бессонницей годами убиваясь,
И что-то совершить пытаясь,
Анестезию, разгоняя по крови.

Несчётное число попыток разных:
Дороги, переезды в города
Ученья, мысли. Редко: – Да!
Иных людей на многое согласных

О, Господи, как радостно вписать,
Мечтаю много лет успехи,
И светом белым все прорехи
От прошлого в душе зарисовать

Но рвусь я в степь. И там - пропасть,
Упав в траву, раскинуть руки,
И навсегда, оставив муки,
Уснуть навечно, тихо, всласть.


А если особенно не настаивать на том, на чём настаивать не надо, да и бесполезно, то будет спокойнее. У меня где-то тут был зубной эликсир. Опять накатывает волна, промозглая, с брызгами, как брызги волны морской в январе на пирсе, об наледь. Об эти порывистые стоны, когда на пустом прогулочном языке, только один я. И что меня опять сюда кидает?
Так приятно сидеть в купе. Потряхивается полка, тыдын тыдын, тыдын тыдын, тыдын тыдын. Постучи по дереву! Не свисти дома!" - с детства твердят нам бабушки. А уж как они запугивают нас всякой нечистью, домовыми и черными кошками! Традиция суеверий прочно засела в подкорке русского сознания, совместив в себе пережитки языческой ереси с народной мудростью. И, несмотря на то, что домовых и леших сегодня уже мало кто боится, русский человек все равно всегда "присаживается на дорожку" и предпочитает не просыпать соль.

Скоро Москва, как меня там примут. Тётя Надя приглашала. Она снимала у меня комнату, и осталась довольна, так я у них только ночевать, я ни надолго, там жизнь рулеткой крутанётся, но главное не смотреть когда они едят и уходить на улицу. Купить батон, пакет молока и довольно, и так много трачу. Чихаю. Каждый раз, когда  чихаю, несколько клеток моего мозга умирают. Научно доказано.

За деньги можно купить счастье, если тратить их правильно. Люди становятся счастливее, когда тратят деньги для того, чтобы испытать какой-то опыт, а не материальные ценности.

Ещё надо спектакли посмотреть пробежаться по Москве, помолчать на бульварах, подремать на лавочке у подъезда чужого, словно жду кого. Кого же я ждал?
Ах, да, я никого не ждал и не жду. Или вру, жду, вот он ушёл в магазин, и так долго его нет. Может что-то случилось, или это она ушла в магазин, или это я иду в магазин, и потому так дует. Чёртова форточка. Из окна пятого этажа видно верхушки деревьев, но если чуть пофантазировать, то это волосы старухи, это они шевелятся, и я кричу «Снято»!
Снимаю с головы кепку и бросаю её рядом, палкой, отодвинув штору, смотрю, что там, не идёт ли кто?
Ведь я уже в Акинькино и это мой дом?
Это он?
Такой внимательно – деревянный, нелепый и прямо на самой оконечности. Крайний. Крайний, как и я. Только нелепости и беспомощности у меня больше намного. Да… точно, я слышу голоса, это они говорят, это разговаривают стены со мной и в стекло упирается носом Луна, и перхоть звёзд на небе.


Приходит время шелестящей тишины,
И каждым мигом, приближая смерть,
Немедля будет отделяться от спины
Тень прошлых лет. И жизни круговерть,

И радость мира, и победы ложно
К успеху часто душу призывали -
Да, было от того тревожно,
А все в итоге смерти проиграли

Приходит время скорых расставаний,
И может ничего не создано - Увы...
Да не случилось в чем-то ожиданий
И что-то не попробовать - Увы...

И кто-то жизнь бежал за златом,
С вином и властью, славой и клинком.
А кто-то просто был богатым душой.
Неважно всё... Зато

Приходит время шелестящей тишины,
Среди страниц потуг пожухлых вёсен
Забрезжит напоследок серп Луны,
И ветер замолчит на ветках сосен.


Сколько мне лет?
Сколько времени?
Почему голоса смолкли и потолок так низко?
Козырёк от шапки, вот смешной, а я уж подумал, что ослеп, можно было бы это смешно обыграть в спектакле. Вот сейчас в зале успокоятся. Погаснет свет, я выйду, и начнётся магия, волшебство чужой жизни и я – ни я, и сколько я жил и проживу – не важно. Важно, что я тогда опоздал, и ты назвала меня «ухажёр», и я ждал от тебя писем, но вместо этого приехали два профессора. Вежливых как поцелуй ключа в замок, с огромной бутылью виски и почти всю сами же выпили. Поразительно, как в японцев столько поместилось алкоголя.
А фотография.
Помнишь?
Тогда была, кажется, осень и выпал первый снег… Она у меня вот стоит тут, чуть голову на право, или, когда я сижу на пятом этаже, прям передо мной…. Помнишь ли ты меня, моя маленькая, нежная сакура. И тот твой трогательный подарок от твоих  родителей…


Дорогой, мой друг, не туши фонарь -
Нам по жизни крупно повезло.
Если хочешь - просто покемарь,
Чудакам назло

Золотой, ты мой, не торопись:
Жизнь в итоге путь в могилу.
Хоть. Держись, хоть живопись -
А тебе бы силы.


И клёкот собачий за околицей и кидает болью, шарахает со всей силы то об стену, то об Акинькино, то об вокзал, то об Ялту. Калечит, загибает, сжимает в пружину и тащит под воду. Но я же не умею плавать! Не надо тащить меня в море. Оставьте тут, пусть, оставьте…. Я кричу?
Нет, это тебе показалось. Он наливает в рюмки, вкусно курит сигарету и задаёт свои вопросы, вопросы, вопросы, зачем ему моя жизнь?
Зачем ему знать, что я чувствую, что я был, что я родился, что я приезжал к матери в тюрьму?
Но можно же и не отвечать?
Что такое стыд?... Ну и вопрос… Стыд это….
А лень?
Крайнее состояние лени — сон, улучшает память и делает более проницательным. Медлительные люди чаще предлагают свою помощь.


Температурой твоего тела
Раскрыто состояние дней.
Это Солнце давно село
За обрывом вчерашних корней.

В тишине сопящего шёпота,
Измеряем тень расстояний.
Это Солнце село безропотно
В горизонте ничьих ожиданий

Эластичными взмахами мыслей
Замираем в точке покоя.
Это Солнце село у истин
Незаметным движеньем отбоя

Температурой твоего тела
Забыто состояние дней.
Это Солнце вчера успело
Наградить нас эпохой камней.


И телефон молчит, уже несколько дней, часов, месяцев не звонит, так шелесты, скрипы, капли дождевых месячных, выдуманность, обращённая в прошлое, и никак не удаётся связать всё в одну долгую цепочку, когда я не чувствовал боли. Когда хотелось улить её алкогольным лекарством, притупить, полелеять.
Разве можно понять?
Кто боли не испытывал постоянной, тому этого не понять. Как не понять никогда мужчинам, как больно женщинам рожать и что старухи это и есть воплощение боли. Старухи это памятник боли, её память и символ и я бегу от старух, я их боюсь, они пугают меня и лезут руками как соседи, когда-то пригревшие меня, потом, чуть позже, снимали постельное бельё моё с верёвок и делили между собой. Я стоял пришибленный, слушая их делёжку и не сознавал, что они делят простыни, на которых спала моя мама, они ещё помнят её, они её обнимали и успокаивали и я торопливо спускался вслед старухам, по посыпанным на снег следам зольим.


Сухое дерево, мечтает, расцвети,
Внутри него надрыв и трещины пустыни.
Оно так хочет жилы стволостные -
И сок по ним энергии пустить

Сухое дерево мечтает об ином -
Его бы взять, пересадить в долину.
Глотком живительным, без сплина,
Устроить явь, не обманув и сном

Сухое дерево мечтает расцвести
Нести плоды. И к небесам  взывает,
Но, видимо и там никто не знает
Как от пустыни с трещиной спасти

Сухое дерево мечтает расцвести...


Не могу повернуться, что-то мешает.
Это рука, она лишняя, и нога лишняя, бесполезная с отрастающими ногтями и болит сердце.
И взгляд Весты укоризненный и он, и они, и все…. Кружатся, сильнее, сильнее, гони меня прочь, карусель, мчи шибче, быстрее, ещё, поддай, что бы можно было с недоумением смотреть, как приезжие москвичи готовят целые тазы салатов и едят их, едят, едят.
Куда в них столько влезает-то?
То ли дело вино. Ах, это милое крымское вино, разве его можно сравнить с отвратительными французскими винами, или этими из пакетов, даже запах иной, даже ощущение, перечеркнув коридорную пустошь, уже ни те чебуреки, которых, съев два штука – сыт. И в чай соду, что бы темнее и пассажиры – как зрители, стираются, исчезают, велосипедной прогулкой, натягивая цепь, жму, жму, жму, на кнопки телефона.
Алло – это я… Ты?????


Усталость занавески старой
Холодный воздух обдувает:
Так с человеком не бывает,
А для неё не стать гитарой

Прохладный полумрак скользает.
Дремуче взор причешет мысли,
Где навык был сильней корысти,
Там занавеска что-то прикрывает

И фонари встречают втихомолку,
Хрустит на улицах ногами снег...
И от чего-то мёртвый человек
Цитировать заставит без умолку


Звонок.
Это в телевизоре или в голове?
Или телефон?
Одинаково громко и тревожно, как тот мой наивный вопрос про гранату, которую я откапал возле яблоньки, и совет кинуть её на дорогу, и я нёс её, нёс, не понимая, что мог погибнуть в любой момент, но не погиб.
И вот живу, раненый весь наскрозь осколками боли прошлых воспоминаний, когда повешенный на забор старый немецкий велосипед, казался верхом авангарда, а собранные бутылочки «реквизит» только для тех, кто понимает. А понимает мало кто, но они же пригодились, как пригождаются бывшие однокурсники, которых всё меньше, как любимые женщины, или только кажущиеся, казавшиеся любимыми, от которых уносился, запихнув адову боль внутрь.
Уговаривая себя алкоголем, творческим безумием, сумасшедшей жизненной стрижкой собачьей. И я ровняю, я ровняю, и меня кусают, кусают, чОртовы собаки и чОртовы комары. Покоя от них нет, а ведь конец августа.
Укусил комар? Нагрейте ложку и приложите к месту укуса. Реакция прекратится и зуд утихнет.
Конец августа, такой упоительно тихий и солнечный. А перед рассветом туман у ступенек. Конец лета и уже по вечерам прохлада заползает в подмышки и трогает под утро веки влажными пальцами слёз.


Между шумом дождя и ходом часов -
Тихо-тихо плывут размышления
В эту дверь невозможно поставить засов
Отмеряет она нам мгновения

Между мыслью одной и мыслью другой
Вдруг растает невидимо время
В этом мире, конечно, есть кто-то с тобой,
Но невидимо это за дверью

Между шумом дождя и ходом часов
Протекает вся жизнь постепенно
Заменяем слова на царство из снов
Это вечности тайная смена


Стена.
Когда меня построили, я стала частью дома. И я была не одна, нас было много, а не четыре. Нас построили когда-то, очень давно из красного кирпича. Я стою уже 300 лет. Чего я только не видела. Видела и радость и споры и ссоры, ночные воздыхания и краткие оргазмы людей, по-быстрому, на минутку, пьянки и гулянки. Сколько одежды я пересмотрела на женщинах и мужчинах вам и не передать, сколько обнажённых тел прошло перед моими глазами.
Кто-то бил об меня бутылки с вином, кто-то врезал в меня шурупы, заколачивал гвозди и различными инструментами делал со мной что хотел.

Мне было неприятно, но я терпела и молча, сносила все это.
Кто-то особо умный хотел меня спустя годы реконструировать и снести. Он ходил и измерял, перепроверял мои габариты, и говорил, что я горбатая и именно тут выгнутая, а тут выпуклая, кто-то шутил, что ещё я и впуклая. Особенно забавно выглядели люди, когда они сдирали с меня штукатурку, срывали ошмётки предыдущих хозяев вокруг стен в виде обоев, газет всех времён и народов и красили меня, как на выданье.

Однако чтобы они не делали, я все равно пылилась, требовала ухода, но людям было на это наплевать, потому что за стеной они ощущали сохранность тепла, а я молчала и смотрела на все, что они делают между мной и ещё тремя моими подругами, да и другими стенами.

Мы все молчали, потому что мы стоим того. И стояли, и стоять будем на своём. Но все-таки, вспоминая все, что было вокруг людей, я понимаю, что люди только умеют возводить нас и рушить, и дальше делать с нами что хотят. Они хотят отгородиться от мира "и за этой тишиной, как за стеной будет классно нам с тобой".

Стены скрывают от одних людей настоящее других людей.

И мы храним тайны одних от других. Хорошо, что мы не говорим. Хотя... Иногда на нас пишут, и спустя годы одни узнают правду о других. А ещё мы храним в себе тайники, сейфы и записки, спрятанные людьми друг от друга.
Сколько трагедий и комедий мы передали от одних другим, через года, даже если нас сносили. Мы ограничиваем пространство и мир, и в тоже время делаем этот мир гармоничным и сладким домом, хотя так ли это? Я простояла дольше многих стен. И буду, наверное, стоять ещё очень долго.

Что знают молодые стены какой-нибудь городской многоквартирки? Разве дано им право, знать так много до сноса?
Мне их невероятно жаль. А во мне даже вмонтирован камин.

Я необычная стена.

Меня даже освещали священники, а коты и собачки точили об меня свои когти и гадили, украдкой, от хозяев. Но я стою своего. И как говорят мои последние хозяева за, меня дают от 2 до 5 миллионов долларов, какие-то несметные блага и все что хочешь. Но нас четверо и мы стоим, и молчаливо храним каждый свою тайну. Ведь только если нас будет четыре, то за нас что-то дадут. Точнее за нас ничего не дадут, просто за то, что между нами находятся люди, они готовы пойти на все: от убийства и раздела имущества, спор и ссор до совершенно препротивнейшего взаимного проживания или псевдо рая. За нами любят подглядывать и делать в нас различные дырочки - смотровые и слуховые отверстия, в нас монтируют невероятную шпионскую технику, которую мы скрываем от глаз.
Неужели люди так любят стены?
Они нас ненавидят очень часто, также как и любят. Мы есть, просто для того, чтобы они жили, и... тогда в них самих возникают стены. Их личные стены, которые в итоге наши некоторые сестры, которые тоже видят и знают много.
Но скажут ли они при смене владельцев что-то?
Нет.
Потому что те стены временные, а мы стоим, стояли и будем стоять. И ещё, ещё нас сносят и возводят, по новой, до самых до небес.
Для чего?
Для того чтобы от нас зависели люди, ведь люди не могут без стен, они даже готовы обанкротиться или стать миллиардерами ради этих стен. Но если бы нас не было, то смогли бы люди познать, что такое Свобода, и какую цену они платят за неё в виде нас?
И есть только единицы, кто не смотрят на нас и кто смотрят через нас насквозь...

И отворачиваюсь от стены, скребнув взглядом, я услышал твою, боль, твой плач и стон, ты же понимаешь?
И ты слышишь меня, одна ты и слышишь, те слёзы, которые сами выступают, особенно, когда начинается припадок, а рядом никого нет. Впрочем, рядом сейчас редко кто есть. И ноет бок левый, что там ещё? Какой таблеткой загнать эти уколы вдаль.
Не думать. Или думать, проигрывать в своих воспоминаниях то тёплые волны Чёрного моря, то отвратительный вкус рыбий, чей я не люблю.
И не ем я рыбы, я рыбу не ем.
Прочеркну, дальше, это не интересно, это пусть останется со мной, даже думать не стану.
Или стану?
Или нет.

Самоё большое удовольствие в жизни приносит то, что мы можем попробовать на вкус, почувствовать под подушечками пальцев, вдохнуть с любимым ароматом. Мы живём ощущениями и можно находить счастье в мелочах. Ведь иногда для поднятия настроения достаточно всего лишь: Скинуть неудобную обувь после длительных мучений. Запустить руку в пакет с гречкой или рисом. Поцеловать ребёнка в нежную гладкую щеку. «Хлопать» пузырьки на обёрточной плёнке.

Лечь щекой на прохладную подушку. 
Принять душ именно такой температуры, которая нравится.
Съесть первый кусочек любимого блюда.
Упасть в постель после долгого дня или бессонной ночи.
Впервые поцеловать того, кто симпатичен.
Вдохнуть аромат новой книги.
Выпить первый глоток кофе с утра.
Ощутить лучи южного солнца на своей коже.
Пройтись по тёплому песку вечернего пляжа.
Надеть чистую свежевыглаженную одежду.
Прогуляться под летним дождём.
Нырнуть в прохладную воду жарким днём.
Побывать на сеансе массажа.
Пробежаться босиком по траве.
Вдыхать запах озона после грозы.
Зарыться рукой в шерсть любимого кота или пса.
Сделать глоток холодной воды в знойный полдень.
Дотронуться до волос после стрижки.
Погреть замёрзшие руки у огня.
Чихнуть после того, как долго не получалось.
Слушать и чувствовать мурлыканье лежащего на груди кота. Почувствовать запах чеснока, несколько секунд назад брошенного на сковородку в разогретое оливковое масло.
Перебирать мелкие бусины или бисер или пропускать между пальцами тонкую металлическую цепочку.
Почистить зубы новой зубной щёткой.
Надеть очки после того, как их только что почистишь.
Почувствовать, как сосёт под ложечкой, когда спускаешься на машине с высокого холма.
Обнять кого-то, по кому сильно скучали.
Снимать с руки, как вторую кожу, высохший слой клея ПВА.
Прийти вечером домой и сбросить всю неудобную одежду.
Уютно закутаться в тёплый плед, когда за окном идёт дождь.
Уснуть на свежих простынях.
Уловить приятный запах, знакомый с детства.
Нежно укусить того, кого любишь.
Почувствовать запах шашлыка, который уже жарится.
Открыть один глаз рано утром и осознать, что суббота.
Насладиться первым глотком вина и понять, что жизнь — чертовски приятная штука.

Сравнение себя с другими, приводит к улучшению представления о себе и лучшим творческим способностям. Так, ученики, которые сравнивали себя с более успешными учащимися, получали лучшие оценки.

Вот только что из всего это сейчас доступно мне, какие у меня-то мелкие радости, кроме как что бы на несколько минут удивиться, что ничего не болит или шандарахнуть обезболивателя сорокаградусного?

Пульсирующую головную боль можно облегчить, потерев лоб половинкой лайма.

Откинуться чуть на подушку. Всклубить своё прошлое в голове и рассказать стене, себе, фотографической карточке, гостю, жене что-то из того, что уже было рассказано.
Или удастся вспомнить новое.
Всякий раз, когда берёшься за какое-то дело, начинаешь что-то, но до конца не доводишь, тратятся зря не только материальные ресурсы. В психике, как у компьютера, остаётся висеть незакрытый процесс, который не осознается, но все время пожирает внимание и силы. Сюда относится: дать обещание и не выполнить, взять в долг, начать дело и бросить, взять на себя дел сверх силы.

А вот этот свет – он откуда тут?
Свет от квазаров на своём пути длиной в миллиарды лет проходит через межзвёздные облака металлов (железа, никеля, хрома). В 1997 при его исследовании обнаружили, что он поглотил некоторые из фотонов света квазара. Но не те, которые ожидалось. Единственное непроверенное разумное объяснение состоит в том, что постоянная тонкой структуры, или альфа, имела различное значение в то время, когда свет проходил через облака. Но ведь альфа определяет, как свет взаимодействует с материей, и не должна меняться. Её значение зависит от заряда электрона, скорости света и постоянной Планка. Какая же постоянная изменилась?

Неужели вся моя жизненная поездка уместилась в несколько остановок, в тот небольшой пролёт воздухоплавателя между падением лепестков, крикнув – Дайте и возбудиться от боли?
Вот между всем этим и пролёг пунктир моего временного нахождения на Земле. Но перед этим пусть промелькнёт всё перед глазами, правда ни так быстро, что бы успеть рассмотреть особо дорогое, запомнившееся – втатуированное в память.
Так мало, так много, так ничего.

Множественное расстройство личности — яркое, но довольно спорное заболевание, до сих пор вызывающее бурные дискуссии среди врачей и учёных. Кто-то сомневается, существует ли оно вообще, кто-то — стоит ли считать это состояние отклонением от нормы. «Теории и практики» вспомнили, с чего начались исследования этого психиатрического феномена и почему не стоит спешить с его оценкой.

Когда мы рассматриваем сухие данные, то семь смертных грехов могут хорошо нам послужить, несмотря на то, что веками утверждалось о том, что грех — это плохо

«…Кроткость всегда по зубам, зубастые её и хвалят…».


Часть II. После.


«Дежа визите (D;j; Visit;, т.е. уже посещённое) - это менее распространённое явление, при котором возникает необъяснимое знание нового места.
Например, вы можете знать маршрут в новом городе, несмотря на то, что никогда там не были и знаете, что не могли никак получить эти знания. Дежа визите касается пространства и географии, в то время как дежа веку связано с временными событиями».


- Ты снова отвлекаешься и молчишь.

- Я не молчу, я думаю.

- А ты умеешь думать вслух?

- Да, но это, с каждым годом становится труднее.

- А любить?

- Что?

- Любить ты ещё способен?

- Этого я не знаю. Но это тоже боль, значит, получается, что могу, болею, значит существую.

- А ты знаешь, что ты часто разговариваешь сам с собой?

- Знаю.

- А почему это происходит?

- Потому, что больше говорить не с кем.

- Это потому, что ты живёшь только внутри себя, оглянись, выйди наружу, на улицу…

- Там зима?

- Там лето!

- Тогда не пойду.


«При воспалении тройничного нерва боль похожа на то, как будто сквозь тело прошла молния. Чаще всего воспаление встречается у мужчин: 1 случай на 20 000 человек. Боль может длиться от нескольких секунд до нескольких часов. Терапия неврита тройничного нерва заключается в облегчении симптомов и предупреждении осложнений».

От кровати до кухни ровно 27 шагов. Дверь холодильная, в окно с занавесками стена дома противоположного, газовая плита, в углу. Сесть, отдышаться. Ещё могу ходить, хоть и трудно, вот тут на этом месте любил сидеть моя сыночка, моя Коленька.
Как он там?
До меня ему?
Пусть там, в этой Москве, в этом своём Берлине и Лондоне, маяться ему. Всю жизнь маяться да горевать, а радость она не долга, она как эти пальцы мои, когда то чувствовала их, а теперь и нет совсем, и ног, и больно, и таблеток уже мало осталось.
А если кончатся?
Я же сойду,… нет. Ну, прибери ты меня, помереть дай, что во мне плохого да постылого, что за изгиб такой судьбы…
Одна радость дочка, да и у неё ни так всё, ни ладно, а какая красавица, и внук какой, милый мой, на Коленьку в детстве – один в один. Или это тогда, когда я его кроху везла на санках в больницу, упрямца, курносого, а он свалился и лежит молча, а я и не приметила сразу, от стужи, уклоняясь, прямо посреди дороги упал. Больно ему было, но молчал. Хоть не придавил никто, а то с пустыми санками и пришла бы в больницу. Они и сейчас, в подвале лежат, не выброшу. Тише. Тише, я пью лекарство, две жёлтых, синенькая, как цветочки на пелёнке, когда его из роддома забирала, и радость, радость как боль, только короче.

Отчего потемнело так?
Я слепну, совсем не вижу, свет забыла включить, да и впотьмах всё на ощупь отыщу, вот чайник, вот вода, еда не лезет, от открытой форточки шатает, укутывает в шаль болезную, переплетает жгутами тело, и как горячо, это что приступ?
Я разве таблетки не выпила?
Вот дура-то старая, они же в ладони лежат, в той самой, с кольцом  обручальным.
А оно, на какой руке?
А рука она где?
Что означает рука?
Надо выпить воды, жарко, как же жарко, во рту сохнет.
А откуда так дует?
Это что такое справа – ножки стала, а это?
Это что?
А половик…
Я упала?
Надо встать. Не спешить. Не торопиться, встать, до кровати 27 шагов, там можно отдохнуть, там, в перинности, отлежаться и согреться одеялами, пальцы болят, сердце болит, всё болит. И шуршат полозья санок в детском саду, двухэтажном свет горит, и готовится праздник Нового года, и сынуля моя, злая бука весь в чёрном, в костюме моряческом. Вот же упрямец сынок, ну в кого он такой?

Муж придёт пьяным, чую, знаю, а как хорошо начиналось, какой праздник был тогда, заваленный цветами родильный дом, и Папа мужа, счастливый, ну как же, наследника родила, не получалось столько.
А зачем?
Ну не хотела я его, не желала так, как доченьку свою. А теперь улыбаться,  что ж  так темнеет в глазах, это я переутомилась, это же свет выключили, вот оно что.
Или я умерла?
Нет, вроде живая и музыка, танцы, стишки, гирлянды ёлочные.

Я искал плоскогубцы, и нашёл на дне ящика сложенную  бумажку. Это была страница, старого отцовского дневника, и на ней была обозначена дата за месяц до моего рождения. Там было написано: «Мне двадцать один год, я пью, вылетел из института, неудачливый самоубийца, и бывший картёжник. А через месяц стану «молодым отцом». Но я клянусь, я сделаю все, чтобы все было хорошо. Я стану таким отцом, какого у меня самого никогда не было».

Где этот Новый год встречать?
Опять подружки с мужьими сослуживцами, перепьются, наревёмся и не долгое счастье, короткой физической ласки, стыдно. Стыдно о таком думать. И тут как удар хлыстом, это хлопушка взорвалась первая с мишурой бумажной.
Как и в тот Новый год, когда меня мама снаряжала в детский дом. Разве забудешь стылость лица её, цыганский чернючий взгляд, папиросу в зубах и ошип словес – Ну?
И быстрый сбор немногих вещей в узелок и айда…

И опять наступает ночь?
Нет ничего хуже её, когда тикают часы и потом, начинают отбивать часы – и текут временные стрелки, округляют дату упокоения. Скорее бы уже, чтобы никому не мешала. Дети выросли, внук большой. Зажилась.

Что может быть больнее одиночества?
Даже эта физическая боль не так пытает, не так уж и не выносима, как понимать, что уже всё, что теперь только ожидание, когда не откроются глаза и тело застынет, готовое к погребению. Пусть меня сожгут. Или выкинут. Мне – всё равно.
А если эта самая боль, только является пустотой, той самой, которая сейчас меня обступает со всех сторон. Которая стала уже мной самой. И это не изменить. Уже никогда не изменить. Какое ужасное и страшное слово. Оно пугает и приносит новую боль.

Чтобы избавиться от синяка, приложите к нему смоченный уксусом ватный тампон.

Уже несколько дней тишина. Тихо вокруг, тихо и внутри, я знаю, это случается каждый раз перед внезапным повышением температуры, перед растекающейся ломотой во всём теле, во всём мире. И мир стирается и остаётся только пронзительность болезни. И даже хочется, чтобы кто-то пожалел, хочется стать маленькой и что бы мама клала на горячечную голову прохладную ладонь.
Забыться так сладко?
Так кратко, эту краткость, обратив в постоянное чувство вины, своей. Только за что со мной так?
Что я ни так сделала?
Стираются из памяти прошедшее, перемешивается с тем, что кто-то рассказывал, с тем, что происходило со мной. Может, и не было того, что мать отдала меня в детский дом. И всё дальнейшее, на самом деле было просто полубредовым состоянием.
И отца своего я не помню. Он был, конечно, но его не было. Мать молчала о нём, а я никогда не спрашивала. И лелеяла в себе это одинокое болезненное состояние недолюбленности, ненаполненности, невероятности обычности того времени.
Ах, эти времена, времена голодной молодости, доверчивости к лучшей доле, сказочности первых чувств, первых поцелуев и слов, от которых кружилась голова. И так кружилась голова, трепетало сердце, и было легко и сладко дышать даже зимой в минус сорок.

И теперь, когда жизнь уместилась в 27 шагов до кухни и в 35 шагов до туалета. А до входной двери я уже давно не могу дойти. Так давно, словно и не существует, этой самой, входной дверь в квартиру, где в дальней комнате я обнимаю свою болезнь, и она прильнула ко мне.

Дверь
Двери, мы их открываем, закрываем, хлопаем. Ногами, руками, дёргаем за ручку и отталкиваем, приоткрывая их ладонями, как будто открывая как по маслу некую магическую дверь. Вставляем ключи от магнитных таблеток и пластиковых карт с лазерным кодом, до обычных брякающих друг о друга ключей. Мы открываем, закрываем двери. Двери квартир, подъездов и парадных, машин, комнат, помещений...
Двери открывают точно также как и мы, апостолы в рай, также эти двери открывают и черти в ад. Кто-то успевает проскочить без очереди, кого-то приглашают за закрытые двери, кто-то предпочитает жизнь без дверей. Дверь она вроде такая может быть с множеством защит, замков и сигнализаций. За ней может вести наблюдение "глазок" дистанционного видео, он может даже быть выведен на мобильный телефон.

Люди почти всю свою жизнь совершенствовали двери ради закрывания и открытия, но можно открыть любую дверь. Кому-то это дано от рождения, также как и закрыть дверь наглухо, чтобы туда никто не сможет войти. Пороги у некоторых дверей обивают люди, а другие открывает швейцар. Все это двери. Также есть и двери в лабиринтах человеческих душ, но единицы умеют открывать эти двери и приносить свет и гораздо больше людей умеют закрыть.
Захлопнуть двери так, чтобы туда не возможно было войти. Это болезнь жить за закрытыми дверями. Зачем же мы закрываем эти двери?
Чтобы не выпасть на скорости в машине, чтобы не выпасть из поезда и самолёта...

Но разве можно выпасть из дома, если дверь открыта?
Да, выпасть можно через любую дверь, потому лучшее что может сделать мир это забыть, что есть такое как дверь. Ибо выпавший за дверь выпал сам, а вошедший нарушил пространство. И тот, и другой переступили порог, переступили черту. И мера этого переступления - дверь. Живите без дверей, и вы не будете переступать через другого, и другой не переступит через вас.

Пусть это выглядит как жалкая пародия на Хамство, но в двери есть замочная скважина, которая позволяет сделать с дверью все что угодно. Смотря в неё, вы смотрите на мир, потому что дверь закрыта, что с одной стороны. Переходя от одной двери к другой, открывая их, вы думаете, что двигаетесь к новому знанию, к удивительному и прекрасному, но это в высшей степени идиотизм. Потому что родившийся человек генно знает больше чем все скрыто от него за дверями.

Есть лишь один вопрос, а стоит ли идти за тем, что лежит за этими дверями и для чего?
Ради того чтобы в миллионный раз доказать всем одну и ту же простую очевидную истину, что там за дверями это есть.
Так мы верим, оно там есть и ломимся в чужие двери, потому что свои нам неинтересны. Мы знаем что там, но боимся сказать о том, что другим открыто, потому что ханжество и хамство, пугают людей. Потому что каждый пишет свой этикет и заповеди под себя и считает своё Я превыше всего остального. Откажись от своего Я и у тебя не будет дверей и преград и границ. Обрети своё Я и ты будешь ходить от одной двери до другой всю жизнь...
Вот такая уникальная вещь – дверь, придуманная человеком для садомазохизма. Или для своей радости и своей гордости. Или ещё жди чего-то.

Что же, пусть так и будет, пусть насильное одиночество при живых детях будет мне наказанием. Но что я могу от них требовать, что могу просить, когда они сами, при всей своей убедительности и семейной жизни – одиноки. Что я знаю об их боли. Если дочь, хоть и готова со мной поделиться своими несчастьями, всё равно, она щадит меня. А сын только в ужасном приступе самоуничтожения оживает, и я делаюсь ему нужной. Ненадолго, временно, но нужной. Именно в такие периоды, как-то не думаешь о болячках своих, не обращаешь на холод, на то, что немеют руки и ноги, сохнет во рту и жар сменяет озноб, как любовь сменяет ненависть и становится обычной привычкой. Привычной и… родной.

Так и моя боль стала мне родной в суматошной жизненной карусели, на которую в детстве меня посадила мать, да видимо забыла снять и я кружусь, кружусь, уже ничего не чувствуя почти и почти ничего не сознавая. Это ли не мука, это ли не итог моей жизни – прийти в жизнь и уйти в полном одиночестве, не понимая, не осознавая, зачем вообще всё это было нужно. Только для того. Что бы дать жизнь двум другим людям. Которые тоже мучаются и несут свою боль.

Более одной личности в одном теле, к сожалению — не единственный симптом диссоциативного расстройства идентичности. Зачастую ему сопутствуют депрессия, тревожные расстройства, фобии, расстройства сна и питания, даже галлюцинации. Диссоциативное расстройство иногда путают с шизофренией, но эти заболевания можно различить — при шизофрении, как правило, симптомы воспринимаются как вражеские акции инопланетян, КГБ или членов масонской ложи, чего нет при диссоциативном расстройстве. Кроме того, расщепление идентичностей при шизофрении — простое разделение психических функций вследствие общего распада личности, а вот при DID (Dissociative identity disorder — другое название множественного расстройства личности) все куда сложнее. Функции не просто разделяются, но и становятся полноценными личностями: каждая из них имеет свой стиль в одежде, болеет за свою футбольную команду и имеет свои представления о том, как стоит проводить время.

Если вы обожгли язык, сахар поможет облегчить боль.

«Возьмите бумажку и ручку и обойдите окружающих вас людей, попросите схематично нарисовать велосипед. Все знают, как выглядит велосипед, все его видели миллион раз, а нарисовать не могут.
Мозг ленивый, он не будет напрягаться лишний раз и продумывает все только до какого-то приемлемого для него уровня, когда ему кажется, что этого достаточно. Вполне достаточно информации.
У велосипеда есть два колеса, руль, седло и педали, а как они соединяются — это уже детали. Мы далеко не всегда хорошо представляем себе даже самые знакомые предметы. Возьмите ручку, нарисуйте кузнечика.

Когда пытаешься описать кому-то свою гениальную мысль, она выглядит так же беспомощно, как ваш кузнечик. Если у вас появилась хорошая идея, проверьте её на прочность, запишите её. Не доверяйте своему мозгу, он вам говорит, что все в порядке, я все продумал. Но на самом деле этой хорошей мысли может и не быть. И только зафиксировав мысль в тексте, вы сможете проверить, есть ли она на самом деле, и так ли она ценна, как кажется. Или это самолюбование.

Умение формулировать свои мысли — это одно из самых необходимых умений для современного человека, которому очень мало уделяется внимания. В постиндустриальном мире главная ценность — это не руки, не земля, не производство и не капитал, а голова. Но даже если у вас в голове есть абсолютное знание о связи всего со всем, без умения его оттуда доставать оно ничего не стоит.

В школе есть такой предмет, литература, на котором через знакомство с классиками учат выражать свои мысли на бумаге. Школьников заставляют заучить чужие мнения о литературных произведениях и потом воспроизвести это все на бумаге в виде сочинения. Совершенно бессмысленное занятие, ни к письму, ни к литературе это не имеет никакого отношения. В школе сочинения на заданную тему не по литературным произведениям считались второсортным жанром.
Ученик как бы не осилил «Капитанскую дочку» и пишет о том, как провёл лето. Но мне кажется, что такие сочинения, наоборот, лучше всего развивают навыки письма, потому что школьнику приходится формулировать свои мысли, а не чужие.
Чужие мысли не выстраданы.

В книге «Как писать книги» Стивен Кинг писал: «Если хотите быть писателем, вам, прежде всего, нужно делать две вещи: много читать и много писать. Это не обойти ни прямым, ни кривым путём — по крайней мере, я такого пути не знаю». Писателями, конечно, всем быть не обязательно, но это правило работает и для тех, кто просто хочет научиться формулировать и вытаскивать свои мысли из головы. Заведите блог, пишите в него тексты. Очень важно, чтобы его читали другие люди, по-другому пишешь, когда знаешь, что кроме тебя текст кто-то прочитает. Если вы не можете объяснить своим коллегам, почему они все не правы, а надо делать, как говорите вы, попробуйте написать им письмо. У вас, по крайней мере, будет преимущество: вы-то уже свои мысли сформулировали. Вы смогли их описать и смогли зафиксировать».

Умный человек - это человек, умеющий думать, пользующийся своей головой (это делают не все и не всегда) и имеющий для этого необходимый материал (предметные знания). В бытовом понимании умный человек - это тот, кто много знает. Но, вообще говоря, умный - не то же самое, что начитанный или образованный. В части общества сложился стереотип, что умный человек обязательно должен знать физику, математику и тому подобные дисциплины.

Дальше – легче.

Однако если человек знает много, это говорит лишь о его хорошей памяти и, возможно, о его стремлении что-то узнать. Умным же корректнее называть человека, который может пользоваться своими знаниями, на основе которых он может вырабатывать свою точку зрения по тем или иным вопросам, делать какие-то логические умозаключения и принимать решения.

«…Думай дерзкое. Делай это своим привычным – однажды и оседлаешь… Осторожных, смерть никак найти не может, но и жизнь их сторонится. Нет их на её празднике! Где удалому по колено, там всякому сомлевающему по уши. Всяк хлебает свою судьбу. Иной раз по воде и верхом пройти можно – пробежать нахалкой, круги, за собой оставляя расходящиеся…».


Часть III. Перед тем.


«Дежа сенти (D;j; Senti, т.е. уже прочувствованное) – это явление чего-то, что вы уже чувствовали. Это психическое явление, которое редко остаётся в памяти. Воспоминание обычно возникает при звуке голоса другого человека, озвученных мыслях или чтении. В отличие от других видов дежавю, при дежа сенти не возникает тень чего-то паранормального или неестественного».


- А что будет после?

- Этого никто не знает.

- А ты?

- И я.

- Но ты же об этом столько думал и пишешь, как мне кажется, именно про это.

- Вот именно, тебе это только кажется.

- И всё же?

- Думаю, ничего нет.

- Но это же не справедливо, столько страдать, что бы в конце ничего не было.

- Это и есть самое неприятное в жизни.

- Что именно?

- Что мы умрём и всё.

- Но ведь некоторые утверждают, что там есть что-то.

- Это утешение для того, чтобы не сойти с ума.


«Болезнь Деркума характеризуется появлением болезненных опухолей по всему телу. В 85% эта болезнь встречается у женщин, так как женщины больше склонны к ожирению. Однако в последнее время эта болезнь начала встречаться у мужчин и не у полных женщин. Опухоли вызывают очень сильную боль, похожую на боль при ожоге. Привычные процессы одевания или принятие душа вызывают невыносимые приступы. Причину болезни до сих пор не выявили, а лечение происходит симптоматическое».

Тяжёлое детство полезно для будущих поколений. Во всяком случае, этот вывод актуален, если речь идёт о самцах мышей. Те из них, чьё раннее детство прошло в условиях стресса, имели более способное потомство. Эксперименты показали, стресс на раннем этапе жизни может негативно повлиять на здоровье животного. Это касается его иммунитета и когнитивных способностей.

А ещё такая особь может вести себя более безрассудно. Однако «детский» стресс может быть и полезен, если речь идёт о позднем этапе жизни. Но самое главное заключается в том, что опыт, приобретённый в стрессовых ситуациях, передаётся по наследству, а это немаловажно. В рамках эксперимента на две недели отлучили мышат от их матери. Были созданы и дополнительные стрессовые условия. Как оказалось, потомство мышей, имевших тяжёлое детство, оказалось более жизнеспособным. Речь идёт о целеустремлённости, а также о способности быстро адаптироваться к новым условиям. Животные, которые получили отрицательный жизненный опыт на раннем этапе жизни, а также их потомки, имели более высокий болевой порог. Новые поведенческие особенности сопровождались эпигенетическими изменениями в гене, который отвечает за минерал кортикоидный рецептор. Это вещество выполняет важную функцию в вопросе реакции организма на стресс.

Она очнулась от 6-месячной комы, поцеловала меня и сказала: «Спасибо, что ты остался со мною, что рассказывал мне эти прекрасные сказки и целовал руки… И да, я страшно хочу быть твоей женой и родить тебе детей».

Жили на Земле в разных местах Снеговик и Снегушка, и однажды они встретились. Встретились, и стало им так хорошо, что решили они сделать так, что бы и другим, кто жил на Земле в разных местах стало так же замечательно. Снеговик взял часть своего сердца, а Снегушка часть своей души. Соединили всё это вместе, перемешали, добавили туда любви и нежности и из всего полученного вылепили самого весёлого Снеговичка и назвали его Сашенька.
И до того замечательный и хороший получился Снеговичок Сашенька, что даже Дед Мороз и Снегурочка не переставали удивляться, что вот, зимой в декабре, как раз 5 декабря получился такой замечательный Снежный Мальчик.

А после уже и другие те, кто жили в разных местах на Земле, стали лепить снеговичков и давать им разные имена. Иногда получались Снежные мальчики, а иногда и снежные девочки. Они вырастали и становились Снеговиками и Снегушками. И все были такие разные и хорошие, что даже зимой на Земле наступала радость, тем более что именно зимой бывает самый волшебный праздник веселья и подарков и праздник этот Новый Год. А там уже и каникулы. Сразу за ним. И теперь, пока Снежный Мальчик Сашенька – Снеговичок растёт, вместе с ним растёт на Земле в другом месте Снежная Девочка, с которой он обязательно встретится и подружиться, конечно, если будет послушным и хорошо учиться в школе. Какой может быть Снеговичок, если он не хочет учиться и не слушается Снегушки, если он обижает младшего братика Володеньку – Ледышку и старшего, уже совсем большого брата – Глебушку – Снежную гору не слушается?
Но ведь это случается ни так часто, и на самом деле Сашенька – Снеговичок, которому сегодня исполнилось целых восемь зим, станет самым умным и справедливым Снеговиком и будет всю жизнь помнить о своих родителях, что бы ни случилось.

И достаточно пройти по разным местам Земли, зимой, что бы увидеть, во что о Сашеньке помнят, что его любят и очень, очень надеются на то, что он будет счастливым, и никогда не будет болеть. Вот, Сашенька, можешь убедиться в этом. Теперь, как только ты будешь видеть на улице снеговичка, обязательно загадывай желание, береги всех тех, кто тебя любит и верь, все желания, рано или поздно сбываются, конечно, если они хорошие и добрые. А уж Снеговик и Снегушка будут тебя любить всегда.

Жизнь наклоняет разные плоскости, удивительным образом задерживает на незначительных вещах и скользит стремительно, от игрушечного – подарочного детства во взрослую суету, озабоченность, переживания, муки, проблемы в «счастье». То «счастье», изворачиваясь жгутом одеяла утреннего, промокшего, скомканного, со спущенным пододеяльником, уползает на пол – иногда свой, знакомый до зубной боли, иногда чужой, затёртый от шагов и покрытый вечным эпидермисом чешуйчатым.

Эй, там, где распределяют боль и нежность, радость и горе, любовь и одиночество – есть правила и упорядоченность очерёдности того или иного приходящего? Или это очередная рождественская открытка, по ошибке опущенная в почтовый ящик?

Выбегаешь утром, когда ещё все спят к почтовому ящику и там ворох открыток – от друзей и родственников, от организаций и любимых, от праздников и повесток, и, вырвав то, что предназначено лично тебе – швыряешь остальное на комод перед зеркалом. И дальше ныряешь под одеяло, полусонный, но уже осчастливленный тем, что мучавший тебя молочный зуб – выпал и не саднит десну и щербатость – признак взросления. Неимоверный путь к ещё большим болям, которые только предстоит узнать.

Только разве, вдыхая аромат почтовых отправлений, чувствуя на груди, с шепчущим сердцем открыточную картинку – думаешь о такой ерунде, совсем же другие думы – совсем иные мысли – например, о том, что сегодня будем ставить ёлку! Да, именно сегодня, чуть позже, с антресолей отец достанет ящик с игрушками, мама развернёт шелуху снежного дождя, сестра вытянет гирлянду и, укрепив ёлку, наша семья начнёт её «обряжать» и украшать, что бы воцарив нежность, она стала.

Дальше, быстрее – как радостно кажется в младенческих годах это мелькание праздников и счастливых искр несущественных обид и горестей, на поверку оказывающихся пустяками и мелкими кошачьими царапинами на локтях и пальцах. Так играясь и любя, плача и тут же хохоча, уничтожается само понятие боли, и, вступая во взрослый мир отношений, оказывается, что не был готов к тому, что происходит вне правил «детских» миров и книжных сказок.

И отец уходит из семьи и сестра выходит замуж и мать начинает болеть и тебя бросает любимая девочка из восьмого бэ и вино вызывает тошноту, а друг бьёт тебя по лицу, и холодно – это холодно, и жарко – когда жарко и больно – это когда не только физическая боль.
Вся сюжетность и движение ломается о простые вещи, и кажущаяся последовательность происходящего – лжива и презрительна, как только может быть презрительность по отношению к человеку, который обманывает. И уже сомнения больше места занимают, уже чёрствость становится второй одеждой, недоверие – постельное бельё, а происходящее ощущение волоса на языке во время откушенного пироженки или стоны родителей за стеной уже не мучение, а просто близость тел.

Стремление взлететь – делается навязчивым, и, подходя к краю крыши – заглядываешь вниз, представляя стремительность соприкосновения с внизостью, а внизость больше похожа на дно, и сквозь толщу воды пытаешься увидеть луч света, любой, совершенно любой. Ныряю с 15 этажа – и лечу, лечу стремительным нырком в терпеливость вечернего фонаря, ожидающего моего падения, как золотая рыбка ждёт свой аквариум. Фантасмагория. Приключение. Путешествие в страну боли.
Да и что? Что с того, что те секунды стремления к асфальтному дну это прыжок от благополучного страдания к физическому ощущению утраты близких. Кого-то нет, а кто-то, хоть и есть в шаговой доступности – но запрещён.
И эти запреты корёжат, просыпаясь под утром, ощупывая вокруг себя место спальное – где мои дети?
Куда их забрали?
За что?
И, взвыв, погрузиться в темень прохладности рисования букв, вылиться переливом рюмочным в там, на пятом, считая 27 шагов.

Руки чисты и пахнут мылом, ногти острижены, гладко выбрит, волосы на косой пробор. Глаза закрыты и слегка пахнет душистым ладаном. Вот. Теперь только и унимается боль – взгляд в зеркало – я готов и к подоконнику – И.

Я столько лет не видел сны, эти велосипедно - машинные монстры со свистом электрических поездов не клубили меня осенними кучами сгорающей листвы и пепел не опадал прямо на голову, когда утром, точнее, в темноте зимней. Сидишь во дворе, смотришь на тёмные окна там – там есть «лекарство» там хранится боль и причина всех заболеваний – именно там. И за это время вдруг выскочило столько болезней, столько муки душевной перешло в физическое страдание.
Что поразительно, что ещё есть возможность ходить. Спать там, где придётся спать. Есть там, где еду дают. Курить то, что окажется в пачке. Писать то, что …

Люди не всегда пользуются умом; в повседневной жизни его с разной степенью успешности заменяют, когда наработанные привычки и автоматизмы, когда образованность, а когда-то люди просто выключают голову и полагаются на свои эмоции и чувства. Конкретный анализ показывает, что, похоже, большинство людей думает едва ли более 10% времени. Люди делают глупости нередко вовсе не из-за недостатка ума, а из-за отсутствия привычки им пользоваться. Не все люди любят думать, не всегда это принято, и, по крайней мере, большинство женщин, большую часть времени живут, руководствуясь не умом, а чувствами. Можно сказать, что умный человек - это жёстко контролирующий своё сознание на высокой ноте концентрации в строго заданной точке.

А что, собственно говоря, происходит?

Кто-то лелеет свою боль, носится с ней, как мастурбатор с порнушкой, кому то она привычна как мыло, как хлеб, а для кого-то целое удивление.
А вон – плюнули – Вот оно как?
А вот тебе пинка – Надо же?
А тут захлопнули дверь и ничего, что на улице минус 20. Не важно, что и как. Сам по себе человек не нужен никому, а уж с болячками и болью, тем более. Чем дольше начинаешь болеть, тем большая вероятность, что тебя возненавидят, да и правы будут. В этой своей античеловеческой нежности, в этом стремлении избавить себя от слабых. Болеешь – слаб! Боль заразительна. Ни потому ли так неудобно чувствуешь себя в боль Ниццах, в там, где каждый день бесконечность боли совершает свой круговорот.

Там где в стены впитаны стоны, слёзы, мольбы.
Да, и неважно будь то хоспис или родильный дом. Мы с болью приходим и с болью уходим. Мы сотканы из этого пронзительного материала.

Умри под ножом, умри от старости, усни, упейся, убейся – или страдай – всё это лишь разновидности боли – и любовь и страсть и ревность и счастье – тоже равно равны. Именно так. И никак иначе.

А?

А если я двигаюсь из пространства «из» в «в», это же преодоление, ну там, силы тяжести, или давления, или лени – Полюбасу это насилие над тем, что, может противоестественно мне?
Глянул на время, глянул на подоконник, смотрю на то, что вокруг – туалетная кафельность. Вот в туалете ещё никогда не писал слова, не рисовал над унитазным столом красивых изгибов этимологического бреда – «кафель» - это кафе или кофе или кефаль?
Взорваться брызгами экстаза оттого, что даже туалет может быть тёплым и манящим – но вот кухни теперь нет.

Чтобы умнеть, нужно учиться.
Но - чему и как?
Школа и вуз развитию ума способствует, но ничего не гарантирует: умный в процессе учёбы умнеет, глупый только забивает свою голову ненужной ерундой. Умный не столько тот, кто все знает, а тот, кто учит себя нужному и знает, где какие знания как применить. Ум развивается в первую очередь в окружении умных людей и при самостоятельном решении жизненных задач, когда человека учит жизнь. Ум во многом похож на мышцы нашего тела: он поддерживается постоянными тренировками и без тренировки постепенно атрофируется.

Как отмыть ноги от шагов, как разгладить губы от поцелуев, как член увеличить от стирания, а слова, обретя дикую тачаночность, стрекочет клавиатурными плевками пуль, ранят, убивают, приносят боль и в прежнюю очередь мне?
Ну, раздет, гол, сир и зависим, даже ни то, что от себя, а от мрачноватой лишении тыкать подушками с обгрызенными ногтями в эти неуклюжести рисунков, двигаясь поступательно в сторону к окну, когда подоконник маняще низок и можно списать на случайность.

Три часа ночи – возбуждение от таблеточности и сомнительного упокоения ненужных никому слов, обертясь, откидывает навзничь на ванную глубину – закрыть глаза, зажать бок рукой, погрузиться в то, что называется упокоение собственной неудачной жизни. Проигрышность – больно. Пощёчина – ещё одна травма. Гад какой-то, походя, наплевал в душу – избил его – на замахе оставив удивление смерти, оставил его живым и снова больно. Дерьмо ересное улыбнулось глумливо и тут маешься, терзаешь себя. Эта вечная пертурбация между желаемым и возможным, наслаждение буквенных оргазмов – исторгнувшихся в виде удовлетворения и опустошённость с диким страхом – а смогу ли ещё?
Надо ли это и писания Юле семичастно посвящённое – ей то что?
Вот я держу в ванной дитё своя – вот оно шевелиться и доверчиво смотрит, как я гружу это ладонью помещённое тело в свои сласти воды и бесконечной нежности, и оно не верещит – а вот, окунув с головой – открывает в беззвучном крике рот и, вдохнув – молчит.
Эй, ты, что там делаешь?
Немедленно открой дверь сволочь! Открываю. Вот – мы купаемся. И Она. Со слезами недоверия и страха присаживается и видит, как наше дитя плывёт и вот в тот момент, когда она меня целует от непонятной нежности мне больно.

Дальнейшее я знаю – дальше будут бытухи и убеги и снова виолончельная чушь пьяной голой бабы пытающейся с загадочной улыбкой играть на инструменте, для которого она не создана. Она бездарность. Но сказав – удар.

Я сволочь. Вот как. Странно у нас столько мальчиков и только самый старший мальчик – я – сволочь бесчувственная тварь, занятая только собой и никак не вовлечённый в быт говорильни, подгузного движения, стиральности и выдоха – я так устала, что уже не люблю тебя!
Я прошлое – как не состоявшийся телефонный звонок, как не внимание к температурящему дитя, как пощёчина после измены, как алкоголь счастья, как рвота сигарет и кофе, как путешествие от двери балкона в дверь туалета.
А тебе я позвонил, что бы ты утомила мою боль, в слабой надежде, что это возможно, ты милая смеялась и говорила – я тебя узнавала почти сразу, под любыми масками, под разными одеждами, да даже без них – эй, возьми меня для спасения?
Да вся эта полу стабильность, в один миг через крик истерический исчезает, взвивается адской болью в голове, в обвинениях, в проклятиях, в этом постылом сознании, что вынужден терпеть людей, которые тебе, и помогают, вроде, и убивают медленно.
Может и не нужно это всё – эта тряпичная мучительность болезненного состояния, когда глядя в зеркало можешь представить себе, как тебя воспримут окружающие люди – как они отнесутся к изменённому состоянию. И это не только возраст. С возрастом больше привыкаешь к боли и меньше её замечаешь, тем более что прекрасно уже ясно, что для её возникновения были причины. Причины всегда есть – и они – похожи на оправдания, а когда оправдался, разве не легче делается?
Или мучительность оправдательных поступков – это важный и нужный элемент движения к саморегулированию своих болезненных процессов?
И кому от этого саморегулирования легче, если каждый раз болезнь мутирует?

А знаешь, Юля,  я недавно проходил через парк, где гуляли наши дети.
Недалече остановился автомобиль с двигателем внутреннего сгорания, было поздно. Из машины заиграл Джордж Уинстон, я его давно уже не слышал. Потом из машины вышли Мужчина и Женщина. Мужчина вышел из машины, открыл дверь и подал руку женщине, а после они медленно танцевали в парке среди падавшего снега, в свете фонаря. Я вытер лицо и ушёл….

Еле доехал. Еле приехал. Еле дошёл. Еле дополз. Еле поднялся. Ели, ели, ели – пили, спали, закусывали, выпивали, курили, катались на лифте и даже засыпали в ванной. Или это ни со мной – а сон?
Или Сну я снюсь.

Теперь уже может и боль не вернётся, умрёт там, во внутреннем отрешении, от того места. От того дня. От тех пустых надежд. Стремление к выздоровлению – не обещает избавление от фантомных болей. От всего, что случилось два года назад – будь оно не ладно. Тогда зачем тратиться?
Питать себя иллюзиями, что вот объявиться нечто невероятное и обязательно хорошее – настолько поглотившее, что вроде можно и спать спокойно, не жрать «но-шпу» с «анальгином» запивая «карвололом». И утихомирится сердце – раскиданное по всему организму, затянутся болячки и язвы, обретёт тело эластичную упрямость и удушливость желания.
Только – нет.
Не фига. Сказки есть, но они хороши только для здоровых людей и для детей – а для меня – земля и снег. И всё же – где – то там, глубоко – глубоко, с внутренней стороны красных глаз, измученных бессонницей есть последняя слезинка, готовая вытечь и стечь к уголку рта в ожидании допустимого или невероятного чуда.

А так и нет особых желаний – притаились, замолк колокольчик, тревожащий раньше, серебристо клацающий при каждом новым днём, такой радостный и хороший – что и вправду, щемило в груди от этой невероятной мелодики.

И стакан воды.
И лучше бы зимой.
И что бы больше уже это не мучало.
И … раз … и всё…

«…Всему есть прыщ наследный. Иной не мешает и вскрыть…».


Часть IV. Так же.


«Преске вю - это ощущение "на кончике языка", то есть сильное чувство, что вы вот-вот испытаете прозрение, хотя это редко происходит. Ощущение преске вю бывает очень отвлекающим и навязчивым. Человек часто помнит одну или несколько характеристик забытого слова, например, первую букву, но чувствуют лёгкое мучение при поиске слова и ощущение облегчения, когда слово возникает в уме».


- Как ты сегодня?

- Так же, как и вчера.

- И ничего не меняется?

- К счастью.

- Почему к счастью?

- Потому, что все перемены лживы.

- Я не понимаю.

- И не надо понимать, нужно знать.

- Ты знаешь?

- Да.

- А откуда?

- Просто знаю и всё. А у тебя могут быть другие знания, человек переполнен знаниями, чаще всего не нужными.

- А боль?

- Она часть знания.
 

«Перелом полового члена вызывает одну из самых сильных и нечеловеческих болей. Он может возникнуть во время полового акта. При неосторожных действиях пещеристые тела, белочная оболочка и в некоторых случаях уретра разрываются, а мужчина слышит характерный хруст и испытывает ужасную боль. Со временем член набрякает и синеет. В таких случаях необходимо оперативное вмешательство».

Я ожидаю, что новые встречи обогатят и дадут возможность познакомиться со многими интересными вещами. Поэтому я охотно вступаю в контакт с различными людьми и стремлюсь завязывать устойчивые полезные связи. Меня страшит пустота одиночества, поэтому ищу опору и убежище в стабильном сердечном единении, гарантирующем безопасность и удовлетворённость. Я страстно надеюсь, что в этом случае будут действительно удовлетворены все неисполненные желания.

Я испытываю потребность в надёжной сердечной связи и гармоничных отношениях. Моё стремление осуществить собственные притязания сталкивается с необходимостью приспосабливаться к ситуации, в результате чего порождается конфликт.
Я избегаю вынесения окончательных суждений и принятия решений, не допуская посторонних влияний на себя. Активно избегаю проблемы, заглушая их сигналы с помощью постоянно осознаваемой потребностью в разрядке, комфорте и физическом удовлетворении.
Я отчётливо ощущаю, что не в состоянии выносить далее мучительное положение, так, как перегружен, истощён и перераздражён.
Я испытываю потребность в бережном обращении и чувстве приятной удовлетворённости.
Я хотел бы беспрепятственно наслаждаться приятной атмосферой ради того, чтобы забыть о гнетущем чувстве одиночества и пренебрежительном ко мне отношении партнёра и окружения.
Я озабочен нереальными идеализированными целями, которые после конфликта личности с условиями определили стремление уйти от проблем ради того, чтобы успокоиться и восстановить силы.
Я сталкиваюсь с горькими разочарованиями и поворачиваюсь к жизни спиной с горестным чувством отвращения к самому себе.
Хочу обо всем забыть для того, чтобы восстановить силы и равновесие в спокойной обстановке, свободной от проблем.

Я считаю прежние идеальные цели бесплодными надеждами и иллюзорными ожиданиями.
Для меня характерна готовность к снимающему напряжение покою и к удовлетворяющему единению в сердечной связи.
Я желаю удовлетворения, достигаемого в сопричастности и душевной привязанности.

Я действую спокойно, с минимумом волнений для того, чтобы не утратить контроля над своими взаимоотношениями с окружающими. В обществе близких и знакомых людей я чувствую себя легко и раскованно.
Я вынужден активно приспосабливаться и несмотря ни на что идти на компромиссы в соответствии с требованиями ситуации. Недостаток уверенности, в котором я не спешу признаться, заставляет меня избегать открытых конфликтов для того, чтобы наилучшим образом использовать существующие обстоятельства такими, какие они есть.
Разочарование привело к недоверчивости, замкнутости и уходу в изоляцию от других в форме сдержанности и дисциплинированности внешних проявлений.

Я опасаюсь, что буду увлечён собственным вдохновением, фантазиями, соблазнён надеждами, которые вскоре разочаруют. Поэтому подавляю свой природный энтузиазм и романтизм натуры из опасения, что они заставят меня забыть обо всем другом.

Одному мальчику делали операцию. Ему была нужна кровь редкой группы. В больнице ея не оказалось, но у его брата погодка была та же группа крови. Доктор сказал ему, что это вопрос жизни и смерти. Мальчик подумал, потом попрощался с родителями и подставил руку. После переливания он спросил: «Я умру?».
Он думал, что действительно жертвует своей жизнью ради брата. Он не умер, а вот брата спасти не удалось.

Я считаю, что меня обманули и злоупотребили моим доверием. Поэтому я замкнулся в себе и тщательно слежу за тем, чтобы держаться подальше от других. Чувствую себя обманутым, а потому критически настроен и сопротивляюсь, находясь в состоянии недоверия и жёстко контролирую, действительно ли ожидания выполняются с искренним участием и чутким вниманием. Мотивы других людей в отношении к себе подвергаю тщательной критической оценке.

Насторожённость может перерасти в подозрительность, и открыто выражаемое недоверие. Эмоциональное разочарование привело к насторожённости и к недоверию к мотивам других. («Обжёгшись на молоке, на воду дуешь».) Стресс вызван неудачей попыток добиться понимания и безопасности. Возможно истощение нервных сил вплоть до дисфункции сердечной деятельности.
Я крайне чувствителен к внешним раздражителям. Жажду все испытать и перепробовать, однако нахожу наличную ситуацию весьма разочаровывающей. Происходящее воспринимается  как неприятная и мучительная обстановка.
Я нуждаюсь в сочувственном понимании и гарантиях безопасности. Страдаю от собственного бессилия и неумения достигать желаемого.
Упадок сил делает невыносимым всякую дальнейшую деятельность или выполнение обязанностей и определяет потребность в безопасной, устойчивой обстановке, позволяющей расслабиться и восстановить силы.
Упадок сил делает невозможной дальнейшую деятельность и выполнение обязательств.
Я ищу спасения в иллюзорном искусственном мире, где все видится таким, каким мне хочется. Уверен, что я «жертва». Вызывающе требую дать мне возможность поступать по своему усмотрению.
Я ищу прочной опоры и успокаивающего чувства безопасности, стремитесь к разрядке и удовлетворению в каком-либо единении, в отношении которого склонен строить иллюзии. У меня состояние чрезмерной раздражённости из-за страха перед разочарованием, депрессивный статус; страх перед внутренним одиночеством.
Я не хочу поддерживать существующие отношения, испытываю острое разочарование в партнёре.

Хотел бы избавиться от тяготящей меня зависимости. Беспокойно и настойчиво ищу новых связей и возможностей, которые могли бы меня сделать счастливее. У меня состояние возбуждённости, беспокойство как защита от депрессии. Страх перед ущемлением и принуждением, неосуществлённые притязания на сердечную взаимность.
Я стремлюсь к любви и чувству безопасности, а потому склонен к мечтательности, фантазиям и надеждам.

Я не хочу поддерживать связь, воспринимаемую как зависимость. Вместе с тем, нуждаюсь в ней как в опоре и боюсь пустоты одиночества.
Я не склонен разрывать отношения, даже если они не приносят удовлетворения.

Состояние чрезмерного раздражения из-за страха перед разочарованиями, беспокойство как защита от депрессии.
Неосуществлённое притязание на сердечную взаимность, на возможности и предложения. Состояние дезадаптации. «Дезадаптация личности - понятие концепции общего адаптационного синдрома Г. Селье.
Согласно этой концепции, конфликт рассматривается как следствие несоответствия потребностей личности ограничивающим требованиям социальной среды. В результате этого конфликта происходит актуализация состояния личностной тревоги, что, в свою очередь, включает защитные реакции, действующие на бессознательном уровне (реагируя на тревогу и нарушение внутреннего гомеостаза. Эго мобилизует личностные ресурсы). Таким образом, степень адаптированности личности при данном подходе определяется характером её эмоционального самочувствия. Вследствие этого выделяются два уровня адаптации: адаптированность (отсутствие у личности тревоги) и неадаптированность (её наличие). Важнейшим показателем дезадаптации является нехватка «степеней свободы» адекватного и целенаправленного реагирования человека в условиях психотравмирующей ситуации вследствие прорыва строго индивидуального для каждого человека функционально-динамического образования – адаптационного барьера. У адаптационного барьера две основы – биологическая и социальная. В состоянии психического напряжения происходит приближение барьера адаптированного психического реагирования к индивидуальной критической величине. При этом человек использует все резервные возможности и может осуществлять особенно сложную деятельность, предвидя и контролируя свои поступки и не испытывая тревоги, страха и растерянности, препятствующих адекватному поведению.
Длительное и особенно резкое напряжение функциональной активности барьера психической адаптации приводит его к перенапряжению, что проявляется в преневротических состояниях, выражающихся лишь в отдельных наиболее лёгких нарушениях (повышенная чувствительность к обычным раздражителям, незначительная тревожная напряжённость, беспокойство, элементы заторможенности или суетливости в поведении, бессонница и др.).
Они не вызывают изменений целенаправленности поведения человека и адекватности его аффекта, имеют временный и парциальный характер. Если же давление на барьер психической адаптации усиливается и все его резервные возможности оказываются исчерпанными, то происходит надрыв барьера – функциональная деятельность в целом продолжает определяться прежними «нормальными» показателями, однако нарушенная целостность ослабляет возможности психической активности, а значит, сужаются
рамки приспособительной адаптированной психической деятельности и появляются качественно и количественно новые формы приспособительных и защитных реакций.

Наблюдается неорганизованное и одновременное использование многих «степеней свободы» действия, что ведёт к сокращению границ адекватного и целенаправленного поведения человека, т. е. к невротическим расстройствам.  Симптомы расстройства адаптации не
обязательно начинаются сразу и не исчезают немедленно после прекращения стресса. Реакции адаптации могут протекать:  с депрессивным настроением; с тревожным настроением; со смешанными эмоциональными чертами; с нарушением поведения; 5) с нарушением работы или учёбы; с аутизмом (без наличия депрессии и тревоги); с физическими жалобами; как атипичные реакции на стресс.
Расстройства адаптации включают в себя следующие моменты:
нарушение в профессиональной деятельности, в обычной социальной жизни или во взаимоотношениях с другими; симптомы, выходящие за рамки нормы и ожидаемых реакций на стресс».

Личностная дезадаптация может привести к формированию суицидального поведения в случае невозможности реализации базовых ценностных установок.
Вот и источник моей боли.

Мы привыкли к очевидным реакциям наших лиц на различные явления: если нам жарко, на лбу выступает пот, если холодно – начинается насморк. Однако лицо может сообщить о многих других, более серьёзных проблемах, в том числе – об опасных заболеваниях.
Симптомы аллергии часто можно перепутать с признаками обычного насморка. Однако если насморк сопровождается темными кругами и припухлостями под глазами (при условии, что вы хорошо выспались) – скорее всего, речь идёт об аллергической реакции.
Умение распознать инсульт может спасти человеческую жизнь, тем более что признаки, у инсульта достаточно ярко выраженные. Обычно это заметное ослабевание одной стороны лица: заваливающийся язык, неспособность улыбнуться, нарушение речи. Способность распознать эти проявления важна ещё и потому, что зачастую человек, испытывающий инсульт, ничего не чувствует и не отдаёт себе отчёта в происходящем.

В жару лицо, как и весь организм, обычно потеет. Однако повышенное потоотделение может быть сигналом различных проблем со здоровьем, включая гормональную недостаточность, — конкретный диагноз должен поставить врач.
Потоотделение – не единственный признак нарушения работы гормонов. Стоит обратить внимание и на пятна, появляющиеся на лице.
Конечно, чаще всего их причиной становится неосторожное пребывание на солнце или банальное старение, но если пятна появляются снова и снова, это может указывать на сбои в гормональной системе человека.
Несовершенства кожи лица не только представляют собой косметические проблемы, но также могут являться признаком обезвоживания организма. Обратите внимание на мелкие трещинки, они, безусловно, естественным образом появляются с возрастом, но ещё одна причина их возникновения – недостаток влаги. Трещины на высохшей коже также могут возникать из-за недостатка витаминов и некоторых жирных кислот.

Бледность лица далеко не всегда означает, что вам пора позагорать на солнышке. Иногда она может сигнализировать о серьёзных проблемах со здоровьем. Бледная кожа может быть связана с пониженным кровяным давлением: то есть, организм производит недостаточно крови для того, чтобы кожа была розового оттенка. Врачи утверждают, что если у вас хроническое пониженное давление, то, помимо бледности, вам, вероятно, придётся иметь дело с постоянным головокружением, усталостью, обезвоживанием и даже депрессией.
Если ваши губы или веки меняют цвет или приобретают лёгкую бледность, это может быть признаком анемии – краткосрочной или долгосрочной.

Это достаточно серьёзное заболевание можно вовремя распознать – стоит лишь обратить внимание на состояние губ. Если у вас насморк, затруднённое дыхание, а губы приобретают синий оттенок, это может свидетельствовать о низком уровне кислорода. Также симптомами гипоксии являются нарушение внимания и координации движений.
Усталость и недостаток сна. Следы недосыпа обычно мгновенно появляются на лице – в виде покраснения глаз, обвисших век, припухлостей, темных кругов, бледности, более выраженных морщин и опущенных уголков губ.

О куперозе могут сигнализировать покраснения кожи лица и красный нос. Помимо очевидных косметических проблем, купероз может вызывать зуд и раздражение кожи.
Волчанка, может проявляться в покраснениях носа и век. Эта болезнь ослабляет иммунную систему и может оказать негативное влияние на состояние почек, суставов, сердца, лёгких и мозга.

Рубцы крепче кожи.
Чем дольше живёшь, тем выше порог молодости.  Чем дальше, тем больнее. Чем больнее, тем больше безразличия ко всему остальному миру.

Если у человека с высшим образованием наблюдаются провалы в памяти, то это может стать признаком надвигающегося инсульта. В свою очередь, менее образованные люди могут не испытывать таких проблем. Процент инсульта был заметно выше среди тех, кто жаловался на проблемы с памятью. При этом риск инсульта был самыми высоким, если такой человек имел высшее образование.
У людей с высшим образованием и более развитым интеллектом мозг способен лучше противостоять симптомам слабоумия. Это «когнитивный резерв» – он формируется в детстве и молодости и способствует нормальной работе мозга.

Ухудшение памяти является признаком того, что данный механизм перестал работать. Инсульт является острым нарушением мозгового кровообращения. Ишемический инсульт, в частности, вызывают тромбы, блокирующие кровеносные сосуды в человеческом мозгу.
Разрыв сосудов и кровоизлияние в мозг называют геморрагическим инсультом. Заболевания такого рода являются одной из главных причин смертности. Учёные затрудняются назвать причину описанного явления. Возможно, люди с высокими интеллектуальными показателями и хорошим когнитивным резервом сталкиваются с провалами в памяти позже других. Ну а если такие симптомы имеют место, то это говорит о серьёзных нарушениях в организме и высоком риске инсульта.

Жизнь, смерть и бессмертие являются основными формами существования всех объектов во всех мирах, но число этих форм зависит от того места, которое занимает объект в своём мире. Важно то, что для объектов, имеющих размерность больше двух (то есть больше двух форм бытия) сам процесс существования, как в состоянии "жизни", так и в состоянии "смерти" является (или может являться) дискретным или разделённым. Объект, пересекающий три уровня реальности, может существовать в двух "прижизненных" формах и, соответственно - в двух "посмертных" формах. При этом опыт, впечатления, накопленные им в рамках каждой из форм, существуют независимо друг от друга.

Именно так и никак иначе быть и не может.
Или всё же может?

Я устала жить, хочу уйти в вечность.
Почему я не могу?
Почему надо так долго мучиться и насиловать себя морально заставляя улыбаться, говорить, что всё хорошо, что всё, что ты делаешь тебе нравиться, а общество подавляет моральными устоями и стереотипами?
Люди бояться новых взглядов и смелых идей.
Зачем бороться за правду, если люди её избегают, зачем одевать все эти маски и играть никому не нужные роли?
Зачем самосовершенствоваться за счёт падения другого человека?

Почему помощь другому - слабость, а жестокость просто пронзает сердца?
Почему нельзя выключить свет, закрыть глаза и больше их не открыть... я не хочу ничего и никого видеть... этот мир просто съел меня изнутри?
Заслуга мира в том, что помогает осознать нам, собственное желание оставаться в мыслях о мире, а не в реальности своего мира. Каждый вечер, закрывая глаза, мы выключаем свет, и умирает целый мир. Нет, мир, не перестаёт существовать. Это мы перестаём существовать в нем. Но не перестаём думать. Со временем, всё, что у нас остаётся, только мысли о мире. Мысли не чем не оправданных ожиданий, кроме своей не реализации в нем. Они, эти мысли, объедают сердце и способность чувствовать. Всё на что мы остаёмся способны, это – немножко инфантильных эмоций, приправленных специями сладко и горько, хочу и не хочу.
Мы, своими мыслями и псевдо-чувствами, выедаем себя изнутри. Сначала выедаем способность сопереживать красоте мира и чувствовать. Затем мыслить и понимать. Вслед приходит физическая усталость и неспособность заставить эту машину улыбнуться хотя бы ещё один раз, даже и тогда, когда это требуется самой ситуацией.
Все.

И мы никто.

Какое потрясающее откровение.
А, что зависит от «никто»?
Именно в это мгновение, созревает возможность осознать самим и собой, любовь к себе и к миру в себе. Без мыслей о нем в контексте сравнения и ожиданий. А напрямую, просто, как существование. Себя, как не чем не ограниченное осознание. Свободное и бесконечное. Никто не может потушить твой свет, кроме твоего собственного отказа от самой себя, от любви в себе. Только Ты. Не борись за правду, а воплоти её своей жизнью в свой пример счастья другим и удиви себя.

Правда в том, что когда мы живы, мы чувствуем и нам больно. И эта боль, напоминание, что уходит время, а мы подавлены, боимся, играем не свои роли, ищем контроля вместо свободы, жалости вместо сострадания. Мы не такие. Мы чистые и живые.

«…Жди войны. В войне кривые дрова горят прямо и даже лучше всяких прямых – ярче и дольше, должно быть, от той смолы, что в себе накопили. За горением никто их кривизны больше и не замечает - ко двору пришлись, к общей печке. Все в уголь пережигается, все души…».


Часть V. Для того.


«Лестничный ум или остроумие на лестнице (L’esprit de l’Escalier) – это состояние, когда вы находите умное решение или ответ, когда уже слишком поздно. Это может быть ответный выпад на оскорбление, остроумная реплика, которая приходит на ум, когда уже становится бесполезной. Вы будто "находитесь на лестнице, уходя со сцены"».


- Станет ли тебе легче, когда ты закончишь это семикнижие?

- Нет.

- Тогда зачем ты это пишешь?

- Считай, что это я сам себе исповедуюсь.

- Ты думаешь, это нужно?
- Теперь уже не уверен.

- Почему?

- Видимо сам себя обманываю.

- От этого легче?

- От самообмана всегда легче, иначе бы этого не делали.

- Значит, ты всю жизнь себя обманывал?

- Да.

- И теперь ты станешь правдивым?

- Не получится.

- Ты не пробовал.

- И не стану, в глубине себя я лживый и трусливый.

- Жаль.


«Перекручивание яичек у мужчин и яичников у женщин вызывает резкую острую боль. Когда семенной канал у мужчин перекручивается, кровь приливает к яичкам, вызывая сильную боль. Требуется срочное хирургическое вмешательство. Перекручивание яичников чаще всего появляется у женщин после 30 лет. При перекручивании зажимается артерия и появляется острая боль. Помочь сможет только срочное оперативное вмешательство».

Он возвращается с войны в свой небольшой городок. Его одноклассник и довоенный приятель, лишился руки и теперь работает сторожем в городском парке отдыха, на территории которого расположены разрушенные войной аттракционы и госпиталь для реабилитации тяжело раненных. Вместе приятели постепенно приводят в порядок парк и ремонтируют старую карусель, на которой ещё в юности они любили кататься.
Из плена возвращается их знакомая, после перенесённых испытаний она чуть не в себе, и постоянно что-то пишет в тетрадке, может быть роман, может повесть, а может свои детские воспоминания о довоенной жизни. Ведь именно тогда, эти трое людей, были друзьями. Теперь по вечерам и в выходные (были ли после войны выходные?) она продаёт билеты на аттракционы, Безрукий трудится директором и одновременно сторожем, а его приятель карусельщиком и плотником. Из госпиталя иногда приезжает безногий матрос и играет ради увеселения на гармони за пару стаканов спиртного. Она влюбляется в этого инвалида, директор страдает от неразделённой любви к своему приятелю, которую тщательно скрывает, а Карусельщик безответно влюблён в билетёршу. И всё же, когда им удаётся «запустить» главную карусель, они счастливы. Они живы, они надеются на лучшее, мирное будущее и жизнь удивительно прекрасна.
Сюжет для небольшого текста. И тут боль, но она иного рода, не столько физическая, сколько душевная, сердечная.
А если усомниться в существовании души, если допустить, что на самом деле её нет, и никогда не было?

Тогда что же так ноет и ноет в тесноте грудной клетки, что так тревожит и вызывает болезненные ощущения во всём организме и никакие приказания головного мозга не могут от неё избавить, это что как ни душа? И ветер свистит за оком, и я подсвистываю ему в тон, создавая мелодию.

А ведь если дома свистишь - деньги проглядишь. Эту примету знает каждый, даже самый отдалённый от суеверий русский человек. Помимо того, что свистеть в доме попросту может быть невежливо, свистом, согласно народным поверьям, можно было привлечь в дом разную нечисть. А можно было обидеть домового. Тогда он сбежит, прихватив с собой не только нажитое добро, но и покой. Со свистом в дом приходит ветер, который также может вынести из дома все богатство. Неудивительно, что и моряки всегда боялись накликать свистом бурю. Кроме того, если свистеть в доме, можно "просвистеть" не только деньги, но и память. На самом же деле, свистеть - значит отвратить от себя лик Богородицы, а свистеть в доме, так или иначе, - к опустошению.

Но сытое благодушие, временная устроенность в этом мире тут же глушит все порывы, все внешние воздействия, усыпляет и убаюкивает теплотой и комфортом, нежными прикосновениями женскими успокаивает и уже ни так уверен, а есть ли и в правду, боль?
Поди, надумал себе всякого такого, соригинальничал и теперь баюкаешь в себе это чувство псевдопричастности к боли. А сам-то и не испытывал её, ни физическую изнуряющую, ни внутреннюю – сводящую в бездну сумасшествия.

Или вот история:
История про Марию, её мужа Виктора.
(После войны, он решил не возвращаться домой, а поехал жить к «полевой жене». Во время того, как он косил траву, к нему с обедом пришла его новая жена. Пока он ел, «ППЖ» решила покосить и подорвалась на мине, тем самым она спасла Виктору жизнь, но он получил контузию). Виктора на лето выселяли на улицу. Их дочь, глухонемая Лиля, бегала голой по двору.
(Когда она подросла, то «отдавалась» приезжим за конфеты, мороженное, пирожное и газировку)  Важно то, что Мария была командиром карательного отряда уничтожавшего басмачей.
Что в этой истории нет боли?
И она настоящая, реальная.

Или История трёх старух, живущих каждая в своей комнате, причём одна из них, выпивает изрядно. Одна старушка, на дому делает искусственные цветы, вторая преподаёт французский язык, а третья, та, что выпивать любит – старшая, она обстирывает и готовит, и хозяйничает в доме на втором этаже, где сёстры и живут. И за каждой из этих трёх сестёр стоит своя печальная история одиночества. История, приведшая их сюда, в этот маленький домик на берегу моря.

Стоит только начать вспоминать все рассказанные, пережитые увиденные истории из жизни, как начинает болеть голова. А как только доходишь до самого описания той или иной боли, как обязательно что-то заболит, и глотаешь анальгин.
Есть тексты, от которых веет печалью, есть тексты насыщенные эротизмом или чувственностью, а есть тексты, состоящие из слов вызывающих боль, но ведь если болит, значит, ты ещё живой и способен чувствовать и сопереживать.

Вот, выловленная инфа: «Синдром разбитого сердца – реальная болезнь.
Немногие жизненные невзгоды могут сравниться с разбитым сердцем. Стресс от потери любви может оказаться настолько сильным, что способен привести к физическому повреждению сердца. В то время как большинство людей выздоравливает от синдрома разбитого сердца относительно быстро, у тех, кто страдает особо тяжёлой формой, может наблюдаться поражение сердечных мышц, которое (в редких случаях) может быть даже фатальным.

Симптомы синдрома разбитого сердца (боль в груди, неровное сердцебиение и затруднённое дыхание) нередко ошибочно принимают за сердечный приступ. Этот синдром может поразить кого угодно, даже человека с очень крепким здоровьем. В мозгу влюблённого происходит “короткое замыкание”, не позволяющее критически оценивать партнёра.

Пожалуй, каждый из нас может припомнить пару влюблённых, которые, казалось бы, никак не могут быть вместе, настолько они разные или один из них – просто чудовище. Однако, несмотря на советы и протесты родственников и друзей, пара не расстаётся, даже если дело доходит до жутких ссор. Специалисты считают, что участки мозга, ответственные за принятия рациональных решений в этих случаях обезоруживаются особыми химическими веществами, образующимися в результате этой любви. В результате способность оценить партнёра по социальному признаку ослабевает.

Существует болезнь, которая препятствует романтической любви.
Гипопитуитаризм как необычное состояние, в котором гипофиз не в состоянии производить определённый тип гормонов. Одним из драматических результатов этого редкого заболевания может стать неспособность испытать полный спектр ощущений, свойственных романтической любви. Хотя никакого лечения этого заболевания не существует, при помощи определённых лекарств состояние страдающего гипопитуитаризмом можно регулировать. Однако принимать лекарства, чтобы пережить “любовную лихорадку” как-то совсем неромантично. Любовь имеет много общего с обсессивно – компульсивным расстройством.

Несмотря на приятность любовной эйфории, её побочные эффекты  разрушительны. Влюблённость способствует повышению уровня кортизола, он вызывает стресс, и снижение серотонина, который способствует формированию чувства общей удовлетворённости. Сочетание этих двух побочных эффектов может вызвать такие симптомы, как обсессивно-компульсивное расстройство, которое может объяснить случаи необычного поведения влюблённых, уровень серотонина в мозге может упасть на 40%, это же ОКР».

А может для того и нужно было появиться, что бы от тебя сначала просили помощи, а потом просто требовали её, и обязательно, да её и сердиться и гневаться, если ты этого не желаешь. А вот многие уверены, что старость - это нормальное состояние человека, приходящее с возрастом. Так часто считают даже врачи - они представляют старение как нормальный физиологический процесс, задуманный природой. Он кажется им чем-то наподобие других периодов, тоже связанных с возрастом, - внутриутробного развития плода или полового созревания.
Это не так.

И всё больше современных врачей говорят о том, что к старению нужно относиться как к болезни. С точки зрения физиологии в основе и старения, и возраст­зависимых заболеваний лежат одни и те же факторы, одни и те же процессы. По существу, понятие «старение» является обобщённым названием целого спектра возрастных заболеваний. Поэтому к старению нужно относиться как к болезни, которую можно и нужно лечить.

Читаю статью в журнале и почти счастлив, буд-то что-то понял про себя: «Экспериментальная геронтология принесла в последние годы огромное количество новых знаний, крайне важных для реального продления человеческой жизни. Они связаны с генетикой долголетия, с влиянием питания на скорость старения, с нашей способностью противостоять стрессам. Получены данные даже об отдельных препаратах, которые уже сейчас способны замедлять старение. Со временем результаты этих исследований будут использованы для управления старением у людей, когда мы сможем учитывать особенности генетики и образа жизни пациента индивидуально и контролировать скорость протекания старения и его замедление с помощью точных диагностических средств.
Результаты экспериментов на животных просто фантастические. Например, учёные уже могут целенаправленно в 10 раз продлевать жизнь червям нематодам, в 2 раза - плодовым мухам, в 1,7 раза - мышам. Если эти же методы можно было применить сейчас то, возможно, он смог бы жить до 140-160 лет. Научные разработки продвигаются так быстро, что готовиться к использованию технологий контроля над старением нужно уже сегодня.

Почему в детстве время идёт медленнее, чем сейчас? Существует несколько теорий того, почему в детстве, когда мы сидим за школьной партой, оно тянется медленно, зато  во взрослой жизни всегда на что-то не хватает времени, а в старости дни пролетают как один миг?

Теория «Части жизни». Суть заключается в том, что у людей разного возраста разная «мера времени» в сравнении со всей их жизнью. В первые годы жизни человека периоды измеряются месяцами и полугодиями, потом же происходит как бы «растягивание» времени. Время измеряется уже не годами, а десятилетиями «Один год для пятилетнего ребёнка, равен для него 1/5 всей его жизни. Логично, что он будет казаться в 10 раз продолжительнее, чем один год пятидесятилетнего человека, который для него равен 1/50 всей жизни.

Теория «Познание мира». Ход психологического «течения» времени замедляется, если человек живёт в процессе восприятия информации. В детстве ребёнок как губка впитывает новые знания, и каждый его день наполнен впечатлениями и открытиями. По мере взросления человек всё больше действует автоматически, меньше познает мир и впитывает информацию. Поэтому с годами мы ощущаем ускорение хода времени. Если человек изо дня в день совершает одни и те же монотонные действия или увлечён только одной какой-нибудь мыслью или идеей, то, состарившись, он разводит руками: «Как быстро пролетели отведённые мне годы, как много я не успел сделать».

Теория «Биологические процессы». Две предыдущие теории основывались лишь на субъективном восприятии хода времени для каждого отдельного человека в разные периоды его жизни. Предположим, что время действительно движется тем быстрее, чем больше лет человеку,  почему возрастает скорость движения времени с возрастом? Ответ в анализе процессов развития и старения человека, хотя это также применимо к любым другим живым существам, которые развиваются по тем же принципам. Обрати внимание, что в детстве все процессы в организме человека направлены на развитие клеток и органов, т.е. организм прогрессирует. В юности эти процессы достигают своего пика, затормаживаются и к зрелости уже продвигаются в ином направлении — на регресс. От детства к старости процессы развития, а именно обмена веществ сильно замедляются. Вывод напрашивается сам собой, скорость обмена веществ обратно пропорциональна ощущению скорости движения времени. Таким образом, чем быстрее идут процессы обмена веществ, то есть развития клеток и органов человека, тем медленнее ощущается движение времени. И наоборот, чем медленнее происходят процессы обмена веществ, тем быстрее движется время для человека. С моментом наступления смерти — время приобретает максимальную возможную скорость. И именно поэтому живые не могут общаться с тем, кто умер. Но эта гипотеза требует дополнительного исследования».

«…Мир слоист. Мы ходим одними и теми же путями по разным дорогам…».


Часть VI. Затем.


«Каждый из нас хотя бы раз в жизни испытывал эффект дежа вю, когда нам вдруг начинает казаться, что мы знакомы с людьми, которых на самом деле раньше никогда не видели, и уже бывали в местах, где на самом деле никогда не были. И, возможно, в такие моменты кому-то приходила в голову мысль, что эти ощущения — не что иное, как предупреждения, посланные нам из прошлого, а может быть, и ключ к познанию будущего». 


- А ты считаешь себя нормальным, ну, я про то, как ты живёшь?

- Для себя я нормален, для других – не знаю. Но разве это имеет значение?

- Конечно, ты же живёшь в обществе.

- Я в нём не живу, я иногда в него погружаюсь.

- Уехал бы на остров куда-нибудь и жил бы себе один.

- Это ни так просто, как кажется.

- Это ни так сложно, было бы желание и цель. А иначе, получается, это обман.

- Иногда ты меня утомляешь.

- Мне уйти?

- Да, и больше не возвращайся, от тебя только одни неприятности.

- Прощай!

- И тебе всего хорошего.


«Перитонеальная ткань выстилает не только внутреннюю часть брюшины, но и органы малого таза. При её воспалении начинаются ужасные боли. Перитонит возникает в результате воспаления аппендикса, при перфорировании желудочно-кишечного тракта, при травмах брюшины, после операций, как осложнение. У человека возникает очень сильная и острая боль, поднимается температура, начинается рвота. Если человеку не оказать помощь, то наступит смерть».

Про сумасшедших читать интересно всегда. Про интересных сумасшедших читать вдвойне интересно и вдвойне всегда. Особенно вдвойне - про раздвоение личности, когда двое сумасшедших по цене одного. Да, нам нравится писать про душевнобольных.
Во-первых, на их фоне нам проще ощущать себя душевно здоровыми. Во-вторых, ещё Кант сказал, что нет в мире ничего более интересного, чем звезды на небе и всякие странности внутри человеческого мозга. Вот ходишь, бывало, носишь себе спокойно на плечах свою голову и не
ждёшь от неё никакого подвоха. Хотя бочонок пороха с зажжённым фитилём был бы, пожалуй, несильно опаснее — настолько удивительные вещи порой может вытворять с людьми их сознание. И не стоит забывать: часто, лишь изучая сломанную вещь, можно понять,
как она должна работать в идеале. Именно психиатрия создала в своё
время тот базис, на котором развились современные науки о мышлении вообще, такие как нейробиология, нейрофизиология, эволюционная психология и тог далее.

«В 20-х — 30-х годах XX века в германской клинике «Шарите» семь лет находился на излечении бывший работник почтового ведомства Дитер Вайзе. Проблема господина Вайзе заключалась в том, что он никак не мог управлять своим телом. Единственное, что он мог контролировать, — это речь и дыхание. Все же остальное управлялось неким Питером, который был большой сволочью. Лечащие врачи так и не смогли познакомиться с Питером: тот в контакт с человечеством не входил, все коммуникации оставлял Дитеру, а сам отрывался по полной. Рихард Штюбе, лечащий врач больного, писал: «Изумляла ясная, разумная речь пациента — речь измученного, но совершенно здорового человека». Пока Питер мастурбировал перед медсёстрами, бился головой об стену, ползал на карачках под кроватями и кидался фекалиями в санитаров, Дитер Вайзе уставшим голосом просил у окружающих прощения и умолял немедленно надеть на него смирительную рубашку. Светила мировой психиатрии долго спорили, как надлежит дефинировать заболевание господина Вайзе. Одни стояли за необычную форму шизофрении, другие предполагали, что имеют дело с продвинутой версией «синдрома чужой руки», при которой мозг теряет волевой контроль над нейронами, связанными с той или иной частью тела. Выяснить это так и не удалось: в 1932 году пациент Вайзе, оставленный ненадолго без присмотра, заткнул куском простыни сливное отверстие раковины в своей палате, подождал, когда наберётся достаточно воды, и утопил себя, опустив в раковину голову.

Книга, в которой американский психиатр Оливер Сакс описал этот клинический случай, так и называется — «Человек, который принял жену за шляпу». В 60-х годах прошлого века мистера Сакса попросили осмотреть известного музыканта, преподавателя консерватории, которого Сакс называет «профессором П.».
Профессор П. был уже немолод и всю свою жизнь пользовался репутацией человека со странностями, что не помешало ему, сперва, быть знаменитым певцом, потом — уважаемым преподавателем, а также завести семью и благополучно прожить с супругой долгие годы. Вот супруга-то и обеспокоилась тем, что в последнее время профессор стал уж что-то совсем непредсказуемым. Сакс пообщался с музыкантом, не нашёл особых странностей, за вычетом кое-какой эксцентричности, и они стали прощаться. И тут профессор сделал весьма неожиданную вещь. Подойдя к жене, он протянул руку, нащупал её голову жестом, которым обычно берут шляпу, и сделал попытку надеть добытый таким образом объект на себя. Жена вывернулась из пальцев, профессор пошевелил ими в воздухе и задумался. Сакс сделал охотничью стойку и взял профессора в оборот. Они регулярно встречались, беседовали, прошли массу тестов.

Выяснилось следующее. Мировосприятие профессора страдало катастрофическими дырами. Он напоминал человека, который пытается осмотреться в тёмном чулане при помощи слабого фонарика. Он практически не различал людей зрительно, зато прекрасно определял голоса. Хуже того, он сплошь и рядом путал людей с неодушевлёнными предметами. Он мог запомнить деталь — усы, сигару, большие зубы, но не был в состоянии узнать ни одного человеческого лица и легко мог принять за человека кочан капусты или
лампу. Разглядывая пейзаж, он не видел большинства домов, людей и человеческих фигур — они словно попадали в некое слепое пятно. Когда Сакс выкладывал на столе несколько предметов, профессору иногда удавалось опознать какой-то один из них, остальные он просто не замечал и очень удивлялся, когда говорили, что у него под носом кроме блокнота лежат ещё блюдце, расчёска и носовой платок. Реальность этих предметов он соглашался признать, только пощупав их. Когда врач дал ему розу и попросил сказать, что это такое, профессор описал цветок как «продолговатый предмет темно-зелёного цвета с расширением красного цвета на одном конце». Только понюхав данный предмет, он определил, что это роза. Его зрение было в порядке, но вот сигналы, получаемые при помощи визуальной передачи, мозг усваивал лишь процентов на десять. В конце концов, Сакс диагностировал у профессора П. врождённую агнозию — патологическое расстройство восприятия, правда, очень качественно компенсированное за счёт богатого жизненного опыта и хорошей образованности пациента, который, видя вместо окружающего мира в основном хаос из трудно определяемых объектов, все же сумел стать социально успешным и счастливым человеком.

Аутизм, который с лёгкой руки авторов «Человека дождя» широкая публика сейчас часто путает с гениальностью, — заболевание, изученное ещё совершенно недостаточно.
Многие учёные полагают, что тут уместнее говорить о группе различных патологий с общими признаками. Например, известно, что часть аутистов практически неспособна к агрессии; другие же, напротив, страдают тяжёлыми и продолжительными приступами неконтролируемого гнева, направленного на окружающих; третьи же, испытывая гнев и страх, предпочитают наносить повреждения самим себе. Поведение же аутиста Айдена С., 19 лет, находившегося какое-то
время под наблюдением в больнице при Пенсильванском университете,
относится к четвертой, самой редкой категории. Как и многие аутисты, Айден невероятно зависим от режима дня, стабильности окружающей ситуации и болезненно реагирует на любые новшества. Поэтому любое «неправильное» действие родственников или медицинского персонала
вызывает у Айдена кататонический приступ: юноша замирает в той позе, в которой ему случилось столкнуться с «опасностью» — пижамой неприятной ему расцветки, громким шумом, непривычной едой. Его мышцы полностью деревенеют, и если поза в момент приступа была
неподходящей для удержания равновесия, то пациент с громким стуком падает на пол, так и не меняя этой позы. Никакой силой нельзя разогнуть ему руку или ногу, ничего не сломав. Находиться в таком положении Айден может бесконечно долго. Поэтому врачи, как только Айдена снова «клинило», совершали традиционный ритуал, некогда разработанный матерью Айдена. Тело вносили в полностью тёмное помещение, после чего один из медиков шёпотом читал там наизусть в течение получаса детские стишки из «Сказок матушки Гусыни», и спустя некоторое время Айден снова обретал возможность нормально двигаться.

Уже упоминавшийся ранее Оливер Сакс в своих работах часто вспоминает пациента, страдавшего от редкого синдрома с названием «корсаковский психоз».

Бывший бакалейщик мистер Томпсон был доставлен в клинику друзьями после того, как сошёл с ума на почве многолетнего алкоголизма. Нет, мистер Томпсон не кидается на людей, не причиняет никому вреда и весьма коммуникабелен. Проблема мистера Томпсона в том, что он утратил свою личность, а также окружающую реальность и память. Когда мистер Томпсон не спит, он торгует. Где бы он ни находился — в палате, в кабинете у врача или в ванной на сеансе гидромассажа, — он стоит у прилавка, вытирает руки о фартук и беседует с очередным посетителем. Срок его памяти — примерно сорок секунд.

— Вам колбаски или, может, лосося? — спрашивает он.
— А что это вы в белом халате, мистер Смит? Или у вас в кошерной лавке теперь такие правила? И почему это вы вдруг отрастили бороду, мистер Смит? Что-то я не соображу… я у себя в лавке или где?

После этого чело его опять безмятежно разглаживается, и он предлагает новому «покупателю» купить полфунта ветчины и копчёных сосисок. Впрочем, за сорок секунд мистер Томпсон тоже успевает разгуляться. Он травит байки. Он высказывает невероятные предположения о личности покупателя. Он находит сотни убедительных и всегда разных объяснений тому, почему он вдруг выпал из-за своего прилавка и оказался в незнакомом кабинете.

— А, стетоскоп! — кричит он неожиданно.
— Вот ведь вы, механики, чудной народ! Корчите из себя докторов: белые халаты, стетоскопы... Слушаем, мол, машины, как людей! Мэннерс, старина, как дела на бензоколонке? Заходи, заходи, сейчас будет тебе все как обычно — с черным хлебом и колбаской...

«В течение пяти минут, — пишет доктор Сакс, — мистер Томпсон принимает меня за дюжину разных людей. В его памяти ничто не удерживается дольше нескольких секунд, и в результате он постоянно дезориентирован, он изобретает все новые и новые маловразумительные истории, беспрестанно сочиняя вокруг себя мир — вселенную «Тысячи и одной ночи», сон, фантасмагорию людей и образов, калейдоскоп непрерывных метаморфоз и трансформаций. Причём для него это не череда мимолётных фантазий и иллюзий, а нормальный, стабильный, реальный мир. С его точки зрения, все в порядке»».

В класс обучения языку глухонемых записалась барышня, лишившаяся голосовых связок и оглохшая из-за аварии. Её муж, трое сыновей, сестра,  мать, отец и пара лучших друзей, записались вместе с ней, чтобы общаться с ней.

Те, кто спит 6-7 часов, меньше подвержены риску преждевременной смерти, чем те, кто спит по 8 часов. Но у спящих менее 5 часов по ночам в три раза чаще возникают психические проблемы, чем у тех, кто спит по 8-9 часов.

Хотя и раньше, сколько было болезней и болей и способов это исправить. Мало того, что об этом почти забыто, так ещё и ерунды, сколько сочинено по этому поводу. В современном мире высоких технологий вылечить можно практически любой недуг, и сделать это относительно безболезненно. Но так, было далеко не всегда.

Средневековые лекари верили, что подавляющее большинство всех болезней человеческого тела — результат избытка жидкостей в организме. Соответственно вся суть лечения заключалось в том, чтобы избавиться от этой самой жидкости, откачав большое количество крови из тела. Для этого обычно использовали два метода: пиявок и вскрытие вены. В первом случае на больную часть тела пациента прикрепляли пиявок и позволяли им кровопийствовать до тех пор, пока больной не начинал падать в обморок. Во втором — вену на руке протыкали ланцетом (это тонкий нож, длиной примерно в 1,27 см), оставляя небольшую рану, через которую кровь стекала в специальную миску. Этой миской определяли количество выпущенной крови.

В Средние века было смертельно опасно заболеть даже обычной простудой, не говоря уже о получении какого-то тяжёлого ранения на поле боя. И самой большой проблемой были стрелы. Наконечники боевых стрел в то время не всегда приклеивались к древку намертво, чаще они прикреплялись тёплым пчелиным воском. Когда воск затвердевал, стрелами можно было без проблем пользоваться, но после выстрела, когда нужно было вытащить стрелу, древко стрелы вытаскивалось, а наконечник не редко оставался внутри тела. Специально для таких случаев была разработанная "ложка для удаления стрел" — сконструированная таким образом, чтобы зажать кончик стрелы и вытащить его из тела. Затем рану прижигали раскалённым железом, чтобы остановить кровотечение и предотвратить инфекции.

Трепанация — это сверление небольшого отверстия в черепе, с целью доступа к подлежащей полости и внутричерепным образованиям, для их последующего удаления. В Средние века считалось, что такая практика, облегчающая внутричерепное давление, способна вылечить проблемы со здоровьем, локализованные в голове, хотя также считалось, что трепанация может вылечить эпилепсию, мигрень, и психические расстройства и должна была "исправить" такие физические проблемы, как переломы черепа. Излишне говорить, что такой опасный выход к головному мозгу часто мог стать фатальным. Кроме того, можно только догадываться насколько это было больно!
Когда-то считалось, что если человек не молится Святому Фиакру ("защитнику от геморроя"), то, как вы уже догадались, будет от него страдать. Если вы оказались одним из тех несчастных, то вас отправят к монахам, которые засунут раскалённое железо в анус. Не очень приятная процедура. Но менее болезненная альтернатива была не такой эффективной: монахи отправят вас посидеть на известном камне Святого Фиакра, месте, где в седьмом веке ирландский монах чудесным образом излечился от геморроя. На протяжении всего средневековья геморрой называли ''болезнью Святого Фиакра". К 12-му веку многое изменилось. Моисей Маймонид написал трактат о лечении геморроя, ставя под сомнение средства лечения данной эпохи. Он предложил простой метод: сидячие ванны.

Операция по удалению катаракты в Средние века обычно предполагала наличие какого-либо особо острого инструмента, например, которым протыкали роговицу и пытались вытолкать хрусталик глаза из образовавшейся капсулы и подвинуть её вниз к нижней части глаза. Как только мусульманская медицина получила широкое распространение в средневековой Европе, техника проведения операций над катарактой была улучшена. Для извлечения катаракты теперь использовали шприц. Нежелательную затуманивающую зрение субстанцию просто высасывали им. Полый металлический подкожный шприц вставляли в белую часть глаза и успешно удаляли катаракту, просто высасывая её.

Клизмы в средневековые времена были выполнены в виде устройств, называемых клистирами. Это была длинная металлическая трубка с кружкой на конце. Она, также как и клизма, вставлялась в задний проход, и лекарственные жидкости наливались в кружку. Жидкость затем вводилась в толстую кишку серией насосных действий поршня. В отличие от тёплой мыльной воды, которую используют для клизм сегодня, раньше всё было немного приземлённей: одна из самых распространённых жидкостей для клизмы была моча кабана. Такое лечение стало модным во Франции и его использовали даже монархи. Королю Франции Людовику XIV, как известно, было сделано около 2000 клизм во время его правления, некоторые даже ставились, в то время как он сидел на своём троне.

Одно из самых распространённых заблуждений о Средневековой медицине, что врачи проводили операции больным "на живую", без какой-либо анестезии. Нет, обезболивающие были уже тогда. Их качество, совершенно несравнимо с современными. Вещество, которое использовали в качестве анестезии, представляло из себя неприятный настой трав, смешанный с вином. Чаще всего это были белладонна, болиголов и опиум, в разных пропорциях. Такое средство лишь немного снижало чувствительность пациента, но это была меньшая из проблем. Очень много пациентов умирали не от ран или боли, а от отравления неправильно приготовленным отваром анестезии.

Я перечитываю свою записку самоубийцы, которую я написал в середине апреля 2006 года за несколько минут до того, как Она не зашла на кухню и сказала «Я беременна». Внезапно я ощутил, что вновь хочу жить. Сегодня она – не моя любимая жена. А у моего сына есть два брата. И все они живут отдельно, и мы не видимся. Время от времени я перечитываю свою записку и жалею, что не довёл задуманное до конца.

«…В смерти своя поэзия. В жизни - проза. Когда много смертей, они прозой становятся, а жизнь - поэзией. Цени каждый день, всякую минуту. Успевай думать о красивом…»


Часть VII. Повторное.


«Большинство людей не отличат великолепия от простой уверенности в себе. Если научиться, всем своим видом демонстрировать уверенность, люди потянутся к нам».


- Это ты?

- Да, а что, кто-то ещё тебя посещает?

- Нет, только ты.

- Не буду уходить, даже если гнать станешь.

- Хорошо.

- Тогда зачем гнал?

- Было больно.

- Сильно?

- Сильно.

- Надо было сказать.

- Зачем?

- Не умеешь ты просто по-человечески…

- Это как?

- Когда нормально относишься к другим людям.

- Как они ко мне, так и я к ним.

- А ты попробуй.

- Нет.

- Почему?

- Поздно запрягать телегу, когда кони сдохли.


«Абсцесс может локализоваться в любом месте в организме человека, но если он возник в области зуба, то боль невыносима. Благодаря кариесу бактерии проникают в зуб и вызывают воспаление и отёк. Инфекция распространяется дальше, охватывает кость вокруг зуба, вызывая осложнения. Кроме сильных болей, пациент испытывает повышение температуры, появляется отёк прилежащих тканей и т.д. К счастью, антибиотики могут помочь, но без помощи хирурга, который должен вскрыть абсцесс, не обойтись».

Надо загадать, чтобы боль прошла и не думать больше об этой Женщине. Скрестить пальцы. Ведь скрещивая пальцы, снижается субъективное переживание реальных болевых ощущений. Восприятие боли – дело сугубо индивидуальное и во многом непонятное до сих пор. Насколько больно, зависит от множества факторов, начиная с особенностей личной физиологии и психологии, и заканчивая случайными обстоятельствами жизни и настроения. Одним из этих факторов оказалось положение и движение тех частей тела, в которых у нас болит.

Так во время эксперимента, нейрофизиологи, не причиняя настоящую боль, использовали одну из принятых для таких случаев техник – «иллюзию гриля». Создавая на поверхности кожи резкие, но невысокие скачки температуры, от нагревания до охлаждения, они создавали у подопытных иллюзию боли. Правда, вполне реалистичную. Боль «прикладывалась» к среднему пальцу руки – и, как показали опыты, снизить интенсивность её можно было, просто скрестив пальцы так, как это делают иногда дети, крича «Чур меня!». Само по себе это вряд ли удивительно. Боль – всего лишь одно из субъективных и во многом иллюзорных переживаний, которые создаются нашим мозгом. Реальные сенсорные данные подвергаются глубокой переработке и «переосмыслению», и лишь затем предстают перед нашим «Я». А на этот процесс переработки влияют самые разные факторы и стимулы, в том числе сигналы от других чувствительных рецепторов. Перемещение, движение, изменение положения той или иной части тела – все это дополнительные сигналы, вполне способные влиять даже на такое серьёзное переживание как боль.

«Редко, но случается, подхватывает человека злость весёлая «без башенная», словно веселит вскипающая адреналином кровь, стремится утянуть его в свой хоровод. Те, кто поддаются этому, творят страшные вещи, отдавая дань делам языческим. Таким водилось в давние времена плясать на грудных клетках поверженных врагов и,… но стоит ли о том, что присыпано тонким слоем пепла?
Уши сегодняшние не подготовлены для кострищ, глаза - для грязных ногтей сильных уверенных пальцев - последнего, что предстоит им увидеть; запечатлеть дикую настоящую кипучую ярость, которой кажется диким и смешным весь этот стеклянно-металлический мир – да и может ли быть что-либо более диким, чем строить собственные жилища из стекла и металла?

Так было раньше и будет впредь. Человечество идёт по кругу, всякий раз возвращаясь к одной и той же точке. Круг, а не спираль развития. Спираль - мираж, технологические одежды, в которых он, человек, пытается выскочить из собственного круга, не творят спирали.
Побеждают более дикие, потом они «цивилизовываются», чтобы уступить место ещё более диким. Не хочешь, человече жить достойно? - значит, не достоин, жить вовсе!».

А ещё я боюсь впасть в летаргический сон. С греческого языка «летаргия» переводится как «мнимая смерть» или «малая жизнь». Учёные до сих пор не могут сказать, как лечить это состояние, или назвать точные причины, провоцирующие приступ заболевания. В качестве возможных источников летаргии врачи указывают сильный стресс, истерию, большую потерю крови и общее истощение. Так, в Астане девочка впала в летаргический сон после того, как учительница сделала ей замечание. От обиды ребёнок заплакал, но не обычными, а кровавыми слезами. В больнице, куда её доставили, у девочки стало неметь тело, после чего она уснула. Врачи диагностировали летаргию.
Те, кто впадал в летаргический сон неоднократно, утверждают, что перед очередным приступом у них начинает болеть голова, и они чувствуют вялость в мышцах. По словам очнувшихся, на протяжении всего летаргического сна они могут слышать, что происходит вокруг, просто слишком слабы, чтобы реагировать. Это подтверждают и врачи. Во время изучения графика электрической активности головного мозга пациентов с летаргией было установлено, что их мозг работает так же, как и при бодрствовании.

Если болезнь протекает легко, человек выглядит так, словно спит. Однако при тяжёлой форме его легко принять за мертвеца. Биение сердца замедляется до 2–3 ударов в минуту, биологические выделения практически прекращаются, кожа становится бледной и холодной, а дыхание таким лёгким, что даже поднесённое ко рту зеркало вряд ли запотеет. Важно отличать от летаргического сна спячку при энцефалите или нарколепсии.
Предсказать, сколько продлится летаргический сон, невозможно: человек может уснуть на несколько часов или проспать долгие годы. Известен случай, когда английский священник спал шесть дней в неделю и просыпался только в воскресенье, чтобы поесть и отслужить молебен.

Средневековый поэт Франческо Петрарка проснулся от летаргического сна в разгар подготовки к его похоронам. Предшественник эпохи Возрождения очнулся после сна, который длился 20 часов, и, к большому удивлению всех присутствующих, заявил, что замечательно себя чувствует. После этого курьёзного случая Петрарка прожил ещё 30 лет и даже был коронован лавровым венком за свои произведения в 1341 году. Если средневековый поэт проспал всего 20 часов, то были случаи, когда летаргический сон длился несколько лет. Официально самым продолжительным приступом летаргического сна считается случай Надежды Лебединой из Днепропетровска, которая проспала 20 лет после ссоры с мужем в 1954 году. Женщина неожиданно пришла в сознание, услышав о смерти своей матери. После пробуждения Лебедина, которая в итоге попала в Книгу рекордов Гиннесса, прожила ещё 20 лет.

Так как во время летаргического сна функции организма замедляются, больные практически не стареют. Уроженка Норвегии Августина Линггард уснула в 1919 году из-за стресса, вызванного родами, и проспала 22 года. На протяжении всех этих лет она оставалась такой же молодой, как и в день приступа. Открыв глаза в 1941 году, она увидела около своей постели старого мужа и уже взрослую дочь. Впрочем, эффект молодости в таких случаях длится недолго. Уже через год норвежка выглядела на свой возраст.

Летаргия замедляет и умственное развитие. Так, первое, что захотела сделать 25-летняя девушка из Буэнос-Айреса, очнувшись от летаргического сна, — поиграть в куклы. Взрослая на момент пробуждения женщина заснула, когда ей было всего шесть лет, и просто не поняла, как сильно выросла. Бывали случаи, когда больных летаргическим сном находили уже в морге.

В декабре 2011 года в одном из моргов Симферополя мужчина проснулся от долгого сна под звуки хэви-металла. Одна из городских рок-групп использовала морг в качестве места для своих репетиций. Помещение удачно сочеталось с имиджем группы, и так они могли быть уверены, что их музыка никому не помешает. Во время одной из репетиций металлисты услышали крики, которые доносились из одной из холодильных установок. Мужчину, имя которого не разглашается, освободили. А группа после этого случая нашла другое место для репетиций. Впрочем, случай в Симферополе — большая редкость в современном мире. После изобретения электроэнцефалографа — прибора, регистрирующего биотоки мозга, — опасность быть погребённым заживо практически сведена к нулю.

Разновидности боли меня окружают со всех сторон, преследуют с детства. И не только в виде памяти того, как болела бабушка, мама или отец, но и собственные ощущения, «самостоятельная личная боль». Тут уж не только физическая, она то, ладно, но и внутренняя – душевная, а она – то пострашнее будет физической – ту хоть временно можно на время успокоить лекарством, а эту нет.

Так и тогда, прошлыми пятью годами ранее было замечательно и праздно. Жизнь напоминала накрытый по случаю очередного Нового года стол, и обещалось, что и далее эта расслабленность от прошлых не совсем приятных и удачных лет, миновала. Но не тут то было. Не тут. Впрочем, даже заранее сейчас зная, вряд ли бы что-то стоило менять, ведь лучше сразу рвать с тем, что потом стало бы пыткой. А уж предательство и ненависть…
И всё же боль догоняет, как бы от неё не прятался и не убаюкивал себя. Теперь уже, видимо, на очень долгий и неопределённый срок.
И невольно задумываешься лучше ли? Сравниваешь, жалеешь, и расковыриваешь болячку до слёз.

Он приходил в магазин с маниакальным постоянством, раз в неделю. Сначала он покупал одежду для новорождённого, скорее всего, мальчика, точнее двух, потом он исчез, но его стали замечать в магазинах с женской одеждой. Мало ли у человека, какие причуды. Но он брал размеры именно те, что подходили к  беременной женщине, потом, судя по покупкам, она родила и размеры стали женские уменьшаться, а детская увеличивалась. Тоже самое происходило с обувью. Но никто не видел рядом с ним ни женщину, ни детей. Иногда, он останавливался у витрины, рассматривал выставленное там, что-то бормотал, прикидывал, нервно курил, как курят мужчины, которым в доме, по той, или иной причине нет возможности курить. Наконец, сделав несколько торопливых, жадных затяжек, мужчина набирал номер телефона, кивал головой неведомому собеседнику, заходил в магазин и что-то покупал. Каждый Новый од он выбирал на базаре самую большую ёлку, набирал пару рюкзаков еды, грузил всё в свой внедорожник и уезжал в неизвестном направлении. Никто не знал, де живёт он, де его семья и где он работает, но постепенно, привыкли к его странностям, молчаливости, угрюмости и вороватому, опасливому взгляду по сторонам. Время равнодушно срывало листы календаря, меняло времена года, да и сами, года, как счётчик в такси, меняло крайние цифры в большую сторону. И спустя лет 20, вдруг, про мужчину всё открылось, сразу и страшно…

Не было давно уже ни жены, ни детей, ни семьи, они погибли в поезде, во время того, жуткого дня.… И после, узнав, застыв, похоронив в землю, он оживил их в своей голове, а уж там было безопасно и хорошо, и никто не мешал наслаждаться счастьем… Мужчину нашли в недалёком леску за городом, рядом с могилой, на которой были развешана разная одежда, полусгнившая и свежая, стояла обувь и голые, сухие стволы новогодних деревьев.
И это разновидности боли, внутренней, иссушающей, адской, как тогда, несколько лет назад, когда я перестал быть собой, заблудился и пытался вспомнить, отчего окружающий мир так добр, но ни ко мне, ни ко мне, и жизнь моя совсем ничего не стоит, и не нужна никому. И правильно сумасшедший всегда обуза, а уж потерявший память втройне…
А началось всё так… со следов, вначале был след.

Со следами в русских суевериях все относительно просто. Пройдёшь по чужому следу - чью-нибудь болезнь подберёшь, или ещё хуже судьбу. Но в старину люди иной раз всерьёз опасались, что следы могут быть "заговорены". А уж если тут поработал колдун - беды не миновать. И пускай сегодня многие суеверия кажутся нам нелепыми, все равно, увидев чьи-то следы на песке, мы машинально обращаем на них внимание.

До тех пор, пока мы живём в социуме, душевные раны будут являться неотъемлемой частью нашего существования. Все люди разные — по характеру, темпераменту, привычкам, взглядам на мир и отношениям. И когда такие люди начинают взаимодействовать, неизбежно возникают конфликты, обиды и недопонимания. Каждодневные мелочи, существенно портят наше настроение, вызывают чувство ущемления. Потом оно перерастает в раздражение по любому независимому поводу, выливается в ссоры «на ровном месте».
Так что же такое обида?

Обида — это чувство, возникающее при неправильном, на наш взгляд, отношении к нам же... Она может возникнуть от любого неприятного момента — кассирша в магазине невежливо обратилась, любимый человек перебил важный для рассказ, не позвонил, хам-водитель нагрубил. Вроде бы, ерунда, которая сразу забывается, и сколько раз мы повторяем себе, что на такое обращать внимания нельзя. Но чувство раздражения почему-то замещает эту ерундовую обиду и прочно цепляется к нам на весь день.
Что же делать?
Обидчик вряд ли осознает свою вину и попросит прощения. В конце концов, то, что обижает нас, у другого человека может быть в порядке вещей. Таким образом, единственный выход — это мгновенное прощение, которое нужно только нам. Для этого обиду надо осознать. Не стоит, не обращать на неё внимания и говорить, что всё это ерунда. Признайтесь себе в том, что вам действительно было неприятно поведение человека, и вы испытали не слишком приятные эмоции. Не углубляясь в то, кто был прав. Просто скажите себе: «Да, я прощаю этого человека. Прощаю за то, что он сделал это, и как он заставил меня почувствовать». Улыбнитесь. Скажите себе, что вас ждёт замечательный день, и найдите, чему искренне порадоваться. Может быть, это яркое солнце или синева неба, свежий ветерок или смех детей. И пусть каждый день обид будет всё меньше, ведь жизнь слишком прекрасна, чтобы тратить её на деструктивные эмоции.

«Если сравнивать со многими другими видами, все люди обладают невероятно схожими геномами. Тем не менее, даже небольшие изменения в наших генах или окружающей среде могут привести к развитию черт, которые делают нас уникальными. Иногда эти различия проявляются в виде цвета волос, роста или структуры лица, но иногда человек или целый народ получают существенные отличия от других представителей человеческой расы.
Хотя большинство из нас не беспокоится об ограничении употребления жареной пищи, яиц или других элементов из списка «повышающей холестерин еды», некоторые люди вообще могут есть все это, не переживая совершенно ни о чем. Независимо от того, что употребляют такие люди, «плохой холестерин» остаётся практически на нуле. Эти люди родились с генетической мутацией. Им не хватает рабочих копий гена, известного как PCSK9, и хотя, как правило, родиться с отсутствующим геном — нехорошо, в данном случае есть определённые положительные эффекты. После того как учёные обнаружили связь между этим геном (или его отсутствием) и холестерином, фармацевтические компании начали работать над созданием пилюли, которая будет блокировать PCSK9 у других индивидов. Препарат почти готов к одобрению FDA. В ранних исследованиях испытывавшие его пациенты снижали уровень холестерина на 75%. Пока учёные обнаружили эти мутации только у нескольких афроамериканцев; у них также на 90% снижен риск развития сердечно-сосудистых заболеваний.

Человеческую расу может уничтожить слишком многое: падение астероида, ядерное уничтожение, экстремальное изменение климата — список можно продолжать. Одной из самых страшных угроз остаётся возможность появления страшных вирусов. Если население поражает новая болезнь, только у некоторых может оказаться иммунитет. К счастью,  есть факты, что у определённых людей есть устойчивость к определённому виду заболеваний.

Те, кто обладает особенно высокой устойчивостью к малярии, являются носителями другой смертельной болезни: серповидноклеточной анемии. Конечно, мало кто захотел бы обладать устойчивостью к малярии, чтобы умереть преждевременно от плохих клеток крови, но это наглядная ситуация того, когда наличие серповидноклеточной анемии окупается. Чтобы понять, как это работает, мы должны изучить основы обеих болезней.

Малярия — это тип паразита, переносимого комарами, который может привести к смерти (порядка 660 000 человек в год умирает от малярии) или сделать очень плохо. Малярия делает свою грязную работу, вторгаясь в красные кровяные клетки и воспроизводясь в них. Спустя несколько дней, новые паразиты малярии вырываются из населённой кровяной клетки, разрушая её. Затем проникают в другие эритроциты. Этот цикл продолжается, пока паразитов не остановит лечение, защитные механизмы организма или смерть. Этот процесс приводит к потере крови и ослабляет лёгкие и печень. Также он увеличивает свёртываемость крови, что может спровоцировать кому.

Серповидноклеточная анемия вызывает изменения в форме и составе красных кровяных клеток, им сложнее проходить через поток крови и получать нормальное количество кислорода. Кроме того, из-за мутации клеток, они мешают малярийному паразиту, ему сложнее проникать в клетки крови. Таким образом, люди с серповидноклеточной анемией естественным путём защищены от малярии. Вы можете получить антималярийные преимущества и без больных клеток, пока носите серповидноклеточный ген. Чтобы получить серповидноклеточную анемию, человек должен унаследовать две копии мутантного гена, по одному от каждого родителя. Если он получает только один, у него будет достаточно ненормального гемоглобина, чтобы противостоять малярии, но полноценная анемия никогда не разовьётся.

Эскимосы и другие группы людей, которые живут в экстремально холодных условиях, приспособились к чрезвычайному образу жизни. Научились эти люди выживать в таких условиях или просто по-другому устроены биологически? Жители холодных мест проявляют отличные физиологические реакции на низкие температуры, если сравнивать с теми, кто живёт в более мягких условиях.
Кроме того, похоже на то, что должен хотя бы частично присутствовать генетический компонент в этом приспособленчестве; потому что даже если кто-то другой переберётся в холодную окружающую среду и будет жить там в течение многих десятилетий, его тело никогда не достигнет того же уровня адаптации, как местные жители, которые живут в таких условиях поколениями. Учёные выяснили, что коренные сибиряки лучше приспособлены к холоду даже по сравнению с русскими, живущими в их обществе. Частично эта адаптация объясняет, почему коренные австралийцы могут спать на земле холодными ночами (без одеяла и одежды) и чувствуют себя замечательно; и почему эскимосы большую часть своей жизни могут жить при отрицательной температуре.
Человеческое тело больше приспособлено к жизни в тепле, чем в холоде, поэтому удивительно, что люди вообще могут жить на морозе, не говоря уж о процветании.

Большинство альпинистов, которые взбирались на Эверест, не сделали бы это без помощи первопроходцев. Шерпы зачастую идут впереди авантюристов, устанавливая верёвки и лестницы. Нет никаких сомнений в том, что тибетцы и непальцы физически чувствуют себя лучше на высоте. Но что конкретно позволяет им активно работать в бескислородных условиях, когда остальные ребята просто хотят остаться в живых?
Тибетцы живут на высоте выше 4000 метров и привыкли дышать воздухом, который содержит на 40% меньше кислорода, чем на уровне моря. На протяжении веков их тела развивались, компенсируя недостаток кислорода, разрабатывая большие лёгкие и грудь, чтобы можно было вдыхать больше воздуха с каждым вдохом. В отличие от живущих в равнинах людей, тела которых вырабатывают больше красных кровяных телец в условиях пониженного кислорода, на высоте люди эволюционировали, делая прямо противоположное: производят меньше кровяных тел. Дело в том, что хотя увеличение числа красных кровяных тел могут временно помочь человеку увеличить приток кислорода в тело, со временем они набиваются в крови и приводят к образованию сгустков, которые могут быть смертельно опасными.
В дополнение к этому, шерпы обладают хорошим кровотоком в мозгу и в целом менее восприимчивы к высотной болезни. Даже проживая на более низких высотах, тибетцы по-прежнему поддерживают эти черты; многие из этих адаптаций являются не просто фенотипическими отклонениями (то есть почему-то не обращаются на малых высотах), а генетической адаптацией. На участке ДНК, известном как EPAS1, произошло одно генетическое изменение, которое кодирует регуляторный белок. Этот белок обнаруживает кислород и контролирует производство красных кровяных клеток, объясняя, почему тибетцы не перепроизводят красные кровяные клетки, когда лишаются кислорода, в отличие от обычных людей.

Народ Хань, равнинные родственники тибетцев, не разделяют эти генетические характеристики. Эти две группы разделены примерно тремя тысячами лет, что говорит о том, что эти адаптации произошли порядка 100 поколений назад — это относительно короткое время в рамках эволюции.

Если нужны ещё какие-либо причины, чтобы избежать каннибализма, есть друг друга — не очень здорово. Народ форе из Папуа-Новой Гвинеи показал это в середине 20 века, когда его племя пережило эпидемию куру — дегенеративного и смертельного заболевания мозга, которое распространилось, когда люди ели друг друга. Куру — это заболевание, связанное с расстройством Крейтцфельда-Якоба у людей и губчатой энцефалопатией (коровьим бешенством) у рогатого скота. Как и все прионные заболевания, куру опустошает мозг, наполняя его губчатыми отверстиями. Инфицированный страдает снижением памяти и интеллекта, изменением личности и судорогами. Иногда люди могут жить с прионной болезнью в течение многих лет, но в случае с куру страдающий, как правило, умирает в течение года. Важно отметить, что, хотя и очень редко, человек может унаследовать эту болезнь. Чаще она передаётся при употреблении в пищу заражённого человека или животного. Изначально антропологи и врачи не понимали, почему куру распространяется по всему племени форе. Наконец, в конце 1950-х, было обнаружено, что инфекция передаётся на погребальных пирах, где члены племени употребляют своих умерших родственников из уважения. В ритуале принимают участия женщины и дети. Соответственно, они оказываются в числе наиболее пострадавших. Перед тем как подобная практика погребения была запрещена, в некоторых деревнях форе почти не осталось девушек. Но не все, кто столкнулся с куру, умер от этого заболевания. У выживших оказались изменения в гене под названием G127V, которые делали их иммунными к заболеваниям мозга. Теперь этот ген широко распространился по форе и окружающим народ людям.

Хотя многие, слышали о крови О-типа как об универсальной крови, которую может получить каждый, все не так просто. Вся система гораздо сложнее, чем любой из нас может представить.

Есть восемь основных типов крови (первая, вторая, третья, четвертая или A, AB, B и O, каждая из которых может быть положительной или отрицательной), в настоящее время известно 35 групп кровяных систем с миллионами вариаций в каждой системе. Кровь, которая не попадает в систему ABO, считается редкой, и людям с такой кровью весьма трудно найти подходящего донора, если понадобится переливание. Тем не менее, есть редкая кровь, а есть очень редкая кровь. Самый необычный вид крови из известных сейчас — это Rh-нуль, или резус-нуль. Как следует из названия, такая кровь не содержит никаких антигенов в системе Rh. Нет ничего редкого в том, что человеку недостаёт определённых антигенов Rh. К примеру, люди без антигена Rh D обладают «отрицательной» кровью (т. е. A-, B- или O-). Тем не менее, весьма необыкновенно совсем не иметь антигенов Rh. Так необычно, что учёные насчитали только около 40 лиц на планете с кровью нулевого резуса. Что делает эту кровь интересной, так это то, что она совершенно превосходит кровь O-типа в смысле универсальности, поскольку даже O-отрицательная кровь не всегда совместима с другими типами редкой отрицательной крови. Rh-нуль, однако, совместима почти с любым типом крови. Дело в том, что при переливании наши тела, скорее всего, будут отказываться от любой крови, которая содержит антигены, которыми мы не располагаем. А поскольку резус-нулевая кровь имеет ноль антигенов A или B, её можно переливать практически всем. К сожалению, есть только девять доноров этой крови в мире, поэтому её используют только в экстремальных ситуациях. Врачи называют эту кровь «золотой». Иногда они даже разыскивают анонимных доноров, чтобы попросить образец такой крови. Проблема в том, что если таким донорам самим понадобится кровь, им придётся выбирать только из восьми оставшихся доноров, а это едва ли возможно.

Глаза большинства животных предназначены, чтобы видеть вещи под водой или в воздухе — но не в обеих средах. Глаз человека, конечно, адаптирован, чтобы видеть объекты в воздухе. Когда мы открываем глаза под водой, все выглядит размыто. Это происходит потому, что вода имеет аналогичную плотность с жидкостями в глазах, что ограничивает количество преломлённого света, который может попадать в глаз. Низкий уровень отражает и приводит к нечёткому зрению. Группа людей, известная как мокен, умеет ясно видеть под водой даже на глубине до 22 метров. Мокен проводят восемь месяцев в году на лодках или в домах на сваях. На землю они сходят только за предметами первой необходимости, которые приобретают по бартеру, за еду или ракушки из океана. Они собирают морские ресурсы, используя традиционные методы, никаких удочек, масок или подводного снаряжения у них нет. Дети отвечают за сбор пищи, моллюсков и морских огурцов со дна моря. Из-за постоянного выполнения таких задач глаза людей приспособились изменять форму под водой, чтобы увеличивать отражаемость света. Таким образом, даже дети могут отличать съедобные моллюски от обычных камней, даже будучи глубоко под водой. Эксперименты показали, что дети мокен видят в два раза лучше под водой, чем обычные европейские дети. Однако, поскольку это пример адаптации, каждый из нас может обзавестись умением народа мокен.

Старение неизбежно сопряжено с появлением массы физических проблем. Общий пример — остеопороз, потеря костной массы и плотности. Он приводит к неизбежным переломам костей, сломанным бёдрам и выступающим горбам. Тем не менее, группа людей обладает уникальным геном, в котором скрыт секрет лечения остеопороза. Этот ген был найден у населения африканеров (южноафриканцев с голландским происхождением). Он приводит к тому, что люди наращивают массу костной ткани на протяжении всей жизни, а не теряют её. Если конкретнее, это мутация в гене SOST, который контролирует белок (склеростин), регулирующий рост костей. Если африканер наследует две копи мутантного гена, он получает расстройство склеростеоз, который приводит к разрастанию костной ткани, гигантизму, парезу лица, глухоте и ранней смерти. Понятно, что это расстройство хуже остеопороза. Но если африканер наследует только одну копию гена, он просто получает плотные кости на всю жизнь. Хотя в настоящее время преимуществами этого гена пользуются только гетерозиготные его носители, учёные изучают ДНК африканеров в надежде найти способы обратить остеопороз вспять и другие скелетные расстройства. Основываясь на уже полученных знаниях, учёные начали клинические испытания ингибитора склеростина, который способен стимулировать образование костной ткани.

Если вам когда-нибудь казалось, что у некоторых людей больше часов в сутках, чем у вас, вполне возможно, что так и есть. Дело в том, что бывают необычные люди, которым достаточно шесть или меньше часов сна ежедневно. И они не страдают от этого, в то время как остальные готовы все отдать хотя бы за дополнительный часок дрёмы. Эти люди совсем не обязательно должны быть крепче нас, и они не тренировались «держаться». У них может быть редкая генетическая, которая приводит к тому, что им физиологически нужно меньше сна, чем среднестатистическому человеку. Если обычные люди будут спать по шесть или меньше часов, они начнут испытывать негативные последствия почти сразу. Хроническое недосыпание может привести даже к проблемам со здоровьем, в том числе повышенному кровяному давлению и болезням сердца. У людей с мутацией гена DEC2 нет никаких проблем, связанных с уменьшением сна. Эта генетическая аномалия встречается крайне редко — менее чем у 1% людей, которые утверждают, что им не нужно много спать».

Расчёсываю волосы всё реже, а вот недавно обнаружил на гребне женский волос, откуда он тут взялся, уж ни безносая ли тайком себя причесала, пока я был в забытьё?

Особенное отношение всегда было и есть к волосам, прежде всего женским. Значение имел и цвет волос, и структура, так как по ним можно было определить иной раз и нрав человека. Не без основания считалось также, что женщина с непокрытой и растрёпанной головой не должна выходить на улицу в грозу, иначе громом убьёт. И, разумеется, к простоволосым растрёпанным женщинам всегда относились настороженно: вдруг колдунья?
Так что неудивительно, что волосы наделялись некой мистической силой. Нельзя родственников стричь, нельзя хранить обрезанные волосы, а там где бабий волос упадёт и вовсе - трава не растёт.

Жир, как таковой, один из механизмов выживания. Он позволяет человеку пережить холодное время года, от одного урожая до другого и т.д. Поэтому, отложение жира - вполне нормальный процесс, главное, не набрать его сверх нормы. Какой же механизм отложения жира? Во-первых, это, конечно, чрезмерное потребления углеводов, особенно быстрых (сахара). В нашем организме нет больших депо для хранения углеводов. В виде гликогена в мышцах хранится всего около 60-80г углеводов, столько же и в печени, остальная же часть потреблённых углеводов перерабатывается и оседает в нашем организме в виде жира.
Также, большое количество потребляемых жиров влияет на отложение жира. В 100г жиров содержится аж 900кал! Их отложить нашему организму в жир ещё проще, чем углеводы. Процесс расщепления жиров очень сложен, да и как энергия жир используется в самую последнюю очередь, потому, что получить энергию из белков и углеводов гораздо проще. Ну и в любом случае, если вы потребляете больше калорий, чем вы тратите, то избыток энергии будет отложен в организме именно в виде жира. Жир откладывается как в кожно-жировой клетчатке, которая находится под нашей кожей, так и внутри, на всех наших органах. Это называется висцеральный жир. Это именно брюшной жир, который показывает на степень ожирения всех внутренних органов и говорит о дальнейшей угрозе сердечнососудистых заболеваний, тромбозов, варикозного расширения вен, инфарктов и инсультов. Этот жир находится под стенкой брюшного пресса и как бы выталкивает живот вперёд. Если мышцы пресса сильные, это можно немного контролировать, если и мышцы пресса, к тому же, слабые, то и получается выпяченный и висящий живот. Никакие "качания" пресса, естественно избавится от живота,  не помогут. Для того чтобы избавится от подкожного и внутреннего жира, и соответственно, живота, необходимо сделать так, чтобы этот жир начал сгорать, а горит жир в митохондриях наших мышц под воздействием кислорода. Для того чтобы кислород попал в наш организм, необходимы кардио-нагрузки с частотой пульса около 75% от максимального.
Также, нужно сократить или остановить отложение самого жира. Для этого, необходимо сокращение до минимума или полное исключение быстрых углеводов, сахаров, мучного и т.д., и так же, сокращение потребления жиров. Попытайтесь разложить по полочкам и посмотреть на все, что вы едите. Посчитайте примерное потребление калорий и жиров и скорректируйте питание, если необходимо.

Время кардио должно быть не менее 40мин, потому, что в первые 20 минут  сгорают только углеводы в виде гликогена, а только потом начинают сгорать жиры. Конечно, чем больше вы себе уже "наели" живот, тем больше времени вам понадобится на его уменьшение, но все рецепты уже давно известны, волшебных таблеток, помогающих избавится от живота за сутки, ещё нет, поэтому главное, запастись терпением, приложить усилия, и тогда все получится!

«…Святость такая хитрая штука, полностью от веры зависящая. Любой может обрасти святостью, словно скорлупой. И будешь ты Святой без лицензии. А нужна она тебе? Ищи – кому ты нужен…».


VIII. Этого.


«Очень полезная привычка — замечать цвет глаз человека при знакомстве. Он неосознанно почувствует к нам симпатию вследствие слегка удлинённого зрительного контакта».


- И что теперь?

- Теперь только терпеть, я уже привык.

- Ты злишься?

- Нет, это не продуктивно, злиться на то, что уже произошло и не можешь ничего изменить – зачем?

- Значит, ты помнишь только хорошее?

- Конечно, его было слишком мало, что бы забыть.


«Бородавчатка – это тип рыбы, который встречается в прибрежных районах Тихого и Индийского океанов, у которой есть железы с нейротоксином. Бородавчатка, или рыба-камень, умеет мимикрировать под донные камни, а, значит, гуляя по берегу, человек может наступить на неё. Рыба моментально жалит человека своим шипом с нейротоксином, человек испытывает резкую и невыносимо сильную боль. Если доза нейротоксина была очень большой, то в течение двух часов жертва умирает. В месте укуса образуется отёк, а токсин очень быстро распространяется по организму. Человек бредит, его тошнит, наступает паралич, и начинаются судороги. Если укус рыбы пришёлся в область груди или живота, то человека практически невозможно спасти».

Каждый раз, когда я что-либо вспоминаю, в моей памяти в действительности всплывает образ предыдущего воспоминания об этом событии или человеке. Получается нечто вроде игры в испорченный телефон: чем чаще я что-либо вспоминаю, тем больше это воспоминание искажается.

А когда боль исчезнет, и я возвращусь для шандараха, будет уже темно за окном и мелкий дождь, шепелявя, будет читать молитву.

Этого ли я хочу на самом деле?
Именно того, что бы боль окончательно исчезла?
А тогда что останется у меня взамен?
Что я буду лелеять и беречь, баюкать и любить?
Я люблю свою боль, я сросся  с ней и с трудом представляю свою жизнь без неё. Не отнимайте её у меня, не забирайте этого, единственного близкого и понятного мне состояния, не подменяйте сладостью нежности или способностью к движению, ходить, дышать, любить – это то, чего я лишён, чего мне уже не вернуть и не получить, а значит и не надо желать, ведь желания мои не совместимы с жизнью, а жизнь совместима с болью и часто просто подменяет её. Пусть так и остаётся. Пусть так и продолжается, остановки быстрые, движение по воздуху медленное, летящие лепестки возбуждения – дайте мне это! Дайте!
И тогда болезненность, станет, желаема, а желания воплотятся.

И последствием этого станет человек с лопатой.
Последний кто проводит меня в путь, уже недолго ждать, да?
И тут вспоминается что-то более важное, более нужное, а смысл всего того, что я делал тут, есть?
Не только же что бы просто продлить свой род?
Ни в этом же дело?
Не передать же накопленные знания и ощущения болевые – они то уж точно не нужны никому, от них и от неё избавляются всяческими способами, от заговоров до таблеток. Или верить в дурацкие приметы разве не стыдно?
Но я верю и стыжусь, даже переступая порог.

Примет, связанных с порогом целое множество, и не только в нашей культуре. Самые известные русские вариации на эту тему, пожалуй, о том, что через порог нельзя здороваться или передавать вещи, чтобы черти не разлучили или чтобы дети немыми не были. Порог - пограничная территория между внешним пространством и внутренним, территория, где обитают духи. И речь здесь не о всякой нечисти, а именно о духах. Дело в том, что для древних порог дома имел некое сакральное значение. Это место, где обитали духи пращуров, которые должны были охранять своих живых родственников от всяческого зла. Ведь в старину прах умерших нередко хоронили именно под порогом. Отсюда и особое отношение к этой части дома.

«На Егория боль отпустила,  подумал, что умер – уж больно краски в миру стали яркие – таких не бывает, осмотрелся – все по-прежнему, но и не так. Хотя жил большей частью в лесу, раньше как-то не замечал; сколько оттенков бывает зелёного, не помнил такого достоинства в его сытой неброской яркости. И дальше, уже по осени, которой не чаял дождаться, не уставал удивляться иной, петушиной красочности жизни. Другой бы давно свыкся, а он, нет-нет, да остановит лодку у плавающей кувшинки, чтобы заглянуть внутрь запаздалыша – цветка не по сроку – ишь ты! - и по-щенячьи возрадоваться.  Вот оно оказывается как: правда в том, что без боли и света не увидишь, не поймёшь его. Правильные глаза только после большой боли становятся. Хотя помнил, как иной раз через боль весь свет костил, невзвидеть готов был, когда в поту и бредостном состоянии готов был изгрызть валенок из подголовья, после, когда отпускало, так жаден, становился взгляд, так высасывал все, что казалось со всех убудет – обнищает свет. Как ушла боль, так и жалость к самому себе прошла, и злость прошла, и простил всех, кого по совести простить нельзя – стал равнодушным к людскому племени и заботам, будто нет их и подобного на этом свете, не коптят они его. Прощение после боли приходит. Возможно ли такое,  что самое правильно будет не держать в себе это открытие, а делиться им - избрать кой-кого, да наградить болью? Мысль казалась умной, решил дать ей вылежаться и окончательно созреть…
А пока держаться старого. Бабушка учила наговору. Тут же поймал себя на том, что сейчас чуть ли не вдвое старей своей бабки, когда сам внуком был и в рот ей смотрел. Слова её казались мудрёными – недопонимал. Но слова так и остались, а сам вырос и даже их перерос. На Руси после семидесяти каждый год в подарок. Сколько таких подарков ему отвалило?.. Вроде ровные, а не повторяются, не то, что слова. Не так важен смысл слова, как его прежнее родное значение, либо звучание, или то, что сам в него вкладываешь. Слово «дурачок» может быть оскорбительным, злым, но и ласкающим, лечащим. Есть, конечно, и жёстко срубленные слова, застывшие в своём значении, но они не принадлежат наговору, они вовсе для иных дел, больше для военных, для метания, для порушения скорлупы человека. Они могут подвигать на подвиг и пугать врага. А вот в миру надо пользовать мягкие, пластичные, которым способно придать любую окраску. Тут любые подойдут, главное во время наговора вызвать в себе – внутри себя возбуждение, волей окрасить слово на «добро» или на «худо» и перелить человеку. Можно даже на предмет перелить, но только так сделать, чтобы первым его коснулся тот человек, которому предназначено. Потому, если лечишь его на расстоянии, ставь на холстину и в той холстине, не касаясь, пусть ему отнесут, велят две ладони положить поверх. Не так важно новое значение слова, как его первичный, для многих забытый смысл, или как то, что ты сам в него вкладываешь…

Достал свою тетрадку, принялся городить слова, столь ясные и понятные, когда в голове, и такие неуклюжие в своём написании».

Задумался о себе, о собственном месте в этом мире, о том, что для глухого весь мир глух, кроме собственного голоса: чтобы себя слышать, слух не нужен, что слепому всякие цвета одинаковы кроме красного: потому как, красный – это боль, её не глазами видишь…

«…От времён «вначале было слово» все беды словом и лепятся. Словом, а не думой! Быка вяжут за рога, человек за язык. И языком, бывает, вяжут, не шелохнёшься. Под слово доброе на рынке продают, под слово недоброе покупают. Хоть и раб при себе, а отчего-то хочется доброму слову соответствовать. Может, потому, что раб? Или потому, что большей степени человек, чем хозяева?..».


IX. Череда.


«Походя добрым словом двери в душу открывай, одну за одной, сколько бы их там не было, и даже самые потайные – заходи. Только, заходя, не берись сразу же мусорное вычищать, хвалили средь него не мусорное. Всякое, даже мелкомое, копеешное, за богатство считай - находи к тому доброе слово. От этого в душе действительно богатеть начнёт, мусор выпихнет…».


- Так ты уверен в том, что хочешь?

- Уже и не знаю, если честно, с тобой и твоими вопросами, уверенность у меня исчезает стремительно.

- Смеёшься надо мной?

- Немного. Но ты же не обижаешься?

- Немного.

- Хорошо, что мы тогда встретились.

- Правда?

- Правда, с тобой стало чуть легче, и ты отвлекаешь от болячек.

- Вот даже как…


«Судороги, которые известны в медицине, как «титанус» или столбняк, вызывают невыносимо сильные боли. Титанус – это бактериальная инфекция, вызываемая Clostridium tetani. Когда она проникает в организм, она выделяет яд, который вызывает болезненные мышечные судороги, особенно челюстно-лицевых мышц. Заразиться можно, наступив на ржавый гвоздь и поранившись, и если у человека нет прививки от столбняка».

И исчезает звук, ни одна волна не достигает, чуть отхлынет и снова ватой обкладывает. Прохладно. Далее краски растекаются, хочешь проморгаться, а не получается, расплывается пятно, потом темнеет, темнеет и чернеет.
Ещё дует, откуда так?
Даже ватное одеяло не согревает. Закупорили в тело, как Диогена в погребальную амфору. Стучи теперь, колотись, услышит разве кто. И движения причиняют боль, любые движения, лишь бы мысли не болели, или они тоже больно. Я уже путаюсь.
Запах исчез, или свыкся с ним на столько, что он растворился во мне? Или всё же исчез?
Да, точно запаха нет, вообще ничем не пахнет, даже губы, даже край одеяла. Тихо. Темно. Холодно. Больно.

Умение формулировать свои мысли — это одно из самых необходимых умений для современного человека, которому очень мало уделяется внимания. В постиндустриальном мире главная ценность — это не руки, не земля, не производство и не капитал, а голова. Но даже если у вас в голове есть абсолютное знание о связи всего со всем, без умения его оттуда доставать оно ничего не стоит.
А если мыслить не желательно?
Если от того, что их начинаешь выстраивать в систематическом порядке, боль только усиливается, и та привычная боль, сменяется на новую, ещё не опробованную, к которой придётся привыкать заново, с которой, ещё не известно, можно ли договориться, хоть на небольшие паузы. Вот и телефонные звонки, ранее исчезнувших людей саднят, как сорванная с расшибленной коленки корочка, под которой розовое и мокрое.

Солевой раствор обезболит не хуже морфия, если ввести его после длительного приёма этого наркотика пациенту, не сообщая ему о подмене. Но стоит к солевому раствору добавить налоксон, блокирующий действие морфия, как анестизирующее действие исчезнет. Почему так происходит, наука не знает. Есть много других примеров изменения в физиологическом и психологическом состоянии человека после приёма безвредного препарата, назначаемого под видом какого-либо эффективного лекарства.

И без сигарет мир не кажется мне таким полным и насыщенным, особенно если выпивать огненной воды, а потом ещё и проставиться туркой ядрёного кофе. Да и думы без сигареты, по большей части, несуразные и вновь и вновь напрягаешь мозг, чтобы не думать о табаке, отворачиваешься к стене, поправляешь куцее больничное одеяло и рассматриваешь мир штукатурки, прямо как в детстве, когда в капле воды можно было увидеть небольшой фильм, а рисунок обоев прятал в себе неведомые образы разных предметов и сущностей.
Сущности окружают нас и с нами же сталкиваются невольно или вольно.

Замедляю время, замедляю и почти останавливаю. Это опасно, потому, что как только время вновь запускаешь – не успеваешь спохватиться, как пролетело лето и наступает не менее жаркая осень. Ловлю себя на мысли о снеге. Снег это хорошо, это просто замечательно. Видимо все мои боли закончатся зимой и в стылую землю ляжет очередной ученик неудачник. И ведь ничего не изменится, всё тоже и будет вращение, только люди другие, техника, искусство и питание, а меня нет, нет, и не будет, и боль со мной сгинет. Непременно зимой. И что бы пришиты были все пуговица на тулупе, пусть и ношу его на изнанку.

А вот примета, связанная с одеждой предупреждает, что нельзя зашивать одежду прямо на себе, так как можно память зашить. Это не только опасно физически, но ещё и обладает некоторым мистическим оттенком. Впрочем, достоверно неизвестно, почему эта примета связана с памятью. Вероятнее всего, здесь силен языческий подтекст. Можно лишь предположить, что разгадка в том, что в старину, когда не было ни антибиотиков, ни антисептиков, а иглы были большие, кривые и, соответственно, неудобные, уколовшись иглой, можно было получить серьёзное заражение крови или столбняк. Однако и для этой приметы народ придумал противодействие: чтобы обезопасить свою память от таинственных процессов, достаточно лишь взять нитку в рот.
Теперь уже можно исчезнуть в любой момент, стоит только закрыть глаза, погрузится в сон и есть вероятность, даже очень приличная, что больше глаза не откроются.

«…На кривде, куда хочешь можно ускакать, только назад не воротишься – дожидаются тебя там, ссадят. По своей правде поступят за твою кривду. Перекроят! Всякая кривда – дуга. Серёдку спрячешь – концы торчат, концы в воду – серёдка всплывёт, тебя самого покажет. Потому кажут - садись-ка ты на свою кривду, да скачи туда, где тебя не знает. Но много таких мест на свете? Мир невелик…».


Х. Через.


«При всех недоразумениях верным считается то, что выгоднее. Сделай так, чтобы и вера была выгодна. Но развитием может быть принято только развитие души. Из всех выгод первую ставь ту, что выгоднее духу, следующую – телу. Сумеешь совместить – хвала тебе!».


- Терпеть осталось совсем чуток.

- А я смогу тебе помочь?

- Уже нет, ты и так многое что совершила. Жаль, что всё так выходит.

- А могло быть иначе?

- Вполне.

- Но ничего, мы там обязательно встретимся.
- Ты только долго не горюй.

- Не буду.

- Вот и хорошо. А я от туда буду иногда поддерживать.

- Спасибо.


«Естественно, что многие скажут, что ожог третьей степени более болезненный, так как он вызывает повреждение нескольких слоёв кожного покрова, но так как выгорают нервные окончания, то на самом деле боль не такая сильная. А вот ожог второй степени вызывает очень сильные боли. Они могут вызвать шок, настолько они сильные».

Фармаколог решил доказать абсолютную несостоятельность гомеопатии, а вместо этого получила ошеломляющий результат: сколь сильно бы не был разбавлен раствор с неким препаратом, он продолжает обладать лечебными свойствами. Даже если это противоречит здравому смыслу, ведь в воде не оставалось уже ни одной молекулы лекарства. Разве что незримый след от него. Только что с того?
Многим это не помогает, а болеть продолжают и будет это ещё невообразимо долго, если ни вечно. Да и нужно ли изобретение, избавляющее о боли?
Думаю, нет. Болит ведь не только физическое тело, но и память.

Вопреки другим народам, в русской традиции одетая наизнанку одежда не обещает человеку удачи. Народная мудрость формулирует это чётко и ясно: "Платье наизнанку - либо пьян, либо бит будешь", а "плюнуть на платье невзначай - терпеть напраслину". Неудивительно, ведь раньше люди относились к одежде гораздо более бережно и аккуратно, чем современный человек. В старинные времена одежда выполняла ещё и некую охранную функцию. Недаром иногда на одежде изображались специальные узоры-обереги. Кроме того, она почти всегда была очень дорогой, и одеть её неподобающим образом мог только безалаберный человек. Иногда, правда этому придавали и хорошее, даже забавное, значение. Например, говорили в народе, что если у замужней бабы юбка завернулась при одевании, значит, скоро она родит.

Природа в целом и наша психика в частности — те ещё затейники и творцы непознанного. С людьми постоянно случается нечто необычное, многое уже изучено и названо. В честь разных писателей, художников, героев книг, психиатров и других граждан. И лучше бы нам, как людям образованным, знать, когда и какой фортель выкинет наш организм. Взять те же синдромы, что известны на сегодня. И их проявления порой ставят в тупик, и болезненны по особенному.

«Синдром Стендаля проявляется в головокружении, обмороках, учащённом сердцебиении и даже иногда галлюцинациях в окружении произведений искусства или невероятно красивой природы. Представляете, да?
Как если бы Вы пришли в Эрмитаж и хлопнулись там, в обморок, от силы искусства. Название синдром получил из-за одной из книг Стендаля, в которой он описал свои ощущения во время визита во Флоренцию: «Когда я выходил из церкви Святого Креста, у меня забилось сердце, мне показалось, что иссяк источник жизни, я шёл, боясь рухнуть на землю….  Я видел шедевры искусства, порождённые энергией страсти, после чего все стало бессмысленным, маленьким, ограниченным, так, когда ветер страстей перестаёт надувать паруса, которые толкают вперёд человеческую душу, тогда она становится лишённой страстей, а значит - пороков и добродетелей».

Забавный психологический принцип — человек иногда ведёт себя, как новорождённый утёнок, который воспринимает как мать первый, увиденный и движущийся объект. В нашем случае мы, конечно, в состоянии отличить родную мать от поролонового мячика на подвижной ленте, но, тем не менее, именно то, с чем мы сталкиваемся впервые, мы подсознательно считаем самым правильным и лучшим. Например, мультики, которые мы смотрели в детстве, всегда и по умолчанию лучше, чем то, что смотрят дети сейчас.

Синдром Ван Гога  выражается в том, что больной очень настаивает на операции или даже — об ужас — оперирует себя сам.

Синдром вахтера. Он же синдром маленького начальника. На этом месте все могут согласно закивать, потому что нет в мире никого главнее щуплого охранника, уборщицы, вахтерши, тётеньки в стеклянном стакане в метро и даже гардеробщицы в театре. Любопытный парадокс «мне дали власть, ух я сейчас всем покажу» срабатывает не только на подобного рода сфере услуг, но и на мелких чиновниках.

Синдром французского борделя. Потрясающая способность женской общности, проводящей много времени вместе, через небольшой промежуток времени синхронизировать свои менструальные циклы. Учёные говорят, что во всем виноваты феромоны, которые дамы незаметно для себя улавливают в воздухе, а все прочие тренируются в сарказме на внезапно и крепко подружившихся людях любого пола «У вас там месячные ещё не синхронизировались?». И ещё один интересный факт. Циклы всех дам подстраиваются под цикл альфа-самки, даже если официально такой в коллективе нет.

Иерусалимский синдром. Такой вид мании величия, который проявляется только в Иерусалиме. Турист, прибывший в древний город с религиозными целями, или паломник вдруг решает, что как раз он-то и владеет божественными и пророческими силами. Ещё и мир непременно должен спасти. Непременным дополнением к разнообразным симптомам является театральность в речи и движениях. Этот синдром причисляется к психозам и ведёт к принудительной госпитализации.

Парижский синдром. Ещё один финт, от неустойчивой нервной системы также проявляющийся в строго определённом месте. И чаще всего у спокойных и вежливых японских туристов. Они приезжают в страну мечты, окутанную ореолом романтики и неги в уличных кафе, а получают довольно агрессивный город, в котором бесконечно много мигрантов, никто особо не стремится тебе угодить, люди ведут себя агрессивно и процветают уличные кражи. Около 20 японцев в год на этой почве впадает в острое бредовое состояние, испытывает чувство преследования, дереализацию, деперсонализацию, тревогу и другие проявления психического расстройства. Самый лучший способ лечения парижского синдрома — немедленно отправить страдальца на родину.

Синдром Дженовезе. Он же «Эффект свидетеля». Люди, оказавшиеся свидетелями чрезвычайной ситуации, часто не пытаются помочь пострадавшим. Вероятность того, что кто-нибудь из свидетелей начнёт помогать пострадавшим, тем меньше, чем больше людей станут просто стоять и смотреть. Один из главных способов справиться с этим эффектом и дождаться все-таки помощи, выбрать из толпы конкретного человека и обращаться к нему адресно.

Синдром Адели. Так называют всепоглощающую и длительную любовную одержимость, болезненную страсть, которая остаётся без ответа. Название своё синдром получил из-за реальной истории, произошедшей с дочерью Виктора Гюго, Аделью. Адель познакомилась с английским офицером Альбертом Пинсоном и сразу же решила, что он — мужчина всей её жизни. Нельзя сказать точно, был ли он бессердечным подлецом, обманувшим невинное создание, или жертвой эротомании. Однако Пинсон не ответил взаимностью — не помогла ни редкостная красота девушки, ни слава её отца. Адель преследовала его по всему миру, врала всем, что они уже женаты, и, в конце концов, окончательно сошла с ума.

Синдром Мюнхгаузена. Своего рода ипохондрия. Когда все болит и ничего не помогает, но так только, кажется. Это расстройство, при котором человек симулирует, преувеличивает или искусственно вызывает у себя симптомы болезни, чтобы подвергнуться медицинскому обследованию, лечению, госпитализации, хирургическому вмешательству и так далее. Общепринятое объяснение причин синдрома Мюнхгаузена гласит, что симуляция болезни позволяет людям с этим синдромом получить внимание, заботу, симпатию и психологическую поддержку. Но это ещё ничего. Куда серьёзней «делегированный синдром Мюнхгаузена», когда мамаши считают, что их дети страшно больны. И даже намеренно создают для них условия проявления тех или иных серьёзных симптомов.

Стокгольмский синдром. По голливудским фильмам мы знаем, что стокгольмским синдромом называется ситуация, в которой заложник начинает понимать захватчика, сочувствовать ему и даже оказывать разнообразную помощь. Психологи называют это «защитно-подсознательной травматической связью». Но это ни психологический парадокс, ни психическое расстройство, а, скорей, нормальная реакция психики. И, невзирая на то, что говорит нам Голливуд, это довольно редкое явление, случающееся примерно в 8% случаев захвата заложников.

Диоген прославился тем, что ушёл жить в бочку и проявлял себя как завзятый социопат и мизантроп. Синдром, названный его именем (его ещё иногда называют синдромом старческого убожества) проявляется плюс-минус также. Крайне пренебрежительное отношение к себе, самоизоляция от общества, апатия, накопительство и всякое отсутствие стыда.

Синдром Дориана Грея. Этим синдромом, можно сказать, страдают все активно молодящиеся, все свои силы, бросившие на сохранение внешней молодости. Те, кто возвёл это сохранение в культ. Компенсируется неоправданным использованием молодёжной атрибутики, выбором одежды в молодёжном стиле, ведёт к злоупотреблению пластической хирургией и косметическими средствами. Иногда это расстройство заканчивается депрессиями и даже попытками самоубийства.

Синдром Котара. Если Вам кто-то вдруг начнёт жаловаться на то, что у него сгнил кишечник, нет сердца, он не спит всю жизнь, рассказывать нигилистически-ипохондрический депрессивный бред в сочетании с идеями громадности, что он величайший, ещё небывалый в истории человечества, преступник, что он заразил всех сифилисом или СПИДом, отравил своим зловонным дыханием весь мир, с драмой и пафосом сообщать, что скоро он за все расплатится, и вся боль мира покажется ерундой в сравнении с теми страданиями, которые ему доведётся испытать в наказание, то вызывайте неотложку с примечанием «психиатрическую бригаду, пожалуйста, у нас тут синдром Котара».

Синдром Кандинского — Клерамбо. Ещё один синдром из области психиатрии, называемый также синдромом психического автоматизма. Из области «мной управляют маленькие зелёные человечки» и «ноги сами куда-то идут, я ими не руковожу».

Синдром Туретта. Так чаще всего называют «копролалию» — болезненное непреодолимое влечение к выкрикиванию неприличных слов, хотя это всего лишь одна из составляющих синдрома Туретта. Часто используется в кино. Интересно, что слово “копролалия” с греческого можно перевести как «словесный понос».

Синдром чужой руки. Это вовсе не то, о чем многие из вас подумали, похабники. Если Вы смотрели последнюю часть «Гарри Поттера», то можете помнить, как Хвоста задушила его же собственная рука. Во многих других фильмах и мультиках тоже встречается нечто подобное, но это не выдумки сценаристов. Синдром чужой руки действительно существует, является сложным, не особо излечимым расстройством.

Синдром китайского ресторана. Будьте осторожны с китайской едой. Этот синдром был обозначен в 1968 году, когда один китаец описал в медицинском журнале то, что с ним происходит после посещения китайских ресторанов в США: «Синдром наступает через 15-20 минут после поедания первого блюда, длится около двух часов, проходит без каких-либо последствий. Наиболее выраженные симптомы это онемение задней части шеи, постепенно распространяющееся на обе руки и спину, общая слабость и учащённое сердцебиение». Сначала полагали, что это связано с глютаматом натрия, но исследования гипотезу не подтвердили. Все ещё загадка».
Искал в себе эту вышеперечисленную гадость, оказывается те или иные симптомы у меня есть почти всех синдромов. Я уникум!

Когда у кого–то случается эпилептический припадок, окружающие обычно пытаются разжать ему челюсть и засунуть что–нибудь между зубами, чтобы не откусил язык. Это, во–первых, бессмысленно и, во–вторых, практически невозможно. В такой ситуации надо встать на колени и зафиксировать между ними голову припадочного лицом вверх, а когда успокоится — повернуть набок, чтобы он сначала не разбил себе голову, а потом не захлебнулся рвотой.

Сами люди не пахнут — это бактерии, поглощая наш пот и содержимое ртов и желудков, своими выделениями вызывают соответствующие запахи. Исключение из рациона мяса и питьё воды в достаточных количествах может подавить некоторые зловонные штаммы — но более радикальная мера заключается в создании генетически модифицированных бактерий, которые колонизируют кишечник. Следуя инструкциям специализированных генов, бактерии будут производить приятно пахнущие соединения, чтобы замаскировать запахи своих собратьев.

Если я не могу уснуть ночью, значит, я сейчас бодрствую в чьём-то сне...

«…Ищи пути. Если не прошёл – значит, либо время не вызрело, либо сам. Ищи другого, но туда же…».


ХI. Из.


«Новое всегда губит старое. Возьми с собой лучшее из старого, не отдавай его новому, держи, но не крохоборничай. Сочтёшь правым, сделаешь старое новым, очистишь от грязи времени – засияет».


- Ты почти не разговариваешь со мной.

- Извини, что-то быстро уставать стал, да и голова пустая, какие-то обрывки и фрагменты вращаются в блендере памяти, а на выходе непонятная каша.

- Мне тебя жаль.

- Это приятно, меня мало жалели.

- Это потому, что ты вредный.

- Разве?

- Да.

- Курить хочется.

- Тебе нельзя.

- Уже плевать, уже можно… и водки.… Организуешь?

- Да…


«У многих периодически болит голова, но приступообразные боли появляются в результате неврологических расстройств. Боль локализуется в одном месте в голове, в основном в районе глаза. Так как на протяжении 6-12 недель таких приступов бывает несколько, то называются их кластерными. Те люди, которые испытали кластерные головные боли, утверждают, что их ощущения похожи на то, как будто в глаз вставили раскалённую кочергу. Кластерные головные боли невыносимо сильные, у людей даже возникают мысли о самоубийстве, чтобы они прекратились».

«Есть диета для расширения возможностей человеческого зрения. Согласно этой диете, из всех жидкостей, поступающих в организм, удаляется витамин A1. Таким образом, светочувствительные белки глаз вынуждены усваивать витамин А2, что приводит к повышению остроты зрения и к смещению видимого спектра. После нескольких недель сидящие на диете видят ближний инфракрасный свет, что и было интерпретировано как расширенное восприятие цветов. Но, скорее всего, подобная диета может стать причиной смертельного дефицита витамина А».

Некоторое количество электроэнергии, проходящей через кожу головы, может облегчить боль, повысить внимание и даже устранить некоторые нервные расстройства двигательной системы.
Попробовал – нет, не проходит головная боль. Скоро вообще верить ничему не буду, и пробовать на себе всякие пакости тоже.

Обычно, чтобы измерить скорость чего-то, нам нужно знать время, а также расстояние от начала до конца пути. Это понятно, но как определить границы мысли?

Что быстрее — скорость звука или света?
В конечном итоге, никто не сомневался в том, что скорость мысли быстрее всего, так как мысль могла мгновенно перенести тебя в любое известное тебе место. Но это не совсем то, что думают нейрофизиологи. Действию обычно предшествует процессы восприятия информации, принятия решения, а также планирования. Границы этих частей размыты. К тому же они сами могут считаться отдельными мыслями.
Существует так много различных видов мыслей, что задача по определению их скорости может напоминать получение средней скорости ракеты и черепахи.
К примеру, можно сравнить мысли при старте спринтера или решение математической задачи. Понятно, что одни сложнее, другие — проще. К тому же это весьма индивидуально. Скорость мыслей у разных людей отличается. Это также зависит от взаимодействия в сетях нейронов, распределённых по периферической и центральной нервной системе.
Считается, что адекватной мерой определения скорости мысли является время от конкретного внешнего сигнала до действия. Время, необходимое для мысли формируется из характеристик участвующих нервных клеток (нейронов). И здесь существует несколько ключевых факторов.
Расстояние. Чем дальше сигналам приходится путешествовать, тем больше времени требуется. Для движения стопы требуется больше времени, чем для движения руки. Этот принцип легко подтвердить рефлексами.
Структура нейрона. Толщина нейрона имеет большое значение, так как больший диаметр отростка соответствует более высокой скорости. Миелиновая оболочка вокруг нейрона также ускоряет передачу импульса.
Сложность. Увеличение количества нейронов в сети, участвующих в реализации мысли, замедляет сигнал. Чем больше нейронов, тем больше связей (синапсов). Использование молекул медиаторов в синапсах также снижает скорость передачи.
Так какова же скорость передачи сигнала?
Большинству мыслей требуется менее 150 мс, чтобы воплотиться в действие. В результате мы часто ощущаем, что мысли и действия почти едины. Простая мысль о том, что нужно двинуть рукой — сигнал от мозга к мышцам — обычно занимает 16-25 мс.

Если стало плохо на улице, не стоит кричать «Мне плохо, вызовите скорую», обращаясь ко всем сразу. Из–за разделения ответственности каждый будет рассчитывать, что вызовет другой. Вместо этого надо выбрать одного конкретного человека и сказать, чтобы именно он вызвал скорую.

Наверное, почти каждый из нас, когда просыпает соль, так или иначе вспоминает одну из самых распространённых примет о том, что это сулит ссоры и несчастье. Соль в мировой культуре уже достаточно интересный и многогранный символ, однако русская народная традиция всегда придавала ей, прежде всего, бытовое значение. Считается, что эта примета появилась во времена бунтов и восстаний на Руси в середине XVII века, когда соль в буквальном смысле была на вес золота. Отсюда и значение - просыпать попусту столь драгоценную вещь - неизбежно ведёт к ссоре в доме. Но находчивый русский народ быстро находил способ избежать неприятностей. Так что, если вы верите, в приметы и все же просыпали соль, ничего страшного. Достаточно просто рассмеяться, или дать себя ударить по лбу, или же посыпать голову рассыпанной солью.
Позже стали шутить, что если еда пересолена - значит, стряпуха влюблена в кого-то.

Поперхнувшемуся человеку ни в коем случае нельзя стучать по спине: кусок пищи может провалиться ещё глубже. Вместо этого надо встать сзади, обхватить его вокруг туловища под руками и резко дёрнуть вверх.

Потребность человеческих особей в сексуальном общении на сегодняшний день чудовищно преувеличена. Тот уровень сексуальности, который задаётся информационным пространством как норма, свойственен разве что людям больным, причём не только психически. Сексоцентризм сознания характерен, к примеру, для первой стадии туберкулёза, некоторых кожных заболеваний и даже проказы. Не говоря уже о том, что исключительно сильная потребность в сексе наблюдается у большинства пациентов психиатрических клиник.

Встретишь её на улице — и не поймёшь, что что-то не так. Идёт себе с коляской, улыбается. Иногда посюсюкает малыша, покачает его на ручках. А подойдёшь ближе — это и не ребёнок вовсе, а кукла в тряпье. Тронулась рассудком на почве трагической гибели дочери. После излечения женщина стала несчастнее, и выглядеть хуже, чем до. Вот и думай после этого — что лучше?
Жить в иллюзии или в реальности?
Вот мой дедушка, совсем ослепший от полученных ран во время войны, как-то давно сказал: «Твоя бабушка – мегакрасивая женщина во всём космосе, да»?
Я сказала: «Да. А тебе недостаёт этой красоты, ведь ты её не видишь?». «Эх», ответил дедушка, «я вижу её каждый день, но теперь я вижу её куда лучшее, чем когда был молод».

«…Ничто так не убивает, не калечит характер, как смирение...».


XII. Всё.


«Смерть за плечами сидит, а дума за моря заглядывает. Бывает, что поступки прежние нагоняют, цепляются в подошвы, заставляют спотыкаться».


- И что теперь?

- Теперь всё. Ты сейчас выйдешь, и мы больше не увидимся тут.

- Я не хочу!

- Это не зависит от желания.

- Не хочу!

- Тише, мы же договаривались, что всё будет тихо и прилично.

- Это не справедливо и не честно!

- Всё закономерно и правильно. Пора и честь знать, а то что-то я от этой тяжести и боли устал, надо бы и отдохнуть. Ну, иди, иди и будь счастлива…


«Боль при рождении ребёнка описать сможет только женщина. Сегодня несколько смелых мужчин-добровольцев согласились пройти эксперимент. К их телу были присоединены электроды, которые имитировали схватки и родовую деятельность. Неизвестно, была ли боль настолько сильной, как бывает при настоящих родах, но мужчины действительно мучились. Они описывали это так, что их мышцы выкручивало изнутри, болел живот, кости таза раздвигались так, что казалось, что внутренние органы хотят вылезти наружу».

Всяк до конца готов понимать только свою беду. Чужая так не жжёт, чтобы сердцем почувствовать.

В ресторане сидела пожилая пара, сразу было видно, что они любят друг друга. Они празднуют годовщину. Я улыбнулся и сказал: «Вы вместе уже многие десятилетия?». Они засмеялись: «Вообще-то нет. Сегодня наша пятая годовщина. Мы оба пережили наших вторых половинок, но судьба подарила нам ещё один шанс любить и быть любимыми».

Наткнулся на рассказ одного моего случайного знакомого. Вот он, почти дословно:

«…Онтон был местный, а еврей в коже – пришлый, и менять одно суеверие на другое резонов не видели.
Но резоны появились. Верить Онтону и не вдруг стало накладно. А потому как сомневались раньше, он не перечил, а власть потребовала веры другой, да так настойчиво, что кому аукнулось, кому икнулось, но загрустили все… то...

Вот говорят – раньше смерти не помрёшь, а Онтон Кудеверьский помер. Общество о том намёк сделало, хотя само себе в том так и не призналось. И пусть не он, а оно у него в долгах ходило, просьбу решил уважить.

- Этой седмицей! – объявил решение. – На вторую грозу!
Ещё сказал такое, с чего не одного попа - будь здесь только попы - скорёжило бы: - «Господу меня ловить надоело – надо подставиться!»

На Акулину помылся, на Ивана погулял и объявил, что делать ему здесь больше нечего – не в силах, да не в ладах с самим собой включительно, и раз не верят в него больше, то пора в небо… и полез на дуб.
Он и раньше на него лазил, но обычно с глиной – щель замазывать – с какой-то грозы дуб раскололо, а Онтон его спасал: крепил коваными металлическими обручами, словно веру крепил, и мазал, как в церквях мажут.
Лоб той верой мажут, которая больше скрипит, но под дубом, на земляной варажнице давно никто не ночевал, и о чем сам дуб поскрипывал в последние свои ночи, не знали, а познали бы, так не поверили. Лобные коси ли стали толстые, лобных ли мест давно здесь не случалось, но…
Полез, и не заметили – взял он с собой глину или нет.
(И раз к слову пришлось - той глиной он многих лечил и никого не залечил, не то что городские доктора, которые прослышав про глину, приезжали за ней и даже с возами, но в городе что-то у них не сложилось: на плохих людях - да есть ли там хорошие? – но твердела, трескалась, а хворь так и не отпускала…)

До продразвёрстки не знали, что по хлеб волками ходят, будто по мясо, но только человечье. Юродивый про то вслух осмелился - ушибленный осколком солдат, про которого уже не помнили, в какую войну был солдатом, - вдруг, увидел в уполномоченном себя, и донимать взялся, словно обезьяна на ярмарке, которой подсунули зеркало. Отсчёт с него и начали… Юродивых, ни при какой власти не трогали, но этих предрассудков, ввиду суровости наставшего времени, велели больше не замечать. Припомнили и службу во вражеской царской, хотя когда служил, иной и не было… Солдат молчал в тряпочку, прикладывая её к разбитым губам, но это уже не помогло.
Сведя юродивого, уполномоченный его место и занял, - словно это должность. Юродивых со злыми хитростями ещё не видывали…
Иной готов креститься и двумя руками разом – отмахиваясь от нечистого такой мельницей - лишь бы помогло. Не помогало. С властью не спорят, лбы, в которые стреляли, теперь не зеленили даже в шутку.

Помнили, как началось…
Скрипнул кожей и, не оглядевшись, первым делом спросил:

- Попы есть?

- Нет.

- А кто есть?

- Онтон и юродивый.

- Кто таков этот… Антон?

Поправлять не стали - Антон так Антон – никто не держался за казённые имена, а равно мирские прозвища – не варажье же имя…

- Знахарь.

- Суеверие, значит, - кивнул понимающе горбоносый и стал говорить про зло суеверий – громко и картаво.

Картавый ставил намёки, но никто его намёков не понимал, потому как пойми его буквально – получается, что подошли к краю жизни, за котором то тёмное понимать требовалось как «светлое будущее».
Не можно было разглядеть обещанный «свет», но что многих на пути к нему свезут на кладбище, чтобы упредили, но что разнарядки на деланье гробов новая городская власть выписывать не собирается – мол, закапывайте себя сами! - мир понял так - ко всему придётся подбирать собственных выборных и первым, раз во всем он первый, идти Онтону.
Безотвязный стелил рыхлой вздутой соломой пустые слова, все свободное ими забил – все закоулки разума, все пазухи. Просил много, брал что давали, но и то брал, что давать не думали. Сулил царство земное вместо царства небесного. Здесь не верили ни в то, ни в это, но уже забоялись не верить.
Не того хотелось, но так сталось. Пришла пора, другой не дождёшься…

К вечеру разнеслось, что Онтон представился. Объявили, что дуба упал, словно в усмешку всем. И дуб тоже упал, распался. Да так оказалось, что нижней частью, основой своей внутри он пустой, и под размер Онтона - ему на гроб.
Тут же кто-то вспомнил, как дед деду рассказывал, что от деда слышал, будто с дуба его, Онтона, и нашли, что уже падал, но в пелёнках и в руки.
Тот раз на руки, а сейчас дерево его приняло - как распалось, так он в серёдку, туда, где пень должен был бы быть, но пня не было и корня, а была земля, что пух – и ей тоже удивлялись. Разнялось дерево, что руки, а он в серёдке лежит и улыбается.

«Умру – полетаю!» - такое Онтон говорил не раз, и некоторые решили, что уже.

Но многие не соглашались – такое во всех местах неистребимо. Не может засчитаться, что уже полетал, потому, как здесь получается, что умер, когда упал, а летел должно быть живой.
На что от других находилось,  как всегда находится - что про это никому неизвестно – вполне мог ещё наверху умереть.
А на ответ говорили, что сверху вниз не летают – так многие сподобились, но вот если бы снизу да вверх… Такое было не покрыть. Потому пока хвалили только за первое – за то, что представился. И все ждали – что будет дальше. И даже с соседних пришли посмотреть – как понесут.
Обмывали мужики, бабам не доверили, улыбку вправили обратно – несолидно улыбаться, когда помер, руки сложили по-варажьи, не на грудь, и не по-купечески на живот, а в подмышки сунули, но чтобы большие пальцы наружу. Упрямым видом стал, как все варажники, упрёком власти, упрёком смерти.
Стояла жара, а на дороге ни пылинки – после про эту несуразность тоже вспоминали. Ушла ли пыль в землю, сбилось ли все от проступивший из земли влаги, каких не было никогда ни до, ни после, понять было невозможно. «От росы!» – разъясняли те, кто часто наведывался в город. «Земля слезами умылась!» – утверждали те, кто знал, что в городе заскоро дурнем станешь, потому предпочитали не рисковать – жить собственным умом и обычаями, никуда не выезжая.

Онтон Кудеверьский был человеком слова, и дело с ним не расходилось. «Умру – полетаю!» - говорил он, а когда в открытом долблёном гробу, последнем его жилище, несли на кладбище – велено так было от него самого, чтобы именно открытым несли – на небо желал смотреть - взлетел-таки! Сдержал обещанное! Налетел странный скрученный чистый ветер, разбросал мужиков, словно бабки, что вышибают в мальчишеских играх – заставил уронить долбуху на дорогу, приподнял «жильца» со сложенными руками, крутанул несколько раз и уложил обратно.
Когда рискнули приблизиться, в лице покойника нашли улыбку и умиротворение.

От АВТОРА:

Хорошо помню тот момент детства, как к нам пришла тётка (по матери) и каялась. Сперва мамке, что хозяйничала в доме, потом бабке, но если первой шёпотом, то второй все больше распаляясь и кляня себя за безрассудство и жадность. Раньше с таким положено было идти к мельнику, чтобы «выправил», но тот (мой дед) погиб в Отечественной, мельницу порушили, а к нам ходили скорее по привычке – выговориться, знали - что бы ни было сказано, а дальше дома не уйдёт, а потом моя бабка считалась травницей, хотя и не переняла основного, и в том числе рукоположения от прежней, но повод зайти был всегда.

В тот день впервые услышал про Онтона Кудеверьского, и рассказ это запал в душу.

Деревня Кудеверь существует и поныне, недавно получил оттуда письмецо, с просьбой рассказать больше, но вот такое дело – это не та Кудеверь, хотя с неё все и началось – наш Онтон Кудеверьский был оттуда (так я думаю), согласно прозвищу, Онтона там не помнят – что и немудрено, в своей деревне за праведника не сойдёшь – всегда найдётся, кто тебя там ещё мальцом без штанов помнит, и про то, как соседка крапивой тебя стегала за то что.… Впрочем, неважно.

Помню, как уже школьником принёс и тыркал пальцем в карту: - Вот она, твоя Кудеверь!
На что получил ответ, что не всякая Кудеверь – Кудеверь, и пока не поймёшь смысла слова, тебе её не видать…
И, что раньше упрямо указывая, что есть такая деревня Кудеверь. Читали про неё по картам. Но тут такая странность, что прочитав, и определив точно место, по приезду его запамятовали – под собственное «примерно там» никак найти не могли, ещё терялись и привезённые с собой карты и указания, из-за чего не один служивый отправлялся под суд, где уже и ему кричали про суровость революционного времени. Но случалось опять запамятовали, по какому делу, и случалось, что даже отпускали.

Не было деревни Кудеверь, хотя и была! Морок какой-то…
И даже при последнем Николае, когда производили съёмку местности, деревни не нашли, но пометили согласно старым картам – на глазок.
Ешкина Гниль – это болото - можно понять хотя бы из названия. Гришкин Покос – опять все ясно – порядочная поляна, что не заросла лесом и сейчас, хотя кто такой этот Гришка никто уже и не помнит, Божья Стопа – лощина среди бора, а в ней озеро чистейшей воды, но имени бога, который оступился, вам не скажут.
Пятиключник – пять родников, слившихся со временем в один – размером с хату, незамерзающее даже в самые суровые морозы место. Ближний, Средний и Дальний Мох – брусничные места – лощины меж хребтов, если смотреть от деревни. Все можно понять по названиям. Но Кудеверь?

- Какая-такая кудеверь! – не один раз и во всяком веке восклицал очередной назначенец в эти места, включая тех, которых никак беси не оберут.

Но рассказывают, что случается, приходят оттуда и спрашивают про войну, но почему-то всякий раз про позапрошлую – так, будто она и сейчас идёт…

Просил бабку указать, но показывала развалившийся, вросший ветвями дуб, который никто так и не рискнул пустить на дрова. А из дуба, то есть самой серёдки его, был порядочный росток. А бабка говорила, что это означает - второй Онтон родился, и перебирала всех в округе, кто мог примерно подойти возрастом. Когда росток проклюнулся, никто не заметил, и теперь жалели. Звались мы все, примерные одногодки дереву – «онтоновы дети». Играли вместе, хотя собираться некоторым было далеко. Играли (не скажу как) в «полет Онтона»…
Те, кто дальше от места был или вовсе не присутствовал, скорее, поверили, что, в самом деле, улетел, и закапывали, мол, пустой гроб. Но тут разом и уполномоченный пропал, а новоназначенный, дабы пресечь вредные слухи, с понятыми скрыли могилу. Взрослые глухо гудели и отгоняли детей. Бабка была девчонкой и тоже там – видела, как вытягиваются лица. Потом приехали следователи и таскали на допросы мужиков - потому как вместо Онтона в его гробу лежал пропавший уполномоченный.
Уполномоченного забрали, и долбуху забрали, а крышку отчего-то оставили, и бабка помнила, как отчаянные мальчишки катались на этой крышке с глиняной горки в дождь. Потом прознали, что следователи напились до умопомрачения и дорогой гроб потеряли, что лежит он теперь у распадка на Ещкину гниль, и тогда не поленились сходить и каким-то макаром притащить, и опять катались, а самый отчаянный согласился в нем и с крышкой. А когда подбежали, открыли - внутри его не оказалось – пропал…
Напугались до судорог, но никому про это не рассказывали, а после и себе верить перестали. Многие тогда пропадали. Подростки даже чаще…

А долбуху – ту или похожую – нашёл на хлеве, в соломе, забирался внутрь и даже накрывался крышкой, но так никуда и не перенёсся, хотя сейчас все больше кажется, что живу не в своём времени…

Александр Грог.

/17 января 2011/

Возможно, нарисую продолжение, но уже «в стол» - с литературой, так или иначе, завязываю – мой урок (2002-2010) закончен. На страничках появится надпись: «Автор умер – просьба не беспокоить». Не поймите ни превратно, ни буквально, но дело будет обстоять именно так. Обычай, однако, и как варажник, обязан ему следовать…».

Конец рассказа.

Это уже последние приступы, остаточное явление перед тем, как боль окончательно исчезнет, и уже не важно -  наступит это сегодня или завтра. Просто я смирился. Не сдался, а смирился. И незачем тянуть. Можно и самому всё завершить, когда всё угомонится, я просто отключу свою систему жизнеобеспечения. Сам отключу.
Это так просто. И всё прошлое, и всё будущее предопределено, значит и этот поступок, уже заранее был вписан в мой код жизни.
Последний раз бегло пробежать по прошлому, мысленно попросить прощение за доставленную боль другим, за воровство, измены, убийства, за то, что не был рядом, когда это так было нужно. Не исправить, не перечеркнуть, не переписать набело.
И испытывая боль, боль приносил, а слезами по сожалению о самом себе не просветлится, не взлететь стремительно в райские кущи – их просто нет.
Есть тлен и забытьё. Изношенность и усталость, печаль и тоска – это то, что придётся унести с собой. Я то, точно знаю, они здесь, они ждут, и память обо мне обрывается вместе с этими записями, пусть она покоится там, где и остатки, в безвестной могиле не далеко от дома, там, откуда так приятно было выходить, откуда, я надеялся, ещё можно сбежать от самого себя, зная, что побег будет неудачен.
А всё остальное, что дальше – это рефлекторные слова, буквы выписанные угасанием, перестав осознавать себя, что-то ещё выплесница мелочно и не нужно. Можно закрыть библию своего присутствия. Будьте же вы счастливы!
Ушёл…

«Ритуалы, связанные со смертью, в общем-то, нужны живым, а не мёртвым. Они их успокаивают. Среди эпитафий редко найдёшь слово правды. На камнях выдалбливают дежурные пустопорожние слова, закрепляя их на века. Крепить бы надо сердце, память, и, если умер не пустой человек, то душу. Но где столько людей найдёшь, чтобы уроком служили и после смерти?..».

Exorcizo te, immundissime spiritus, omnis incursio adversarii, omne phantasma, omnis legio, in nomine Domini nostri Jesu Christi eradicare, et effugare ab hoc plasmate Dei. Ipse tibi imperat, qui te de supernis caelorum in inferiora terrae demergi praecepit. Ipse tibi imperat, qui mari, ventis, et tempestatibus impersvit. Audi ergo, et time, satana, inimice fidei, hostis generis humani, mortis adductor, vitae raptor, justitiae declinator, malorum radix, fomes vitiorum, seductor hominum, proditor gentium, incitator invidiae, origo avaritiae, causa discordiae, excitator dolorum: quid stas, et resistis, cum scias. Christum Dominum vias tuas perdere? Illum metue, qui in Isaac immolatus est, in joseph venumdatus, in sgno occisus, in homine cruci- fixus, deinde inferni triumphator fuit. Sequentes cruces fiant in fronte obsessi. Recede ergo in nomine Patris et Filii, et Spiritus Sancti: da locum Spiritui Sancto, per hoc signum sanctae Cruci Jesu Christi Domini nostri: Qui cum Patre et eodem Spiritu Sancto vivit et regnat Deus, Per omnia saecula saeculorum. Et cum spiritu tuo. Amen.


БОЛЬ

(рисунки букв)


Примечание:  В тексте использованы материалы с интернет ресурсов.


Н. Антонов

г. Москва - д. Новая (Псковская обл.) – г. Москва

2014 г. – 2015 г.